...астенчивый, он не поднимал глаз, в которых мелькали молнии гениальности. Гений-одиночка, двоечник общения. Отслужил армию. Ушел с филфака, работает на случайных работах. Попросил Доктора прочесть его контрольную работу-название я не сумел упомнить, нечто историко-философски-философски-психологическилингвистически-психологически лингвистически-эвристическое

Доктор прочел, вник, и опять прочел, и опять вник, но на третьем витке извилины начали вылезать из ушей.

Доктор сдался: "Не совсем понимаю", гений стал терпеливо объяснять, а между делом спрашивал, как знакомиться с девушками. Доктора до глубины души потрясала диалектичность миросозерцания элеатов в связи с неокантиантской критикой позитивизма, он вдыхал энтропию суперпространств, гения же интересовало, следует ли во время первого свидания просить телефон или лучше подождать до второго. Из сократического лба лучился мягкий уютный флюид, оповещавший, что с квартирой дела не блестящи. Наконец, Доктор одобрил его изыскания и дал ряд прозаических житейских советов, потому что Доктор любит Двоечников именно вот с такой, мягкой, уютной, лучистой манией величия. Доктор сказал гению, что он не одинок в своей горестно-завидной судьбе, что его есть кому горячо поддержать и одобрить. Ибо по земле, спотыкаясь о двойки, бродят легионы его непризнанных гениальных собратьев. Ты гений, он гений, я гений — давайте, сказал Доктор, дружить домами, давайте с сегодняшнего дня соберемся и признаем друг друга.

Ибо как ни говорите, а всё мы ищем одно: волшебнее зеркало. Райское Зеркало, иномирный наркотик души…

Это Зеркало отражает нас лишь в том виде, в каком мы хотим: оно превращает нас в королей и королев, в святых и пророков, в чемпионов и кинозвезд, в красавиц, в красавиц и в гениев, в гениев. "Ну-ка, зеркальце, скажи…" Ну, разумеется же, это совсем не то зеркало, которое говорит какую-то пошлую правду, упаси боже!

Мир, в который оно нас вводит, находится по ту сторону правды и лжи — там и все ложь, и все правда, ибо это мир чистой веры. Райское Зеркало несравненно умнее нас. Оно говорит нам то CAM-HE ЗНАЮ-НО ЧУВСТВУЮ, что каждый хочет о себе знать и чувствовать, оно ласкает, выполняя все наши ЧУВСТВУЮ-КАК-НОСАМ-НЕ-МОГУ, оно гладит, как может гладить лишь рука Любимой-Которой-Нет…

Кто же нашел его в себе, тот навсегда успокоен. Нет человека более терпимого и благожелательного, чем больной с пышным, хорошо оформленным бредом величия. Я помню Володю Д-ского, бессменного обитателя тихой палаты, его сознание было безнадежно воспалено, зато в поведении он являл изумительную естественность. Каждый жест был проникнут вселенской милостью: ему уже не нужно было никаких подтверждений своей значительности, он не искал признания и прощал неверие, ибо был Бессмертным, и благостно уделял от щедрот своих бедным тварям-меня он, например, произвел в Архистратеги Морали, и дал звание Генералиссимуса Психологии. Я грустно улыбался, как и полагается психиатру, но как-то вдруг стал склоняться и к допущению, что во всяком бреду что-то есть, ну какая-то там крупица, а почему бы и нет?… Ведь и во всяком здравом суждении есть что-то не то, ведь все мы слегка подмоченные…

Вернемся же к проблеме прекрасного аргумента.

Последний разговор на эту тему состоялся у нас с Д. С. вчера вечером, у меня дома. Речь зашла вначале об одном из вариантов игры в угадайку, довольно часто встречающемся, когда задающий загадку сам на нее ответа не знает.

Конкретно: некий муж-металлург один вечер посидел с женой-переводчицей в компании ее друзей, где его слегка игнорировали, поскольку разговор шел о вещах, в которых он мало смыслил. Особенно выделялся поэт сюрреалист Вертушанский: весь вечер разглагольствовал о творчестве и о себе, обращаясь ко всем подряд, и лишь сквозь него одного глядел, как сквозь вешалку, а уходя, наступил на ногу и приотодвинул, как посторонний предмет. После этого массажа самооценки мужу перестало нравиться, как жена готовит, он начал замечать, что в квартире по углам многовато пыли. Но так как все у них было показательно хорошо. Настоящая Большая Любовь, уже десять лет все образцово, то свое нарастающее недовольство муж позволял себе проявлять лишь в форме углубленного чтения газеты "Советский спорт" (главным образом, репортажей о водном поло), о неприятном же для него вечере чистосердечно забыл еще по дороге домой, когда с повышенным увлечением заговорил о предстоящем ремонте квартиры.

Лавина тем не менее сдвинулась: жена, весьма чувствительная к колебаниям настроения своего супруга и перманентно озабоченная своим женским статусом, приняла увлечение водным поло за супружеское охлаждение и, профилактики ради, решила подбросить в очаг любви маленький уголек. Она всего лишь намекнула на всего лишь внимание к ней одного из знакомых, присутствовавших на том злополучном вечере… А именно? Ну конечно же, того самого Вертушанского, самого. Он якобы передал через подругу, что якобы собирается позвонить, пригласить… Этого было достаточно, удар пришелся в сердце уже надломленное. Муж никак не среагировал, но провел бессонную ночь, а наутро первый раз в жизни обнаружил на сковороде жареного таракана. Крупный разговор, обоюдные Черные Характеристики, разговоры еще более крупные и крупнейшие, между нами никогда не было ничего общего, вот именно, ты меня никогда не любил, ты меня никогда не понимала, эгоист, эгоистка, а ты, а ты — все в классической последовательности. Добавим к этому крупную неприятность, произошедшую вслед за тем у него на работе, в горячем цеху-ошибка в расчете, завал решающей плавки, экономический ущерб на сотню тысяч рублей…

Развод состоялся через три месяца (ребёнок, квартирно-имущественные осложнения). Дополнительные осложнения: у нее-базедова болезнь, у него-невроз сердца, у ребенка — ухудшение успеваемости, заикание. От депрессии пришлось лечить всех поодиночке: я занимался одним из супругов, Д. С. - другим, ребенком-оба, по очереди…

Мы спорили о том, что важнее в семье-искренность или дипломатичность, прямодушие или обходительность, любовь или технология общения. Прикидывали — можно ли было как-то предвидеть катастрофу этих двоих и предотвратить угрозу?.. Ведь, в сущности, трудно было сыскать пару, более подходящую во всех отношениях…

Говорили о преподавателях практической психологии, которых нет, о семейно-психологических консультациях, которых почти нет, о книгах, которых мало…

— Дописывайте побыстрей свою и сдавайте, — сказал Д. С., мрачно уставясь в пол.

— Все равно тиража не хватит…

— Пробейте увеличенный. Докажите необходимость.

Загипнотизируйте, на худой конец. Позовите меня, помогу чем смогу… Сумел же вот этот мистер издаваться двадцати-миллионным…

Д. С. указал взглядом на книгу некого мистера Икс.

Уже пять лет я держу это руководство у себя на кухне, на холодильнике, и читаю по пять страниц три раза в день, перед едой. Взгляд Д. С. упал на книгу впервые и чем-то меня смутил.

— А вот, кстати, что скажете, как вам это?.. У вас я тоже где-то видел эту книжку, кажется, в ванной.

И почему, между прочим, мы так редко обращаемся к прекрасному аргуме…

— Даёте право на небольшую исповедь?

— А чаю не хотите?

— Ну, чуточку…