16

В темноте засветились огни дома. Стоило Еве въехать в ворота, как задул ветер, голые деревья со стоном нагнулись.

Тяжелая предстоит ночка, мелькнуло у нее в голове. Надо собраться с силами.

Когда она вылезла из машины, свирепый ветер раздул пузырем ее пальто.

– В чем дело? – крикнула она ухмыляющемуся Рорку.

– Ветер, мрак, таинственные огни. Ты похожа на сказочную королеву-воительницу, готовую броситься в бой.

– Не знаю, как насчет остального, но про бой ты угадал.

И она поспешила вперед, зная, что первое столкновение грянет уже в холле, где ее поджидал Соммерсет с неодобрительным взглядом.

– Наконец-то вы вспомнили, где ваш дом.

– Я-то надеялась, что вы про меня забудете.

Он высокомерно перенес внимание на Рорка. Ева тем временем освободилась от пальто, не обращая внимания на трущегося о ее ноги кота.

– Ваша тетя сообщила, что родня приедет завтра, как намечено. Полагаю, около двух часов дня по нашему времени.

– Отлично. Я постараюсь вернуться домой к их появлению.

– Очень на это надеюсь. Ричард ДеБласс тоже подтвердил свой приезд. Они приехали в Нью-Йорк уже сегодня вечером. Дети в восторге. – Соммерсет опять вспомнил про Еву. – Никси ждет не дождется встречи с вами.

– Вот и встретимся, – отрезала Ева. Как-нибудь. Если она выкроит время. Господи!

Никси вспомнилась ей такой, какой она видела ее в первый раз: дрожащей от страха в ду́ше, где она пряталась, забрызганная кровью родителей. Она поднялась по лестнице и вошла в свой кабинет, ощущая новую тяжесть на плечах.

– Что мне делать? – обратилась она к Рорку, вошедшему следом за ней.

– То, что полагается. – Он поставил на пол компьютер. – Первым делом поужинать.

– Давай отложим? У меня много работы. Надо многое уточнить, проверить, как дела у Пибоди, Бакстера, Трухарта, у полицейских, которых отправили охранять потенциальных жертв. Согласовать действия с Фини и заняться отелями – где-то ведь этот сукин сын засел. Арендные апартаменты, продажа жилья тоже в фокусе: у него куча денег и, держу пари, новенькое удостоверение личности. Ну, в процессе можно будет подкрепиться, а заодно позаботиться о наших гостях и о праздничном обеде. Пока что мне не до этого.

– Как это трудно, – начал он обманчиво спокойным, опасным голосом, – быть одной-единственной во всем городе, а то и на всей планете, кто способен отловить этого сукиного сына! И всех остальных сукиных сынов, замышляющих убийства. Твоя задача осложнена тем, что вокруг тебя толпятся остолопы, ожидающие, что ты будешь также есть, спать и вести светские беседы. Как же мы мешаем тебе жить!

– Я совсем не об этом. Ты отлично знаешь, что…

– Я отлично знаю, что не заслуживаю пинков за то, что к нам съедутся друзья и родственники. Как и за то, что ты переутомилась и нервничаешь. Поступай как знаешь.

Он снова подхватил компьютер и вышел.

– «Нервничаю»? – От этого оскорбления она сжала кулаки и уставилась на кота, ответившего ей таким же испепеляющим взглядом. – С чего он это взял?

Галахад развернулся и с задранным хвостом – еще одно оскорбление! – отправился следом за Рорком.

– Ну и проваливайте! – прошипела Ева им вдогонку, пнула ногой свой письменный стол и приказала компьютеру зачитать поступившую почту.

Через две минуты она выругалась и приказала компьютеру заткнуться и сохранить почту.

Она чуть было не спросила систему управления домом, куда отправился Рорк, но успела сообразить, что это излишне: он забрал компьютер с вещдоками, значит, сидит в своей лаборатории. Что за манера – убегать в разгар размолвки, да еще помогать при этом ей? От этого настроение стало еще паршивее.

