04. Рекрутинг
В отделении нефрологии Центральной клинической больницы меня уже знает в лицо весь медперсонал. Ещё бы! Ведь я хожу сюда почти каждый день на протяжении четырёх месяцев. И за это время мне до того осточертело это место, что, наверное, скоро оно будет сниться в ночных кошмарах. Я вряд ли буду смотреть сериалы про врачей, сейчас в моей жизни выше крыши хватает всякой медицины.
По выработавшейся привычке свернул направо по коридору, поздоровался с идущими навстречу медиками и зашёл в восьмую палату. Ещё в начале сентября я и понятия не имел, где находится эта палата, потому что в тот период сестра встречала меня либо у входа в больницу, либо на первом этаже. Миновало чуть больше месяца с момента, когда она окончательно слегла, а кажется, будто это длится уже целый год.
В ходе посещений я ничего особенного не делаю, приношу лекарства да разговариваю с сестрой, но после этих свиданий чувствую себя далеко не лучшим образом. Мало того что интерьер больницы давит на психику, так ещё и состояние сестры ухудшается. Не быстро, но… И прогнозы врачей далеки от обнадёживающих. В общем, визиты в больницу приносят мне исключительно страдания. Будто в сердце вонзается лезвие ножа, и кто-то начинает его садистски прокручивать.
Ситуация, если откровенно, практически тупиковая. Сестру спасёт только пересадка почек, а операция эта стоит денег. До фига и больше денег. Я с моей текущей официальной зарплатой нужную сумму буду копить долгими годами, а столько времени, ясное дело, сестра не продержится. Как вариант – уехать в другой город на заработки. К прежнему работодателю я не вернусь, конечно, но есть и другие структуры, где нужны специалисты соответствующего профиля… Только вот с кем сестру оставить? Получается, что хорошие деньги для её спасения можно заработать в других регионах, но уехать я не могу из-за сестры. Замкнутый круг… Ей-ей, хоть иди и грабь банк.
– Привет, сестрёнка…
– Приве-ет, – еле слышно выдохнула она. За последние недели сильно ослабла и говорит теперь шёпотом.
Я присел на койку и опустил голову. Сказать мне было нечего. Не спрашивать же о самочувствии, когда и так всё ясно. В данной ситуации такой вопрос будет форменным издевательством.
– Ви-ит… – позвала она меня.
Я посмотрел на сестру грустными глазами и вздохнул. Ведь была такая весёлая, жизнерадостная девочка! А сейчас что? Капельницы, трубки в животе и боках и боль… Вот смотрю на неё и начинаю ощущать, что у меня самого заболели почки.
– Всё будет… хорошо…
Она ещё и пытается меня успокоить!
– Какой, на хрен, хорошо?! – Я понимал, что сорвался, но остановиться уже не мог. – Ты умираешь на глазах! И ты знаешь это! Знаешь и при этом не хочешь, чтобы я, твой брат, тебе помог!
– Ты помогаешь… – прошептала она. – Без тебя я… не продержалась бы…
– Ты не продержишься без пересадки! Пойми же наконец!
– Опя-а-ать теньххи?! – Она попыталась сказать это громко, но получилось стенание вперемежку с хрипом.
– А за что, по-твоему, сделают пересадку?! За фантики?! – вскочив и нависнув над сестрой, почти орал я. – Ты дура!
Расположенный на стойке прибор, трубки которого заканчивались в теле сестры, громко и противно запищал.
Я резко замолчал, перепугавшись. Уверенность, что писк прибора ничего хорошего не означает, леденящим ознобом продралась в груди.
– Выйди отсюда! – приказала вбежавшая в палату медсестра. – Тебе говорили, что Алёне нельзя нервничать! А ты не успел зайти и начал орать!
Пока я соображал, что натворил, медсестра грубо схватила меня за руку и потянула за собой к двери. Тётя крупная, почти с меня ростом, и толще раза в два, посему силушки ей не занимать. Конечно, я легко мог высвободиться и при этом сломать медичке руку, но сопротивляться не стал. Зачем лишние неприятности? К тому же медсестра ни в чём не виновата, она всего-навсего исполняет свои обязанности.
Буквально вышвырнув меня в коридор, тётя в зеленоватом халате закрыла дверь. Намёк я понял сразу. Поймав на себе изумлённые взгляды бродящих по коридору отделения больных, я быстро скрылся за ближайшим поворотом. Стыд, острый стыд переполнил меня… Алёнка, конечно, не права, но мне не надо было таким вот способом упрекать её. Точнее, вместо упрёка получился наезд, причём в грубейшей форме.
Ещё даже не полдень, а настроение уже испорчено, и виноват в этом только я. Домой ехать не хотелось, в маршрутке начну самоедством заниматься на полную катушку. Чем это закончится, отлично известно: либо впаду во вселенскую тоску, либо нажрусь до потери пульса.
Злость рвалась наружу. Ни сигареты, ни специальные дыхательные упражнения её не угомонили. У меня с раннего подросткового возраста подобные приступы. После того как папа не вернулся домой. Первый произошёл в тот день, когда до меня дошло, что и не вернётся… Тогда они заканчивались или дракой, или уничтожением попавшегося под руку предмета, будь то урна, газета или клюшка…
Помнится, был случай. Нападающий команды соперника резко затормозил у правого борта, а потом стремительно рванул в сторону круга вбрасывания, для того чтобы выйти на убойную позицию и атаковать ворота. Защитники, я и Миха Крайков, чуть раньше «провалились» в центре площадки. Собственно, из-за нашей оплошности чужой нападающий и получил возможность выкатиться прямо на наши ворота. А форвард этот был весьма мастеровитый – в первом периоде заколотил нам две «банки». Если ничего не успеем предпринять, он через мгновение оформит хет-трик. Миха уже выпал из эпизода, потому что только-только пересёк нашу синюю линию, а вот у меня ещё оставался шанс помешать голу. Мой главный козырь – скорость, надо использовать его… И мне практически удалось уничтожить фору в расстоянии, осталось всего лишь каких-то полметра. А в хоккее такое расстояние считается весьма значительным. Поняв, что сейчас состоится бросок, я не придумал ничего лучшего, кроме как упасть на лёд и вытянуть клюшку… В тот момент, когда шайба начала отрываться ото льда, лопаток моей клюшки чиркнул по её ребру. Этого оказалось достаточно для того, чтобы каучуковый снаряд изменил направление. Шайба прошла в миллиметрах от ближней «девятки».
Раздосадованный нападающий взял курс на «ложе Гретцки». Проезжая мимо нашего голкипера, он зачем-то рубанул его по ловушке. Да так сильно, что ловушка аж слетела. Вратарь вскрикнул и схватился за ушибленное место. Я к тому моменту успел подняться и потому без раздумий накинулся на грубияна.
Как же я был зол! Измолотил форварда до того сильно, что пацан не смог подняться без посторонней помощи. Мне тогда дали «пять плюс двадцать» и указали на подтрибунное помещение. Вот что бывает, если человека сильно разозлить.
С тех пор меня и стали называть Коршуном. Из-за того, что если я набрасывался на игроков команд соперников, то и у тренеров, и у самих игроков возникали ассоциации именно с этой птицей. А потом меня стали звать Коршуном и вне хоккейной площадки. Всё как обычно: один назвал, другой услышал, и пошло-поехало. Это прозвище прилепилось настолько крепко, что с тех пор меня звали по имени только самые близкие…
Зайдя в небольшой скверик, я сделал глубокий вдох: после дождя молодые ели пахнут особенно приятно. Но сейчас приятность была недоступна мне. Причина, легко догадаться, в злости. Злость вообще слепит. Что до запаха елей – я просто знаю, что они пахнут приятно, ведь гулял в этом сквере много раз.
Проходя мимо компании, расположившейся на одной из лавочек, я пожелал, чтобы ко мне прицепились с типичными гоп-стопными вопросцами. Уж очень хотелось выплеснуть злобу через мордобой. Увы, но компашка чувачков в кожаных куртках проявила ко мне равнодушие, а может, вообще не заметила. Ну и ладно. Зато ничья кровь не прольётся.
Злость исчезла, когда я увидел двух мужчин в чёрных костюмах, стоявших на выходе из сквера. С виду самые обычные представители офисного «планктона», но человека, в прошлом причастного к спецслужбам и, как следствие, знающего не понаслышке о всяческих агентах, маскировка в заблуждение не введёт. Хотя распознать не так уж и просто. Это в кино таких людей видно за версту, в действительности простому обывателю вряд ли удастся отличить лжеофисников от их настоящих коллег. Взять хотя бы сию парочку.
Курят возле урны и мило беседуют. В разговоре то и дело слышатся роскошные «ежеквартальный отчёт», «налог на прибыль», «новый менеджер дуб дубом» и прочая банальщина. При этом двое даже не смотрят в мою сторону.
Из моего кармана как бы случайно выпала зажигалка. В доказательство случайности этого эпизода я сделал ещё шаг, а потом, когда услышал стук пластика об асфальт, резко обернулся, одновременно залезая в карман. Обычному человеку в такой ситуации нужно сделать ещё один шаг, потом резко остановиться, залезть в карман, сокрушиться и обернуться. Но я-то человек не совсем обычный, с опытом и способностями, тренированный, поэтому реакция у меня быстрее, да и ситуёвину я контролирую получше обывателей. Если бы поступил как обычный человек, то Станиславский выдал бы пресловутое «Не верю!».
Как только зажигалка упала, офисные работники синхронно посмотрели на меня. Ну, точно ряженые.
Пока я подбирал зажигалку, успел незаметно оглядеться по сторонам. Сзади не пойми откуда появился мужик с собакой. Типа выгуливает домашнего любимца. И лицо у него такое беззаботное-беззаботное! Ага, оставь эту маску для других. Пересекая сквер, я по въевшейся в натуру привычке смотрел во все стороны и никакого мужика с собакой не видел, а тут бац – и вот он, туточки. Да ещё на нём длинный незастёгнутый плащ, и правую руку он держит на уровне живота. Чтобы в случае чего быстро выхватить «ствол».
