Утро было жарковатым. Солнце еще не добралось до зенита, а господа офицеры уже допивали лимонад, заботливо выставленный на столы под навесом. Особенно расфрантились наши морячки. Отсутствие Клима тормозило изучение «продвинутых методов войны на море», но не могло повлиять на извечную тягу мореманов блеснуть перед сухопутными коллегами. Черные кителя, белоснежные рубашки, золото эполет, стекающее по рукавам в широкие шевроны. Темно-зеленые сюртуки Первого полка совсем терялись на фоне этого великолепия, только перья на плюмажах выгодно отличали нашу ударную силу. Немного в сторонке степенно беседовали разведчики-диверсанты, в своем вызывающе леопардовом камуфляже. Причем Котенок нежилась на солнце, оправдывая свое прозвище, а Спящая Змея по привычке стоял в тени. И совсем невзрачно выглядели военные инженеры. То есть я и оба моих свежеиспеченных лейтенанта прибыли в своих зеленовато-желтых куртках и рабочих штанах. Что и сверкало у нас, так это начищенные полусапожки и звездочки на погонах.

Трость эбенового дерева поднялась и нацелилась мне между глаз. Я приказал Мануэлю и Брауну стоять, ждать, и никого не слушать. После чего, демонстративно опираясь на свою трость, подошел к господину полковнику. Козырнув, доложил о своем явлении, получил стандартную поговорку о том, кто является, и вежливый вопрос:

— Господин капитан, ваше сиятельство, чем вызвано столь демонстративное появление, без парадной формы?

— Ну, во-первых, мне нужно показать солдатам, что их ждет. А во-вторых… — Я оглянулся на своих лейтенантов и понизил голос. — Мои лейтенанты просто не успели пошить форму. Времени не хватило.

— Хм… — Пока Дядя Саша задумчиво вспоминал, что еще я успел нарушить, тут неожиданно вмешался наш Главный Пограничник:

— Кстати, капитан. А у тебя самого хоть парадка есть?

Я замолчал и стал лихорадочно вспоминать.

— Так я и знал, — удовлетворенно кивнул Артем и вновь повернулся к нашему полковнику: — Полный бардак на суше! Значит, сотня мне, в погранстражу, и заместителю Клима в морскую пехоту гарантирована?!

От такой неописуемой жадности онемели все, первым опомнилась Котенок. Как пантера, по своей прихоти надевшая шкуру леопарда, она скользнула к Рыбакову и мурлыкающим голосом произнесла:

— Моряки всегда были джентльменами, особенно когда они далеко, поэтому сначала выберу я.

Я скромно отошел под навес и налил в стакан холодного сока. Рядом появился Спящая Змея, лицо индейца напоминало гранитный утес, но в глазах плясали смешинки:

— Кажется, большие белые вожди начинают споры?

Его русский был идеален, и я вновь позавидовал абсолютно непостижимому для меня умению впитывать чужие языки. По-испански я твердо знал только «но пассаран» и еще несколько выражений, из остальных языков только общеупотребительные идиомы. Хорошо, что больше таких тупых не было, и мои солдаты уже достаточно усвоили русский, чтобы понять своего капитана.

— Большие белые вожди немного пошумят, и сделают так, как скажет господин полковник. Спящая Змея, я прошу тебя позвать моих лейтенантов. Прости, но после моего купания я не могу много ходить.

Индеец исчез из-под навеса, слегка пожав мне плечо, в знак того, что он понимает и принимает мои извинения. Лейтенанты были смущены, но от лимонада не отказались. Как и от благословенной тени.

— Кто нам достанется, господин капитан? — поинтересовался Браун.

— Кто останется, — мрачновато ответил я, потирая затылок. — Конечно, нам нужны умные, крепкие, здоровые…

— Они всем нужны, — скучным голосом протянул Эмс де Санта Пауло и разочарованно вздохнул. — А служить приходится с теми, кто есть.

— Не будем сетовать на судьбу, господа офицеры, — тяжело вздохнул я. — У нас будут солдаты, а инженеров из них сделаем мы.

Вечер своей мягкой магией успокоил взбудораженный лагерь. Мирно горели костры, легкий ветерок с моря остужал разгоряченные головы и вносил свой вклад в мир и благолепие. Ко мне, курящему на скамеечке у дома, вышла жена, и нерешительно остановилась рядом.

— Что случилось, милая?

— Муж мой…

Я тревожно вскинулся, у нас были свои имена, только для двоих. И такое официальное обращение, наедине…

— Муж мой. Я ношу ребенка.

