Эпилог
Через три месяца без малого я, как и положено в звериной ипостаси, родила слепого волчонка. Одного.
Мальчика…
Все это время мы безвылазно провели в таком укромном и по-северному теплом «убежище» Андрея. Это место и стало первым домом нашего сына.
Имя ему выбрал Андрей. Он очень удивил меня, когда поднял этот вопрос еще в середине периода ожидания.
— Лен?
Мы недавно вернулись с прогулки — поохотились волками, пробежались, потренировали мой контроль над бурой — и валялись сейчас на кровати в спальне под самой крышей дома, отдыхая и вслушиваясь в вой ветра снаружи. Волчица моя под неусыпным контролем белого волка стала гораздо спокойнее. Мудрее. Впрочем, Добровольский убеждал меня, что это — результат грядущего материнства.
Но какой бы ни была причина, волчица почти не доставляла мне беспокойства, признавая за моим человеческим сознанием право ведущего.
— Ай? — отозвалась я, лениво приоткрыв глаза.
В тепле, на сытый желудок меня клонило в сон.
— Давай, если родится сын, Артемом назовем?
Мысли о сне мгновенно выветрились из моей головы. Удивленная поднятой темой, приподнялась и, усевшись на кровати, спросила:
— Почему?
— Мне имя нравится. Сильное. Лидерское. Характерное. Я многие варианты перебрал, но никакое другое так не подходит. Пусть оно определит судьбу сына?
Как ни странно, я об имени еще не задумывалась. А муж вот, подумал. И этот факт сказал мне лишь об одном: он все же думает о будущем нашего ребенка, переживает. Пусть и не показывает этого мне.
— Хорошо, а если… девочка? Волчица?
— У меня есть свой вариант, но в данном случае уступаю инициативу тебе, — подмигнул мне Андрей.
— М-м-м. — Я задумалась, прислушиваясь к себе: есть ли у меня конкретные пожелания? И неожиданно поняла, что да, есть. Если муж, думая об имени, желал видеть в сыне продолжение себя — сильного волка, то я… В дочке я бы хотела обрести поддержку для себя. Близкое по духу существо. Добрую, в чем-то даже мягкую. И имя должно быть под стать.
— Маша, Машенька.
Скосив глаза, посмотрела на мужа. Он выразительно качал головой:
— Так и знал, что ты что-то в этом роде предложишь, — и улыбнулся.
— А твой вариант? — Насупившись, я погладила уже прилично округлившийся животик.
Оборотни никаких УЗИ не признают, у нас своеобразное течение беременности. Но потому и ответа на главный вопрос приходится ждать до конца срока.
— Влада, — с извиняющимся видом развел руками муж.
— Фу-у. — Я поморщилась. — Не нравится.
— Я так и думал. — Андрей придвинулся ближе, прижавшись ухом к животику. Малыш уже активничал, давая папе возможность многое услышать и почувствовать. — Так что соглашусь с твоим вариантом.
— А ты бы кого хотел? — с опасением задала я вопрос. С учетом моей наследственности — эту тему мы затронули лишь в первый день по приезде и больше не поднимали, — он был двусмысленным.
— Мне без разницы. — Муж демократично обошел опасную тему. — Одно знаю точно: это будет зверь моего клана — белый волк или волчица.
А я снова вспомнила про теорию отца, про рецессивные гены, ставшие доминантными и закрепившие особенные характеристики за своими носителями. В стае белых — это альбинизм и особенная живучесть, у наследников изначальной семьи — раннее старение и слабость.
Что же проявится в нашем ребенке?
* * *
О многом сокровенном мы решились поговорить лишь какое-то время спустя. Поначалу очень страшно было нарушить удивительное ощущение мира и покоя, что окружало нас тут, в уединении. И этот страх сдерживал обоих. Тем более что нарушать было что — состояние счастливой гармонии удивительно легко пришло к нам, стоило напряженности, связанной с условиями договора, остаться в прошлом.
Мы проживали день за днем, посвящая их друг другу и необходимым житейским мелочам. Проблемами всего остального мира не интересовались. Пришло наше время! И оно оказалось удивительно тихим…
Избавившись от противоречий, устранив основную причину разногласий, мы выяснили, что способны сосуществовать очень гармонично. Опыт сожительства у нас уже был, чувств и терпения мы друг для друга не жалели, а любые шероховатости сглаживали страсть и потребность выразить свою нежность.
Впрочем, Добровольский был убежден — и не скрывал этого! — что мне жить с ним легко по причине его организованности и максимальной открытости, ведь он любит меня и старается все делать для меня. Но я — разумеется, не ставя мужа в известность! — знала, что причина нашей семейной совместимости в моей чуткости, рассудительности и способности идти на уступки в мелочах, настаивая только на чем-то жизненно для меня важном. А еще мы многому учились друг у друга, заботились друг о друге и даже шутили, поддевая в каких-то мелочах.