Она вторглась в компьютерную лабораторию, где Рорк сидел без пиджака, с закатанными рукавами рубашки, с завязанными на затылке волосами и бокалом вина в руке, не сводя глаз с компьютера.

– Я не нервничаю. Терпеть не могу это слово.

– Как тебе угодно.

– Ты это брось! – Она нацелила на него палец. – Оставь этот благоразумный тон, не выставляй меня истеричкой. Это грязные приемчики в борьбе!

Он бросил на нее холодный взгляд.

– Как хочу, так и борюсь.

– Мне не до ссор. Я пытаюсь сделать свою работу, потому что если я провалюсь, то появится очередной труп. Как бы Моррис не стал брать с меня арендную плату!

– Ну, так работай, лейтенант! Я тебе не мешаю.

– Еще как мешаешь! – Она отняла у него вино и отпила. – Ты морочишь мне голову, из-за тебя я чувствую себя эгоисткой, дурой и вообще…

– …нервничаешь? – подсказал он и удостоился пылающего взгляда ее прищуренных глаз.

– Еще раз произнесешь это слово – и я тебе врежу!

Он встал и оказался с ней нос к носу, глаза в глаза.

– Попробуй. Хорошая потасовка пойдет на пользу нам обоим.

Она поставила бокал.

– Не дразни меня.

– Я бы назвал это вызовом. – Он насмешливо улыбнулся. – Если, конечно, нервы не лишили тебя сил.

Наносить удар кулаком она не стала – к этому он был готов. Она поступила иначе: сделала ему подсечку. Он сделал то же самое другой ногой – и оба рухнули.

При падении он попытался развернуться и принять на себя весь удар, но оба все равно больно ударились об пол лаборатории. Она попробовала сомкнуть ноги и двинуть его локтем в живот, но он проявил свою всегдашнюю ловкость и поставил ей блок. Используя преимущество в весе, он чуть не пригвоздил ее к полу. Но она была юркой, как ящерица, и успела выскользнуть. Еще немного – и он получил бы коленом в пах. Тогда право назвать ее методы грязными появилось бы и у него. Но его спас случай.

После этого они покатились по полу, опрокидывая стулья, врезаясь в мебель, не щадя друг друга. В конце концов ему удалось ее оседлать, а ей – все-таки двинуть ему ногой в пах.

Его растрепавшиеся волосы закрыли обоим лица, оба пыхтели от натуги, заглушая писк аппаратуры. Его сумасшедшие синие глаза впивались в ее карие, сыпавшие искрами. Оба сердца гудели, как боевые барабаны.

В следующее мгновение он впился ртом в ее рот. Она обхватила его ногами. Ярость, неудовлетворенность, обида вылились в безумную, первобытную похоть.

Она всасывала его язык, он рвал на ней рубашку. Желание неистово нарастало с каждой секундой. Теперь они катались, вцепившись друг в друга, совсем с другой целью: чтобы дать выход обуявшей их страсти.

Он осыпал ее лихорадочными ласками, пил ее жадными глотками. У него кипела кровь, а она изгибалась и дрожала крупной дрожью, сводила с ума, воспаляла, доводила до неистовства.

Он спустил до бедер ее джинсы, свирепо сорвал трусики и ласками заставил ее забыть обо всем, кроме желания слиться с ним в экстазе. Подхваченная потоком наслаждения, ослепшая и оглохшая, она притянула его к себе, выгнулась, приняла первый толчок, второй, третий. Все сильнее сжимая ногами его поясницу, она заставила его наполнить ее до отказа, а потом опустошить – и самому опустошиться.

Он рухнул на нее бездыханный. Ему стало страшно: она уничтожила его, обглодала до костей, обтрясла, как грушу. И теперь лежала под ним, не шевелясь, но еще содрогаясь от макушки до пальцев ног.

Или это он дрожит? Скорее они оба.

