Когда я еще был в Колумбии, пришло известие, что Джейк Добер ушел в отставку с поста президента MAIN. Как и ожидалось, председатель и главный исполнительный директор Мак Холл назначил на его место Бруно. Телефонные линии между Бостоном и Барранкильей раскалились от звонков. Все предсказывали мне скорое повышение: в конце концов, я был одним из наиболее доверенных протеже Бруно.

Эти перемены и слухи стали для меня дополнительным поводом для изменения своего положения. Еще будучи в Колумбии, я последовал совету Паулы и прочитал испанский вариант своего резюме. Оно шокировало меня. Вернувшись в Бостон, я достал английский вариант, а также номер корпоративного журнала MAINLINES за ноябрь 1978 года. В этом издании я фигурировал в статье, озаглавленной «Специалисты предлагают клиентам MAIN новые услуги».

Когда-то я очень гордился и своим резюме, и этой статьей. Однако теперь, прочитав глазами Паулы, я ощутил одновременно злость и бессилие. Материалы этих документов содержали намеренные искажения, если не ложь. Эти документы имели глубинный смысл, отражая реальность нашего времени и самую суть движения к глобальной империи: краткое изложение стратегии представления лишь внешней стороны, направленное на сокрытие стоявшей за ней действительности. Странным образом они символизировали мою жизнь: нарядная облицовка, прикрывавшая дешевый пластик.

Разумеется, мне не очень приятно было осознавать и собственную изрядную долю ответственности за материалы, включенные в мое резюме. Согласно должностным инструкциям, я должен был периодически обновлять как свое резюме, так и файл со служебной информацией о клиентах, с которыми работал, и о видах работ, произведенных для них. Если менеджер по маркетингу или проектный менеджер хотел включить информацию обо мне в коммерческое предложение или каким-либо другим образом использовать мой послужной список, он перекраивал эту информацию применительно к своим задачам.

Например, ему необходимо было особо подчеркнуть мой опыт работы на Ближнем Востоке или тот факт, что я делал презентации для Всемирного банка и других международных организаций. Прежде чем разместить где-либо мое резюме в новой редакции, этот менеджер должен был получить мое согласие. Однако, поскольку я, как и многие другие сотрудники MAIN, подолгу находился в командировках, это правило зачастую нарушалось. Так, я раньше никогда не видел то резюме, которое Паула предложила мне прочитать, как и его английскую версию, хотя информация, на которой оно было основано, безусловно, содержалась в моем файле.

На первый взгляд, резюме казалось вполне невинным. В разделе «Опыт работы» указывалось, что я руководил крупнейшими проектами в Соединенных Штатах, Азии, Латинской Америке и на Ближнем Востоке; раздел включал список типовых проектов: планирование развития, экономическое прогнозирование, оценка потребности в электроэнергии и прочее. Раздел заканчивался описанием моей работы в Эквадоре. Однако Корпус мира напрямую в нем ни разу не упоминался; таким образом, создавалось впечатление, что я был менеджером в компании по производству строительных материалов, а вовсе не добровольцем, помогавшим маленькому кооперативу, который состоял из неграмотных андских крестьян, производивших кирпичи.

За этим следовал длинный список клиентов. Он включал Международный банк реконструкции и развития (официальное название Всемирного банка), Азиатский банк развития, Правительство Кувейта, Министерство энергетики Ирана, Арабоамериканскую нефтяную компанию Саудовской Аравии (АРАМКО), панамский Институт гидроэнергоресурсов и электрификации (Instituto de Recursos Hidraulicos у Electrification), индонезийскую Perusahaan Umum Listrik Negara и многое другое. Но мое внимание привлек последний пункт: Министерство финансов США, Королевство Саудовская Аравия. Я был поражен, что этот список вообще опубликовали, хотя совершенно очевидно, что он основывался на материалах из моего файла.

