Книга: Новая исповедь экономического убийцы
Назад: Глава 28 Моя энергетическая компания, Enron и Джордж Буш
Дальше: Глава 30 Соединенные Штаты вторгаются в Панаму

Глава 29
Я беру взятку

В тот период моей жизни я пришел к пониманию, что мы вступили в новую эру экономики. То, чему положил начало Роберт Макнамара — человек, служивший мне примером, — в свою бытность секретарем по вопросам обороны и президентом Всемирного банка, обострилось свыше моих самых мрачных ожиданий. Подход Макнамары к экономике, основанный на кейнсианском учении, его пропаганда агрессивного руководства стали широко распространяться. Понятие ЭУ было расширено и стало применяться к руководителям всех типов в самых разнообразных сферах. Возможно, их не всегда отбирало и проверяло УНБ, но они выполняли сходные функции.
Теперь единственное различие заключалось в том, что у корпоративных руководителей — ЭУ не всегда была необходимость использовать средства международного банковского сообщества. В то время как старая, то есть моя, ветвь продолжала разрастаться, молодая поросль на ней становилась все более ядовитой. Молодые мужчины и женщины, выросшие из среднего руководящего звена в 1980-е годы, были твердо уверены в том, что цель оправдывает средства. Глобальная империя представляла собой просто путь к повышению прибылей.
В той сфере, где я работал, появились новые тенденции. «Акт о предприятиях коммунальной сферы» (PURPA) был принят конгрессом в 1978 году, прошел через несколько юридических инстанций и в конце концов стал законом в 1982 году. Конгресс первоначально предполагал, что закон будет поощрять разработку альтернативного топлива и других новаторских подходов в производстве электроэнергии, осуществляемых небольшими независимыми компаниями, такими, как моя. Этот закон обязывал крупные электрические компании покупать энергию, произведенную маленькими компаниями, по разумным ценам. Такая политика была результатом стремления Картера снизить зависимость США от нефти — любой нефти, не только импортируемой. Изначально закон принимался для того, чтобы поощрить разработку альтернативных источников энергии и одновременно развитие независимых компаний, которые отражали предпринимательский дух Америки. Однако на деле все обернулось иначе.
В 1980-е и в начале 1990-х упор стали делать не на предпринимательство, а на дерегулирование. Я наблюдал, как большая часть других мелких независимых компаний поглощается большими инженерными и строительными фирмами и самими предприятиями коммунального хозяйства. Последние нашли лазейку в законе, позволявшую им создавать холдинговые компании, которые могли владеть и регулируемыми государством коммунальными предприятиями, и нерегулируемыми независимыми корпорациями — производителями энергии. Многие из них развернули агрессивные программы, направленные на приведение независимых фирм к банкротству для последующей их покупки. Другие просто создали свои аналоги независимых компаний с нуля.
Идея уменьшения нашей зависимости от нефти умерла сама собой. Рейган был в глубоком долгу у нефтяных компаний; Буш сделал себе состояние на нефти. Большинство ключевых игроков и членов кабинета в обеих администрациях участвовали либо в нефтяном бизнесе, либо в строительных и инженерных компаниях, тесно связанных с этим бизнесом. Да и в конечном итоге нефть и строительство не были делом только одной партии: с ними работали и от них получали деньги и многие демократы.
IPS продолжала выступать за энергию, безопасную для окружающей среды. Мы были привержены целям PURPA, и жизнь наша складывалась неплохо. Мы были одной из немногих независимых компаний, которые не только выжили, но и процветали. Я не сомневаюсь, что основной причиной тому была моя прошлая служба корпоратократии.
То, что происходило в энергетике, отражало тенденцию, захлестнувшую весь мир. Забота о социальном благополучии, об окружающей среде и других аспектах качества жизни уступила место жадности. Особое значение придавалось развитию частных фирм. Поначалу это обосновывалось теоретически; в частности, тем, что капитализм превосходит социализм и должен победить его. Однако потом выяснилось, что в таком обосновании нет нужды. Просто было принято априори, что проект, финансируемый состоятельными частными инвесторами, изначально лучше того, который финансируется правительством. Международные организации, такие как Всемирный банк, немедленно стали сторонниками таких взглядов и начали выступать за прекращение госрегулирования и приватизацию систем водоснабжения, канализации и водоочистки, коммуникации и связи, энергетических систем и других, ранее находившихся в ведении правительства.