Он. Она. По всей длине, слева направо, насквозь. Со всей безумной, потрясающей, отважной силой.

Он ничего не стал бы менять. Она тоже.

– Нашла время, – горло у него жгло огнем, и он все отдал бы за глоток вина, оставшегося на его столе, за то, чтобы набраться сил, встать и выпить. Но сил хватило только на то, чтобы приподнять голову и посмотреть на нее. Взглянуть в ее горящие, ласковые, раскосые глаза цвета темного виски.

– Всего-то минута.

На эти ее слова он ответил улыбкой, она на его улыбку – прикосновением к его щеке. Он припал губами к ее шее.

Теперь, когда ярость смыло паводком страсти, обнажился несокрушимый утес любви.

– Я не нервничаю. Придумай другое слово. Ты же знаешь, как хорошо я отношусь к твоей родне. Просто сейчас на меня столько всего навалилось, а тут еще они.

– Ты подавлена?

Она обдумала термин.

– Годится. Пусть подавлена. Когда мы ездили туда летом, это было главным образом – не считая короткой паузы в связи с трупом, в действительности меня не касавшимся, – отдыхом и поглощением пива.

– Хорошо тебя понимаю.

– Хотелось бы так думать. А Никси? Это нехорошо, неправильно, но всякий раз, когда я вижу эту девочку, тем более разговариваю с ней, у меня внутри все сжимается. Не могу не видеть ее такой, какой она была, когда я ее нашла в ее убежище, всю в крови родителей. Не понимаю, зачем я ей нужна, почему она хочет со мной говорить. Ведь я служу напоминанием о том, что она пережила, кого лишилась. У меня голова идет кругом, а этого я не могу сейчас себе позволить.

– Если бы ей было больно тебя видеть, Ричард и Элизабет не позволили бы вам встретиться.

– Надеюсь.

– Отнесись к этим встречам с друзьями и с родственниками как можно проще. Давай им то, что можешь и когда можешь. Они же друзья и близкие, все они понимают, кто ты такая, чем занимаешься и что все это значит.

– А Соммерсет? – простонала она.

– Он тоже. – Рорк погладил кончиком пальца ямочку у нее на подбородке. – Просто вам нравится друг друга шпынять.

– Наверное. – Она на секунду закрыла глаза. – Я опоздала. Теперь они не выходят у меня из головы, я все время вижу, что он с ними сделал из-за моего опоздания.

– Ева, – он прикоснулся губами к ее лбу, – прекрати себя обвинять.

– Легко сказать! Все указывает на то, что его родители были славными людьми, очень старались правильно воспитывать сына, а он, не сумев настоять на своем, зверски их убивает. Уничтожает! Лори Нуссио, обычная девушка, добросовестная официантка, ответственный человек: дважды из сил выбивалась, чтобы помочь ему найти работу. А он ее унижает и убивает за то, что она выгнала его после того, как он ее обокрал и избил.

Он обнял ее, она сжалась в комочек, чтобы успокоиться.

– А Фарнсуорт? Хороший преподаватель, запомнившийся ученикам добротой, женщина, обожавшая своего уродца-песика и угощавшая соседей супом. Он мучил ее много часов, а потом убил – все потому, что когда-то ленился делать домашнее задание!

– Ты его знаешь. Значит, ты его остановишь.

– Сначала мне надо найти этого выродка.

– Найдешь!

Она глубоко вздохнула.

– Найду. – «Успокойся! – приказала она себе. – Не терзай себя!» – В общем, прости. Я перед тобой провинилась?

Он улыбнулся.

– Учитывая то, чем все закончилось, я бы так не сказал.

Оказалось, что к ней вернулась способность улыбаться.

– Наконец-то я проголодалась!

– Неужели?

– Представь себе!

Он оторвался от нее, сел у нее в ногах и расплылся в улыбке.

Поймав его взгляд, она оглядела себя. От одежды на ней остался рукав рубашки, почему-то портупея и трусики, болтавшиеся в районе ботинок.

