Часть 3. Второй раунд

Броненосцы Второй Эскадры Тихого океана продолжали свое отступление с места боя, несмотря на то, что этот бой был ими выигран в чистую. Но схватка один на один с главными силами японского флота не входила в планы русского адмирала.

Вскоре сзади и чуть правее показались три крейсера отряда Коломейцева, стремительно нагоняющие эскадру Рожественского. Вообще необходимо отметить, что эти крейсера русских так же находились в крайне опасном положении, если учесть неопределенность позиции отряда Дэвы. Поравнявшись с "Суворовым" по правому борту наши бронепалубники сбросили ход, и два флагманских корабля обеих колонн начали деловито перемигиваться между собой семафором.

После получения доклада от Коломейцева о проведенном бое и встрече с главными силами Камимуры Рожественский дал приказ Летучему отряду нагонять группу наших транспортов, идущую сейчас на 8 узлах к архипелагу Бонин. Русский командующий всерьез опасался, что древние "Нахимов" и "Наварин" не в состоянии отогнать от транспортного ордера быстрые японские бронепалубники. Вернее отогнать-то могут, но вот заставить прекратить слежку им физически не по силам… Крейсер 2–го ранга "Алмаз", со своими четырьмя трехдюймовыми орудиями не был надежным прикрытием для транспортов, и встретив сильного дозорного японца вполне сам мог превратиться в жертву. Три корабля Летучего отряда могли вполне удачно прикрыть транспорты. Кроме того они не только были в состоянии отгонять японцев, но и перебивая их передачи, наши корабли могли спокойно топить дозорных страны Восходящего солнца.

Практически прямо на Юг из Корейского пролива на 11 узлах уходил отряд Небогатова, состоящий сейчас из: броненосцев "Николай I" и "Сисой Великий", броненосцев береговой обороны "Апраксин", "Сенявин", и "Ушаков", броненосных крейсеров "Владимир Мономах", и "Дмитрий Донской", миноносцев "Громкий", "Грозный", "Безупречный", и "Бодрый", вспомогательного крейсера "Урал", буксирного парохода "Русь", транспортов "Ксения", "Ливония", "Курония" и госпитального судна "Кострома". Этим кораблям предстояло обогнуть Японию со стороны Тихого океана. Далее их путь лежал между северными островами Курильской гряды в обход Сахалина. Таким образом они должны были прийти во Владивосток кружным путем. Ушедшие в период с 8–го по 12–е мая в свободное плавание перегруженные углем вспомогательные крейсеры "Терек", Рион", "Днепр" и "Кубань" тоже организационно должны были подчиняться Небогатову, и в их задачу входило окутав русский отряд завесой, не допустить его обнаружения каким бы то ни было случайно встретившимся пароходом. Та часть Тихого океана, которой предстояло пройти эскадре была достаточно оживленной, и через нее проходило множество маршрутов коммерческих судов. Русские вспомогательные крейсеры должны были останавливать все пароходы, которые идут на пересечку курса эскадры, и досмотрев их либо топить, если обнаружена контрабанда, либо отпускать, но только после того, как эскадра удалиться на безопасное для обнаружения расстояние. Об увлекательном плавании, и всех приключениях отряда Небогатова будет рассказано чуть ниже, в отдельной главе.

Вскоре, после двух часов дня, на горизонте показались 4 японских крейсера 3–го боевого отряда контр — адмирала Дэвы: "Кассаги", "Читосе", "Отова" и "Нийтака". Все попытки японцев телеграфировать что-либо главным силам своего флота зарубались на корню русскими. Но и отогнать назойливый отряд было нельзя — скорость хода у крейсеров противника была слишком высока, чтобы за ними гоняться на броненосцах, а "Аврора" и "Светлана" были заметно слабее японцев, и посылать их в атаку на отряд Дэвы было нельзя. Проще было им сразу приказать выброситься на берег — тогда хоть потери в экипаже были бы меньше. Поэтому Рожественскому пришлось смириться с фактом слежения за ним. Нужно сказать что толку от такой слежки было мало. Что толку от разведчика, который что-то узнав не имеет возможности донести об этом своему командиру?

