Глава 11
ТРУДНЫЙ ПЕРЕХОД
После падения Сагунта Бостар каждое утро посещал раненых воинов, разговаривая с теми, кто был в сознании, проводя рукой по лицу тем, кто спал, и тем, кому уже не было суждено проснуться. В большой палатке находились более тридцати воинов, половина из которых уже, наверное, никогда не пойдет в бой. Несмотря на их ужасные раны, Бостар уже начал понимать, что надо быть благодарным судьбе. Учитывая все обстоятельства, потери были небольшими. А вот сагунтийцев погибло намного больше, когда войско Ганнибала ворвалось в город, завывая, как стая диких волков. Весь день воздух Сагунта был наполнен криками. Мужчин. Женщин. Детей. Зажмурившись, Бостар попытался выбросить из головы воспоминания об этом, но так и не смог. Резать безоружных горожан и насиловать беззащитных женщин — это не тот бой, не та война, в которой он хотел участвовать. Он не пытался остановить своих воинов — ведь сам Ганнибал пообещал, что отдаст город им на разграбление, — но сам не принимал в этом участия, как и его отец. Малху военачальник поручил организовать охрану сундуков с золотом и серебром, найденных во внутренней крепости. Бостар вздохнул. А вот Сафон был в первых рядах.
Спустя мгновение он едва не подпрыгнул, когда его плеча коснулась рука Малха.
— Хорошо, что пришел проведать их с самого утра, — произнес отец, показывая на укрытых одеялами изувеченных воинов.
— Это моя работа, — скромно ответил Бостар, зная, что отец уже проведал своих раненых.
— Точно, — торжественно глядя на него, согласился Малх. — Но, думаю, у Ганнибала для нас есть еще одна. Для нас троих.
— Какая? — спросил Бостар. Сердце едва не выскочило у него из груди.
— Нас всех вызывают в палатку командующего. Зачем — мне не сказали.
— А Сафон знает? — спросил Бостар, чувствуя радостное возбуждение.
— Нет. Думаю, это тебе следует ему сказать.
— Правда? — переспросил Бостар, стараясь говорить непринужденно. — Как пожелаешь.
Малх понимающе глянул на него.
— Неужели ты думаешь, что я не заметил, как вы двое друг с другом общаетесь в последнее время?
— Ничего особенного, — солгал Бостар.
— Тогда почему ты отводишь взгляд? — требовательно спросил Малх. — Все из-за Ганнона, так ведь?
— С этого все началось, — ответил Бостар. Принялся объяснять, но отец прервал его.
— Вас теперь только двое… — печально произнес он. — А жизнь коротка. Разрешите ваши споры, пока кому-нибудь из вас не останется лишь сожалеть, что извиняться теперь уже поздно.
— Ты прав, — твердо сказал Бостар. — Сделаю все, что смогу.
— Как и всегда, — с гордостью произнес Малх.
Сердце Бостара кольнула печаль. «Сделал ли я все что мог», — отпустив Ганнона, подумал он.
— Жду вас обоих через полчаса у палатки Ганнибала, — приказал Малх, уходя.
Приказав оруженосцу отполировать его доспех, Бостар прямиком отправился к палатке Сафона. Времени, чтобы приготовиться, немного, не говоря уже о том, чтобы помириться. Но если отец приказал, то он попытается.
Распознав ряд палаток фаланги Сафона по штандартам, Бостар быстро нашел самую большую, которая, как и его палатка, стояла на правом фланге копейщиков. Полог был закрыт, что означало, что брат либо еще спит, либо уже занят делами. Учитывая привычки Сафона, сложившиеся в последнее время, Бостар предположил первое.
— Сафон? — окликнул он.
Ответа не последовало.
Бостар снова позвал, громче.
Ничего.
Сделал шаг назад.
— Наверное, он обходит своих воинов, — с удивлением сказал он сам себе.
— Кто там? — послышался раздраженный голос.
— Нет конечно же, — пробормотал Бостар, возвращаясь к палатке. Развязал ремешок, стягивающий полог. — Сафон! Это я.