Трубка выпала из моих, враз ослабших пальцев, и уголек покатился по траве. Не глядя, я придавил его, и подошел к своей ненаглядной. Бережно, но крепко обнял ее хрупкие плечи и нежно поцеловал глаза, в которых отражались звезды. Где-то на их дне таился вопрос, и, опустившись на колени, я прижался к ее пока незаметному животику.

— Благодарю тебя, жена моя. Теперь мне есть ради чего жить и бороться! Теперь это мое личное дело!

С неведомой мне силой я поднял девичье тело над своей головой и, не стесняясь, в полный голос закричал:

— Небо, дающее нам животворящий дождь! Солнце, дарующее свет! Земля, опора и кормилица наша! Перед вами и людьми я клянусь, что наш ребенок будет жить в лучшем мире! Звезды, ждите нас. Мы придем!!

— Господа офицеры! — зычный бас капитана Маноло перекрыл гудение голосов.

Загрохотали отодвигаемые стулья, и все разговоры моментально затихли.

А ничего, быстро испанцы научились элементарному порядку! Как вспомню, что тут поначалу было… жуть с ружьем! Нет, чинопочитание у них только что до абсурда не довели. Прежде чем сообщить что-то, командиру приходилось офицеру чуть не целый ритуал соблюдать. Понятное дело, что в бою все это летело на фиг, но и в мирное (когда это оно им тут стало?) время есть же какие-то разумные пределы всем этим притоптываниям и раскланиваниям? Пришлось прочитать сеньорам офицерам (тем, что остались) подробную лекцию и на эту тему тоже.

— Сеньор полковник! По вашему приказанию, офицерский состав собран! Доложил капитан Маноло!

— Господа офицеры! Вольно! Прошу садиться.

Оглядываю собравшихся.

Негусто их тут…

Прибывшие полки изначально насчитывали около сотни офицеров. Сразу же отсеялось около тридцати. Потом, под различными предлогами, смоталось еще человек двадцать. Оставшиеся были в основном из обедневших дворян. Произошедшие события они расценили как свой последний шанс ухватить удачу за хвост. О своем решении каждый из них успел уже не единожды пожалеть. Были и резкие всплески агрессивности. Даже на дуэль меня тут вызвал один ретивый лейтенант. Посчитал, что некоторые приемы обучения задевают его фамильную гордость. Хотя, что там было той гордости?

Но дуэль — вопрос серьезный. Просто так спустить на тормозах я этого не мог. Хотя, в принципе, мог его и послать. Как мне впоследствии пояснили, чисто формально я мог ему отказать — слишком велика была разница между полковником и лейтенантом. Правда, в этом случае он тоже что-то еще мог предпринять, но тут уж я выяснять ничего не стал. Все равно какой-то урок офицерам преподать стоило, так отчего бы и не сейчас? Пользуясь своим правом выбора оружия, я предложил ему финские ножи. Махать шпагой я так и не выучился толком, так что тут у него были все шансы.

Оказалось, правда, что и ножиком сей товарищ работать умел неплохо. Хотя до школы Степаныча было ему… как до Пекина ползком. Так что, повертевшись на потеху публике минут пять-десять, я попробовал его слегка достать. Фигушки! Лейтенант оказался вертким и от выпада увернулся. После чего всерьез вознамерился меня серьезно поцарапать. Во всяком случае, рукав он мне располосовал мигом — все только ахнули. Как только до руки не достал, стервец! Рассвирепев уже всерьез, я свернул драчуна прямо-таки в бараний рог, уже нимало не заботясь о целости его конечностей и о том, как все это будет выглядеть со стороны.

Как выяснилось, выглядело это все весьма впечатляюще. Во всяком случае, когда помятый и слегка порезанный лейтенант поднялся с земли, тишина стояла прямо-таки гробовая. Оглядев его и не обнаружив особо серьезных повреждений, я протянул ему его же нож.

— Держите свое оружие, лейтенант. Еще вопросы есть?

— Нет, сеньор полковник.

— Вы удовлетворены?

— Совершенным образом, сеньор полковник.

— В таком случае… — протягиваю ему руку, — инцидент исчерпан?

Лейтенант пытается ее пожать и морщится от боли в плече. Но держится — молодец, толк из него будет!

Вот и сейчас, сидит, стервец, в первых рядах и лыбится. Ну, честно сказать, повод у него для этого есть. Его солдаты показывают неплохие результаты в учебе, есть чем гордиться командиру.