Вообще необходимо отдельно рассказать о действиях Третьего Боевого Отряда флота неприятеля. Едва броненосцы Рожественского начали погоню за Катаокой, Дэва впервые обнаружил русские корабли. Но этими кораблями оказались транспорты, уходящие на всех парах из Цусимского пролива под охраной "Нахимова" и "Наварина". Поэтому после нескольких не очень настойчивых попыток прорваться к транспортам мимо броненосных кораблей неприятеля, Дэва решил пойти на звуки стихающей стрельбы на Норд — Весте. Японский адмирал не знал, что эти звуки принадлежали орудиям русских броненосцев, которые в этот момент уже добивали эскадру Катаоки. Радиограммы до Того судя по всему не доходили. Ни каких указаний от флагмана тоже не поступало. Вообще весь эфир был намертво забит русскими радистами. В тумане Третий Боевой отряд разминулся с Рожественским на расстоянии примерно в шесть миль, так и не увидев противника. Но спустя пол часа после этого японцы услышали сзади звуки стрельбы, и Дэва тут же развернул свой отряд. Дело в том, что в это время небольшой транспортный пароход шел на пересечку курса русской эскадры, и "Аврора" несколькими выстрелами до смерти перепугала незадачливого купца, заставив того ретироваться. Вот таким образом Третий Боевой Отряд и открыл месторасположение главных сил русского флота.

Между тем дымка стоящая над морем переросла в настоящий туман, который то сгущался, то частично рассеивался, ограничивая, или наоборот открывая видимость, которая колебалась в пределах от 25 до 65 кабельтовых. Расстояние до отряда Дэвы было около 40 кабельтовых, но с каждым сгущением тумана Крейсера японцев подходили все ближе и ближе, очевидно боясь упустить русских. Рожественский решил этим воспользоваться, и попытаться уничтожить еще хотя бы одного противника. Флажными сигналами были переданы приказания адмирала на все русские корабли отряда. Каждому был определен свой маневр, каждому своя цель, и действовать нужно было начинать по красной ракете пущенной с борта "Суворова".

Во время очередного сгущения тумана в небо с флагманского "Князя Суворова" взмыла красная ракета, приказывающая русским броненосцам и крейсерам выполнить поворот "Все вдруг" в сторону японцев, и набирать полный ход. Но тут в ход битвы в очередной раз вмешался слепой случай, которыми столь богат каждый морской бой.

Сигнальщики с флагманского бронепалубника японцев "Касаги" сумели разглядеть красную ракету взлетевшую над русскими кораблями, и донесли об этом Контр — адмиралу Дэве. Тот никогда не отличался повышенным боевым духом, но в этот раз он почему-то решил, что пользуясь очередным сгущением тумана русские попытаются скрыться от него, и приказал своим крейсерам выполнить поворот "все вдруг" на 8 румбов вправо. Но новый курс вел четыре быстрых крейсера прямо в лоб броненосцам Рожественского. Как позже разъяснял сам командир 3–го боевого отряда, он ни в коем случае не ожидал от русского адмирала подобной дерзости. Убаюканные слабым сопротивлением Первой Тихоокеанской эскадры, бесславно погибшей в Порт — Артуре, японцы полностью уверовали в свою непобедимость. Они считали что в бою им дозволено все, и только они могут диктовать противнику свою волю в ходе сражения. Если бы Дэва знал, что последует за этим поворотом то он бы предпочел сделать себе хара — кири…

Но сейчас в боевой рубке "Князя Суворова" стоял совсем другой Рожественский, в котором причудливым образом сплелись знания и характер самого Зиновия Петровича, и характер вместе с обширнейшими послезнаниями Сергея Владимировича Часовских. В результате этого удивительного симбиоза двух характеров и мощного послезнания родился совсем иной человек, способный навязать свою волю противнику, и заставить его уважать русский флот.