В результате это позволило распространить концепцию ЭУ на более широкие сообщества, подбирать сотрудников из разнообразных фирм для выполнения задач, которые ранее считались прерогативой избранных — членов эксклюзивного клуба. Эти сотрудники разлетелись по планете. Они выискивали самую дешевую рабочую силу, легкодоступные ресурсы, крупнейшие рынки. Они были беспощадны. Как и их предшественники — ЭУ, вроде меня, в Индонезии, Панаме, Колумбии, — они сумели обосновать свои неблаговидные действия. Как и мы, они заманивали в свои сети целые общества и страны. Они обещали богатство: страны могли выбраться из долгов с помощью частного сектора. Они строили школы и автодороги, дарили телефоны и телевизоры, предоставляли бесплатные медицинские услуги. Однако, открыв источник более дешевой рабочей силы и доступные ресурсы в другом месте, они тут же сворачивали свою деятельность. Когда они покидали сообщество, в котором поселили надежду, последствия были самыми ужасными, но они делали это без тени сомнения, не чувствуя ни малейших укоров совести.
Иногда я думал: а влияет ли это каким-то образом на их психику? Чувствуют ли они временами сомнения, как это было со мной? Стояли ли они когда-нибудь на берегу загаженного канала, наблюдая, как в нем купается молодая женщина, в то время как выше по течению испражняется старик? Неужели больше не осталось говардов паркеров, способных задать неудобные вопросы?
Хотя я радовался успеху IPS и наслаждался семейной жизнью, временами меня мучила жесточайшая депрессия. Я был отцом маленькой девочки, и меня беспокоило, какое будущее мы оставим ей в наследство. Меня подавляло чувство вины за ту роль, которую я когда-то играл.
Оглядываясь назад, я не мог не видеть пугающей исторической тенденции. Современная международная финансовая система была создана в конце Второй мировой войны на встрече лидеров многочисленных стран, проходившей в Бреттон-Вудс, в Нью-Гемпшире — моем родном штате. Всемирный банк и Международный валютный фонд были созданы для реконструкции разоренной Европы и достигли замечательных успехов. Система быстро расширялась и вскоре была официально одобрена всеми крупнейшими союзниками Соединенных Штатов и провозглашена панацеей от угнетения. Мы были уверены, что она спасет нас от смертельных когтей коммунизма.
Но я не мог не задумываться о том, к чему нас все это может привести. К концу 1980-х годов, после развала Советского Союза и международного коммунистического движения стало очевидно, что победа над коммунизмом не могла быть самоцелью; настолько же очевидным было и то, что глобальная империя, выросшая из капитализма, теперь будет свободно править. Джим Гаррисон, президент форума «Ситуация в мире» (State of the World), пишет:
«Если посмотреть на процесс в целом, интеграция мира, особенно в терминах экономической глобализации и мифических качеств «свободного рыночного» капитализма, представляет собой ничто иное, как своего рода «империю»… Ни одна страна на Земле не смогла устоять перед неодолимым магнетизмом глобализации. Единицам удалось избежать «структурной адаптации» и «обусловленности» Всемирного банка, Международного валютного фонда или Всемирной торговой организации. Эти международные финансовые учреждения, как бы несовершенны они ни были, по-прежнему определяют, что значит экономическая глобализация, каковы правила, кого следует поощрить за послушание, а кого наказать за нарушения. Сила глобализации такова, что еще при нашей жизни мы станем свидетелями интеграции (пусть и не в равной степени) всех национальных экономик в мире в единую глобальную рыночную систему».
Размышляя над всем этим, я решил, что пришло время возобновить работу над моей книгой откровений «Совесть экономического убийцы». Я не делал ни малейшей попытки держать эту работу в тайне. Даже и сегодня я не принадлежу к тем писателям, которые могут работать в одиночестве. Мне необходимо обсуждать с кем-то свою работу. Я получаю вдохновение от общения с людьми; я прошу их помочь мне вспомнить и правильно выстроить события прошлого. Я люблю зачитывать отрывки друзьям, чтобы услышать их мнение. Я понимаю, что это может быть рискованным, но не знаю, как писать по-другому. Поэтому не стало секретом и то, что я пишу книгу о своей работе в MAIN.