Вот так-то. Меня обложили со всех боков. И выход из сквера с этого края всего один. Можно, конечно, попробовать ломануться через кусты, но в этом случае или мужик меня подстрелит, или, что вероятнее, по периметру внешней границы сквера пасут другие агенты, которые только и ждут, чтобы перехватить беглеца.
Что ж, раз отступать мне некуда, тогда пойду прямо на лжеофисников. Спрошу, на кого они работают.
– Виталий Воскресенский? – поинтересовался один из них, когда я подошёл достаточно близко.
– Да, это я, – ничего не оставалось, как признать. – А вас как звать?
– Наши имена вам ничего не скажут.
– А вдруг скажут?! – оживлённым тоном произнёс я. Не знаю почему, но меня вдруг захлестнуло веселье. Наверное, оттого, что осознал – вот сейчас течение моей вынужденной скучнейшей провинциальной жизни наконец-то всколыхнётся по полной программе. Вздыбится!
– У нас к вам деловое предложение, – подал голос второй.
– Внимательно слушаю, – подтвердил я.
– Разговор не для чужих ушей, – сухо сказал он. – Пройдёмте с нами.
– Не-не-не! – Я сделал шаг назад. – Никуда я с вами не пойду.
– Немедленно прекратите разыгрывать комедию! – строго сказал первый лжеофисник. – Если бы мы хотели вас убить, сделали бы это ещё возле больницы.
– А может, вы хотите вывезти меня в лес и там закопать? – Я намеренно косил под дурачка. Мне нужно было время на обдумывание своих дальнейших действий.
– Не наш метод, – парировал первый лжеофисник.
– Вот там машина, – второй указал на стоящий неподалёку тёмно-синий «Фольскваген». – Пройдёмте с нами, прошу вас. Мы и без того сильно рискуем.
– Хорошо, – смиренно согласился я.
А что мне оставалось делать? Бежать?
В этот момент я почему-то поверил, что в натуре нужен им живым. В противном случае меня действительно давно устранили бы без шума и пыли. А что до леса… Он прав, серьёзные организации работают несколько иначе.
Один из них сел в кресло водителя, рядом со мной, второй на заднее сиденье.
– Будет лучше, если мы отъедем, – сказал первый и повернул ключ зажигания. – Выбирайте место, Виталий.
Ну, хоть так. Раз мне предоставляют выбор, значит, намерения у этой парочки вполне… э-э… мирные, скажем так. Пока.
– К торгово-развлекательному комплексу «Москва», – на всякий случай я выбрал одно из самых оживлённых мест города.
Мой ответ привёл их пусть в недолгое, но замешательство. Они переглянулись, а потом сидящий рядом со мной лжеофисник уткнулся в GPS-навигатор. Не знают, где находится ТРЦ «Москва»?
Во как, нездешние.
Спрашивается, и откуда же такие суровые дяди по мою душу пожаловали?
* * *
«ЭТА ЖЕНЩИНА СПОСОБНА СМЕШАТЬ КАРТЫ?»
«НЕТ! НЕ ОНА ОПРЕДЕЛЯЕТ ВЫБОР. ЧТО БЫ ОН ПО ЭТОМУ ПОВОДУ НИ ДУМАЛ. СПОРИМ, ЧТО…»
«ПОСМОТРИМ».
* * *
Будто сквозь плотную завесу он услышал глухое, отдалённое:
– …флюха девирпи сьбя в нывартый въид…
Мужчина открыл глаза и тотчас закрыл обратно. Он пока что не чувствовал своего тела, не чувствовал запахов, не чувствовал ровным счётом ничего. Но длилось это недолго, к счастью.
Ощутив дискомфорт в правой руке, инстинктивно перевернулся на спину и уже потом снова открыл глаза. В голове было даже не легко. Было просто пусто. Мужчина сразу же обратился к памяти, потому что эта пустота его здорово напугала. Ведь человек с пустой головой – всё равно что кукла или овощ.
Ощутил облегчение, вспомнив последние события, и повернул голову влево. Всё в порядке – соседка жива-здорова. В данный момент она елозила мокрой тряпкой по своему телу, по возможности очищая себя от следов изнасилования.
Женщина была сосредоточена на этом занятии и не могла знать о том, что сосед очнулся и пристально разглядывает её.
Теперь, когда она выглядела более-менее чистой, он наконец-то увидел её в почти нормальном виде. Следы побоев, конечно, никуда не делись, но оказались не настолько фатальными для внешности, и при желании можно было их постараться не замечать…
А подруга по плену – вполне хорошенькая. Длинные, ниже лопаток, прямые чёрные волосы, овальное лицо с аккуратными чертами. Единственное, что вносило некоторый дисбаланс, – большеватый для такого лица рот. Хотя это, скорей, было достоинством. «Губки бантиком» точно бы лицо испортили. Фигурка у девушки на первый взгляд тоже очень даже вполне. Не бледная, но и не загорелая кожа, изящные руки с тонкими длинными пальцами; стройные, чуть худощавые в бёдрах ноги. Спортивная, одним словом. Великоватая для такого телосложения грудь, опять же, смотрелась более чем достоинством. Из-под остатков майки, намоченной водой, отчётливо проступали две выпуклости. Соски того и гляди прорвут ткань… Прикрывающее низ живота подобие набедренной повязки мало что скрывало и позволило мужчине увидеть нижние части ягодиц, тоже влажные от воды.
Вода, судя по всему, подействовала на соседку самым благотворным образом.
Неудивительно, что у мужчины началось возбуждение от внезапного подарка – вида красивого, стройного и влажного женского тела. И это было замечательным признаком. Если он хочет женщину, значит, смерть отступила.
* * *
…Руте вдруг захотелось повернуть голову, что она и сделала.
Встретившись глазами с оценивающим взглядом мужчины, она попыталась усмехнуться, тотчас ощутив, как болят повреждённые губы и щёки, и вопросительно подняла брови… Товарищ по несчастью вдруг покраснел, сложил руки на паху и отвернулся.
Несмотря на боль, девушка ещё шире растянула губы в улыбке. Надо же, он способен смутиться! Странный, какой-то непривычный.
– Тебе что-нибудь удалось вспомнить? – спросила она на «чистом» российском после паузы, когда закончила «водные процедуры». Воды, к сожалению, слишком мало, чтобы погрузиться в исцеляющее блаженство всем телом.
– Часстично, – лаконично ответил незнакомец; помолчал и всё же счёл нужным продолжить: – Наверное, помогли удары по голове.
Ого, а он даже пошутил, сделав попытку разрядить обстановку!
Помимо воли Рута опять улыбнулась. Она вдруг осознала, что ей понравился пожирающий взгляд мужчины. Обычно это бывало не так, её не радовали похотливо загоравшиеся при виде неё глазки самцов, но в данном случае… как-то всё было по-другому. Уже хотя бы потому, что этот мужчина, оказавшись невольным свидетелем того, как её насилуют, не отвернулся и не забился в угол клетки. Защищал как смог.
– Ты вообще как? – поинтересовалась Рута.
– Вроде живой. А ты?
– Нормально, – коротко буркнула она. О своём внутреннем состоянии она точно не желала сейчас распространяться.
– Проссти… – повернувшись к ней, извинился он.
– Да ладно, чего уж там, – даже удивилась она. В Троте не часто ей доводилось слышать такое слово. Более чем не. Он понял, что задел за живое?! Чуткий какой, надо же…
– Эти гады меня приковали, – помолчав, сообщил он и дёрнул цепь, тянувшуюся от его правой стопы.
– Вижу, – ответила Рута. – Ещё бы! Боятся.
Она хотела пошутить, приободрить мужчину, но поняла, что констатировала факт. Этот пленник действительно не вписался в представления дикарей о поведении захваченных жертв. До такой степени, что они его не убили в наказание. Наверняка решают, что делать с ним.
И парадоксальным образом это понимание привело к тому, что она ощутила ещё больший прилив сил. Даже их незавидное положение уже не так «грузило».
Для неё, Руты, такой поворот событий явно на руку. Отвлечёт внимание вонючих уродов, затянет время. С каждой минутой увеличивается шанс, что найдут свои. О-го-го какой будет дикарям сюрприз… Хорошо, что местным чмошникам неведомо, кто она на самом деле.
Пока мужчина безуспешно пытался высвободить лодыжку из хватки оковы, Рута наконец-то рассмотрела его. В спокойной обстановке происходящее воспринимается куда более адекватно.
Ростом пленник не дылда, но заметно выше неё. По меньшей мере на полголовы. Хорошо развитая мускулатура, жилистые руки, из-под кожи которых выпирают сплетения вен; кривоватые, видимо, неоднократно ломанные и вывихнутые пальцы и здоровенные кулаки. Настоящие кулачищи.
Сразу видно, у него много шрамов. Старых и свежих. На правой брови, под нижней губой, на подбородке, на кулаках, на правом предплечье… А поперёк верхней части правого предплечья, почти у локтевого сгиба, во всю внешнюю сторону, две аккуратные, параллельные полосы. Эти следы ранений отличались от других тем, что выглядели уж очень ровными.
– Эти шрамы, – Рута указала на них, – ты сам их сделал?
– Не помню, – ответил он, перестал дёргать цепь и уставился на белёсые полосы на руке. Будто впервые увидел эти участки кожи. Затем поднял голову и уставился на неё. Уже не тем взглядом самца, не как на женщину.
Рута пока не имела возможности рассмотреть его истинное лицо. В отличие от неё мытьём пленника дикие ублюдки не озаботились, поэтому запёкшаяся кровь плюс следы синяков и ссадин всё ещё служили превосходной маской. Но, как и положено маске, она скрывала только лицо.