– Хорошая была рубашка, – подумала она вслух.

– Хорошо, что она у тебя не единственная. Как и у меня. – Он отшвырнул собственные лохмотья.

– Придется уничтожить это барахло. Я не допущу, чтобы оно попало на глаза Соммерсету.

– Сколько можно тебе повторять: он в курсе, что у нас с тобой случается секс.

– Бывает секс и секс.

Он наблюдал, как она натягивает остатки трусиков.

– Золотые слова! Мы позаботимся о нравственности Соммерсета. – Он подал ей руку и помог встать. – Как тебе понравится мое предложение переодеться, поесть и вернуться к работе?

– Достойный план!

– Что скажешь о спагетти с фрикадельками?

– А это уже гениальный план! – Она прильнула к нему. – Я весь день места себе не находила. Все это расследование. Куда это годится – сходить с ума из-за очередного расследования? Мне было необходимо выпустить пар.

– Счастлив, что помог.

Он ударила его кулаком в голую грудь.

– Как будто ты сам не выпустил пар!

– Значит, нам есть за что благодарить друг друга.

Оба нагнулись за рваными рубашками.

Еда помогла, как и приведение в порядок своего рабочего места, чтение рапортов подчиненных, сверка часов с Фини.

Ей было неведомо, чем занят у себя в лаборатории Рорк, но она четко знала: один он в целом свете мог хоть что-то вытянуть из компьютера со стертой памятью.

Она проверила на своем компьютере вероятности, но результаты ее не устроили. Когда она ввела в уравнение обоих детей Бойда, количество вероятных мишеней возросло. Но откуда Рейнхолду знать, что они приехали домой на День благодарения? Да и способен ли он думать о семьях и праздниках?

Ему подавай самого Бойда, решила она, прихлебывая кофе. Потому что ему захочется доказать свою способность дотянуться до любого обидчика.

С другой стороны, Бойда нельзя равнять с потерявшим форму коммивояжером, попавшим в устроенную родным сыном засаду, да еще в собственной квартире. Бойд силен, подтянут, у него хорошая охранная система. Здесь Рейнхолду понадобится изощренный план. А главное, отвага.

Поэтому гораздо выше вероятность того, что он продолжит расправляться с женщинами: на них он уже набил руку, да и опасности несравненно меньше.

Сейчас список возглавляли Марлен Уизлет и Шумахеры, за ними шел дружок, Балбес Джо. Следующим в очереди стоял Гарбер, бывший учитель географии. Если убийца будет придерживаться системы, учителя тоже следует считать вероятной мишенью. Ева жирно подчеркнула слово «если». Что, если убийца решит отдохнуть и потратить часть денег своей последней жертвы?

Нет, решила Ева, вскочив и возобновив кружение по комнате. Ему необходимо чувство эйфории, ощущение своего могущества. С другой стороны, он ранен, и это может предоставить ей передышку.

– Где ты, подонок?

Она снова вывесила на экране карту и выделила места всех преступлений, все точки, где видели разыскиваемого. Вычислила с помощью компьютера маршруты, приступила к расчету новых вероятностей – и заработала головную боль.

Войдя, Рорк застал ее стоящей перед экраном, раскачивающейся на каблуках и с усталым разочарованием изучающей полученные результаты.

– Многовато вероятностей, чтобы им пусто было! Отели, апартаменты, кондоминиумы, дуплексы, семейные дома. Даже наиболее вероятных мест вблизи его родного района набирается слишком много. А он, черт бы его побрал, возьмет и решит съехать куда-нибудь в Джерси, в Бруклин, в Квинс! О, только не это! – Сама испугавшись, она стала растирать себе заломивший затылок. – Пусть лучше остается на Манхэттене, в родных местах! На расстоянии трудно испытывать чувство превосходства. А с другой стороны…

– Ты ходишь кругами, лейтенант.

– Знаю. Все это сводит меня с ума.