Отложив резюме, я обратился к статье в MAINLINES. Я отчетливо помнил свое интервью, которое давал автору этой статьи, талантливой молодой женщине, полной самых лучших намерений. Она прислала его мне на предварительное согласование. Я помню, что нарисованный ею не без лести портрет доставил мне удовольствие, и я сразу же дал согласие на публикацию.

И опять ответственность ложилась на мои плечи. Статья начиналась так:

«Глядя на лица людей, сидящих за письменными столами, нетрудно догадаться, что экономика и региональное планирование — одно из недавно возникших и динамично развивающихся направлений в MAIN…

Хотя группа создавалась решением нескольких человек, она существует, прежде всего, благодаря усилиям одного человека, Джона Перкинса, который сейчас ее и возглавляет.

Начав работу в январе 1971 года в качестве помощника главного прогнозиста нагрузок, Джон в то время был одним из немногих экономистов в MAIN. В составе группы из 11 специалистов он был направлен в Индонезию для изучения потребностей в электроэнергии».

В статье коротко упоминалось о моей предыдущей работе, описывалось, как я «провел три года в Эквадоре», а затем шло следующее:

«Именно тогда Джон познакомился с Эйнаром Гривом (бывшим сотрудником), который работал в городке Пауте в Эквадоре на гидроэнергетическом проекте MAIN. Они подружились, и после продолжительной переписки Джону предложили должность в MAIN.

Спустя год Джон стал главным прогнозистом нагрузок, а поскольку спрос со стороны клиентов и таких организаций, как Всемирный банк, возрастал, он понял, что MAIN нужно больше сотрудников-экономистов».

Ни одно из положений в обоих документах не было откровенно лживым — факты, лежавшие в их основе, содержались в моем файле. Однако они создавали образ, который сейчас мне кажется искаженным и подчищенным. А учитывая, что наше общество поклоняется официальным документам, они делали нечто еще более страшное. Откровенную ложь можно оспорить. Эти же документы не могли быть оспорены, во-первых, потому что они основывались на крупицах правды, а не на явном обмане, а во-вторых, потому что были созданы в корпорации, которой верили другие корпорации, международные банки и правительства.

Особенно это касалось резюме, поскольку это был официальный документ, в отличие от журнальной статьи, представлявшей собой пересказ моего интервью. Логотип MAIN на резюме и на обложках всех коммерческих предложений и отчетов, в которые могло быть включено это резюме, имел огромный вес в международном бизнесе; это была печать подлинности, которая внушала такое же доверие, как печати на дипломах и сертификатах, развешенных на стенах в кабинетах докторов и юристов.

Эти документы представляли меня как весьма компетентного экономиста, главу отдела престижной консалтинговой фирмы, ведущего широкие исследования по всему миру, для того чтобы сделать его более цивилизованным и процветающим. Обман заключался не в том, что было сказано, а в том, о чем умалчивалось. Если посмотреть со стороны, то есть объективно, придется признать, что эти умолчания вызывают много вопросов.

Например, нигде не упоминалось о том, что меня отобрали для работы в УНБ; о связях Эйнара Грива с армией; о его роли в качестве контакта УНБ. Естественно, не обсуждался тот факт, что на меня оказывали сильнейшее давление, чтобы получить дутые экономические прогнозы; не говорилось о том, что значительная часть моей работы была связана с обоснованием целесообразности огромных кредитов, которые такие страны, как Индонезия и Панама, не были в состоянии вернуть. Не было сказано ни одного доброго слова о честности и самодостаточности моего предшественника, Говарда Паркера. Ничто не свидетельствовало о том, что я стал главным прогнозистом нагрузок, потому что был готов предоставить заказные отчеты, которых ждали от меня мои боссы, а не сказать, как Говард, что я думаю на самом деле, и быть уволенным в результате. Самой загадочной была последняя строка в списке моих клиентов: Министерство финансов США, Королевство Саудовская Аравия.