Наверное, причина в том, что мы оба любили и хотели одного — стать семьей, и ради этой цели готовы были изменять себя.
Наш дневной распорядок был прост. Долгое и ленивое пробуждение, шутливые препирательства, а порой и нечто гораздо более чувственное, совместный душ и завтрак. Причем Андрей помогал мне не только съедать его!
Затем мы отправлялись гулять. Расчищать наваливший за ночь вокруг домика снег — работал, конечно, Андрей, а я кидала в него снежками, от которых он умудрялся мастерски отмахиваться лопатой и уворачиваться! Кататься на «Буране», просто бродить в лесу по твердой корке наста. Часто перекидывались и давали своим волкам порезвиться на свободе. И охотились тоже. Если ленились готовить обед и ужин, проще было испытать радость волчьей охоты, насытившись добычей до завтрашнего дня.
Тем более что волками мы бегали до вечера, а то и до поздней ночи. Была у нас на этот случай и своя «звериная жилплощадь». Ведомые инстинктом, белый и бурая на своей территории сразу начали поиск места, где предстояло появиться на свет их детенышам. Или детенышу, что в нашем случае было вероятнее. Ни белые волки, ни потомки изначальной семьи похвастаться плодовитостью не могли.
В своей истинной «волчьей норе» наши звери проводили немало времени, обживая место и ухаживая друг за другом.
Если же прогулкам в звериной ипостаси мы предпочитали вполне человеческие радости — например, баню, — то обед снова готовили вместе. Мы не расставались вообще, в полной мере став чем-то неделимым и единым духом. Парой!
Страсть мужа, его пристрастие к жаркому пару я разделила в полной мере. Баню мы топили через день и много часов проводили в ней, наслаждаясь приятным теплом, ленивой негой и разговорами.
Вот так и получилось, что именно за помывкой мы говорили о самом важном. Так, Андрей рассказал мне о том, что за рысями и нападением на меня с последующим ранением стоял его отец.
Я как раз лежала на мягкой влажной махровой пеленке — для удобства устроившись на боку — и вдыхала успокаивающий аромат можжевельника, что мы специально заварили в небольшом котелке.
— Мне сейчас стоит его опасаться? — испуганно замерев, спустя секунду спросила мужа и невольным жестом положила руку на живот.
— Нет, конечно, — успокаивающе погладив меня по напрягшейся спине и попутно снимая с нее пару прилипших к коже березовых листочков, возразил Андрей. — Сейчас ты часть нашей семьи, отцу и в голову не придет тебе вредить. Он понимает, что тогда сделает плохо мне. И последствия будут соответствующими.
Поежилась, вспомнив незабываемый разговор с Дамиром Добровольским в отеле, где он прямо в лицо предложил мне умереть.
— Не представляю, как мы с ним сможем контактировать… Твой отец меня пугает.
И тут же сообразила, что для Андрея общение с моей мамой тоже будет из разряда трудно выносимых.
— Не бери в голову. Во-первых, ты теперь королева и мнение альфы белой стаи для тебя совсем не определяющий фактор. Во-вторых, это моя вина. Я и представить не мог, что так полюблю. Ведь ты с самого начала была самой неподходящей для этого особой. По многим причинам. И я до последнего скрывал этот факт, даже от себя, не желая признавать. Если бы я прямо обозначил свои намерения, он бы так не поступил. Надеюсь. Хотя тогда он решил бы, что я помешался, и все силы бросил бы на мое «спасение». Но все, связанное с тобой, оказалось невероятным и непредсказуемым. А в-третьих, отец превыше всего ставит интересы семьи и клана. Так что теперь ты в сфере его опеки. Как бы наоборот не вышло — что тебе захочется убить его.
Муж усмехнулся, но мне было совсем не весело. Вопрос общения с его отцом был очень болезненным.
— Из-за меня он в тебе разочаровался? — Боясь ответа, робко взглянула на Андрея, который плеснул кипятка на разгоряченные камни и улегся рядом. — Ты же единственный наследник. А теперь…
— Разочаровался во мне? Вряд ли. Не понял — это возможно. Но повода разочароваться я ему не давал. Своего добился, со средствами не считаясь. А то, что конечная цель не совпала с его… Думаю, он вынужден принять этот факт. И будет ожидать дальнейшего развития событий. Сейчас я сильнее.
— Он знает о моей беременности?
— Да, я не скрывал от своих. Отец наверняка знает.
