Глава 8

У городских ворот размашисто шагавший Горчаков поравнялся с обозом беженцев из десятка саней, за которыми женщины и дети гнали коров, овец и коз. На сани в живописном беспорядке были нагружены крестьянские пожитки – чего тут только не было. Олег встретился взглядом с голубоглазой девчушкой лет шестнадцати, одетой в нагольную шубу на пару размеров больше, чем требовалось для такой фигурки. Голова девушки была прикрыта серым шерстяным платком, а поверх него нахлобучена низкая полукруглая шапка из овчины. Девчонка, ссутулившись, примостилась среди узлов, на коленях она держала корзинку, в которой сидел белый гусь и с самым важным видом вертел головой на длинной шее. Губы Горчакова сами собой растянулись в ободряющей улыбке, девушка робко улыбнулась в ответ. О том, что сделают с ней монголы, когда возьмут город, Олег даже думать сейчас не хотел. Он решительно прибавил шаг, поравнялся с возницей и ухватил его за рукав.

– Осади! – когда Горчаков говорил таким тоном, к его словам обычно прислушивались.

Крестьянин натянул поводья и недоуменно уставился на грозного воина. Богатырский рост и мощные плечи незнакомца сразу же внушили ему должное почтение. «Боярин или князь?» – подумал мужик, глядя на золотой пояс, украшенный красными каменьями, и столь же нарядные ножны длинного меча с дорогой рукоятью.

– Ты это почто, боярин? – спросил крестьянин, думая: а не надо ли слезть с саней, да шапку снять, да поклониться?

Пока новгородский полк топал от Москвы до Коломны, Олег окончательно освоил древнерусский язык. Сейчас он владел им не то чтобы совсем свободно, но для бытового общения таких познаний хватало.

– Откуда ты? – спросил Горчаков заробевшего мужика.

– С деревни Ярустово мы, верст пятнадцать отсюда будет, – ответил тот.

– А в Коломну почто? – нахмурился Олег.

– Дык ить, глаголють, татарове сюда придут. Нешто тебе, боярин, это неведомо? – удивился крестьянин.

– Про татар мне ведомо, – криво усмехнулся Горчаков, – мне иное неведомо: за каким лешим ты в город прешься? В осаде жаждешь посидеть? Ужо насидишься! – Олег обещающе покивал головой. – Город – это ловушка! – повысил он голос. – Когда татары обложат Коломну, выхода отсюда не будет уже никому. А когда возьмут нечестивцы город, пропадете вы тут все!

– Да что ты такое речешь, боярин! – возмутился мужик. – Ты глянь, стены-то какие! – он махнул рукой в сторону мощных укреплений.

Коломна была окружена глубоким рвом, за ним возвышался вал с «заборолами» наверху. Как возводились подобные укрепления, Горчаков знал из книжек. Сначала вплотную, один около другого, ставились трехэтажные срубы. Этажи в них были высотой по два с половиной метра. Срубы делились на отдельные комнаты, большая часть которых заполнялась землей, но некоторые оставались пустыми, образуя «внутривальные клети». Верхний этаж землей не засыпали и покрывали двускатной крышей из толстых досок. На последнем этапе строители копали перед укреплением ров, а землю сыпали перед деревянной стеной. Чтобы вал сохранял крутизну и не расползался, его армировали дубовыми бревнами. Получалось деревянно-земляное укрепление. Срубы засыпались до второго этажа включительно, а третий возвышался над валом и назывался «заборола».

«В целом вид грозный, – подумал Олег, покосившись на город. – Да только у монголов есть китайские камнеметы. Их поставят в несколько рядов, и на укрепления обрушится град из огромных камней и кувшинов с горящей нефтью. Это будет продолжаться сутками, день и ночь. До тех пор, пока от «заборол» ничего не останется. А потом начнется штурм. Монголы будут гнать на стены отряды, набранные из покоренных народов, волна за волной, пока сопротивление защитников не будет сломлено. Сами они полезут в город на последнем этапе, когда начнется охота за добычей и женщинами».

Горчаков остановил крестьянина шагах в семидесяти от городских ворот – самого слабого места укреплений. Здесь вал разрывал проход, защищенный только деревянной башней, которую китайские девайсы сперва издырявят камнями, потом зальют горящей нефтью, а когда прогорит гигантский костер, дорога в Коломну будет открыта. «У города нет шансов», – подумал Олег.

– Монголы в Китае и не такие города брали, – сказал он, обернувшись к подошедшим крестьянам.

Завидев, что какой-то воин остановил последние сани, остальные мужики тоже натянули вожжи и стали собираться вокруг подозрительного чужака, за ними подтянулись и женщины.

– А где он, сея Китай, есмъ? – выглянула из-за узлов девчушка с гусем.

– Там, на восходе, – махнул рукой на восток Горчаков, – верст, наверное, с пять тысяч до их стольного града отселе будет.

– О-го-го, – недоверчиво зашумели крестьяне.

– А ты истину ли глаголешь, боярин? Или ты бывал в тоеже краях? – Из толпы на передний план ужом выскользнула верткая круглолицая молодка с отчаянными искорками в карих глазах и, подбоченясь, одарила Олега таким взглядом, что только держись! Разврат, одним словом. Видать, приглянулся ей добрый молодец.

Горчаков в Китае не бывал, но не говорить же, что стены китайских крепостей он по телевизору да на картинках в мониторе видел.