Глаза – нет. Карие, чуть прищуренные, острые, словно мужчина находится в постоянном режиме напряжённого ожидания. В них женщина увидела одновременно волю к жизни и неимоверную усталость, юношеский задор и груз прожитых лет. Неожиданный взгляд. Вроде и ребяческий, а вроде и совсем наоборот. То ли человек в соседней клетке ещё не определился, кем хочет быть, ребёнком или взрослым, то ли в нём органично сочетаются наглость, голод и безрассудство юности с опытом испытанного, пережитого и уже взрослым отношением к жизни.
* * *
…Голова гудела, нос при каждом вдохе неприятно покалывало, несколько зубов держались исключительно на честном слове, а всё тело ломило так, будто он провертелся через мясорубку. Спасибо подруге по плену, разговорами та отвлекла его от пребывания наедине с ощущениями.
Оставив безуспешные попытки высвободить ногу из оковы, он мысленно выругался. Не отгрызать же конечность… В этот момент человеку вдруг вспомнился эпизод из прошлой жизни, по крайней мере он почему-то не сомневался, что именно оттуда. Воспоминание о том, как некто, будучи таким же узником, с кандалами на лодыжке, подобрал с пола ножовку и отпилил себе стопу. А потом, когда он уполз из помещения, лежавший на полу труп неожиданно встал и пафосно возвестил, что игра, дескать, только начинается…
Бр-р-р, и вспомнится же такое!
Тряхнув головой в надежде прогнать бредовое воспоминание, мужчина в который раз обшарил взглядом свою клетку. Заметив на полу брикет, он дотянулся до него и схватил.
В древесный лист была завёрнута белая, пористая, пахнущая кислятиной узкая плитка.
– Это называется хлеб, – объяснила подруга по плену, заметив, как он недоверчиво рассматривает содержимое.
– Хлеб? – Он вопросительно посмотрел на неё.
Человек только сейчас, когда прозвучало это слово, вспомнил, что такое хлеб. Но плитка из листа почему-то не ассоциировалась с хлебом. Скорее, с каким-нибудь сухим… концентратом. Теперь он вспомнил и это слово.
– Я люблю бородинский, – неожиданно для самого себя сказал он.
– Любишь что? – переспросила пленница из соседней клетки.
– Бородинский хлеб, – повторил он.
– Не знаю такого, – призналась она.
– Я и сам не уверен, что понимаю, о каком хлебе идёт речь, но вспомнил, что люблю его…
– В Троте такого нет и не было, – убеждённо сказала девушка.
Он хотел было спросить, где-где такого хлеба нет, но желудок злобно заурчал, мол, давай, не тормози! Мужчина, подчиняясь требованию организма, поднёс плитку ко рту и открыл рот, намереваясь откусить… Но резко опустил руку.
Желудок забурчал громче, возмущённо, будто собственными отдельными глазами увидел, что хозяин вместо вожделенного укуса разламывает пищу пополам.
– Держи, – сказал мужчина девушке и просунул еду сквозь решётку.
Она приняла «хлеб». Посмотрела на него изучающе и тихо сказала:
– Спасибо…
Эта субстанция местного производства показалась невероятно вкусной. Впрочем, с голодухи можно было с аппетитом слопать и не такое.
– А ничего так, – удовлетворённо произнёс он, поглаживая живот.
– Натуральный продукт, – прокомментировала соседка, подобрав губами с ладони последний кусочек. – Не дрянь из мегаполисов, искусственно выращенная…
– Там тоже натуральная пища есть! – вырвалось у него. И последовавший вопрос подруги по плену будто вторил его собственному ходу мыслей: «Во всяком случае, в тех мегаполисах, где я бывал…»
– Ты был во многих больших городах?
– Э-э-э… – Человек замялся, пытаясь выкопать из тёмных глубин памяти ответ; нащупал названия и озвучил их: – Нью-Йорк, Москва, Хьюстон… Лос-Анджелес, Рим, Сеул, Иокогама… Мельбурн, Мехико-Сити, Сан-Паулу, Новосибирск… ещё какие-то… в Шанхае был, кажется. Но в большинстве недолго, проездом.
– Ничего себе!
Для девушки, судя по её удивленной реакции, такой длинный список был сюрпризом.
– Нью-Йорк, Москва, Рим, Мехико, Шанхай, – повторил он. Скорей сам себе, чтобы убедиться – не нафантазировал.
Подруга по плену громко присвистнула и вдруг приблизила лицо к решётке своей клетки, как будто захотела ещё лучше рассмотреть мужчину сквозь ячейки.
– Лос-Анджелес, Сеул, Новосибирск, – громко и чётко повторила и она. – Говоришь, ты был в этих мегаполисах?
– Насколько помнится, был, – ответил он, не понимая, что именно удивило брюнетку.
– А зачем ты туда ездил?
– Не знаю. Не помню…
– А чем ты на жизнь зарабатываешь, помнишь? – требовательно вопросила девушка.
– Нет. Я вспомнил, что знаю языки. Я помню такие названия, как Африка, Ливия, Ирак, Камбоджа, Соединённые Штаты… Может, я путешественник?
– Скорее, археолог или гробокопатель, – поправила его соседка. – Некоторые из перечисленных тобой городов уже не существуют.
– А что… с ними стало? – запнувшись, спросил он.
– После Кругового Вторжения многое стало иным.
– Вторжения?.. – неуверенно переспросил мужчина, подумав, что ослышался.
– Да. Разве ты и этого не помнишь?
Он был вынужден пожать плечами.
– Нет. Ни о каком таком Круговом Вторжении я понятия не имею.
Рута даже не знала, посочувствовать ему или позавидовать. Это надо же было мужику настолько в разуме повредиться, чтобы не помнить связанного с Посещением события, повлиявшего на мир не менее сильно, чем само Посещение, случившееся без малого век назад…
– Ладно, об этом потом, – решительно произнесла она. – Ты слишком много не помнишь, а сейчас нет времени читать курс истории последней пары десятилетий.
– Да, – согласился мужчина. – Кажется, я гораздо больше не знаю, чем знаю. – Он потрогал кольцо, надетое на шею, и спросил: – Например, зачем оно?..
Рута объяснила:
– Эта пакость называется блок-ошейник. Ослабляет внутреннюю суть.
– В смысле? – не понял обеспамятевший собеседник.
– Ох-хо-хо… Допустим, тебе свойственна какая-нибудь экстрасенсорная способность. Скажем, умеешь читать мысли или там… видоизменять собственный облик. А если на тебе ошейник, то уже ничьи мысли не сможешь уловить. Только наиболее сильные волей индивидуумы могут проявлять свою суть и при ошейнике.
– Сильные волей? – переспросил мужчина. – Э-э-э… маги, что ли? Если я правильно вспомнил значение этого слова…
– Правильно, но здесь оно не подходит. Другие слова: подвергшиеся трансформирующим мутациям.
– Радиация?! – Мужчина даже подскочил, хотя из положения сидя на коленях это было нелегко сделать, и треснулся макушкой о верхнюю грань клетки. – Не понял… Разве была ядерная война? Совершенно не помню…
– Мутантов в Зоне полно, куда ж без них. – Рута, всё пытаясь сообразить, как относиться к неосведомлённости товарища по плену, проворчала: – Ядерная война тут ни при чём… – И осторожненько поинтересовалась: – Послушай, ты случайно не сбежал из какой-нибудь… м-м-м… больницы?
– Вроде нет, – неуверенно ответил он. – Хотя я… кажется, вспоминаю камеру…
– Ты беглый преступник?
– А ты? – неожиданно спросил он. – Кто ты?
– Я Рута. Будем знакомы. – Девушка улыбнулась, и теперь, после омовения, у неё это получилось почти без болезненных ощущений. – Нет, я точно не преступница. Так ты совсем не помнишь, каким образом сюда попал?
Вот как объяснить несведущему, что она в этой смердящей избе вообще случайно оказалась и, если бы не досадное ранение руки, ни в коем случае не попалась бы в лапы поисковой группы дикарей. Но её в критический момент подвела ограниченная подвижность конечности, и вот – результат налицо. Во всей красе, во всё лицо, можно сказать. И по всему телу, и даже внутри него… Проклятые зонные ублюдки!
– Помню только… яркую вспышку, а потом помню, что лежу в лесу. – На большее память мужчины не расщедрилась. – Как меня звали, понятия не имею, так что знакомиться не…
– Ясно, ясно! Скорее всего с твоей памятью что-то случилось, когда ты прошёл через портал, – предположила она. – Где ты был перед вспышкой? Попытайся, может, вспомнишь.
Мужчину вдруг аж передёрнуло. Он уставился на Руту с внезапным подозрением. Неужели припомнил что-то конкретное?! И непосредственно связанное с нею. Если да, тогда нужно выяснить безотлагательно.
– Ну?! – требовательно произнесла она. – Говори!
И словно нарочно в этот момент снова раздался топот, дверь распахнулась, и в помещение ввалились три зонорожденных ублюдка. Никого из тех, кто насиловал её накануне и затем избивал мужчину, среди них не было.
– Покупатели приехали! – объявил один из ввалившихся. – Готовьтесь!
Изъяснялся дикарь на зонном наречии, непонятном мужчине. Закономерно, что товарищ по плену уже не с подозрением, а вопросительно посмотрел на Руту. Дескать, переводи.
И она перевела:
– Нас хотят продать.
А затем добавила:
– Даже меня.
О том, что ей крайне подозрителен этакий вроде бы радостный поворот событий, она промолчала.
Услышав обнадёживающее известие, человек продолжал рассматривать девушку в упор. Только сейчас он обратил внимание на её глаза. Радужная оболочка была светлая, жёлто-зелёного оттенка.