– Тебе нужно поспать. Сон прочистит тебе мозги. – Рорк взял в ладони ее лицо. – Утро вечера мудренее.

– Ненавижу этого типа. Разве не глупость? Сама не знаю, откуда эта ненависть, ведь я сталкивалась и кое с чем похуже. Но он застрял у меня в глотке.

– Вот начнешь его допрашивать – и сама застрянешь у него в глотке. – Он чмокнул ее в лоб. – Идем спать.

Она мысленно согласилась, что это выход, потому что хождение кругами было заведомо бесполезным занятием.

– Ты что-нибудь откопал? – спросила она мужа по пути в спальню.

– Такой медленный процесс, что с ума сойти можно! – пожаловался он. – Я наскреб горстку байтов – достаточно, чтобы установить, что она соединила свои компьютеры. Появится больше данных – тогда и получится отыскать тропинку, по которой утекли денежки. Сейчас в эту стену колотится башкой Фини. За вечер мы с ним переговаривались несколько раз. Завтра он возобновит это увлекательное занятие. Опережаю твой вопрос: Макнаб тоже в деле, и не он один. Мы добьемся своего, но не скоро, пройдя через серию разочарований.

В спальне, раздеваясь, она сказала:

– Если мы даже нападем на след денег, законным способом нам их не конфисковать. Ты сможешь прибегнуть к незаконному?

Он смотрел, как она натягивает ночную рубашку. Когда она лишалась сил, ее кожа становилась полупрозрачной.

– Смогу. И сделаю это с радостью.

– Надо будет об этом подумать. Первым делом надо добиться результата. Если не получится добраться до него моими методами, придется использовать твои. Он ведь уже наметил себе следующую цель и сейчас соображает, как до нее добраться. Знает, что у него получится, и наслаждается своей хитростью.

Он улегся и притянул ее к себе.

– Так или иначе ты его получишь. Что тогда останется от его хитрости?

– Тогда – ничего. – Она закрыла глаза и приказала себе спать.

В своем новом пентхаусе, лежа на новой шикарной кровати, Рейнхолд проглотил очередную дозу болеутоляющего, запив остатком шампанского, преподнесенного в подарок менеджментом здания.

Нога болела адски!

Когда он покидал клинику, боль была совсем не такой сильной – спасибо лекарствам. В своей новой берлоге он почувствовал себя на миллион, даже на все четыре – так его порадовала здоровенная подарочная корзина. Шампанское, деликатесные сыры, сладости, фрукты, выпечка, готовая еда для богатых людей! Он не возражал против готовой еды.

Ему было так хорошо, что он приказал дроиду разобрать снедь, сходить за импортным пивом, а потом накрыть на стол. А сам прошелся по квартире, потом по зданию, чтобы запомнить, где находятся магазины, рестораны и бары, фитнес-центр. Мелькнула мысль засесть в баре, подцепить женщину. Но сейчас важнее было как следует сориентироваться.

Только когда опять напомнила о себе нога, на ум пришел совет врача дать ей отдых и держать приподнятой.

Недоумок врач мог бы высказаться понятнее, думал он, скрипя зубами, пока ждал, чтобы подействовало болеутоляющее. Или дать ему лекарства посильнее, рекомендации получше, оказать более эффективную помощь.

Может, научить докторишку уму-разуму? Интересно, как бы ему самому понравилось жить со сломанной ногой?

– Надо будет включить тебя в список, – процедил Рейнхолд. Может, снова навестить врача, проучить его и заодно захватить хороших лекарств? Нет, возвращаться туда было бы неумно. Разумнее узнать, где живет это светило науки, и пожаловать туда. Заодно можно разжиться деньжатами. Известное дело, докторишки купаются в деньгах!

Есть о чем подумать. Поймать лепилу на пути с работы или заявиться прямо к нему. Но всему свое время.

Он включил экран в спальне и задумался, как вывести на него данные из своего компьютера. Потом решил, что успел проголодаться и что ему хочется пиццы.