Я постоянно возвращался к этой строке, пытаясь понять, как ее могут воспринять читающие. Они вполне могли спросить: а какая существует связь между Министерством финансов США и Саудовской Аравией? Может, кто-то решит, что две строки ошибочно слились в одну? Однако большинство читателей никогда не узнают правды: это было сделано с конкретной целью. Это предназначалось для тех, кто вращался в том мире, в котором я действовал, давая им понять, что я входил в команду, провернувшую сделку века, сделку, изменившую ход мировой истории, не попав при этом в газеты. Я участвовал в заключении договора, который гарантировал непрерывные поставки нефти в Америку, обеспечивал незыблемость правления Дома Сауда, содействовал финансированию Усамы бен-Ладена и покрывал таких международных преступников, как правитель Уганды Иди Амин. Эта строка моего резюме была адресована посвященным. Она означала: главный экономист MAIN — это человек, который знает, как успешно добиться результата.

Последний абзац статьи в MAINLINES, представлявший собой личные наблюдения автора, просто бил по нервам.

«Группа экономики и регионального планирования развивается очень быстро. Джон считает, что ему повезло в том, что все приглашенные им специалисты отличаются высокой профессиональностью и трудолюбием. Восхищает то, как Джон интересуется делами своих сотрудников и поддерживает их — этого было невозможно не заметить в ходе нашей беседы».

На самом деле я никогда не считал себя настоящим экономистом. Я имел степень бакалавра делового администрирования Бостонского университета, специализация — маркетинг. Мне всегда с трудом давались математика и статистика. В Миддлбери я изучал американскую литературу; мне нравилось писать. Званием главного экономиста и должностью менеджера отдела экономики и регионального планирования я обязан отнюдь не своим талантам в экономике и планировании; скорее, они явились результатом моей готовности выдавать те отчеты и заключения, которые хотело видеть мое руководство, в сочетании с природной способностью убеждать других посредством печатного слова. Кроме того, у меня хватило ума взять на работу высококвалифицированных специалистов, многие из которых имели степень магистра, а некоторые — доктора, PhD. Поэтому мои сотрудники знали значительно больше о тонкостях моей работы, чем я сам. Неудивительно, что автор статьи заключила: «Джон интересуется делами своих сотрудников и поддерживает их — этого было невозможно не заметить в ходе нашей беседы».

Я хранил эти два документа и еще несколько аналогичных в верхнем ящике стола и часто обращался к ним. Иногда я бродил между столами своих сотрудников, испытывая чувство вины за то, что сделал с ними, за ту роль в расширении пропасти между бедностью и богатством, которую мы вместе играли. Я думал о людях, которые недоедали, в то время как все мы останавливались в пятизвездочных отелях, питались в лучших ресторанах и наращивали свои портфели ценных бумаг.

Я думал о том, что люди, обученные мною, уже вступили в ряды ЭУ. Я привел их туда. Я отобрал и обучил их. Но теперь все было не так. Мир изменился; корпоратократия усовершенствовалась. Мы стали еще более разрушительными. Люди, работавшие на меня, принадлежали к другой породе. В их жизни не было полиграфов УНБ или Клодин. Никто не объяснял им, что они должны сделать для того, чтобы глобальная империя простиралась все шире. Они никогда не слышали выражения «экономический убийца», или ЭУ; никто никогда не говорил им, что они «в игре» на всю жизнь. Просто они обучались на моем примере, а также на моей системе поощрений и наказаний. Они знали, что от них ожидали тех исследований и результатов, которые хотел увидеть я. Их зарплаты, рождественские премии, сама их работа — все зависело от того, насколько они мне угодили.

Конечно, я делал все, что мог, чтобы облегчить их ношу. Я составлял документы, читал лекции и пользовался любой возможностью, чтобы убедить их в важности оптимистичных прогнозов, огромных займов, капитальных вложений, которые подтолкнут рост ВНП и сделают мир лучше. Потребовалось менее десяти лет, чтобы достичь этой точки — точки, в которой искушение и принуждение приняли значительно более изощренные формы, что-то вроде промывания мозгов, но без ершика. Теперь эти люди, сидевшие за столами рядом с моим кабинетом, с окнами на Бостонский залив, должны были выйти в мир, чтобы продвигать глобальную империю. Я сам сотворил их, как Эйнар и Клодин сотворили меня. Но, в отличие от меня, они были слепы.