Спустя мгновение он откинул кожаное полотнище. Солнце хлынуло внутрь, и Бостар прикрыл нос ладонью. Внутри висел ужасный запах — смесь застарелого пота и пролитого вина. Перешагнув через порог, он пробрался между раскиданных по полу предметов одежды и снаряжения. С изумлением понял, что все грязное. Чистыми были лишь копье, щит и меч Сафона, стоящие у деревянной стойки. Бостар остановился у постели брата, груды белья и звериных шкур. Из глубины их на него глядели затуманенные глаза Сафона.
— Доброе утро, — произнес Бостар, стараясь не обращать внимания на запах. «Проклятие, даже не моется», — с отвращением подумал он.
— Чем обязан такой радости? — едко спросил Сафон.
— Нас вызывают на собрание у Ганнибала.
— Командующий сказал это тебе за завтраком? — спросил Сафон. Его губы вытянулись наподобие злобной улыбки.
Бостар вздохнул.
— Как бы ты там ни думал, я спас Ганнибалу жизнь не затем, чтобы быть у него в любимчиках, и не затем, чтобы ты завидовал. Сам знаешь, я не такой.
Он с радостью увидел, как Сафон отвел взгляд. Подождал, но ответа не было.
— Отец меня послал, — настойчиво продолжил Бостар. — Нам надо быть там менее чем через полчаса.
Сафон наконец-то сел и вздрогнул.
— Боги, как болит голова… А во рту такой вкус, будто там кто-то сдох.
— Слишком много выпил вчера? — спросил Бостар, пнув ногой пустую амфору.
Сафон грубо улыбнулся.
— И половины не выпил! Мои воины вломились в дом виноторговца, когда пал город. С тех пор он под нашей охраной. Видел бы ты, что там… Выдержанные вина со всего Средиземноморья! — Брат хищно оскалился. — Жаль, что три его дочери не выжили… И повеселились же мы с ними, скажу я тебе!
Бостару очень хотелось с размаху ударить Сафона по лицу, но вместо этого он протянул ему руку.
— Подымайся. Нам не стоит опаздывать. Отец думает, что у Ганнибала для нас особое дело.
Сафон мгновение глядел на протянутую руку Бостара прежде, чем принять ее. Слегка покачиваясь, встал и огляделся на окружавший его хаос.
— Думаю, мне надо начистить шлем и нагрудник. Я же не могу появиться перед Ганнибалом в грязном доспехе, так?
— А оруженосцу ты не можешь приказать?
— Нет, — скорчив мину, ответил Сафон. — Он слег от поноса.
Бостар нахмурился. Сафон был не в состоянии умыться, почистить форму и вовремя прибыть к командующему. Отчасти ему хотелось оставить брату самому все расхлебывать. Это то, чего он заслуживает, подумал Бостар. Но, с другой стороны, он понимал, что их вражда продолжается слишком долго. И ему пришла в голову идея. Его собственный оруженосец уже должен был закончить чистку его формы. У него все должно получиться быстро.
— Иди, окуни голову в бочку с водой. А я почищу твой шлем и нагрудник.
Сафон приподнял брови.
— Как любезно с твоей стороны, — пробормотал он.
— Только не думай, что я буду делать это ежедневно, — предупредил Бостар и толкнул Сафона к выходу. — Давай, пошевеливайся. Нам нельзя опаздывать. По всей видимости, Ганнибал приготовил для нас нечто особенное.
Сафон наконец-то смог сосредоточиться.
— Точно, — ответил он и остановился у выхода из палатки.
Бостар, который уже принялся начищать грязный нагрудник Сафона, оторвался от работы.
— Что?
— Благодарю тебя, — мягко сказал Сафон.
— Ничего особенного, — кивнув, ответил Бостар.
Их настроение немного улучшилось, и впервые за несколько месяцев они улыбнулись друг другу.
Бостар и Сафон встретили отца у шатра Ганнибала. Малх оглядел их сверкающие доспехи и одобрительно кивнул.
— В чем там дело, отец? — спросил Сафон.
— Пойдем, и узнаешь, — ответил Малх и повел их ко входу, где стояли в два ряда две дюжины скутариев. — Командующий ждет нас.
Узнав Малха, командир скутариев отдал честь.
— Следуйте за мной, господа, — произнес он.