Когда туман стал рассеиваться, с дистанции в 25 кабельтовых ошарашенный Дэва разглядел, что его крейсера идут прямо в лоб на паровой каток, который состоит из пяти русских броненосцев. Поняв, что он совершил роковую ошибку японский адмирал тут же приказал разворачиваться "все вдруг" на 16 румбов, и ложиться на обратный курс. Едва Дэва успел сказать все это сигнальщику, как с флагманского "Суворова" из правой носовой башни среднего калибра прогремел первый пристрелочный выстрел…

Русские броненосцы уже открыли огонь!!! Дистанция была смертельно рискованной, и крейсера страны восходящего солнца под градом снарядов стали заваливаться в циркуляции одновременно развивая скорость до максимума. Судьба еще не знала чем закончится их попытка выйти сухими из сложившейся крайне опасной ситуации.

Рожественский явно не ожидал подобного маневра от всегда спокойного и уравновешенного Дэвы. Но едва разглядев идущие на него крейсера противника он понял, что японцы сами загнали себя в западню, и теперь у его эскадры есть хороший шанс утопить еще один, а может и два бронепалубника противника. На большее рассчитывать было тяжело даже в такой обстановке, поэтому уже утвержденное распределение целей русский адмирал менять не стал. Сигналом к открытию огня послужил выстрел с "Суворова", после чего канониры русских броненосцев, уже почувствовавшие вкус победы в недавнем противостоянии с флотом Катаоки, деловито занялись пристрелкой по отворачивающим вражеским кораблям. А Часовских в теле адмирала мысленно рвал на себе волосы, и кусал локти, жалея, что отослал отряд Коломейцева к транспортам. Ведь с помощью трех быстрых крейсеров можно было бы запросто попытаться уничтожить весь неприятельский отряд. Но сделанного уже не воротишь.

Японские крейсера начали описывать циркуляцию, разворачиваясь на обратный курс. С их бортов часто и густо застучали орудия среднего калибра. Правда стрельба с палубы стремительно разворачивающегося корабля по определению не могла быть точной. Во времена начала ХХ века большинство кораблей набирали скорость относительно медленно, примерно по одному узлу в минуту. Кроме того при резком развороте происходила неизбежная потеря скорости примерно на один узел. Так как Дэва немногим ранее приказал крейсерам держать средний ход, то его корабли поддерживали ход в 14 узлов, и за время до окончания циркуляции, примерно равное 4 минутам на увеличение этой скорости рассчитывать не приходилось. За этот же промежуток времени все русские броненосцы кроме "Бородино" успевали выжать из своих машин 14 узлов, и приближались к японцам на убийственную дистанцию в 15 кабельтовых. Благо бронепалубники Страны Восходящего солнца держали все котлы под парами, и после завершения маневра можно было рассчитывать быстро набрать скорость в 20 узлов и оторваться от коварного врага.

Но у артиллеристов русских броненосцев было на сей счет свое собственное мнение, и первым его высказал "Ослябя", всадивший десятидюймовый снаряд в шедшую крайней слева в японском строе "Нийтаку". Русский броненосец, в другой истории погибший в самой завязке Цусимского сражения, попав в новую реальность теперь старательно мстил японцам. "Ослябя" добился уже второго удачного попадания за этот день.

"Нийтака" являлся достаточно новым кораблем, вступившим в строй в самом начале 1904 года. Он был построен английскими инженерами фирмы Армстронг на знаменитой верфи в Эльсвике, и нес весьма солидное вооружение из шести 152–мм орудий, из которых 4 могли вести огонь на борт, и по 3 в заднюю и переднюю полусферы. В этой реальности судьба уготовила крейсеру незавидную судьбу, и роковое попадание он получил еще до окончания циркуляции. Огромный русский снаряд калибром десять дюймов снес шестидюймовку левого борта и продравшись через угольную яму пробил тонюсенький скос бронепалубы толщиной 63 мм. Войдя в угольную яму расположенную под скосом противоположного борта он наконец взорвался, сделав приличного размера пробоину ниже ватерлинии. Его осколки и куски угля изрядно проредили смену кочегаров, поубивав и искалечив всех, кто в тот момент был близко к эпицентру взрыва. А хлынувшая через пробоину вода тут же вызвала большой крен, дошедший через три минуты до 15 градусов. Кочегары были вынуждены бросить свои прямые обязанности, и приступить к заделке огромной дыры в корпусе, надеясь что их крейсеру все же удастся вырваться из цепких лап русского адмирала.