Много бессонных ночей провел я в мучительных размышлениях об этих вещах. Упомянутое Паулой резюме открыло «ящик Пандоры». Я часто завидовал наивности своих коллег. Я обманывал их и этим защищал от угрызений совести. Им не надо было бороться с моральными соображениями, которые преследовали меня.

Я много размышлял о сохранении собственного «я» в бизнесе, о «внешней обертке» в противопоставлении к сущностному содержанию. Конечно, люди обманывали друг друга со Дня сотворения мира: жулики-купцы; алчные ростовщики; портные, убеждавшие короля, что только он один не видит своих нарядов.

Однако как бы мне ни хотелось убедить себя в том, что ничто не изменилось в этом мире, а внешняя сторона моего резюме и стоявшая за ней действительность являются просто отражением природы человека, в душе я знал, что это не так. Мир изменился. Теперь мы достигли нового уровня обмана, который приведет нас к самоуничтожению как культуры — и моральному, и физическому, если мы немедленно не изменим ситуацию.

Пример организованной преступности дает нам подходящую аналогию. Главари мафии часто начинали как уличные головорезы. Но со временем пробившиеся к вершинам внешне меняются. Они носят безупречные костюмы и владеют законным бизнесом — рядятся в мантию высшего света. Они оказывают поддержку местным благотворительным организациям; они уважаемы в своих сообществах. Они не задумываясь одалживают деньги попавшим в нужду. Как тот самый Джон Перкинс в резюме, эти люди кажутся образцовыми гражданами. Однако за этой позолотой проступает кровь. Если должник не в состоянии вернуть долг, в дело вступают вышибалы, требующие взамен пресловутый «фунт живой плоти». Если они ее не получают, подключаются шакалы с бейсбольными битами. И, наконец, как последний аргумент на свет извлекается оружие.

Я понимал, что глянцевая внешность главного экономиста, начальника отдела экономического и регионального планирования не имела ничего общего с мошенником-торговцем; это не то, чего должен остерегаться покупатель. Это часть страшной системы, нацеленной не на объегоривание ничего не подозревающего покупателя, а на продвижение наиболее изощренной и эффективной формы империализма из всех известных миру. У каждого из моих сотрудников было звание — финансовый аналитик, социолог, экономист, ведущий экономист, эконометрист, эксперт по теневым расценкам и так далее. И ни одно из этих званий не выдавало то, что каждый из них был своего рода ЭУ, что каждый из них служил интересам глобальной империи.

Эти звания ничего не говорили о том, что мы были только верхушкой айсберга. Любая международная компания — от продавцов спортивных товаров до производителей тяжелого оборудования — имела свои собственные эквиваленты ЭУ. Начавшийся марш уверенной поступью шагает по планете. Уличные громилы скинули свои кожаные куртки и облачились в костюмы, обретя респектабельный вид. Мужчины и женщины выходят из штаб-квартир своих корпораций в Нью-Йорке, Чикаго, Сан-Франциско, Лондоне и Токио, устремляясь на все континенты, чтобы убедить коррумпированных политиков разрешить заковать их страны в кандалы корпоратократии и заставить отчаявшихся людей продать свои тела для потогонных конвейеров и сборочных линий.

Тревожно было осознавать, что недосказанные детали, скрывавшиеся за формулировками моего резюме и журнальной статьи, рисовали мир химер и отображений, предназначенных для того, чтобы приковать нас к отвратительной и в конечном итоге саморазрушительной системе. Заставив меня читать между строк, Паула подтолкнула меня к следующему шагу на пути, ведущем к изменению всей моей жизни.