Когда их провели внутрь, Бостар подмигнул Сафону, и тот подмигнул в ответ. Их охватило возбуждение. Хотя они и встречались с Ганнибалом прежде, их впервые пригласили в его шатер.
В главном отделении шатра они увидели Ганнибала, его братьев Гасдрубала и Магона, а также двух других старших командиров. Они стояли вокруг стола, на котором была развернута большая карта. Скутарий резко остановился и объявил имена пришедших.
Ганнибал обернулся.
— Малх, Бостар и Сафон. Присоединяйтесь!
Отец и сыновья безупречным движением отдали честь командующему.
— Моего брата Гасдрубала вы знаете, — сказал Ганнибал, кивая на дородного румяного мужчину с полными губами. — И Магона тоже, — добавил он, показывая на худощавого мужчину с ястребиным взглядом; казалось, что его твердый взгляд мог любого пригвоздить к месту. — Это Магарбал, командующий кавалерией, и Ганнон, один из командующих пехотой.
Первый был улыбчивым мужчиной с копной непослушных черных волос, второй — флегматичным и основательным.
Командиры снова отдали честь.
— Многие годы Малх был моими глазами и ушами в Карфагене, — начал объяснять Ганнибал. — Но когда пришло время, чтобы сначала его сыновья, а потом и он сам присоединились ко мне в Иберии, я был рад еще больше. Они надежные люди и не раз показали, чего стоят, особенно когда Бостар спас мне жизнь.
Командиры высказали свое одобрение.
Малх наклонил голову, Бостар же покраснел от такого внимания к себе. Он прекрасно понимал, что рядом стоит Сафон, сгорая от зависти. Мысленно выругался, молясь о том, чтобы хрупкий мир, едва установившийся между ним и братом, снова не рухнул.
Ганнибал хлопнул в ладоши.
— Теперь к делу! Подходите и присоединяйтесь.
Малх и его сыновья с готовностью подошли к столу, остальные подвинулись, давая им место.
Взгляд Бостара сразу же приковало изображение берега Африки, Карфагена, их родного города, и острова Сицилия, едва не соединяющего их земли с землями главного врага, Рима.
— Как очевидно, мы здесь, в Сагунте, — сказал Ганнибал, постучав правым указательным пальцем по карте там, где было изображено восточное побережье Иберии. — А нужно нам сюда, — добавил он, большим пальцем ткнув в очертания Италии. — Как же лучше всего нанести удар?
Повисло молчание. Оскорблением для любого карфагенянина было то, что Рим властвовал над западным Средиземноморьем, древней вотчиной Карфагена. Пытаться переправить войско морем было бы исключительной глупостью. Но предложить единственную возможную альтернативу никто не решался.
Ганнибал взял все в свои руки.
— Ударить с моря нельзя. Даже если мы пойдем коротким путем к Генуе, все дело может окончиться в результате одной битвы на море. — Он двинул палец на северо-восток, через реку Ибер и к узенькой «талии», соединяющей Иберию с Галлией. — Мы пойдем так.
Полководец повел пальцем дальше, к Альпам, где на мгновение замер, а потом перевел палец к Цизальпийской Галлии и дальше, к северной Италии.
У Бостара заколотилось сердце. Хотя Малх и говорил ему о плане Ганнибала, дерзость командующего все еще приводила его в замешательство. Короткого взгляда на Сафона ему хватило, чтобы понять: брат разделяет его чувства. А вот лицо отца осталось спокойным. Сколько же еще он знает, подумал Бостар. Сам он никак не мог понять, как можно реализовать только что поставленную военную задачу.
Ганнибал заметил, как Сафон подался вперед. Приподнял бровь.
— Когда мы выступаем, командир?
— Весной. А до тех пор дадим возможность нашим иберийским союзникам навестить семьи. Остальные воины будут отдыхать в Новом Карфагене.
Увидев на лице Сафона разочарование, он кашлянул.
— Ладно тебе! Зима — не время начинать войну, все и без того будет для нас весьма непросто.
— Безусловно, командир, — смущенно пробормотал Сафон.
— Однако есть и то, что нам пойдет на пользу. В начале года мои посланники отправились в Цизальпийскую Галлию. Почти все тамошние племена встретили их дружественно, — сообщил Ганнибал. — Бойи и инсубры пообещали помочь нам сразу же, как мы прибудем.