Раз в две недели один из оборотней белой стаи подвозил нам необходимое. Причем на территорию Андрея он не ступал, лишь издали предупреждая моего белого о своем появлении. Услышав призывный вой, муж часа на четыре уезжал на «Буране», встретиться с гостем и забрать продовольствие.
— Тогда он все понимает, он же знает о болезни. — Невольно из моей груди вырвался тяжелый вздох.
— Лен, — Андрей обнял меня, придвинув ближе к своему покрытому капельками испарины телу, — ты меньше думай о плохом. Не стоит. От нас ничего уже не зависит; все, что могли, мы уже «сотворили». И теперь остается только отпустить ситуацию. Я все понимаю и чувствую так же, но… Для себя я решил: надеюсь на лучшее, но буду готов к любому развитию событий. Думаю, этой позиции придерживаются и мои родители. Мы все же не звери!
— Да? — Я бросила осторожный взгляд на своего белого. Чувство вины меня не отпускало. Не будь я такой, не было бы этой проблемы. С другой стороны, вообще бы ничего не было. Мы бы просто никогда не встретились.
— Да! Не занимайся самоедством, давай будем просто жить! И посмотрим, что из этого выйдет. Я уже для себя понял, что не все в наших руках, какие-то сюрпризы преподносит и судьба.
— Давай, — с облегчением и ощущением внутренней расслабленности кивнула я. И даже бурая согласно фыркнула. — А как там все остальные волчьи стаи? Ну… вообще?
— Нормально, — усмехнулся Андрей. — В легком шоке, не знают, чего от тебя ждать. Отец и хранители уведомили все кланы о переменах, официально выразив тебе свою поддержку. Так что Дамир Добровольский негласно признан всеми неким и.о. главы волчьего сообщества. И все ждут…
Ух! Как страшно жить.
— Не пугай меня, ладно? — Сердце испуганно зачастило. Представить себя в качестве главы сообщества никак не получалось. Впрочем, если есть такой опытный и.о., как Дамир Добровольский, и муж, одного грозного взгляда которого хватит, чтобы устрашить любого… Нет, все равно страшно! — Хранители мне жизнь поломали.
— Время покажет, — хитро прищурился Андрей.
— А что с кланом делать? Я же привязана к тебе.
— Давай я оборву эту связь? — Муж нахмурился, но предложение озвучил.
— Нет. — Качнув головой, призналась: — Я думала на этот счет. Скажи, ты через меня сможешь повлиять на… кого-то другого?
— Повлиять? — Ехидно приподнятая бровь мужа заставила меня смутиться.
— Да, к примеру, подчинить, заставить признать?..
— Могу. Но делать этого не буду. Я намерен уважать твою просьбу!
— О да! — Не сдержавшись, хихикнула, щелкнув Андрея по носу. — Я заметила на боях! Ты ее уважаешь ровно до того момента, пока тебя не припрет крайностью.
— Лена, это исключение. Чрезвычайный случай. Я не мог довериться тебе, специально избегал любого общения с тобой накануне, опасался, что ты скажешь что-то маме или перетрусишь так, что…
— Наверняка! — перебила я, на секунду представив, в каком состоянии находилась бы, знай заранее, что придется впиться в горло белому волку.
— Поэтому и не отвечал на твои звонки. Да и сил на разговор не было. Так что я намерен в дальнейшем своей властью над тобой не пользоваться. Разрываю привязку?
— Нет, — еле слышно шепнула я. — Мне спокойнее с этой связью. Оставь.
— Ты не упрекнешь себя потом в том, что являешься зависимой от меня? — Андрей помедлил. — Мне бы не хотелось, чтобы это когда-нибудь встало между нами. Уверен — и так будет немало поводов для споров. С твоим всепрощающим подходом к любому делу — это неизбежно.
— Знаешь, не упрекну. Я тебе доверяю. После всего, что случилось, только тебе, — немедленно возмутилась я. — И волкам не повредит небольшая порция доброты и понимания. После вашего сурового авторитаризма…
— Лен, ты не забывай, что волки со времен все той же изначальной семьи подчиняются силе! У нас четкая иерархия в основе всего уклада. Я посмотрю, как ты обойдешься без сурового контроля.
— Прекрасно обойдусь. — Решив сесть, почувствовала, как меня поддержали руки Андрея. Мне никто не мешает в любой момент припугнуть вами. Сказать, что «плохие вы все, уйду я, пожалуй, а право власти передам клану белых волков и лично Андрею Добровольскому!» Я же королева, мне все можно! Сам так сказал.
— Однако… — Судя по выражению лица мужа, я опять его удивила. Эх, когда же он привыкнет?
— Попаришь меня веничком слегка? — Изобразив улыбку «голодного крокодила», решила сменить тему. — Не знаю, что со мной в последние дни, все чаще тянет обернуться. И побегать волчицей. При том, что и бурая не настаивает!