– Родич мой там бывал, все своими глазами видел и мне на словах передал, – нашелся Олег. – Стены в городах китайских высоки и из камня сложены. Татары же все те города взяли и пусту сотворили. Эти стены, – указал он на Коломну, – их не остановят. Послушайте моего совета: поезжайте вы отсюда в Москву, но и там не задерживайтесь, двигайтесь далее на Тверь, а оттуда до Новгорода. Этой зимой только в Новгороде сможете опасность переждать.

– Дык осады, может, и не будет, – подал голос невзрачный бородатый мужичонка, – вон, войско какое могучее собралось, – он указал на раскинувшийся перед городом лагерь, – нешто не обороните вы нас? Нешто не погоните татар?

– На нас не надейтесь, – жестко ответил Горчаков, – мы ныне вам не защита.

– Это отчего же? – не понял крестьянин.

– Да оттого, дурень, – обозлился Олег, – что побьют нас тут всех! Пока еще не поздно, бегите в Новгород!

После этих слов он развернулся и пошел вдоль обоза, а растерянные мужики торопливо уступили ему дорогу.

В воротах стояла усиленная стража из десятка воинов с копьями и щитами, у троих на поясах висели мечи. Горчакова не задержали и ни о чем не спросили. Он беспрепятственно прошел по деревянному коридору под башней и очутился в городе.

На узких извилистых улочках было тесно: шли по своим делам горожане, ехали груженные дровами, мешками и сеном сани – город, как видно, готовился к возможной осаде. Из окрестных сел и деревень сбегались крестьяне. Они везли пожитки и гнали скот. Олег дважды отступал к заборам, пропуская сначала отару овец, потом стадо коров.

– М-да, планировкой тут и не пахнет, – констатировал Горчаков, вышагивая по деревянному тротуару, проложенному с одного края. – Ну вот это что за безобразие?

Улица в очередной раз вильнула, выписывая что-то вроде буквы «S» и огибая заостренный частокол высотой Олегу по плечо, за ним виднелся деревянный терем с башенкой, явно принадлежавший какому-то боярину.

– А шнур натянуть и по нему колья вкапывать – это что, так сложно? – возмущался Горчаков, закладывая вместе с улицей крутой вираж вокруг кривой ограды.

Обойдя боярское подворье, он наконец оказался на городской площади. В ее центре прямо перед Олегом возвышался белокаменный собор с фронтонами в виде трех арок. За ними из центра кровли поднималась круглая башня, увенчанная низким куполом в византийском стиле. На левом конце площади Горчаков увидел деревянную церковь, окруженную какими-то строениями, и решил, что это монастырь. Справа размещалась княжеская резиденция.

– Ну вот, хоть у князя забор ровный, – удовлетворенно отметил Олег.

Место между княжеским двором и храмом было отдано под торговлю. По краям площади тянулись ряды магазинчиков. «Или ларьков?» – Горчаков затруднялся с классификацией этих строений. Они представляли собой срубы с узкими, как амбразуры дотов, окошками под самой крышей.

К слову, во всех деревенских и городских домах, до сего момента виденных Олегом, окна были точно такими же. Он даже помнил, что они назывались «волоковые».

Самый большой из срубов-ларьков был на глаз два на два метра. Двускатные крыши продолжались навесами, под которыми стояли столы-прилавки. За ними прохаживались купцы, поправляя и перекладывая товар. Как догадывался Горчаков, на этой площади в основном торговали прямо с саней.

«А сегодня день, видать, не базарный, – решил Олег, – в связи с тяжелой международной обстановкой.

Он видел, что большая часть лавок была закрыта, а саней стояло всего пятеро. Около них притопывали на морозе продавцы. Горчаков заподозрил, что и они скоро смоются, ибо покупателей было негусто: две женщины и трое мужчин.

Оглядев площадь, Олег бодро направился к торговым рядам, ему надо было разменять деньги. «Жаль, нельзя было Неждана с собой на рынок взять, – подумал Горчаков, – я ж отсюда сразу по делам». В торговые ряды он зашел по двум причинам. Во-первых, оказалось, что на Руси нет менял, как в Западной Европе. Чтобы отдать товарищам долг за шубу, шапку и рукавицы, Олегу надо было что-то купить и получить сдачу, «купюры» у него были только крупные. Ну а во-вторых, ему действительно было кое-что нужно. Не хотел Горчаков лезть в драку в парадном комплекте. «Вдруг саблей ненароком зацепят, я что, зря столько возился?» – думал он.

Его спортивный и парадный мечи отличались лишь тем, что один был острым как бритва и ювелирно украшенным, а другой – скромным и тупым. Размеры и форма лезвия были одинаковыми. К спортивному мечу и ножны имелись, но без пояса. Поэтому Олег искал лавку скорняка, чтобы купить простой кожаный ремень, поясную сумку и кошель. «А куда деваться, – вздохнул Горчаков, – кредитка моя здесь не работает, придется полкило серебра на поясе таскать».

Олегу повезло, и лавка торговца местной кожгалантереей попалась ему почти сразу. Горчаков приобрел в ней все что хотел и засыпал в новый замшевый кошель пригоршню мелочи.

– Ну что? – спросил он себя, отойдя в сторонку. – Пора заняться тем, что правильному «попаданцу» делать полагается? То есть идти к здешним правителям и советовать, как надо с монголами воевать. О-хо-хо, – завздыхал Олег, – а уж как князья-то меня ждут с планом по спасению Родины – боязно даже и представить. У них, поди, настроение форс-мажорное, хочется, по русскому обычаю, душу облегчить. Например, послать кого-нибудь далеко-далеко. И тут я со своими советами буду очень кстати!

Горчаков потоптался на месте, собираясь с духом, потом махнул рукой и решительно зашагал в сторону княжеской резиденции.