На фоне только что высвеченных в памяти картин прошлого примечательные ясные глаза девушки, назвавшейся Рутой, должного внимания с его стороны не вызвали. Куда больше его сейчас волновал только что рассмотренный эпизод воспоминаний, в котором он стрелял из пистолета в дверь. Мужчина почему-то испытал уверенность, что стрельба по какой-то закрытой двери и продырявленное предплечье Руты… имеют прямую связь между собой. Вспомнить бы ещё, как это вообще стало возможным и почему он исполнился уверенности.
В этот момент, словно подгадав специально, лампа на столе замигала. Мигнула несколько раз и погасла. В колбе наконец кончилось топливо, и внутри сруба воцарился сумрак. Не полная тьма благодаря свету, льющемуся сквозь дверной проём.
Наставив на пленников самые настоящие копья, дикари открыли клетки, без проблем связали им руки и поволокли к выходу.
Один из них что-то протарабанил на их дурацком языке.
– Он советует показать себя во всей красе, для нашего же блага, – перевела на ходу девушка Рута, спасибо ей.
Выходя, мужчина загодя прикрыл глаза, но яркий дневной свет всё-таки ослепил; органы зрения достаточно долго пробыли во внутреннем пространстве безоконного бревенчатого сооружения при тусклом в общем-то свечении керосиновой лампы. По этой причине он только после паузы сумел рассмотреть, что там, на свежем воздухе.
Снаружи стены избушки были увиты побегами синего растения вроде плюща. Вокруг тоже царила сплошная растительность, и хижина в прямом смысле тонула в ней. Затерянное посреди леса убежище, поди такое найди, пока не подберёшься вплотную…
Бесцеремонно толкая в спины, конвоиры повели их прочь.
* * *
…Рута обрадовалась тому, что её и потерявшего память мужчину сразу же увели подальше от логова, где её особенно жестоко насиловали. Она заметила, что товарищ по плену окинул избу запоминающим взглядом. Так смотрят либо дизайнеры, оценивающие удачность проекта строения, либо профессиональные поджигатели, намеренные спалить домишко к чертям.
Отдалившись от хибары шагов на пятьдесят, они пробрались сквозь заросли подлеска и очутились на поляне, небольшой, размером с четверть футбольного поля. Площадка эта была основательно вытоптана, испещрена различными следами и окружена естественным частоколом – стволами квазиберёз, растущих близко друг от друга, не дальше полутора метров. Лишь в одном месте эта ограда была разорвана, пропущены два-три ствола, и туда через прореху утягивалась узкая просека, теряясь в чаще леса. По обе стороны от начала этой транспортной артерии на поляне стояли машины.
Справа раскорячился мощный джип стального цвета. Его угловатый корпус хищно блестел на солнце, а радиаторная решётка, выполненная в виде сомкнутых челюстей, только усиливала эффект хищности. Золотистый рисунок на капоте привлекал к себе внимание. Рута узнала этот символ. Шесть острых на кончиках полос, которые, плавно убывая в длине слева направо, складывались в некое подобие поднятого крыла птицы. Под ними надпись «КРЫЛО ОРЛА». Эта группировка – за годы после окончания Вторжения, в процессе восстановления, – превратилась в одну из трёх самых крупных и могущественных организованных сил людей в Троте. Прямые конкуренты организации, в которой состояла Рута. Хотя открытого противостояния не допускалось, и даже совместные операции случались.
«Орлы» – сторонники техногенного пути развития. Они считают, что достигнуть равновесия и отыскать ключ к разгадке многочисленных тайн Зон Посещения вполне можно посредством новейших технологий. Именно они, в частности, нашли способ вживлять импланты с помощью энергии зонных артефактов… Цель их визита к дикарям понятна: понадобился новый «материал» для проведения исследований.
Два человека, стоявшие возле джипа, подтверждали, чем эта компания занимается. Один из них – мужчина, затянутый в чёрную пластикожу, поверх которой был накинут чёрный же плащ с поднятым воротом. Картину дополняли короткая стрижка, чёрные очки, аккуратная козлиная бородка. Выглядывающие из-под рукавов стальные кисти рук блестели на солнце не слабее джипа. Наверняка вживлённые конечности. Рута даже не попыталась определить на глаз его возраст. На лицах и вообще на внешнем виде модернизированных прожитые годы удивительным образом не отражаются. Этому мужчине могло быть и тридцать, и пятьдесят… А то и все семьдесят.
Но если в этом случае Рута определила хотя бы пол, то вот другой… Лицо скрыто маской, волосы (если это волосы, а не комплекс антенн, например) заплетены в подобие косичек-дредов, а туловище… Фигуру она просто не рассмотрела, второй человек был закутан в плащ, словно прятался от сильнейшего мороза. Да и вообще выглядел манекеном. Стоял, вытянувшись по струнке, не шелохнувшись. Будто и не человек, а робот. Видимо, у этого «орла» слишком много имплантированного в организме, и техномодернизации уже доминируют над органикой.
Слева от просвета, уводящего в просеку, располагался фургон, «прокачанный» из фордовского пикапа. Двухместная кабина впереди, за которой не очень большой, порядка трёх метров в длину и двух в высоту, крытый кузов, испещрённый многочисленными неровными выпуклостями. Фургон был покрыт потёками грязи, а колёса ошмётками травы и не пойми чем ещё. Не иначе, транспорт этот прибыл издалека, вполне возможно, с другого края Трота.
Теперь это обычное дело – раскатывать по Зоне. Совершенно невозможное в годы, когда Рута была маленькой девочкой…
Пока она брела через площадку, у неё имелось немножко времени прикинуть, чем грозит прибытие фургона, и даже совершить мысленный экскурс в историю российской отметины Посещения.
Конечно, после неожиданной тотальной попытки увеличиться не вглубь, а вширь, названной Круговым Вторжением, во внутренних свойствах многое изменилось. Теперь, с дюжину лет как, «Трот уже не тот». По сравнению с тем, каким он был долгие несколько десятилетий, целых три четверти столетия с лишком, после даты Посещения.
Первым из шести изначальных плацдармов инородности увеличился североамериканский Ареал Визита, уже достаточно давно. И доставляет он человечеству не меньше проблем, чем Зона три-восемь, изначально сожравшая большую часть бывшего Корейского полуострова. А российская Зона в стороны не разрасталась, предпочитая увеличиваться вглубь посредством череды постоянных катаклизмов, прозванных Захватами.
Потом случился наиболее сильный за всё время существования, получивший название Мегазахват. Трот разом углубился на сотни метров, и разразилась невиданная катастрофа. Зонные абнормали и мутированные твари пошли на прорыв, пытаясь вырваться за пределы Вала, внешнего Периметра. Окончилось фронтальное Нашествие на границу нормальности и ненормальности столь же внезапно, как и началось. До сих пор неясно, что это было – результат героических усилий структур, охранявших Землю от Трота, или оно захлебнулось как бы само по себе.
Точно такой же полный мрак и с пониманием причин финала Вторжения. В Северной Америке хоть более-менее ясно; там давно с переменным успехом ведётся самая настоящая война с чужеродной сущностью, оккупировавшей кусок планеты размером в сотни тысяч квадратных миль. Здесь же, в окрестностях бывшего города Межреченска и на территории прилегающих районов – превратившихся в террасную ямину стокилометрового диаметра и глубиной несколько километров, до краёв полную инородной энергии, – происходят куда более неоднозначные явления и процессы.
Вот как сейчас. Поди-ка догадайся, к чему приведёт вся эта тишь да гладь. Ведь Захватов больше нет. Чужеродный плац-дарм не углубляется, хотя и вширь расти тоже повторно не пытался. Застыл в некоем оцепенении, будто удовлетворился сделанным. Или утомился, не рассчитав собственные силы, и решил накапливать новые… Да, в размерах и объёме Трот не меняется, но внутри происходит всякое разное.
Разновидности мутантов бурно множатся, и если раньше список подвидов был недлинным, зато каждый из них становился многочисленным, то нынче цель мутирования – не число особей, а количество разномастных пород. Появляются несусветные твари, происхождение которых точно не проследить к тому или иному животному, насекомому, микроорганизму или человеку.
Но больше всего изменилась ситуация с локальными ненормальностями. Участки с изменёнными параметрами физической природы «устаканились», застыли в тех точках, где они возникли до Вторжения. Новые вообще не появляются, а «неверные», бродячие сгустки абнормальных энергий, постоянно менявшие местоположение, напрочь исчезли. Людям впервые с даты Посещения удалось создать карты областей ИФП c постоянными координатами опасных локалок.
И никто не знает достоверно, почему происходит так, а не иначе. Зона выдохлась и отчаялась? Или царит затишье перед бурей, какой свет не видывал? В сравнении с которой «проделки» американского Ареала и других Зон покажутся невинными шалостями… Неудивительно, что эпицентр внимания структур противостояния нынче в Троте, и первоочередные усилия сосредоточены теперь не на Хармонте, не на корейской три-восемь, не на пресловутой седьмой, «рукотворной» Зоне. Не на американском Ареале со всеми его бесчисленными прелестями в кавычках. И даже не на мутнейшей 41-й «зоне недоступности»…
А здесь больше всего головной боли и тревог «соответствующим органам» сейчас приносили временны́е, пространственные и пространственно-временные туннели, или «окна», или порталы, которые постоянно возникали то там, то тут. Раньше как раз абнормали с подобными свойствами «перехода» имели строго постоянную локализацию. Их иногда обнаруживали, знали наперечёт и использовали в своих целях. А теперь сквозь них в Трот проваливаются все кому не лень, точней, всякие разные, кому не подфартило угодить в дырку между двумя точками в пространстве или времени.
И что ещё тревожней – сквозь них из Трота наружу может вывалиться такая пакость, что никому мало не покажется.