— Время приходит. — Лицо мужа как-то смягчилось, а зеленые глаза заискрились. — Скоро мы сменим ипостась надолго. Приближается время появиться на свет нашему волчонку.
— Или волчице, — шепнула я.
Звериное восприятие отличается от человеческого. И те месяцы, что мы провели в телах волков, мало чем запечатлелись в нашем сознании. Ни мук, связанных с появлением на свет белого волчонка, ни трудностей последующих месяцев в моей памяти не осталось. Лишь инстинктивная потребность согревать и оберегать крохотный комочек.
Артем, как и положено, появился на свет слепым и беззащитным. Лишь голодный испуганный писк и жадная потребность в тепле руководили им, заставляя тыкаться носом в материнский живот. Волчица в первые дни сама кормила и вылизывала его шерстку. А ее волк охранял свою семью, не допуская постороннего присутствия на своей территории, и охотился для них. Стоило малышу окрепнуть, увидеть мир, в котором предстояло жить, как он стал питаться мясом. И уже оба родителя кормили его специальной мясной отрыжкой из съеденной дичи. Добывал ее всегда самец. И лишь когда волчонок, ведомый инстинктом и любознательностью, устремился наружу, волчица тоже стала надолго покидать нору. Чтобы оберегать, играть и учить его азам волчьей жизни.
И большой белый волк активно участвовал в этих играх, позволяя своему детенышу любые вольности, что не несли в себе угрозы. Малыш рос быстро, набирая вес и силу. Его резвая манера познания окружающего мира и полученный от родителей опыт делали свое дело. Волчонок быстро взрослел, раньше стандартного срока совершив первый оборот.
Или это сказались гены?..
* * *
С момента, когда, обернувшись вслед за сыном, мы вернулись в наш дом, внеся туда и потрясенного небывалыми переменами, плачущего годовалого крепыша, прошло полгода. Артем, сверкая моими серыми глазенками и радуя папиной светлой шевелюрой, уже уверенно носился по дому, что-то говорил — а порой и рычал! — и с аппетитом грыз крепкими зубками мясо.
Пришло время нам покинуть свое убежище, отправившись назад — в большой и суровый мир оборотней и людей. В настоящее.
— Может, отложим? — канючила я уже неделю. Так не хотелось покидать свой уютный домик, где не было никаких проблем и можно было просто наслаждаться жизнью.
— Увы, нельзя, — категорично возражал мой оборотень. — Так долго тянуть с твоим появлением не стоит. Ожидание потомства — это веский повод, но сейчас пришло время вернуться.
— Брр, — трясла я головой, содрогаясь от одной мысли о перспективах: встреча с родителями Андрея в новом качестве, встреча с моей мамой, разбирательства с собственным новым статусом…
— Справимся! — успокаивающе целовал меня муж, а его волк вторил мужу глухим басовитым рыком.
«Разве что он так на всех будет рычать», — невольно надеялась я.
— Мы же вернемся сюда, да? — цеплялась я за последнюю надежду. «Страусиная» политика мне не свойственна, и умом я понимала, что действительно пора, но… так трудно было решиться и покинуть безопасный мирок, так не хотелось брать на себя новые обязательства и ответственность. А жизнь тут, в обществе только моих любимых мужчин — мужа и сына — стала самым лучшим временем в моей жизни. Наполненным тихой радостью, теплом и уверенностью. Наверное, я опасалась что-то из этого потерять. Это неизбежно там, в большом мире. Там все неидеально, и нам не избежать проблем.
— Обещаю, вернемся — и еще не раз! — в который уже раз клятвенно заверял меня муж. — Я сам всегда так поступаю, когда устаю от дел.
Но встречи с новой-старой родней я опасалась напрасно. Все острые углы были сглажены присутствием Артема. И моя мама, и альфа-пара белой стаи с таким нетерпением встретили нашего волчонка, сосредоточив на нем львиную долю своего внимания, что на нас мало что осталось. Все отметили, каким не по годам рослым и крепким выглядел наш сын. Причем — я интуитивно ощущала это — в их словах была искренняя радость и твердое убеждение в благополучном исходе, никто не намекал на проявление гена раннего старения.
Да и волчьи стаи не спешили «нагружать» меня спорными вопросами. Все ограничились визитами вожаков, официальным подтверждением верности и осторожным интересом к нашей семье. Однозначно, альфы всех стай приняли меня всерьез. И причиной тому была не столько моя кровь, сколько поддержка хранителей и… семья моего супруга! В этом вопросе иллюзий у меня не было.
— Боишься? — намеренно зловещим тоном уточнил муж, остановив машину возле дома родителей. Позади осталось непростое путешествие из нашего северного убежища. И я решила начать возвращение с самого сложного — встречи с Дамиром и матерью Андрея.