– Эй, Болван! – Он был в восторге от своей идеи заставить дроида откликаться на обидную кличку и каждый раз, вызывая его, хихикал.

– Слушаю, сэр, – отозвался дроид из двери спальни.

– Принеси мне пиццу: пеперони, грибы, перец, лук. Большую! От «Винни», люблю это местечко.

– Будет исполнено, сэр. Принести или заказать доставку?

– Сам ступай! Зачем ждать, пока доставят? Пусть хрустит!

– Конечно, сэр.

Ему нравилось обращение «сэр». Давно пора ему называться «сэром»! Надо будет, чтобы все, кого он решит укокошить, перед смертью называли его «сэром».

Он открыл на экране свой список и стал изучать фамилии, адреса, места работы, которые он знал раньше или сумел раздобыть теперь. Рядом с каждой фамилией значилась обида и предполагаемый способ расплаты, который он мог в любой момент заменить на другой.

Он бы удивился, узнав, насколько Евин список совпадает с его собственным. Но о полиции он не думал. Он уже воображал себя профессионалом. В конце концов, каждое убийство окупалось и приносило прибыль.

Джерри Рейнхолд обзавелся программой для выбора кодовых имен и мнил себя мастером уничтожения, действующим по собственному списку. Когда этот список исчерпается, он предложит себя на рынке под понравившимся кодовым именем.

Сейчас ему нравилось имя «Кобра». Стремительно и неотразимо! Или лучше «Потрошитель»?

Изучая свой список, он заново переживал каждое оскорбление, каждую обиду, каждый отказ.

Здорово было бы плеснуть кислотой в смазливую мордашку Марлен Уизлет, превратив ее в уродину. Потом заставить ее любоваться собой в зеркале. И под конец перерезать ей горло.

Надо проучить ее за то, что она его отшила, что вообразила, что он ей не пара. Кстати, она успела разбогатеть, торгуя своей мордашкой, которую он изуродует, и своим телом.

А Шумахеры? Как же он их ненавидит! Их он тоже заставит расплатиться. Старика забьет до смерти, а старуху утопит в ее собственной ванне, вот будет умора!

Тренер Бойд, старый славный Бойд! Вот уж где он даст себе волю! Вот где состоится бейсбольный матч века! Придумать, как проникнуть к нему в дом. Первым делом изнасиловать у него на глазах жену. Затем поработать ножницами – давненько он не пускал их в дело. А под конец вышибить тренеру мозги своей верной битой.

Вот оно, высшее наслаждение! Даже если он уйдет от Бойда несильно разбогатевшим, это не помешает ему потрудиться во имя чистой любви!

Он всласть похихикал и вернулся к списку.

Пора менять методы. Теперь у него хватит денег, чтобы как следует вооружиться. От оружия многое зависит. Что выбрать – молоток или, может, пилу?

Хочется быть во всеоружии!

А Мэл? Разве это по-дружески – вышвырнуть на улицу друга, у которого не оказалось денег на оплату жилья? До Мэла можно добраться через его мамашу, назойливую стерву. Здесь пригодится молоток. Сначала для мамаши, потом для сынка.

Перейдя к следующему имени в списке, он заулыбался. Это будет настоящий пир! Обычно в таких случаях приходится раскошеливаться, а тут он попирует, да еще набьет карманы.

– Болван, где моя пицца? И пиво тащи!

Он потратил на обдумывание своего плана еще несколько минут. До чего же все просто! Почему все это пришло ему в голову только сейчас?

Дроид принес пиццу и пиво на подносе с салфеткой. Неплохо.

– Выйди. Отдыхай. Но будь начеку. Чтобы был под рукой, если понадобишься.

– Слушаюсь, сэр. Приятного аппетита.

– Проваливай.

Он переключил экран на развлекательный блок, просмотрел выбор сюжетов и остановился на порно. Потом забавлялся пиццей, пивом и жестким сексом, пока его не сморил сон.