— Итак, господа офицеры (понемногу это обращение стало укореняться в наших полках), у меня есть для вас несколько новостей. В том числе — и приятных.

В рядах офицеров некоторое оживление.

— Во-первых, вице-король своим указом подтвердил мои назначения. Капитан Маноло — с сего дня вы являетесь командиром полка. Поздравляю вас!

Оживление стало более явственным.

— Утверждены в должности и прочие офицеры. Соответствующие указы будут вам предоставлены после совещания.

Поворачиваюсь к сидящим чуть поодаль бывшим сержантам и капралам. Их я уже своей властью расставил на вакантные посты, которых было предостаточно.

— Вице-король не забыл и про вас. Ваши назначения утверждены, и мы все можем поздравить новых офицеров!

Вообще говоря, этот свой шаг я предпринимал с некоторым опасением. Да, колониальные войска, да глухая провинция — все так. Но шанс настроить против себя немногочисленное офицерство был. И это было серьезной угрозой — только открытого неповиновения мне и не хватало. Но — обошлось. У вчерашних капралов хватило такта и ума не задирать нос и не дразнить своих новых коллег. А те отнеслись к этому… скажем так, без особого ворчания. Совместная учеба позволяла сглаживать острые углы в общении, так что со временем можно было рассчитывать и на более тесные взаимоотношения.

Выждав пару минут, пока разговоры стихли, беру быка за рога.

— С завтрашнего дня мы начинаем переход полков на новую форму одежды. Старые ваши мундиры, вне строя, можете носить кому и как угодно. Мы получили с последним кораблем достаточное количество ткани, чтобы переодеть всех наших солдат. И офицеров! С кораблем также прибыло два десятка мастеров, которые займутся изготовлением новой формы.

Снова оживление.

Нашу форму они все видели и впечатление от этого было… весьма основательным.

— Вводятся и соответствующие знаки различия для офицеров и сержантов. Образцы вы все сможете увидеть после совещания. А теперь, господа офицеры, я готов ответить на все ваши вопросы…

— Становись! Равняйсь! Смирно!

Темно-зеленые шеренги солдат дрогнули и замерли.

— Равнение на середину!

Слитно повернулись головы.

— Господин полковник! По вашему приказанию полки построены! Докладывает подполковник Маноло!

— Вольно!

Обвожу взглядом солдат. Это уже не те прибывшие сюда год назад колониальные пехотинцы. На мой взгляд, так они даже и в росте прибавили. Глаза уже не настороженные, а скорее дружески-любопытные — что еще скажет интересного сеньор полковник? То, что от меня, как впрочем, и от любого из нас, можно ожидать чего-то нового и неожиданного, все уже хорошо поняли. И больше не опасаются этих новшеств. Как они ворчали, когда роту за ротой стали переодевать в непривычную зеленую форму! Правда, когда солдаты уяснили, что прежние цветастые одежды никто не упраздняет, оставляя их в качестве парадно-выходных, ворчание поутихло. Все же есть в каждом мужике что-то от петуха! Приятно ведь поразить взор окружающих барышень красивым мундиром и щегольской шляпой! Тут наша форма, безусловно, проигрывает, признаю. Но вот ползать в ней по земле и продираться сквозь кусты не в пример удобнее. И это признали уже сами солдаты. Оттого и ворчали скорее по привычке и не слишком долго. Тут еще и Кобра, хитрый тип, заявил им, что переодевать будут в первую очередь именно тех, кто проявил наилучшие показатели в учебе… Что тут началось… Даже и я сам впервые попенял на усталость и хронический недосып. Артем — так и вовсе осунулся и похудел. Да и всем прочим тоже… нехило досталось…

Не все, конечно, успели сделать как изначально задумывалось, увы… Не сумели полностью перевооружить солдат новыми ружьями, просто не хватило сил. Так что, пока их в каждом взводе всего по нескольку штук — у лучших стрелков. И это тоже повод для взаимного соперничества. Присланных испанцами мастеров еле хватило, чтобы хотя бы вовремя переодеть полки. И то, все запасы готовой формы сейчас уплывают вместе с отбывающим полком. Остающихся солдат кое-как оденем, время есть. А вот уплывшим — им-то, где форму брать? Ибо от пожелания испанцев шить таковую где-то еще заместитель по МТО только что на уши не встал! В категорической форме заявил, что требуется постоянный и неусыпный контроль специалистов за технологическим процессом, иначе, мол… За кадром остался вопрос об отсутствии таковых среди нас в принципе.