— Бояться должны меня. — Понимая, что демонстрация испуга не зачтется мне в плюс в глазах любого оборотня, пригрозила мужу пальцем. — Я же победила сильнейшего оборотня. А если серьезно, хотелось бы все решить. Не люблю недомолвки.
— Отец тоже, — с улыбкой кивнул белый и подхватил на руки Артема, позволяя мне выбраться из машины.
И вот — глубокий вдох, и я решительно жму кнопку звонка на воротах: теперь только вперед. Встречать нас альфа-пара белой стаи вышла на крыльцо дома. Мама Андрея мне понравилась сразу. Одного взгляда на нее было достаточно, чтобы понять: спокойная. А значит, всегда можно найти компромисс и взаимопонимание.
— Принимайте пополнение! — Муж гордо вытянул вперед руки, на которых, не испытывая ни капли робости или страха, сидел наш сынок. Малыш с интересом принюхивался к новым знакомым, инстинктивно распознавая родственный запах.
— Ой, лапушка ты наш! — с восторженным умилением тут же заворковала бабушка. И, стремительно сцапав внука, поспешила в дом. — Ух, я тебе приготовила…
Андрей, услышав последние слова, смешливо фыркнул и пошел за ними. А мы с Дамиром остались стоять на крыльце.
— Елена. — Пожилой оборотень не сводил с меня пристального взгляда. Но на этот раз я не тушевалась: бурая была спокойна и уверена в себе, она чувствовала, что рядом ее волк. И это вселяло уверенность и в меня. — Хочу, чтобы вы знали: вернись время назад, сделал бы все так же.
Немного подумав, кивнула. И я действительно его понимала и не сомневалась — сейчас он честен. Сейчас, как и ранее, он руководствуется интересами своей семьи и своего клана. Другой вопрос, что приоритеты с тех пор несколько изменились.
— Но отныне вы, Елена, самое важное для меня существо в мире. Самое значимое и уважаемое. — Тут я с трудом сдержалась, чтобы не показать свое изумление. — Не удивляйтесь, причина проста. Это Андрей. Вы — выбор моего сына, его победа. Вы позволили ему выжить, вы дали ему силы справиться с нелегкой задачей. И вы же подарили ему будущее. Ему и нам. Я об Артеме. Спасибо!
— Не уверена, что… — начала я разубеждать его, не зная, как объяснить, что моя заслуга в случившемся как раз ничтожна. Но Дамир перебил, категорично взмахнув рукой:
— Я знаю своего сына. И понимаю… догадываюсь о многом. Поэтому полностью отдаю себе отчет в том, что говорю; мне виднее. Моя жизнь, мой опыт, мое признание принадлежат вам. Я признаю ваше право решать, признаю ваш выбор. И не скрою: удивлен, что слабая волчица оказалась сильнее моего зверя.
«Моя сила — в слабости», — мысленно улыбнулась я, почему-то вдруг подумав, что не смог бы Андрей полюбить «яростную воительницу». Противоположности сходятся, мы идеально подходим друг другу.
— Спасибо вам за Андрея, — с неожиданным ощущением искреннего расположения шагнула ближе и обняла Дамира. Он «подарил» мне моего белого! — И давайте перейдем на «ты», мы отныне одна семья. А интересы семьи — самое важное.
И в этом суть. Суть доверия, поддержки и семейного тепла. Мы заботимся о тех, кого любим, и любим тех, о ком заботимся.
* * *
К моей маме мы отправились спустя пару недель. Необходимо было решить вопрос с выбором альфы бурой стаи и… найти способ помочь моей родительнице. Она так долго жила мечтой о моем возвышении, о возвращении власти потомкам изначальной семьи, о справедливости — в ее понимании что когда мечты осуществились, потеряла жизненные ориентиры. То, что должно было сломать ее еще до моего рождения, случилось сейчас.
— Она все время одна, грустит, плачет, — объясняла я Андрею, — возможно, не стоит тебе ехать?
— Наоборот. — Белый привычно прищурился, усаживая сына в детское креслице. — Я намерен изменить жизнь бывшей альфа-самки бурой стаи. И готов к истерикам, проклятьям и обвинениям в чем угодно. Тем более что упрекать меня сложно: ты же победила.
И муж ободряюще подмигнул.
— А как изменить?
— Маму твою переселим к нам. Пусть на внука отвлечется, не все его одной бабушке баловать. А там… время покажет. Есть в нашей стае одинокие немолодые волки — кто знает, будущее вполне может подарить им шанс на счастье. Подождем ближайшей течки, твоя мать совсем еще не старая. Может, кто-то и привлечет ее волчицу. Лучший генофонд — у нас!