Что на самом деле творится в отчуждённой территории необъяснимости, изначально толком никто не понимал, а сейчас и подавно. Существует даже версия, что Вторжение на самом деле было вынужденным. Чужеродная сверхсущность, дескать, попыталась спастись от чего-то, внутри неё появившегося и её устрашившего, да настолько, что она сочла себя более слабой, не способной одолеть и решила устроить побег. Неудавшийся побег.
А теперь Трот, дескать, забился в уголок камеры, прикинулся ветошью и замер, не отсвечивает, боясь привлечь внимание и накликать гнев неведомой новоявленной жути. Способной испугать даже чужеродную силу, давно захватившую плацдармы на Земле, кажущуюся людям неодолимой уже без малого век.
Лишь немногие посвящённые, к которым относилась и Рута, знали, что версия – не вероятность, а самая что ни на есть горькая реальность…
И эта атмосфера тревожного оцепенения застыла, сгустилась и длилась год за годом… Но само собой, не стоило забывать, что напряжённое ожидание в любой миг могло накрыться медным тазом.
Зато хотя бы благодаря установившейся статичности абнормалей теперь во многих сегментах «отчуждёнки» возможна беспроводная связь и можно активно передвигаться, используя наземные машины и летательные аппараты. Вплоть до грани пятого уровня. Дальше – ни-ни. Пятый круг закупорен непроницаемой крышкой, кем-то в шутку прозванной «железным навесом».
Эпицентральный Колодец, узкий провал в недра Земли, разверзнутый посреди пятого, сталкерам новых поколений, появившихся после Вторжения, собственными глазами не увидеть при всём желании. Только немногочисленные выжившие старожилы помнят не понаслышке, что имелась возможность туда добраться и постоять на мостике, переброшенном через бездну, и это даже реально удавалось немногим избранным. Но этих ветеранов уже по пальцам рук можно перечесть…
Рута выбросила из головы мысли о прошлом и сконцентрировалась на текущей обстановке. Стоявший возле фургона здоровенный громила лениво ковырялся во рту зубочисткой и оценивающе смотрел на девушку и её безымянного товарища по плену. В кабине на месте водителя кто-то сидел. Рута не смогла рассмотреть сидящего, потому что переднее стекло было тонированным и вдобавок грязным. Как через такое стекло можно видеть дорогу, непонятно.
– Так-так-так! – откуда-то сбоку раздался звонкий голосок.
Подойдя совсем близко и повернув голову, Рута увидела ещё один фургон, спрятавшийся за первым. Этот был поменьше. Розовая кабина, ярко-красный кузов. Растянувшаяся на всю длину борта надпись «Купи наслаждение!» недвусмысленно сообщала о принадлежности машины.
– Вижу, вижу новые лица! – Маленький пузатый мужчинка неуклюже выбрался из розовой кабины и, смешно косолапя, направился к товарам, предназначенным для продажи.
Разглядев его личико, Рута гадливо сморщилась – круглое, загорелое в солярии, с жиденькими, будто сопли, усиками. Глубоко посаженные крысиные глазки бегали из стороны в сторону, придавая физиономии выражение мелкого воришки, постоянно выискивающего, чем поживиться. По сути, этот типчик воришкой и был. Посредник, что с него взять… Только вот что он делает в автомобиле, явно принадлежащем клану «Дворец наслаждений»? Очень специфической банде.
– А ну стой! – на всю поляну прогремел властный женский голос.
Торгаш замер и воровато оглянулся.
– Ты куда намылился, червяк?! – гремел голос.
– Я… я поближе посмотреть товар… – виновато объяснился он.
Говорили они на чисто российском, а не на зонном подобии языка, так что пленник должен понять без перевода.
– Марш в кабину! Вылезешь, когда я скажу!
– Слушаюсь, госпожа… – пролепетал мужчинка и засеменил обратно к розово-красному фургону, из кабины которого сначала показалась длинная нога, затянутая в чёрный латекс и обутая в красный сапог на толстой платформе, а затем появилась и сама обладательница властного голоса. Впрочем, такая женщина иным голосом обладать и не могла бы. Высоченная, стройная, полностью затянутая в чёрное блестящее… Повязанный на шею белый шарф придавал её внешности одновременно вульгарность и строгость. Чуть вытянутое бледное лицо имело острые скулы, небольшой, с горбинкой нос и цепкие холодные глаза. Прямые расчёсанные волосы только усиливали эффект леденящего холода – они были тёмно-синими.
Женщина ступала уверенно и грациозно. Висячие серьги покачивалась в такт движениям, а галстук, будто язык, то и дело влезал меж грудей, периодически «облизывая» их. Факт, эта госпожа была невероятно красивой! Даже Рута, несмотря на своё незавидное положение, обратила внимание на запредельность её красоты. И даже призналась себе, что воспринимает эту женщину именно как объект вожделения. Чего уж говорить о присутствовавших мужчинах! Если дикари просто пораскрывали пасти и вывесили слюнявые язычины, то громила так и замер с поднесённой ко рту зубочисткой, а имплантированный, откровенно пялясь на её зад, соизволил снять очки. Даже второй модер отмер, удосужился повернуть к ней голову.
Только пленник продолжал вертеть головой. Зрелище не впечатлило его до потери адекватности. Хотя в мужественности природы этого незнакомца сомневаться не приходилось.
Никто не произнёс ни звука. Эта женщина умела обратить на себя внимание и умела организовать восхищённое молчание. И направилась она прямым курсом к тому, кто сейчас меньше всех ею интересовался.
Подойдя к пленнику, с минуту осматривала нездешнего мужчину. Потом подняла ему футболку, открывая то, что под ней. Рута всё это время следила за тем, что госпожа делает, и потому тоже увидела кубики пресса и шрамы. Длинные, короткие, зигзагообразные…
Пленник же прямо на глазах, мягко говоря, растёкся. Стоило женщине коснуться его, и он перестал отвлекаться, присоединился к своим «братьям по полу». Вся его агрессивность и жажда боя куда-то испарились. То ли он на самом деле настолько же безвольный, как и все мужики в лапах суперсамки, то ли сработала всесокрушающая сексапильная аура этой синеволосой женщины… Отпустив наконец его футболку, та повернулась к Руте.
И девушка на своей шкуре ощутила, что манящая магия госпожи воздействует эффективней некуда!.. Её прикосновения были такими нежными и одновременно возбуждающими… Длинные прямые пальцы обласкали её грудь, скользнули по животу, а потом синеволосая женщина зашла сзади, и пальцы огладили ягодицы… А какой от неё исходил аромат! Воистину волшебный!
– Ты хоро-ошая девочка… такая сла-адкая… – ласково промурлыкала она на ушко Руте.
Почувствовав влажный язык на своём правом ухе, Рута вдруг испытала резкий, бурный оргазм. Живот залило огнём, ноги подкосились, глаза застлала пелена…
– Беру её! – властный голос синеволосой вернул девушку в реальность.
– Ну а вы чего ждёте? Будет торг? – на зонном наречии спросил дикарь. Тот самый, который насиловал Руту в комнате с клетками. Выживший…
– Пас, – отрезал имплантированный, вновь нацепляя очки. – Девка нам не нужна, а вот этот… Сканирование показало искажение в его внутреннем строении. Интересный случай, наши учёные обрадуются… Что хотите за него?
– Эй, осади! – Из кабины большего фургона показался водитель, скрывавшийся за тёмным стеклом; этот был ростом и габаритами куда меньше напарника, громилы-бандюгана. – Нам он тоже подходящий, но мы ещё не видели его в деле!
– А вот это ты видел?! – Модер с дредами и маской молниеносно развернулся к водителю и вскинул верхние конечности на уровень торса. Вытянул их по направлению к громилам. Вж-жик, гр-ру-у-ум, и кисти трансформировались в стволы.
– Убери свои железяки, а не то… – пригрозил ковырявшийся в зубах большой тип: зубочистка отлетела, и в его лапах уже был вскинутый ручной пулемёт, выдернутый невесть откуда. Дуло ковровского «смерча» смотрело прямо на «крылатого» в маске.
– Тихо, тихо! – начал успокаивать их дикарь. – Мы ведь джентльмены, давайте уважать друг друга! Будут торги!
«Ага, ага, джентльмен нашёлся, вылитый!» – высказалась мысленно Рута и мимоходом отметила: это хорошо, что товарищ по плену раньше времени не сорвётся, он пока может лишь догадываться о смысле этой перепалки, возникшей из-за него, но ведущейся не на чистом российском, а на зонном варианте.
Водитель грязной машины, вылезший из кабины, вскарабкался и уселся на капот своего пикапа. На чёрной куртке сталкера, с левой стороны грудины, виднелся рисунок – схематично изображённый сжатый кулак. Символ Стадиона. В этом фрагменте территории Трота, когда-то действительно построенном в качестве спортивного сооружения, друг друга теперь убивали люди и не совсем – на потребу зрителей – и получали за это плату.
– Покажи товар лицом! – потребовал он у «спикера» дикарей.
Услышав требование, тот потянул пленника на середину площадки. Пока он развязывал ему руки, водитель кинул напарнику небольшую баночку.
Тот схватил её, искоса глянул на модера с дредами, в знак согласия с необходимостью торга опустившего свои убойные руки, отложил пулемёт и пошёл к пленнику.
– Сними футболку и намажь тело, чтобы выскальзывать было легче, – сказал безымянному и протянул тому банку. Пленник, само собой, не понял, что ему сказали, но банку взял.
– Намажься, – повторил сталкер со Стадиона, подкрепив слова жестом – провёл рукой по животу, будто что-то размазывал по нему.
Пленник кинул по сторонам взгляды, одновременно взвешивая в руке банку. Он что-то решал для себя…
Решил.