Пришлось срочно назначить хоть кого-то, кто бы, пусть даже и в общей форме, имел представление о кройке и шитье. Так и нашим дамам, что называется, привалило… После долгих обсуждений решили шить стандартную форму четырех типоразмеров, предложив солдатам уже самостоятельно подгонять ее лично под себя.

Зато теперь… Теперь тут находится единственная в Новом Свете производственная база по пошиву новой формы. По изготовлению нового и по переделке старого оружия. И попутно еще и центр переподготовки войск по новой программе. Да и, честно сказать, не только в Новом Свете… Такого пока что нет ни у кого. И нигде. Вице-король и его «племяш» оказались людьми круто неглупыми и достаточно быстро сообразили, какие козыри появились в их персональной колоде! Так что ждем в самом ближайшем будущем новых мастеров и новое оборудование. Индейцы падре скоро уже заделаются профессиональными строителями — столько самых разнообразных построек они уже успели тут возвести.

На все это ушло достаточно много времени. В год мы не уложились, пришлось прихватить еще парочку месяцев.

И вот передо мною стоят два полка. Полк Маноло, уплывающий к вице-королю. И мой, теперь уже мой (!) полк, остающийся здесь. Это ядро будущих инструкторов, так сказать, — наша кузница кадров.

— Солдаты!

Делаю шаг вперед.

— Я обращаюсь сейчас к вам всем! К вашим командирам и офицерам! К сержантам и солдатам! Ибо все вы — солдаты! Независимо от званий и личных заслуг.

Напряглись, слушают внимательно.

— Вы все помните сейчас тот день, когда вы впервые сюда прибыли. Помните и себя — какими вы были в тот день. Положа руку на сердце, много ли бы вы поставили сейчас на то, что даже трое таких, какими вы были тогда, сумеют выстоять против любого из вас — но сегодняшнего?

По рядам прокатывается смешок, многие не прячут улыбку.

— Думаю, что таких глупцов нашлось бы немного… А тем, кто этого еще не знает там… — тычу рукой в сторону горизонта, — еще предстоит это почувствовать. На своей шее… или на других частях тела.

Улыбки становятся шире.

— Сегодня мы расстаемся. Часть наших товарищей, во имя своего долга перед королем, покидает эти места. Но не покидает наших сердец и нашей памяти. У меня есть для вас одна неплохая новость…

Солдаты замолкают и прислушиваются.

— Все мы — солдаты и служим до тех пор, пока способны стоять на ногах. Но для полков нового строя король вводит и новые правила…

Тишина стала прямо-таки звенящей.

— Ваша служба ограничивается десятью годами. По истечении этого срока, а он начался для вас год назад, вы все, если не изъявите иного желания, можете с почетом выходить в отставку. Это правило применимо только к солдатам, но не распространяется на офицеров. Правда, их денежное содержание тоже увеличивается против офицеров иных полков.

Ох, сколько времени пришлось мне потратить, пробивая эти нововведения! А уж сколько денег… про то только Кобра знает — он их и передавал. Тихо-тихо нарытое нами золото, прямо-таки мешками, если верить его словам, уплывало в чьи-то загребущие руки. Несмотря на свое к нам благорасположение вице-король от своей доли тоже не отказался. Ну, ничего… отольются тебе наши слезки…

— Я, конечно, не король… всего-навсего полковник, да еще и в богом забытой дыре…

Похоже, что с этим утверждением согласны не все…

— Но и мне… вернее всем нам, тоже хотелось бы оставить добрую память о нас в ваших сердцах. Поэтому — слушайте все!

Оглядываю ряды солдат. Ни движения, ни звука.

— Каждый солдат полка нового строя, — делаю драматическую паузу, — уволенный со службы по выслуге лет или по ранению, может вернуться сюда. Проезд будет нами оплачен. Здесь для каждого ветерана будет выделен участок земли, а для офицера — еще и построен дом. Каждый прибывший в этом случае получит те деньги, которые он получил бы за год службы в полку. Это все — скромный подарок нашего поселения… Здесь найдется дело для каждого!

А еще мы получим немалое количество солдат-ветеранов, которые уж свой-то дом будут защищать со всем рвением…

Оглядываю солдат еще раз.

Тихо, все ждут моих слов.

Снимаю шляпу — мне тут подогнали полный комплект парадной формы, полагающийся по должности и званию.

— Я не прощаюсь с вами! Я говорю вам всем — до свидания!

Наклоняю голову.

Вот и еще одну страницу мы перевернули…

Этот мир уже точно не станет таким, каким мы его помним.