Вот это планы!
* * *
Случались у нас и ссоры. Невозможно жить с кем-то рядом двадцать четыре часа в сутки и не перенять кое-какие привычки или черты. Так, Андрей, по моим наблюдениям, стал более терпимым, изредка допуская возможность предоставить окружающим второй шанс. Меня же, наоборот, порой тянуло на проявление «категоричной крутости». Особенно в отношении некогда прогнавшей меня черной волчицы. Всегда при встрече с ней в душе вспыхивала ревность.
Так и в этот раз.
— Меня неодолимо тянет разбить ей нос, — сделав глоточек сока, призналась я стоявшему рядом мужу. Мы вдвоем находились на самой высокой террасе, предназначенной для ВИП-персон, и наблюдали за столпотворением внизу, на большом танцполе.
Сегодня огромный ночной клуб был арендован семьей Добровольских, по официальной версии — для проведения корпоратива их финансовой компании, в реальности — для общей встречи оборотней-волков. Эту традицию ввела я, когда Артему было два года. И вот уже пять лет эти масштабные сборы имели место быть, подпитывая мою надежду на успешную реализацию собственной задумки.
— Кому? — Андрей недоуменно оглянулся.
— Насте, — немного надувшись, созналась я. — Она специально вылезла к этому шесту, чтобы попасться тебе на глаза, я уверена!
Муж только сокрушенно покачал головой:
— Не переживай на ее счет. И можешь не сомневаться — мое внимание все предназначено тебе. Черной волчице оно разве что в страшном сне является!
— Почему это? — Я подозрительно прищурилась.
— После того нападения на землях хранителей, когда меня принесли в их поселение, Настя сразу явилась… утешать. — Я в изумлении уставилась на Андрея. Об этом он мне не рассказывал! — И я четко ее предупредил: в следующий раз, не считаясь ни с чем, загрызу! В тот момент просто сил не было, иначе… Она знает, что любое вмешательство в нашу жизнь обернется смертью, поэтому избегает нас. Боится как огня.
О! Настроение резко поднялось. И брюнетка у шеста уже не казалась зловещей.
— До сих пор не могу простить медведям той бойни, — прижавшись к плечу белого, глубоко вздохнула.
— Напрасно. — Муж свободной рукой погладил меня по волосам, успокаивая. — Они не могли не позволить «твоим» сторонникам попытки моего уничтожения. Ведь дали они шанс моему отцу избавиться от тебя на волчьих землях. Но по прошествии времени мне думается, что количество напавших было выверено «до грамма». На парочку рысей больше — я бы не стоял тут сейчас.
— Звери! — вздрогнула я. — И лично мне кажется, что уничтожить тогда хотели опять меня.
— Мне поначалу тоже так показалось. Но позже, обдумав случившееся, решил, что целью был я. Впрочем, исключать нельзя ничего. Рысям наша одновременная гибель принесла бы огромную пользу — хаос на волчьих землях. А списать все на неразбериху боя несложно. Хранителей, кроме Томаша, тоже мог бы устроить такой вариант. Дилемма с двумя наследниками разрешилась бы.
— Медведи беспощадны.
— В этом их предназначение. Оборотни сами по себе не слишком добродушны.
— Все равно не люблю их. — Я поежилась.
Андрей засмеялся:
— И именно поэтому ты каждый раз приглашаешь их на это сборище. — С широкой улыбкой он отсалютовал бокалом стоящим на противоположном балконе и также наблюдающим за танцами внизу медведям.
Грохот музыки даже оборотней лишал возможности услышать нашу тихую беседу, но жест они заметили, приветственно ответив нам.
— Пусть они видят… происходящее. — Я замялась.
— Давай уже признавайся, зачем затеяла эту кутерьму? — Судя по взгляду, Андрей и сам все понял.
— Не хочу разделения волков на кланы, — подтвердила я его догадку. — Кто лучше, сильнее и могущественнее… А так, весь наш молодняк проводит время вместе. Больше шансов на межклановые пары и смешанных волчат. Я надеюсь, когда-нибудь все волчье сообщество станет однородным.
— Лена, тогда в будущем все волки будут белыми! — уверенно пообещал муж.
— Я думаю, это неплохо. Мы станем сильнее! И вряд ли у рысей возникнет желание претендовать на наши земли.
Добровольский лишь улыбнулся понимающей и в чем-то одобряющей улыбкой. И неожиданно сменил тему:
— Королева потанцует со мной?
— Вот еще! — фыркнула, демонстративно отскакивая в сторону. — Там кавалеров предостаточно!
— Размечталась! — И, стремительно подхватив, муж закинул меня на плечо, направляясь к лестнице, ведущей вниз.