"Нийтака" была одним из шести крейсеров заблокировавших легендарный крейсер "Варяг" в нейтральном корейском порту Чемульпо в самом начале войны. Об этом, стараниями Рожественского, проводившего ежевечерние политбеседы, прекрасно помнил капитан "Осляби" Владимир Иосифович Бэр. Увидев первое попадание Бэр аж подпрыгнул на месте от восторга. Настолько грандиозным и эпическим зрелищем было это попадание, что у всех членов команды русского броненосца, имевших честь наблюдать за боем, вырвался радостный крик восторга.

— Есть! — выдохнула в один голос команда корабля.

Обернувшись к своему старшему артиллерийскому офицеру капитану 2–го ранга Сергею Эмильевичу Генке капитан броненосца громко произнес:

— Браво Сергей Эмильевич! Великолепное попадание! Теперь главное не дать этому японскому подлецу уйти! Нужно утопить еще одного обидчика нашего доброго "Варяга". Везет нам сегодня на них! Сначала "Чиода", сейчас даст бог и "Нийтаку" ко дну пустим.

Глядя на нарастающий крен японского крейсера, и обнаружив, что одна из его шестидюймовок прекратила стрельбу Генке и сам понял, что его передняя башня сумела добиться на редкость удачного попадания, и теперь теряющему ход и остойчивость бронепалубнику противника вряд ли удастся уйти от погони. Сейчас на первое место по важности выходила задача утопить этого подранка как можно скорее, иначе в скором времени в тумане могут показаться корабли Камимуры, и тогда уже нашим кораблям придется улепетывать от погони.

По флагманскому кораблю Дэвы в этот момент с ожесточением стреляли "Князь Суворов" и "Александр III", по однотипному с ним "Читосе" не стрелял ни кто, так как Рожественский прекрасно знал, что перетопить сразу всех у него не получится ввиду высокой скорости кораблей противника. Решение же обстреливать флагмана было принято во многом с расчетом на удачу, а во многом из желания заставить Дэву понервничать под градом русских снарядов, и отбить у него желание следить дальше за нашей эскадрой. Опасную развилку, когда японцы в поисках броненосцев Рожественского могли налететь на транспорты идущие под охраной Коломейцева на Бонин, эскадра уже миновала. Потому нужно было срочно отогнать назойливый 3–й боевой отряд противника. А вот по совсем новенькому крейсеру "Отова", вступившему в строй в сентябре 1904 года вели огонь медленно отстающий от остальных своих броненосцев "Бородино" и немного вырвавшийся вперед "Орел".

В "Отову" уже попало 3 снаряда калибром 152–мм, но они пока не смогли снизить скорость отважного японского крейсера. Старший артиллерист броненосца "Орел" лейтенант Шамшев был не доволен стрельбой своего корабля, так как из трех попаданий на русской эскадре было отмечено лишь одно, да и то приписали орудиям отстающего "Бородино". В принципе прицел был взят верно, и шестидюймовые снаряды падали очень кучно: неподалеку от минуту назад завершившего циркуляцию и теперь уходящего японца. Но если не снизить его ход в ближайшие 10 минут, то потом достать бронепалубник противника будет более чем проблематично. За прошедшие 5 минут боя носовая башня главного калибра успела пальнуть пять раз, и сейчас ждала команды на очередной выстрел. Тщательно прикинув показания дальномера старший артиллерист с помощью системы наводки передал данные в башни. Прогремел выстрел, и спустя несколько секунд Шамшев увидел, что русский двенадцатидюймовый снаряд проделал огромную пробоину в третьей трубе "Отовы", и снес к чертям вторую. Теперь тяга в котлах японского крейсера должна была неминуемо упасть, в результате чего он замедлит скорость.

— Есть!!! — Выкрикнули в этот момент все офицеры находящиеся в боевой рубке русского броненосца. Теперь судьба и этого японского крейсера была решена.

— Видимо Госпожа Фортуна сегодня почему-то выбрала именно нас! — констатировал факт Рожественский.