Однажды днем мне позвонил бывший партнер MAIN и предложил очень выгодную работу: должность консультанта в Stone&Webster (SWEC). В то время это была одна из крупнейших инженерных и строительных компаний; она пыталась захватить ведущие позиции в меняющемся мире энергетики. Мой бывший сослуживец объяснил, что я буду работать в их новом подразделении, созданном по образу таких компаний, как моя собственная IPS. Я с облегчением узнал, что мне не придется участвовать ни в каких международных или связанных с деятельностью ЭУ проектах.
По его словам, от меня вообще много не требовалось. Я был одним из немногих, кто основал и руководил процветающей независимой энергетической компанией; у меня была превосходная репутация в отрасли. Компания SWEC была заинтересована в том, чтобы использовать мое резюме и иметь меня в списке своих советников, что было абсолютно законно и являлось обычной практикой в отрасли. Это предложение было особенно привлекательным для меня, поскольку вследствие некоторых обстоятельств я подумывал о продаже IPS. Стабильная работа в SWEC с очень высокой зарплатой была как нельзя кстати.
В тот же день, когда я был принят на работу, генеральный директор SWEC пригласил меня пообедать. Некоторое время мы болтали о разном, и я вдруг понял, что какая-то часть меня стремилась вернуться в консультанты: забыть об ответственности, которую влекло за собой управление сложной энергетической компанией; об ответственности за сотню людей, работавших на строительстве электростанции, об обязательствах, налагаемых строительством и управлением энергетическими предприятиями. Я уже знал, как потратить ту немалую зарплату, которую он собирался мне предложить. Я решил использовать ее, в частности, на создание неприбыльной организации.
За десертом он заговорил о моей книге «Без стресса», которая к тому времени была уже опубликована. Он рассказал, что слышал о ней много хорошего. А потом он посмотрел мне прямо в глаза.
— А вы собираетесь писать еще что-нибудь?
Во мне все сжалось. Я понял, в чем было дело. Я не колебался ни минуты.
— Нет, — сказал я. — В настоящее время я не собираюсь писать никаких книг.
— Рад это слышать, — сказал он. — Наша компания дорожит своими секретами. Как и MAIN.
— Я понимаю.
Он откинулся на спинку стула, улыбнулся и, похоже, расслабился.
— Конечно, такие книги, как ваша последняя, о стрессе, вполне допустимы. Иногда они даже помогают в карьере. Будучи консультантом в SWEC, вы свободно можете публиковать подобные работы.
Он посмотрел на меня, ожидая ответа.
— Приятно слышать.
— Да, вы можете писать такие книги абсолютно свободно. Однако стоит ли говорить о том, что вы не должны никогда упоминать в них названия фирмы и писать о чем бы то ни было, имеющем отношение к природе нашего бизнеса, а также о вашей работе в MAIN. Вы не будете писать о политике, об отношениях с международными банками, о проектах по развитию.
Он впился в меня взглядом.
— Это обычный вопрос конфиденциальности.
— Само собой разумеется, — заверил я.
Мне показалось, что на какое-то мгновение мое сердце остановилось. Вернулось знакомое ощущение, напоминавшее то, которое я испытывал, общаясь с Говардом Паркером в Индонезии или путешествуя по столице Панамы с Фиделем, или сидя в колумбийском кафе с Паулой. Я опять продавался — опять. Это не была взятка в юридическом смысле; для компании было абсолютно законным платить за включение моего имени в списки своих сотрудников, за мои советы, за то, что я время от времени появляюсь на заседаниях; однако я понимал действительную причину, по которой меня взяли на работу.
Он предложил мне оклад, равный окладу руководящего сотрудника фирмы.
Вечером того же дня я сидел в аэропорту, оглушенный, ожидая своего рейса во Флориду. Я ощущал себя проституткой. Даже хуже: я чувствовал, что предал свою дочь, свою семью, свою страну. И все же, говорил я себе, у меня не было выбора. Я знал: если не приму эту взятку, за ней последует кое-что более опасное.
Назад: Глава 28 Моя энергетическая компания, Enron и Джордж Буш
Дальше: Глава 30 Соединенные Штаты вторгаются в Панаму

AkrosKomfort
Натяжна стеля ціна Київ можна побачити тут