Глава 24
Елена. Сумасшествие!
Чтобы осознать собственные эмоции, мне не хватало фантазии. Это невероятно странный опыт, когда твое сознание и твое тело существуют как бы отдельно друг от друга. Я все чувствовала, делала, понимала, но в то же время это была не я.
Не я знала, как напасть. Не я ловко и виртуозно рассчитала этот бросок. Не я его осуществила. И в то же время — я. Бурая была в ступоре, не понимая, что сотворила, — напала на своего альфу. Я — растеряна и потрясена. Подобный поворот событий стал полной неожиданностью. Страшной неожиданностью! Я так близко ощутила смерть. Ту самую, к которой стремилась. Ту что могла забрать Андрея, сойдись он в схватке с черным волком.
И сейчас с огромным облегчением осознавала лишь одно: мы живы! Оба. И от такого итога я была счастлива.
О чем-то другом не задумывалась, никакие статусы и права меня не волновали. Пришло абсолютное понимание одного — я хочу жить. Прожить свою жизнь до конца. Какой бы она ни была, какие бы муки и трудности ни сулила. Но я хочу жить! И хочу, чтобы жил он.
Ради этого прощу все, даже такое вероломное и наглое использование силы альфы. Тем более что через свою привязку к нему ощущала — белый сейчас скорее ломает комедию, чем борется за жизнь.
И все еще слегка сдерживает мое сознание своим незримым присутствием. И это тоже подтверждало, что до трупа Добровольскому далеко.
Еще одним сюрпризом стал разорвавший тишину на поляне звук… приближающегося вертолета! Откуда он здесь?!
И тут же, стоило человеческой половине сознания идентифицировать привлекший всеобщее внимание шум, случились сразу две вещи. Мое тело, послушное чужой воле — как и тело моего альфы — заискрилось, преображаясь в человеческое. А прямо над нами, совсем низко, поднимая дикий ветер работающими винтами, завис вертолет. Из его открытой с одной стороны кабинки прямо к моим ногам шлепнулась длинная веревочная лестница.
— Когда же я уже отлежусь?.. — Горестный стон Андрея, и бледный и шатающийся — и совершенно голый! — альфа предстал перед моими глазами. Одной рукой ухватив канат лестницы, второй поманил к себе меня, одновременно рыкнув через плечо медведю: — Томаш, рубашку пожертвуй даме!
Тут же на плечи мне, ошарашенной происходящим, опустилась мягкая фланелевая ткань. Машинально запахнув ее, шагнула к любимому.
— А-а?..
Что вообще происходит, спросить не успела.
— Все потом! — оборвал белый, грозно прищурившись. — Хоть ты меня пожалей: кровью истекаю и болит все адски. А сейчас — драпаем!
И, совсем не деликатно толкнув меня, заставил карабкаться вверх, следуя по пятам. Стоило нам, нелепо балансируя и стремительно сокращая расстояние до вертолета, оказаться внутри, как над поляной разнесся вопль, перекрывший даже шум винтов. И гарантированно услышанный оборотнями.
— Это похищение! Молодожены отправляются в отложенное свадебное путешествие! И их лучше не беспокоить — глотки рвать теперь оба горазды!
Макс! Его голос. И именно он сидит за штурвалом. Обалдеть!
— Стойте! — завопила мама.
— Так нельзя! — яростно взвыл мой несостоявшийся представитель.
— А как же… — Что там крикнул Дамир, я уже не разобрала. К невыразимому облегчению, мы покидали территорию медведей. Вдвоем! И почти живыми. Это ли не счастье?
— В обморок падать будешь? — серьезно спросила я Андрея.
— Не дождетесь, — с видимым трудом присаживаясь на сиденье и обессиленно откидывая на подголовник голову, шепнул белый. — Аптечку передай, она справа от тебя.
Тут же, подорвавшись с места, бросилась искать необходимые медикаменты и оказывать срочную помощь своему волку.
— А куда летим? — спустя какое-то время, когда свежее ранение было обработано перекисью водорода и перебинтовано, а кровотечение остановлено, поинтересовалась я.
— Домой, — прикрыв глаза и расслабившись на сиденье, сообщил Андрей.
Ух, неплохо. Хотя масса важных вопросов так и не разрешилась, но оказаться подальше от всего этого дурдома с договором и наследием я была рада.
— А… нам ничего не будет… за побег? — единственное, о чем решилась спросить, помня, что Макс совсем рядом и прекрасно нас слышит.
— Да неважно, — хмыкнул Добровольский. — Ты одержала однозначную победу, хранители сей факт признали. Теперь никуда не денешься — быть тебе королевой волчьего сообщества. И всем им нужно осознать еще один неоспоримый факт — наше объединение в пару. И теперь придется учитывать эти перемены. Впрочем, сами виноваты.
— А… — напомнить про свою болезнь я сейчас не решилась. И заикаться про беременность тоже. В голове творился сумбур, эмоции зашкаливали, то вознося меня на вершину счастья и облегчения, то сбрасывая в пучину паники и растерянности. Осознать случившееся не могла. А уж представить будущее даже и не пыталась. Сосредоточилась на единственной мысли: мы живы, и мы рядом! Только этим сейчас и дышала, не думая о прошлом, обидах и разногласиях. Радость заслонила все, и она же не давала мыслить разумно.