Пока он наносил на себя содержимое банки, водитель со сжатым кулаком на куртке достал сигарету, закурил и обратился к дикарям:
– А кто этот парень?
– Чёрт его знает, – ответил «спикер». – По-нашему не сечёт ни хрена.
– В смысле?
– В прямом. Зонного языка не понимает!
– Да ладно! – недоверчиво воскликнул водитель.
А модер в очках даже поднял их на лоб и заинтересованно всмотрелся в пленника.
– Эй, залётный! – окликнул водитель пленника на чистом российском; когда тот посмотрел на него, продолжил: – Ты откуда вывалился, такой красавчик?
– Заткни пасть, козёл! – рявкнул неожиданно для всех пленник. И добавил роскошную многоэтажную тираду на российском матерном.
Водитель аж выронил сигарету, и она скатилась по капоту на землю. Эти вариации великого и могучего ему были прекрасно знакомы, но он явно не ожидал столь гневной реакции от пленника, казавшегося смирным.
Пришедшая в себя после лавинообразно нахлынувшего оргазма Рута изнеможденно сидела на корточках и в этот момент то ли соболезнующе, то ли обрадованно вздохнула, подумав о том, что товарищ по плену ни разу не сдался. Госпожу она из поля бокового зрения не выпускала и видела, как та стоит, широко расставив умопомрачительной длины ноги, и с обворожительной улыбкой наблюдает за происходящим.
Стадионный, оседлавший капот, наконец ухмыльнулся, достал новую сигарету, закурил и… не ответил на ругательную тираду. Ни словом, ни действием.
– Кличут его как? – спросил он дикаря на зонном.
– Кто ж его знает.
– Где нарыли?
– Дык попадун. В лесу нашли, с «окна» вывалился.
Водитель кивнул, дескать, ясно-понятно, я так и думал. Сделав долгую затяжку, в задумчивости почесал подбородок.
– Давно нашли?
– Два дня назад. А что?
– Да так… Слежу за развитием.
– Развитием? – удивился дикарь.
– Ага. Мир же развивается. Циклически причём. Прикинь, это главный закон бытия.
Эти фразы водитель неожиданно произнёс на чистом российском.
Рута, похоже, удивилась первой. Несколько секунд спустя дошло и до всех остальных, даже до пленника, судя по его вскинутой голове и лицу, направленному к грязному фургону, приехавшему издалека.
А ведь Стадион, вспомнила Рута, расположен достаточно близко. Отнюдь не на противоположной стороне Зоны… Если она, конечно, не слишком ошиблась с определением примерных координат этой лесной поляны.
Проклятый ошейник! Если бы не этот порабощающий блок, она бы уже давно кардинально решила свои проблемы с помощью своих же способностей, и ни изнасилования, ни этого торга не случилось бы и в помине…
Поймав на себе взгляды аудитории, водитель ухмыльнулся и махнул рукой.
– Глянь, босс, – подал голос его напарник, пулемётчик; он находился сейчас ближе всех к пленнику, замершему посреди площадки. – У него на запястье татуха и чего-то нацарапано.
Водитель прищурился.
– Что там?..
– Крайт! Крайт написано… Может, его так зовут? – предположил пулемётчик. – Ты Крайт? – спросил у него стадионный. Тот одарил спросившего непонимающим взглядом, открыл было рот, чтобы выматериться, наверное, но промолчал.
– На чистяке с ним говори, – напомнил водитель. – Ладно, пусть будет Крайт.
Рута всмотрелась и увидела то, что не могла рассмотреть в сумраке тюремной избы. Благодаря солнечному свету она увидела на внутренней стороне левого запястья пленника татуировку. Кажется, там изогнутая полосатая змейка изображена, напоминающая букву «С», а внутри этой незамкнутой петли буквы с точками. К.Р.А.Й.Т. Пять букв из кириллической азбуки.
Крайт!!!
В голове Руты вихрем пронеслись воспоминания о последнем задании по ту сторону портала, связующего даты во времени. Провалившемся задании…
Неужели капризная удача свела её с объектом преследования уже здесь, в Троте?!
Крайт – армейская кличка братца! Инфа из досье, имевшегося в базе данных. А ведь похож, похож, дошло до неё. Солнечный свет помог наконец-то рассмотреть детали…
Не обмануло предчувствие. Даже в полутьме распознала признаки, намекающие, что сосед по клетке не случайно здесь и сейчас оказался.
Рута могла бы ответить на этот вопрос точно, имейся у неё фотография. И что престранно, изображение-то раньше имелось в базе данных организации, а потом вдруг резко исчезло… Впрочем, толку мало от картинки, даже если бы она сейчас была под рукой. Удостовериться можно, когда повреждения на его физиономии пойдут на убыль и позволят опознать. Но форма лица похожа, похожа на братца…
И всё-таки стопроцентной гарантии, что это именно он, пока что нет. Причём не обязательно появится, когда повреждения на лице исчезнут окончательно.
– Выводи! – крикнул первый стадионный, восседающий на капоте.
Дикари, предвкушая развлекуху, заулюлюкали и засвистели.
Пулемётчик убрался из центра площадки, оставив пленника торчать там без движения, и устремился к дверцам фургона. Пока он возился с запорами, изнутри раздался приглушённый вопль, затем удар. На боковой стенке появилась новая выпуклость. Теперь Рута поняла, почему машина вся в «прыщах» вздутий.
Открыв двери, второй стадионный погремел внутри железом и потянул оттуда что-то. Показался, держа в руках цепи.
Сталкер медленно отходил, цепи натягивались. Из фургона выглянула… треугольная башка сарки. Здоровенная такая, свирепая тварь, предком которой была самая обычная собака. Выглядел мутант жутковато: огромная, почти метр в холке, мускулистая туша, покрытая стоящей торчком жёсткой чёрной шерстью; буркала горели красным, а пасть злобно скалилась. Рута знала, что в этой пасти клыки тянулись параллельными рядами, как у акулы. Острые, как бритва. Такие челюсти могут легко перекусить автомат. Всегда злой и голодный монстр, не ведающий чувства боли. И вот сейчас этого квазипса спустят на Крайта.
Сарка, одна из многих разновидностей мутированных псов, – далеко не самый опасный мутант. Во многом потому, что атакует единственным способом: прыгнуть – ухватить – откусить. Но этот факт не внушал Руте оптимизма. Судя по недолгому общению с товарищем по несчастью, тот действительно понятия не имеет о реалиях этой Зоны. Хотя с дикарями показал себя молодцом. Но дикарь всё-таки человек, хоть и зонный, а это – мутированная зверюга. И попробуй мутанту докажи, что его предков считали лучшими друзьями людей.
Мужчина с татуировкой «не сегодняшний». Да, пленник по всем обнаруженным признакам попал в будущее из прошлого. Особенно впечатляет наличие тату! Уж больно невероятно, чтобы два эксклюзивных рисунка с использованием названия одной и той же пресмыкающейся твари накололи разные мужчины и с ними обоими пересеклась ходка Руты… Он родился и жил под солнцем не этой эпохи – значит никогда с такими животинами не сталкивался. Вполне может спасовать при виде мчащейся на него клыкастой четырёхлапой «акулы».
Пулемётчик указал сарке на жертву в центре площадки и, сняв с мутанта блок-ошейник, отступил. Сарка поддаётся незначительной дрессировке, но… мало ли что у «собачки» на куцем умишке.
Почуяв свободу, тварь утробно зарычала, подогнув лапы, прыгнула вперёд и помчалась к указанной пище. Рута закрыла глаза. Она не хотела видеть, как человека разорвут на части.
Даже если она совсем недавно сама должна была нейтрализовать этого человека… возможно, этого.
– Неплохо! – услышала она одобрительный возглас водителя в куртке с символикой Стадиона.
Открыв глаза, Рута увидела вполне живого Крайта. Сарка быстро разворачивалась в его сторону. Мутант находился позади человека – следовательно, промахнулся с прыжком. «Хоть не сразу…» – мелькнула мысль.
От второго прыжка сарки пленник тоже ушёл, причём легко. Будто всю жизнь занимался подобными финтами.
После седьмого прыжка сарка впала в гипербешенство. Слюна чуть ли не фонтанировала из пасти, а выпуклые глаза, казалось, вот-вот воспламенятся. Зрители притихли. Далеко не каждый день увидишь настолько яростную сарку. Кто-то из дикарей даже выставил оружие остриями вперёд – так спокойнее.
На этот раз мутированная тварь не стала прыгать, а решила атаковать с земли. Она просто побежала на Крайта. Всё-таки определённой дрессировке эта особь подверглась.
Но и здесь человек переиграл зверя. В последний момент он ушёл в сторону. Его бедро и зубы сарки разминулись в считаных миллиметрах. А Крайт ещё и успел двинуть противницу ногой под рёбра.
Сарка просто осатанела. Опустив голову к самой земле, она зарычала, булькая слюной, и напряглась так, что аж хрустнули суставы. Постепенно рычание становилось громче, а тело тряслось всё сильнее.
Ва-а-арг-гх-х-х!! Сарка снова мчалась к добыче.
То ли ярость затмила ей глаза, и она ослепла, то ли попросту подустала. Так или иначе, сарка опять промахнулась, допустила очередной уход Крайта от своей пасти, равно как и упустила из виду, что несостоявшаяся жертва оказалась за её спиной. Прыгнув на мутанта с тыла, человек оседлал сарку и сразу же заключил звериную шею в захват. Монстр пытался высвободиться, стряхнуть его с себя, на худой конец, куснуть, но тщетно – Крайт провёл захват в очень правильном месте, тем самым лишив противника малейшего шанса повернуть голову хотя бы на пяток градусов.
Громкий хруст шейных позвонков ознаменовал победу одного и поражение другого.
– Шикарно! – Водитель даже одобрительно захлопал в ладоши, приветствуя победителя.