— Добровольский! — давясь смехом, произнесла я. — Ты меня бесишь! И это твое извечное: мужчина решил, значит, все — «дергаться» бесполезно! В этом весь ты.
— Жизнь неровна! — Муж легонько хлопнул меня по бедрам. — Я вижу для тебя единственный выход…
— Какой? — насторожилась я.
— Посвятить жизнь исправлению моего характера! Именно жизнь — парой десятилетий тут ничего не решить. Слишком трудный случай.
И Андрей засмеялся, заставив меня возмутиться:
— Ты не волк, а… поросенок!
— Все как ты любишь, милая.
В таком виде мы и появились на танцполе. Впрочем, никого этим не удивив. Ни в человеческой, ни в звериной ипостаси своих чувств мы не скрывали, давая понять всем: на земли волков пришли мир и любовь. Борьба и война отменяются!
Разговор хранителей
— Они выглядят благополучными. — Максим локтем толкнул Томаша, одновременно приветственно приподняв бокал с минералкой в направлении стоявших напротив Елены и Андрея. — Ты не ошибся насчет этой волчьей пары.
— О да. Она со своим выстраданным жизненным практицизмом и он со своей несокрушимой силой и решительностью именно то, что нужно волкам. Эта царственная пара изменит их мир. Более того — сумеет его защитить!
— А что с волчонком?
— Однозначно пошел в папу. И сдается мне, и его потомкам «грозит» эта участь. Волконский не зря был одержим идеей смешения кровей.
— Как считаешь, решатся они еще на одного ребенка?
— Полагаю, мы имеем все шансы подвигнуть их на такое. Дочка или еще один сынок пойдут лишь на пользу этому союзу. И у меня есть небольшой план, семена которого можно заронить сегодня, чтобы лет через восемьдесят они дали свои всходы…
— Еще один шанс взять Андрея за горло? — Макс с довольным видом потер ладони. — Отлично! Я в деле.
— А пока есть время, займемся тобой. — Томаш и глазом не моргнул. — Я тут невесту тебе присмотрел…
— Что-о-о?
* * *
— Темка! Живо есть! — ругала я чрезмерно разбаловавшегося сына. — Папа сейчас придет домой и… у-у-у… ждет тебя нагоняй за поведение.
— Не хочу каши! На охоту хочу-у-у, — ныл сын, грозно топая ножкой.
— Скоро поедем, — уверяла я его, мысленно планируя поездку в нашу «берлогу».
И тут мы услышали звук подъезжающего авто — Андрей вернулся.
Причем с большим свертком в руках!
— Подарки!!! — радостно заголосил Артем, повиснув на папиной шее.
— Это маме, — поверх головы сына подмигнул мне Андрей.
— Да? — Я настороженно принюхалась. Было во взгляде мужа что-то такое… Какая-то чертовинка… А зная его, можно было ожидать самого невероятного.
— Пап, на охоту хочу-у-у! — перебивая нас, закричал Артем и от возбуждения перекинулся. Клочки детской одежды разлетелись в стороны, а муж шустро увернулся от полоснувшей воздух когтистой лапы.
Стоило белому волчонку плюхнуться на пол, как он вскочил и волчком завертелся на месте, всем своим видом демонстрируя, что готов бежать прямо сейчас. Я тут же подскочила, стараясь успокоить нетерпеливого сына. Но муж, предупреждающим жестом остановив меня, отложил сверток и присел на корточки.
— Артем! — Голос был строгим и властным — альфовским, без сомнений. — Давай-ка теперь назад!
Я только возмущенно взглянула на Андрея, когда… волчонок замер на месте, уставившись на человека, в котором, несомненно, ощущал альфу. Миг яркой вспышки — и на полу сидел наш раздетый ребенок.
— Ох! — впечатлялась я и перевела взгляд на мужа: — Ты приказал?
Андрей, с довольным видом подхватывая на руки сына, отрицательно качнул головой:
— Он сам справился! Я примерно в этом же возрасте смог полный оборот совершить. — И, хлопнув сынулю по попе, предупредил: — Мы в душ, одеваться, а потом есть.
Ого! Я какое-то время так и стояла на месте, провожая невидящим взглядом моих ушедших мужчин. Удивили.
Потом взгляд переместился на сверток. Решительно шагнув ближе, принялась срывать обертку.
Картина. Та самая, Женина. Как давно это было…
Усевшись на пол, принялась рассматривать, вспоминая: первая встреча с Андреем, студенческая дискотека, охота с кланом бурых волков, наши с другом побеги с лекций, внезапный оборот белого и авария…
Как все-таки давно это было. О картине я в череде тех событий совершенно позабыла. И вот неожиданно ее принес Андрей.
— Где взял? — услышав, что муж подошел ко мне, полюбопытствовала с искренним интересом.