— Ну а как иначе-то, Ваше Превосходительство? — живо откликнулся командир "Суворова" Игнациус. — Япошки-то точно не ожидали, что мы за ними на броненосцах гоняться будем. Вон, уже десятому за сегодня приговор выносим. Даст Бог и его утопим. Только вот откуда Вы знали-то, что все так удачно получится? Ведь если бы Того со своими броненосцами был бы неподалеку, то он бы наверняка не позволил бы нам столь безнаказанно расстреливать его крейсера.

— А это анализ предыдущих боев был грамотный проведен. Ведь даже под Порт — Артуром часто японские крейсера действовали в отрыве от главных сил. Правда там этот отрыв был не таким уж и большим. Но сейчас, места предполагаемого базирования японских броненосцев нам хорошо известны. Вот исходя из этого я и составил план разгрома дозорной цепи неприятеля.

В постепенно теряющие ход "Отову" и "Нийтаку" с каждой минутой попадало все больше и больше русских снарядов. Одно за другим замолкали орудия на японских крейсерах. "Нийтака" постепенно заваливалась на левый борт, не смотря на все усилия аварийных партий, которые контрзатоплением отсеков противоположного борта пытались выровнять крен корабля. На 10–й минуте боя с "Отовы" была снесена последняя дымовая труба, и бронепалубник страны Восходящего солнца теперь с трудом мог поддерживать ход в 10 узлов. По все еще огрызающимся японцам русские пушки уже давно вели беглый огонь, что с учетом небольшого расстояния было уже смертным приговором для потерявших скорость кораблей.

Но флагманскому кораблю адмирала Дэвы удалось выскользнуть из под адского огня неприятеля вместе с необстрелянным "Читосе". Хотя для "Касаги" этот отрыв тоже не дался даром. После серии попаданий шестидюймовых снарядов он теперь не мог развить скорости более 16 узлов. Обе мачты крейсера так же были снесены русскими крупнокалиберными снарядами, и теперь сигналы адмирала поднимались с большим запозданием.

Грустно глядя на постепенно скрывающиеся в сгущающемся тумане крейсера противника Рожественский зло скрипнул зубами. Был великий соблазн послать за насмерть перепуганными японцами "Аврору" со "Светланой". Они-то наверняка успевали перехватить и уничтожить хотя бы "Касаги". Но посылать их одних без поддержки броненосцев на север, откуда мог в скором времени появиться смертельно опасный отряд Камимуры было очень рискованно. А крейсера Коломейцева были некстати отосланы на помощь к транспортам. Повернувшись к своему флагманскому сигнальщику русский адмирал проговорил:

— Приказывайте всем кроме "Орла" и "Осляби" разворачиваться. "Аврора" со "Светланой" пусть идут помогать добивать подранков, — и уже разговаривая с начальником штаба эскадры продолжил, — "Отову" и "Нийтаку" нужно добить как можно скорее и продолжить отход на Юго — Запад. После наступления темноты нам ни что не должно угрожать, но до этой самой темноты нужно еще дожить. По нашим прокладкам Того нас перехватить если и успеет, то не далее чем за час до заката. И то при условии немыслимой удачи. Но вот Камимура со своими шестью броненосными крейсерами теоретически успевает нас перехватить значительно раньше. Конечно ему нет особого резона кидаться на своих крейсерах против пяти наших броненосцев, но в пылу жажды мести японцы способны на многое, и вполне вероятно что он рискнет атаковать. А это нам совсем не нужно, ибо любой получивший повреждения броненосец нам придется бросить на растерзание врагу.

— Тогда позвольте скомандовать "Александру III" вступить к нам в кильватер? — боязливо задал вопрос Клапье-де — Колонг.

— Что-то я Вас недопонимаю Константин Константинович. Для чего нам сейчас пытаться выстраивать кильватерную колонну из двух кораблей? — недоуменно пожал плечами командир эскадры.

— Если "Александр III" вступит к нам в кильватер, то во время разворота назад мы сможем немного изменить курс, и пройти вдоль борта "Отовы" в полумиле от нее, ведя сосредоточенный огонь из всех столов правого борта двух броненосцев.