– Ему повезло, блин, – скептически заметил его напарник.
– А давай проверим?! – азартно предложил стадионный в куртке.
– Без проблем! – поддержал второй.
– Выводи!
И пулемётчик вывел. Проверять Крайта предстояло саркам. Да, именно так, во множественном числе. Паре.
Ещё две сарки появились из недр грязного фургона…
Когда расстояние между человеком и зверюгами сократилось до десятка шагов, стадионный разомкнул блок-ошейники и спустил их с цепей. Сидящая прямо на земле Рута испугалась по-настоящему. С одной саркой Крайт справился, но вот с двумя… Ей вдруг нестерпимо захотелось высказать своё возмущение подлым тестом, но в последний момент девушка передумала. Толку не будет, а она этим только отвлечёт Крайта. При столкновении с саркой главное – успевать следить за её перемещениями. При встрече с двумя – тем паче…
Неожиданно для всех Крайт рванул навстречу двум голодным тварям. Оценив ситуацию, сарки замедлили темп и буквально приклеились взглядами к бегущему на них куску мяса.
Когда дистанция сократилась до расстояния одного прыжка, Крайт резко метнулся влево, а потом, ещё резче, вперёд и вправо. Некоторые из зрителей даже тряхнули головами и моргнули, не успев отследить быстрые перемещения человека.
А вот сарки успели. Точнее, успели их мозги, но вот тела – нет. Мутанты метнулись влево, потом вправо и в результате столкнулись. Крайт ловко перехитрил их. Он использовал численное преимущество противника себе на корысть. При столь резких манёврах сарки попросту помешали одна другой.
После столкновения мутанты устояли на лапах и, вместо того чтобы дальше пытаться настичь человека, начали выяснять отношения между собой, что в общем-то и неудивительно. Сарки весьма агрессивны, поэтому любое существо для них – противник. Будь то человек, будь то другая сарка. Эти твари жили, подобно собакам, в сворах и разборки между собой устраивали по пять раз на дню. Если бы не высокая плодовитость, давно бы вымерли. Лишённые контроля ошейников, они вернулись в первозданное состояние.
Борьба двух здоровенных особей длилась долго, минуты три. Обе твари были равны по силе и маневренности. Ничья – справедливый результат для этой битвы. Но по очкам выиграла та, что отгрызла противнице голову, а противница, в свою очередь, успела перед этим удовольствоваться выпотрошенным брюхом соплеменницы.
Когда агония закончилась и обе сарки затихли, Крайт сложил правую кисть в «пистолет» и картинно, рывком, согнул руку в локте, будто сделал выстрел. После он подул на «ствол», то есть указательный палец.
– Скотина, завалил наших пёсиков, – с досадой констатировал пулемётчик. – Что дальше, босс?
Первый стадионный не ответил.
– Босс!
Водитель очнулся только тогда, когда напарник потряс его за плечо.
– Что с тобой, босс?!
– А?..
– Что с тобой? – повторил свой вопрос пулемётчик.
– Да так… Засмотрелся… Слежу за развитием.
Рута отметила, что какой-то он мутный, этот философствующий созерцатель в грязной куртке.
– И что, выводить?! – В голосе пулемётчика промелькнуло нетерпение.
– Давай, ладно, – неохотно согласился водитель, – но только одного.
– Конечно, одного! Двое его размажут.
Водитель кивнул, соглашаясь, однако на его лице почему-то появилось донельзя унылое выражение. И без того сухое, морщинистое, оно теперь стало совсем уж непривлекательным. Пока дикари, выполняющие роли зрителей тестирования, издавали радостные вопли в предвкушении новой схватки, первый из стадионных напряжённо всматривался в Крайта, будто хотел прожечь в нём пару дырок.
А ещё Рута подметила, что этот водитель раз за разом фиксирует напряжённый взгляд на своём левом запястье, окольцованном не терминалом, а старомодными часами на браслете. И нервно теребит этот браслет, елозя им туда-сюда. Куда-то торопится сталкер, время поджимает?
Из фургона появился следующий тестер. Серокожий, существенно выше двух метров ростом; мышцы настолько выразительно проступали сквозь кожу, что казалось, она вот-вот лопнет. Лысая голова, большие, глубоко запрятанные под надбровными дугами тёмные глаза, провалившийся внутрь нос, торчащие изо рта в разные стороны гнилые клыки. Одет урод был в засаленные светло-коричневые штаны и чёрные короткие, по середину голени, сапоги. От каждого его шага в месте соприкосновения подошв с почвой поднимались столбики пыли.
– С ним дерись, – здоровяк-пулемётчик, смотревшийся рядом с серокожим чмошником как младший братишка, указал на Крайта.
Громадный кивнул и пробормотал что-то нечленораздельное.
Краем глаза Рута приметила, что оба модера синхронно отступили к своему джипу, а затянутая в латекс красавица-госпожа поспешно скрылась в розовой кабине своей машины, как только серокожий дылда был извлечён из грязного фургона. К стеклу рядом с ней изнутри прилипла физиономия пузатенького мужчинки.
Бой обещал быть неравным, мягко говоря, потому что тестер чуть ли не в полтора раза выше и в два – шире испытуемого. Но на стороне Крайта есть преимущества – скорость и ум. Крайт может и протупить, но уж точно он не тупее серокожего выродка. Эти твари умом никогда не отличались. Зато силой… Почти во всех шоу Стадиона участвуют эти серые зомбаки.
– Бой! – скомандовал пулемётчик.
Противники начали медленно сходиться. Человек выглядел спокойным и собранным. Насколько Рута понимала, к этой минуте Крайт уже принял происходящее как должное и настроился выжить любой ценой.
Другим краем глаза не выпуская из поля зрения водителя, или босса, Рута засекла, как тот достал из кармана металлическую гайку на белой верёвке и повесил себе на шею. Точнее, для верёвки она была слишком плоской и скрученной – это либо полоска ткани, либо бинт. Босс обхватил гайку двумя пальцами и начал что-то быстро шептать, энергично шевеля губами. Слов Рута, естественно, не разобрала, но была готова поклясться, что стадионный молится… Должно быть, он из поклонников Семигранной Гайки, религиозной секты, возникшей после Вторжения. Сталкеры поговаривают, что больше всего адептов Гайки базируется в Прозрачном Пятне, на территории четвёртого круга. И здесь, в первом, ближнем к границе с внешним миром, появляться они обычно не жаждут. Разве что по очень важным поводам.
Противники наконец сошлись. Крайт легко уходил от ручищ оппонента, но сам никак не мог провести контратаку. Серокожий, выбрасывая вперёд одну руку, другой успевал защищать открывшиеся участки корпуса. Однако человек быстро просчитал тактику защиты противника и, сделав резкий выпад, нанёс ему серию ударов в морду и грудину. Зомбак, у которого атрофировалось почти всё сенсорное, разве что щекотку ощутил. Но Крайт не сдавался. Он волчком кружился вокруг громадины и периодически наносил серии ударов руками и ногами… правда, тщетно. Когда у врага не болит, его слишком сложно победить.
Закусив губу, Рута наблюдала за Крайтом и вдруг поняла, что используемую им технику она уже наблюдала. Только вот где?.. Девушка так увлеклась поиском ответа, что даже отстранилась, абстрагировалась от кипящего на её глазах поединка. Нет, она не перестала «болеть» за товарища по плену. Просто теперь Рута наблюдала за боем исключительно глазами, разум же находился в напряжённом поиске.
После очередной контратаки Крайт оступился, чем не преминул воспользоваться его противник. Кулак метнулся в направлении груди человека, что заставило Руту отвлечься от поиска ответа: грудь Крайта вдруг почернела, и в следующую секунду в неё последовал сокрушительный удар. Зрители дружно возопили. Крайт отлетел метра на три, но ни хруста костей, ни крика боли не последовало. Не поверив своим глазам, девушка растерянно заморгала. Грудь Крайта была такой же, как и минуту назад! Наверное, чернота привиделась.
В полёте Крайт успел сгруппироваться и после приземления откатился в сторону. Когда он вскочил на ноги, зрители опять дружно вскрикнули. Человек должен был валяться с проломленной грудной клеткой, а он стоит как ни в чём не бывало. Разве что в месте удара теперь четыре кровоточащие ранки.
Серокожий зомбак попытался состроить гримасу удивления. В его жиденьких мозгах не укладывалось, почему противник до сих пор жив. Не мог понять этого и Босс. Но выражение его лица – одновременно изумление и вселенское облегчение – свидетельствовало о том, что ему в общем-то всё равно, каким образом Крайт пережил удар. Главное – что жив. Вот это да, стадионный водитель тоже болеет за пленника, оказывается!
Воспользовавшись замешательством противника, Крайт подбежал к ещё не остывшим трупам сарков. Пару секунд разглядывал мёртвые тела, потом подобрал одну из откушенных в ходе междоусобицы лап. Откушенных лап было три штуки, но Крайт выбрал ту, что отделилась практически у самого тела. Вооружившись такой вот «дубиной», человек отважно пошёл на противника. Водитель и пулемётчик, представлявшие Стадион, не возмутились тому, что испытуемый вооружился. В бою все подручные средства хороши – гласит одно из правил коммерческих схваток.
Теперь бой развивался по иному сценарию. Крайт так же носился вокруг противника и наносил серии коротких ударов, но если раньше серый верзила отмахивался от него, как от назойливого комара, то теперь старался избегать ударов. Но куда там! Крайт перемещался очень быстро. Невероятно быстро. У Руты даже немного закружилась голова от его шустрых манёвров.
Крайт заставил монстра забыть о контратаках. Человек двигался удивительно энергично, словно питаемый неиссякаемыми батарейками. И атаковал, атаковал… Беспрерывно!