— А не волнуйся! — вмешался в наш разговор Макс. — Все когда-то бывает в первый раз, я вот тоже раньше летать не пробовал… А всем, кто остался на поляне, встряска не повредит! Пусть почувствуют себя в одной лодке, оставшись у разбитого корыта чрезмерных ожиданий. Ловко вы всех обломали! Думайте теперь о себе, вы это заслужили.
Добровольский, за выражением лица которого я напряженно следила, при последней фразе довольно улыбнулся и приоткрыл глаза.
— Ты можешь это сделать? — Вопрос был адресован медведю.
— Да, мой статус такое позволяет, — откликнулся Максим.
— Тогда жени нас! Прямо сейчас! — И уже мне: — Ты, надеюсь, не против?
Растерявшись от такого поворота, только и смогла, что изумленно охнуть: даже так?! Официальная пара в столь юном по звериным меркам возрасте, чья связь скреплена хранителем? Ох!
— Э-э-э…
— Так, Лена! — Мой белый с усилием отстранился от спинки вертолетного кресла. — Только не говори, что мне придется изобразить умирающего, чтобы подвигнуть тебя согласиться!
— Нет…
Он серьезно признает меня своей официальной парой? Ладно наши волки — что с животных взять, там инстинкты. Но и в человеческой ипостаси мы будем парой? И это… навсегда? Меня?! Слабую и больную волчицу, не способную подарить ему достойного наследника?
— Не придется… — Я сама не понимала, что бормочу.
— Тогда, ребят, я вас поздравляю! Я готов подтвердить ваш союз, если вы оба об этом вслух заявите! — Крикнув, наш «пилот» намеренно заложил крутой вираж, от которого меня буквально кинуло на Андрея.
— Ты уверен? — смущенно взглянула на белого. — Я же… ну, сам понимаешь…
И снова замялась, с неохотой отстраняясь от его тела. Но не спросить не могла. Вдруг в эйфории благополучного исхода он… забыл, кто я?
— Еще как уверен! Да я просто не допущу, чтобы ты досталась другому! — грозно рыкнув, характерно прищурился Добровольский.
— Ах! — Опомнившись, я треснула себя по лбу. — Я же королева. Жениться на мне — это… логично.
Слово подобрала с трудом. Очень трудно было не сказать — полезно и дальновидно.
— Цыц! — В чертах лица любимого мужчины проступила суровость. — И думать забудь про все эти глупости. Будешь обеды варить, детей растить и зверем учиться управлять. А поруководить стаями… это позже. Если захочешь. Поживем для себя, а там видно будет. И не бойся, никто тебя ни в чем не обвинит и ни к чему не будет принуждать. Не при наличии такой пары, как я.
— Как же они там все? — Я невольно махнула рукой назад, намекая на Фирсановых, его отца, черную стаю, хранителей и даже рысей. Замечание о детях комментировать была не способна. Возможно, позже и… наедине.
— А что они? Повод для скандала исчерпан, причина переворота сбежала. Да и переворот фактически состоялся. При случае напомнишь об этом. А пока — справятся. Отец всех в узде удержит. До момента, когда придет наше время! Наше и законных наследников — наших детей.
Уф-ф, против такого расклада я ничего не имела. Дамир, пусть не в качестве свекра, но в качестве верховного альфы меня вполне устраивал. И если ко мне претензий не будет — или их выскажут мужу — если решатся! — то я только «за»!
— Тогда давай! — Я даже в ладоши хлопнула от радости.
Это выход!
— Не давай, а «я, Андрей Добровольский из клана белых волков, признаю тебя, Елена Волконская, наследница изначальной семьи, официальной и единственной парой. Клянусь любить, защищать и почитать, разделяя все радости и беды, тебя и наших детей до конца своих дней».
При этом в зеленых глазах мужчины было столько искреннего тепла, нежности и любви… Такого открытого и искреннего взгляда у него я еще не видела. Сердце дрогнуло, когда, вложив ладошки в его руки, я взволнованно повторила:
— Я, Елена Волконская, наследница изначальной семьи, признаю тебя, Андрей Добровольский из клана белых волков, официальной и единственной парой. Клянусь любить, заботиться и почитать, разделяя все радости и беды, тебя и наших детей до конца дней своих.
Подняв лицо навстречу губам мужа, почти утонула в изумрудной глубине его глаз. И, увидев в них слезы, осознала, что тоже плачу. От счастья.
Как представитель хранителей скреплял нашу связь, мы не услышали, слишком погружены были в состояние объединяющей нас легкости и эйфории. Впервые, глядя в глаза друг друга, видели души. Полностью, до донышка, в полной мере осознавая, что, вопреки всему нашему несовершенству и несоответствию, действительно любим. По-настоящему, сильнее жизни! Искренне и навсегда.
Целуясь, почувствовали, как одобрительно и собственнически рыкнул белый волк и как довольно и игриво отозвалась в ответ урчанием бурая волчица. Уж они-то все поняли давно.