— Вот это я называю самостоятельное мышление! Браво Константин Константинович! Великолепная идея! — взорвался порцией несвойственной ему похвалы Рожественский, — Теперь распорядитесь чтобы сигнальщики подняли соответствующие флаги, и возьмите управление отрядом в ближайшие пять минут на себя. А я пока отойду к флагманским штурманам, и попробую прикинуть что же теперь нас ждет в ближайшие 4 часа.

Спустя 10 минут сосредоточенного огня, и после двух залпов миноносцев Рихтера оба японских крейсера скрылись с поверхности моря. Русские броненосцы вновь начали выстраиваться в кильватерную колонну взяв курс на Юго — Запад, постепенно набирая скорость 12 узлов. Второй раунд Цусимского боя опять был выигран Рожественским вчистую.

Именно в Цусимском бою в первый раз судьба попыталась наказать адмиралов страны Восходящего солнца за привычку проводить операцию несколькими изолированными друг от друга отрядами, не имеющими возможности взаимной поддержки. В нашей реальности в годы Второй Мировой Войны американцы не раз били японский флот по частям. Тут видимо сталкивалась принципиальная разница двух стратегий: азиатской и европейской. Вся европейская стратегия строится на том, что нужно сконцентрировать максимальные силы для удара по шверпункту, как говорят немцы. Стратегия же азиатская, уходящая корнями в измышления Сун Цзы, предполагает прямо обратное. Раздробить и рассредоточить силы, чтобы ввести противника в заблуждение, обмануть его и добиться своих целей минимальными потерями. При столкновении с прямолинейным европейским подходом эти азиатские хитрости чаще всего терпели крах. Вот и в данном случае в своем стремлении переманеврировать врага Того явно перегнул палку. Встретив значительно более сильного и решительного противника изолированные японские отряды лишенные связи между собой (пусть за это скажут спасибо русским радистам) были спокойно разбиты по частям. Видимо благоприятное течение войны в целом оказало негативное влияние на японских адмиралов, раз уж они, убаюканные опытом боев под Порт — Артуром, решили поставить устарелые тихоходные корабли следить за многократно более сильной русской эскадрой. В иной реальности это им сошло с рук, но теперь, обновленный Рожественский перетопил все эти старые сундуки адмирала Катаоки как щенят, не оставив ни одной зацепки для японских газетчиков раструбить новость о благоприятном исходе этого боя.

К серьезным повреждениям на русских кораблях можно было отнести только заклинившую башню среднего калибра на "Суворове", которую расчет должен был ввести в строй через пол часа, и уничтожение погонного носового 152–мм орудия на "Ослябе", которое восстановлению не подлежало. Гораздо большую головную боль вызывала пробоина в трубе "Бородино", из-за которой на русском броненосце теперь начался перерасход угля. Рожественский приказал передать семафором на "Бородино" длинное послание, суть которого сводилась к следующему. После 12 часов ночи ему предстояло уменьшить ход и приступить к латанию пробоины в трубе жестью. Остальные русские бронированные исполины ждать его не будут, и пойдут дальше со скоростью 10 узлов. После заделки пробоины капитану Серебренникову надлежало самому привести свой броненосец на Бонин, либо попытаться нагнать остальную эскадру. В противном случае, без заделки пробоины у "Бородино" просто напросто не хватит угля, чтобы дотянуть до Бонина. Но на всякий случай Рожественский решил, что если до пункта назначения русский броненосец не нагонит основные силы эскадры, то ему на встречу будет выслан транспорт с углем, "Жемчуг" с "Изумрудом" и буксирный пароход "Свирь".

Русские броненосцы уже истратили более половины боезапаса для своих носовых орудий, но при этом сумели утопить 9 бронепалубных крейсеров японцев, правда из них лишь два были современными, а остальные имели ограниченную боевую ценность. Но тем не менее это была первая относительно крупная победа над японским флотом со времен начала войны, и у русских моряков были все основания собою гордиться. Боевой дух эскадры был высок как никогда, а сплоченность побывавших под огнем экипажей заметно повысилась.