— Она давно у меня, фактически с того момента, как была дописана.
— Серьезно? — В изумлении оглянувшись на Андрея, встретила его смеющийся взгляд.
— Конечно! Чтобы я позволил ей уйти в чужие руки?! Да никогда!
— И Женя согласился продать? — Отношений мы не поддерживали, что было вполне объяснимо. Через год после рождения Артема я вышла из академического отпуска и сразу перевелась в тот вуз что был на территории белых волков. Там и получила свой диплом. А бывший друг? Я слышала что, повзрослев, он стал очень модным художником. Пару раз я встречала упоминания о его картинах и их репродукции в каталогах и специальных выставочных буклетах. — Он же ее для конкурса готовил!
— Я сделал ему предложение, от которого невозможно отказаться. Услышав от тебя о картине, задался целью ее увидеть. А увидев, понял, что принадлежать она может только мне. Слишком многое он о тебе понял… заметил… открыл.
— И что за предложение? — слегка смутилась я, представив себе, каким, должно быть, предстало перед глазами белого это полотно.
— Гарантировал ему карьеру успешного художника. Наша компания выделяла ему финансовые гранты, заказывала работы, на первоначальном этапе карьеры организовывала выставки и договаривалась с галереями.
Фух! Муж меня изумил: сделать такое ради Женьки!..
— Это очень… щедро. Спасибо!
— Мне действительно понравилась картина, — усмехнулся Андрей. — Можешь считать, что я признал его талант художника. В этом и причина помощи… пожалуй.
— В любом случае я рада, что ты его поддержал. Приятно знать, что Женя состоялся на этой стезе. Он достоин! — И, вновь переведя взгляд на картину, уточнила: — Но почему скрывал?
— Приберегал для сюрприза!
— Он у тебя получился, — улыбнулась я мужу.
А сама вдруг вспомнила давний совет Жени о том, что надо давать окружающим второй шанс. И как же здорово, что я дала этот шанс Андрею! Жизнь показала, что он этого достоин.
Восемьдесят лет спустя.В гостиной дома Добровольских-старших
— Артем, так что с родителями? — хмурясь, вглядывался во внука совсем уже седой альфа, предварительно все еще зорким взглядом оглядев присутствующих. Его волчица, Фирсанова со своим новым волком — все ожидали ответа.
— Дед, они сбежали, — с улыбкой прищурился в ответ тот. — Уже месяца два как. Я просто не афишировал, чтобы панику не сеять. Все равно в последнее время, пока отец за мамой отлучался, все ключевые вопросы были на мне.
— К себе? — Вздохнув, бурая волчица прижалась к плечу сидевшего рядом светловолосого оборотня. Мужчина с собственническим интересом и нежностью в обращенном на подругу взгляде поглаживал ее ладонь, успокаивая и ободряя. Стоило ее старшему внуку кивнуть, оборотница уточнила: — А нам теперь что делать?
— Ждать, — совершенно серьезно откликнулся молодой сероглазый оборотень, взъерошив пятерней светлые пряди волос. — Меня оставили за главного, так что будут не скоро.
— Я с ума сойду, волнуясь за Лену! — не скрывала тревоги бурая. — Должны же мы узнать хотя бы, кто родился? До их возвращения я не дотерплю. И так почти полгода дочь не видела. Как вспомню, что медведи ее похитили и в плену держали! Такие испытания…
— Уже известно. — Перебив, Дамир Добровольский гордо приосанился. — Двое щенков у них. Волк и волчица. Мне сегодня сообщил Томаш. Лично. Не представляю, откуда ему известно… Но очевидно одно — Андрей очень плодотворно пару свою вызволял. Не зря они почти четыре месяца на территории хранителей провели.
— Да уж, чего только за это время не передумалось… — качнула головой Добровольская.
— И хорошо, что сообщили, — с облегчением выдохнула бурая волчица. — Теперь мы хотя бы понимаем причину их побега. Волчата — это святое.
— Пусть воспитывают нам смену, — согласно кивнул Дамир. — И не спешат. Мы без них тут вполне справимся, верно, Артем?
— Разумеется, дед, — с материнской рассудительностью во взгляде и отцовской уверенностью кивнул парень.
А старый альфа довольно усмехнулся про себя: все вышло, как он и надеялся. И с похищением невестки медведям не зря помог, и в первый раз — прислушался к их совету и именно Андрея отправил для вязки в стаю бурых волков. Теперь будущее волчьего сообщества определено, а его семья будет во главе его, станет больше и крепче. С гордостью наблюдая за внуком, утвердился в истине:
«Прав был шакал Волконский: за объединением крови изначальной семьи и белого клана — будущее волков!»
Назад: Глава 25 Елена
На главную: Предисловие
