Стивен Силбигер завершает свою книгу «Еврейский феномен» перечислением семи уроков, которые можно извлечь из опыта евреев. Отметим близкие параллели с нашей типологией, основанной на 25 факторах.

1. Ставьте долгосрочные цели.

2. Упорнее трудитесь над задачами, требующими умственных операций.

3. Принимайте на себя разумный риск.

4. Трудитесь ради материального и нематериального вознаграждения.

5. Берите на себя ответственность за принятие решения и достигайте результатов.

6. Берите пример с других предпринимателей.

7. Верьте в свою самостоятельность и самоопределение.

Силбигер полагает, что еврейские успехи коренятся в положении евреев как гонимого меньшинства. Он приводит высказывание Джорджа Сороса: «Я отождествляю принадлежность к еврейскому народу с принадлежностью к национальному меньшинству. Я полагаю, что такая вещь, как еврейский гений, существует; стоит только взглянуть на достижения евреев в науке, экономической жизни, в искусстве. Все это — результаты стремления евреев выйти за рамки своего статуса меньшинства и добиться чего-то универсального. Евреи научились обдумывать каждый вопрос со многих позиций, даже если эти позиции максимально противоречат друг другу. Тот факт, что евреи составляют меньшинство, практически заставляет их прийти к критическому мышлению. <...> Я также осознаю, что моему мышлению в некоторой степени присущ свойственный евреям утопизм».

Акцентирование Соросом статуса меньшинства как главного источника мотивации для успехов евреев приводит на память великолепный британский фильм «Огненные колесницы», в котором рассказывается о том, как спринтеры Эрик Лидделл, шотландский пресвитерианский миссионер, и еврей Гарольд Абрахамс выигрывают золотые медали на Олимпийских играх 1924 г. Лидделл, занимающийся спортом во имя своего Бога, после того как отказывается участвовать в предварительном забеге на 200 метров в воскресенье, чтобы не нарушать шаббат, тем не менее побеждает в беге на 400 метров. Абрахамс, стремящийся доказать, что он ничуть не хуже, а то и лучше других, побеждает в забеге на 100 метров.

Хотя я согласен с тем, что статус преследуемого меньшинства является одним из факторов, побуждающих евреев к достижениям, он не может быть единственным и не обязательно является главным фактором, поскольку другим угнетенным меньшинствам, таким как афроамериканцы, рома (цыгане) и коренные народы Канады, США, Латинской Америки, Австралии и Новой Зеландии, не удалось достичь ничего даже отдаленно похожего на еврейские успехи.

Проживающий в Израиле канадский журналист Джим Ледерман в написанной им главе книги «Развивающиеся культуры: Эссе о культурных изменениях», кратко пересказанной в книге «Главная истина либерализма», излагает нам следующие наблюдения по поводу того, что именно в еврейской культуре служит движущей силой достижений. Многие его замечания приводят на память столбец типологии, соответствующий культурам с высоким культурным капиталом, а также аналогичные аспекты протестантской и конфуцианской доктрин.

«Согласно еврейской традиции жизнь, причем жизнь в мире, по своей сущности есть незаконченная индивидуальная и групповая “незавершёнка”. Смерть не есть искомое... Окончательный приговор основывается на прожитой жизни в целом.

Поэтому всякие человеческие действия и всякая линия поведения должны быть направлены на жизнь в целом и на будущую жизнь — и потому они неизбежно должны быть ориентированы на будущее и на долгосрочную перспективу. Это, в свою очередь, требует постоянного социального предпринимательства и социальной инженерии, которая может быть остановлена только с приходом Мессии. <...> Поэтому обязанностью каждого человека является совместный активизм, направленный на улучшение мира. Инструкции по поводу того, что и каким образом следует делать, воплощены в кодексе законов, который должен соблюдаться всеми — и особенно самими евреями.

Фундаментальные правила этичного поведения считаются неизменными. Однако их практическое исполнение зависит от конфликтующих идей и интерпретаций, споров и изменений. Следовательно, у евреев уникальность или новизна не вызывают автоматически презрения и ненависти — и это признание потенциальной ценности изобретений распространяется почти на все аспекты человеческой деятельности.

У евреев присутствует... внутренняя напряженность между новаторством, основанным на рационализме, и защитной ортодоксией; между стремлением к групповому выживанию и индивидуальным самовыражением; и между регулированием, с одной стороны, и творческой свободой и личной ответственностью — с другой.

Лидерство построено на самовыдвижении и вверяется тем, кто постоянно проявляет свои достоинства в вере и в практике. Наделение достоинствами основывается на проверке временем. Это награда, которой можно лишиться. Хотя еврейский закон требует повиноваться суверену и почитать его (в случае демократии это относится к воле большинства), это не исключает идеи, что можно быть членом лояльной оппозиции, не превращаясь в государственного изменника.

Центральное место в еврейских верованиях занимает понятие тиккун олам, “исправление мира”... [и главное в тиккун олам — это]... создание ровного горизонтального игрового поля для всех. В общем и целом утопический эгалитаризм отвергается как отрицание данного Богом неравенства и творческого начала, присутствующего в каждом человеке. Вместо этого почти весь еврейский закон, за исключением той его части, которая непосредственно касается поведения по отношению к Богу, направлен на то, чтобы поощрять честность в отношениях между людьми.

Социальный статус и социальная мобильность обусловлены личными достижениями индивида и его стремлением к совершенству. Ученость была и остается высшей социальной ценностью. Однако квалифицированная, основанная на знании работа занимает второе место лишь с небольшим отрывом.

Активизм, направленный на “исправление” созданного человеком закона в тех случаях, когда последний ошибочен или неадекватен, считается обязанностью. Правила поведения по большей части рассматриваются как средства, которые могут быть изменены, а не как конечная цель.

Индивидуальная и групповая самокритика, самопомощь и желание бороться с коррупцией считаются необходимыми склонностями и ценными преимуществами.

Примечательно, что среди евреев принято, что на индивиде лежит непосредственная ответственность за творчество и деятельность практически во всех сферах; однако долгосрочный успех принадлежит группе, которая устанавливает нормы, поощряющие достижения».

Я убежден, что корни еврейских успехов могут быть лучше всего поняты на основе сочетания приведенных интерпретаций Стивена Пиза, Пола Джонсона, Стивена Силбигера с Джорджем Соросом и Джима Ледермана. «Самое главное, что евреи научили нас рационализировать непознанное», — и этому наблюдению эхом вторит высказывание Сороса: «Тот факт, что евреи составляют меньшинство, практически заставляет их прийти к критическому мышлению». Джонсон далее приводит доктрину «избранного народа» в качестве самоисполняющейся движущей силы еврейских достижений. Сорос же далее упоминает еврейский утопизм, который, как демонстрирует пример супругов Розенберг, не всегда выступает конструктивной силой. Ледерман приводит дополнительные аргументы в пользу включения евреев в столбец типологии, соответствующий высокому уровню культурного капитала, добавляя новое содержание к идее Сороса о еврейском утопизме.

Я уверен, что существуют другие обоснованные объяснения еврейских успехов. Но для наших целей вполне достаточно приведенных в этой главе суждений. И последние добавляют убедительности тому, о чем говорится в последнем абзаце цитаты из книги Пиза, взятой в качестве эпиграфа к этой главе.