Удивительно, но если учесть наличие блок-ошейника, это были природные, собственные способности бойца, а не сверхсила, заимствованная у окружающей ареальности! Выходило так, а не иначе.
Острейшие когти сарки, способные проткнуть металл, легко проникали сквозь серую кожу, рассекали мышечные волокна до костяка… Через несколько минут бой закончился – от полученных повреждений, нанесённых сарочьей лапой, громадина больше не мог удерживать равновесие.
– Добей его! – крикнул один из дикарей.
Зонорожденные соплеменники хором поддержали.
Крайт повернулся на голос и так злобно зыркнул на дикаря-запевалу, что тот даже отшатнулся, отступил на пару шагов.
Снова посмотрев на неподвижно лежащего верзилу, непобеждённый боец опустил «дубину» и, вперив взгляд в водителя грязного фургона, этак с издевкой поинтересовался:
– Этот последний?
– Сегодня для тебя битва завершена, воин, – изысканно отозвался водитель.
Снова услышав чисто российскую речь, Крайт удовлетворённо кивнул.
– Тогда всё, я закончил, – проинформировал он собравшихся.
– Добей его, братан, не щади! – крикнул кто-то из зрителей на чистяке. Дикари почти не употребляли российский в первоначальном виде, и этот возглас выглядел как дань уважения доблестному бойцу.
Остальные ублюдки, а их к этому моменту на поляну подтянулось штук пятнадцать, воодушевлённо подхватили призыв. Через мгновения громогласное «Добей его! Добей!!» заполнило площадку. Только покупатели и Рута в этом скандировании не участвовали. Обведя дикарей злыми глазами, Крайт бросил «дубину» и демонстративно отошёл в сторону от поверженного им противника.
– Очень благородный поступок! – одобрительно сказал пулемётчику водитель с гайкой на шее. – Из него получится хороший человек.
Рута покосилась на стадионного. Определённо, этот типчик – ещё более странный, чем казалось.
Разочарованно врубившись, что добивания не будет, дикарские выродки начали освистывать Крайта.
– Эх, вы! – укоризненно произнёс на зонном наречии водитель с гайкой на шее. – Ни хрена вы не знаете о чести…
– Он должен убить! – крикнул кто-то из «хозяев арены». – Это его долг!
– Его долг – выжить. Выжить, а не убить. Именно это и отличает человека от той же сарки, – растолковал в ответ водитель. – Крайт правильно сделал, за что ему честь и хвала.
Водитель захлопал в ладоши. Его поддержал пулемётчик, а после паузы и дикари. Меньше чем через минуту атмосфера поляны буквально тряслась от множественных хлопков.
– Эй, очкарик! – Пулемётчик нагло обратился к имплантированному «орлу». – А ты чего не хлопаешь? Особенный, да?!
– Не твоё дело, – огрызнулся тот.
– Небось завидуешь, что не прокаченный человек сумел одолеть сарок и зомбака почти голыми руками?
– Ага, инвалиды всё никак не простят поражение у Каменных болот, – поддержал водитель.
– Это была случ-чайность, – процедил имплантированный модер.
– Как же! – Стадионный с гайкой на шее артистично всплеснул руками. – Ваши андроиды вчистую продули органикам.
– Ничего вы не умеете без своих добавочных хреновин, – дожал пулемётчик.
– Мы с вами ещё поговор-рим! – рявкнул модер в очках, сжав кулаки.
– Эх, раз, да ещё раз, да ещё много-много-много раз! – вдруг пропел водитель.
Пропел на чистом российском, поэтому понял даже Крайт.
– Это Высоцкий, красавица, – сказал водитель Руте уже на зонном и подмигнул ей.
– Высоцкий. Высоцкий. Высоцкий… – как заклинание вдруг зачастил Крайт.
– Тоже помнишь Владимира Семёновича? – живо поинтересовался водитель, снова на чистяке.
– Высоцкий. Живой. За что спасибо, – произнёс Крайт непонятное.
Водитель вылупился на него так, словно боец на глазах превратился в чудо-юдо со щупальцами и ложноножками.
– Спасибо, что живой… – эхом, тоскливым голосом повторил сталкер с гайкой на шее.
– Ты чего, босс? – встревожился напарник.
– Так! – Первый из стадионных встряхнул головой до того энергично, будто хотел удалить из неё всё содержимое. – Этот парень мне нужен… Нам нужен. Предлагаю любую цену.
– По поводу цены мы определимся на торгах. – «Спикер» дикарей выдвинулся из толпы соплеменников и был невозмутим.
– Никаких торгов, – отрезал водитель. – Мы берём его! Эй, герой, ты пойдёшь с нами? – спросил он на чистом.
Крайт посмотрел на Руту, помедлил.
– При условии, что её отпустят, – после паузы ткнул он рукой в девушку.
– Не послышалось мне? – недоверчиво спросил у босса «спикер».
Водитель с гайкой на шее молча кивнул.
– Он ещё условия ставит! – возмутился «спикер». – У него ваще с башкой нелады!
– Нравится он мне, – твёрдо заявил босс. – Напоминает меня в молодости.
Пулемётчик удивлённо посмотрел на босса и достал из кармана новую зубочистку.
– Та я тебе щаз… – угрожающе произнёс «спикер», испепеляя взглядом Крайта, и поднял свою дубинку.
– Тихо-тихо! – Водитель наконец спрыгнул с капота. – Дай-ка я с ним поговорю.
– Условие твоё, конечно, дерзкое, но я постараюсь разрулить ситуацию, – сказал Крайту водитель; на чистяке, само собой.
– Скиф, ты с какого перепугу прогибаешься перед ним?! – изумился «спикер». – Сдался тебе этот придурок с его условием!
Стадионный, зонное имя которого только что прозвучало во всеуслышание, потёр висевшую на шее гайку. Он обязан был как-то ответить на претензию дикаря, но… промолчал.
За этой немой сценой наблюдали все находящиеся на поляне, поэтому не отследили, как «потенциальный хороший» человек рванул в направлении пулемётчика…
Тот, надо заметить, хоть и казался глуповатым, но обладал превосходным чутьём. Он стоял к Крайту спиной и вдруг резко обернулся.
Ноги Руты пружинисто разогнулись, и девушка вскочила с земли, готовая вступить в схватку на стороне Крайта. Она увидела, как пленник нанёс удар в правую сторону торса стадионного, чуть выше кармана, из которого тот доставал зубочистку. От полученного удара громила вынужденно сделал шаг назад, но исхитрился схватить напавшего за локоть и швырнул на свой же фургон. Рухнув на капот, в точности туда, где совсем недавно сидел Скиф, Крайт скатился вниз. Приземлился крайне неудачно, на спину, да ещё и в момент падения случайно завёл за неё левую руку. Раздался отчётливый хруст.
В носу у Руты что-то лопнуло, защекотало, и по губам потекло солёное, горячее… Скосив глаза вниз, она увидела на земле алые капли. Девушка поняла, что это из её носа течёт кровь. Снова, как тогда, в больнице… Посмотрев на поверженного Крайта, она скривилась и охнула. Не от того, что дела её товарища были настолько плохи, а потому, что внезапно ощутила исходящую от него невероятную МОЩЬ. В точности как тогда – в больнице и возле горящего дома.
Крайта уже окружали дикари. Нацелив на него копья, ясно дали понять, что дальнейшее проявление инициативы пресечётся жестоким наказанием.
Левая рука Крайта безвольно лежала, и он поднял вверх другую, неповреждённую конечность, демонстрируя, что осознал, мол, больше не буду, сдаюсь. Зонные ублюдки расступились, позволяя живорожденному человеку подняться.
Оказавшись на ногах, человек скривился и, не удержавшись, едва слышно застонал. Но тут же стёр гримасу боли и улыбнулся во всю ширь. Ему эта лыба дорогой ценой далась, но требовалось держать марку. Дикари расступились перед ним, кто-то сзади толкнул его в спину, тем самым веля пошевеливаться, и что-то рассерженно крикнул на их тарабарском наречии.
Человек не стёр улыбку, решив любой ценой выдерживать имидж несгибаемого героя.
Никто не заметил, как он, лёжа на земле, спрятал в задний карман джинсов вытащенные из нагрудного кармана широкого мужика зубочистки.
* * *
Рута услышала: «Вперёд, сука!» – и ощутила безжалостный толчок в спину. Едва не опрокинулась наземь снова, но чудом удержалась на ногах. Главным сейчас было не упускать из виду Крайта.
Проходя мимо Скифа, тот посмотрел стадионному в лицо с близкого расстояния и на миг приостановился. Заполучив очередной мотивирующий тычок в спину, Крайт продолжил движение, но оглянулся на человека с гайкой на шее.
Скиф тоже неотрывно смотрел на Крайта.
Руту вели позади них, и она стала свидетелем этих переглядываний. Уж слишком неравнодушно почему-то смотрели эти двое в глаза друг другу. У девушки появилось обоснованное подозрение, что Скиф и Крайт как-то взаимосвязаны.
Хотя молодой мужчина мог об этом и не помнить. Разве что мелькнуло у него бередящее подозрение…
А вот помнил ли старший мужчина, Рута даже гадать не взялась бы. Мутный, ох, мутный какой этот сталкер Скиф!
* * *
Рука не сломалась. Вывих, всего лишь вывих. Сустав вылетел. Хотя и перелом ОНА бы излечила мгновенно, если бы сочла нужным.
Но продолжила наблюдать, не вмешиваясь. Он сильный, должен сам справиться.
ЕЙ не стоит опекать его по мелочам. Насколько помнится, настоящие мужчины этого не любят.
А ещё ОНА вспомнила – для того чтобы настоящий мужчина был счастлив в любви, необходим облик женщины его биовида. Не в последнюю очередь любят они глазами, что поделать, природа такая.
Но являться во плоти рано. И пока что неясно, надо ли.