Малх и двое его сыновей радостно переглянулись. Это была новая информация. А вот остальные командиры не среагировали, продолжая внимательно смотреть на Малха и его сыновей.
Ганнибал предостерегающе поднял палец.
— Но есть слишком много препятствий, прежде чем мы доберемся до этих вероятных союзников. Самым большим, конечно же, станет переход через Альпы, но будут еще и воинственные племена на севере Иберии, которые, без сомнения, окажут ожесточенное сопротивление. У нас уже есть в разработке план, как пройти эти земли. Однако насчет вот этих земель мы знаем очень мало.
Указательный палец Ганнибала вернулся к горам, разделяющим Иберию и Галлию, и он многозначительно постучал по карте.
У Бостара пересохло во рту.
Ганнибал взглянул на Малха.
— Мне нужен кто-то, кто проверит возможную реакцию племен на то, что в их пределы войдет большое войско. Чтобы выяснить, как много битв нас ожидает. И эта информация нужна мне к началу весны. Сможешь это сделать?
— Безусловно, командир, — ответил Малх, и его глаза просияли.
— Хорошо. — Ганнибал поглядел на Бостара и Сафона. — Старый лев возглавит стаю, но для хорошей охоты ему нужны молодые львы. Вы отправитесь с отцом?
— Да, командир! — хором вскричали братья.
— Ты оказываешь нашей семье великую честь, доверяя нам эту операцию, — добавил Сафон.
Командующий улыбнулся.
— Уверен, вы многократно оправдаете мое доверие.
Довольный тем, что Ганнибал оказал внимание Сафону, Бостар тайком улыбнулся брату. В ответ он удостоился резкого кивка.
— Что думаешь, Малх?
— Нам надо выступать немедленно, командир. До Ибера путь неблизкий.
— Почти три тысячи стадий, — согласился Ганнибал. — Сами знаете, до реки племена по большей части настроены дружественно. А вот дальше, до границы с Галлией, дело может обстоять совсем иначе. Это лабиринт гор, долин и перевалов, а тамошние племена, по слухам, воинственны и свободолюбивы. — Он помолчал. — Сколько воинов вам потребуется?
— Пройти силой просто не получится. Да и не в этом цель. Мы будем посольством, а не войском, — задумчиво произнес Малх. — Но нам надо не только двигаться как можно быстрее, но и иметь возможность отбиться от разбойников… — Он поглядел на сыновей, которые согласно кивнули. — Пара дюжин моих копейщиков и столько же скутариев — этого, командир, будет достаточно.
— Можешь выбирать из любого отряда. А теперь выпьем за успех вашего похода! — Ганнибал щелкнул пальцами, и из задней части палатки вышел раб. — Вина!
Раб поспешно ушел, а командующий торжественно поглядел на собравшихся вокруг стола.
— Попросим же Мелькарта и Баал Сафона, Танит и Баал Хаммона, чтобы они направили и оберегли этих доблестных командиров в предстоящем походе!
Все согласились, а Бостар молча добавил свою просьбу богам. «Пусть я и Сафон избавимся от наших разногласий раз и навсегда», — взмолился он.
Преодолевая мороз, грязь и пронизывающие зимние ветра, посольство отправилось в сторону Ибера. Поскольку население внутренних земель Иберии заслуживало доверия в меньшей степени, Малх повел людей по более безопасному пути, вдоль берега, густонаселенного и усеянного небольшими городами, ведущими торговлю и принимающими корабли. Миновав Адебу и Тарракон, вскоре они достигли города Баркинона, находящегося у устья реки Убрикат.
Через горы в Галлию вело несколько путей, и Ганнибалу даже советовали поделить армию на части. В силу этого было необходимо посетить каждое из племен, контролировавших перевалы. Не по сезону прохладная и сухая погода вынудила Малха сначала отправиться к северу, в горы, а не начинать с лежащего восточнее пути, более безопасного, через прибрежные города Герунда и Эмпория. Это можно было оставить напоследок. Нанимая местных жителей в качестве проводников, посольство многие дни петляло по узким проходам, взбираясь на холмы и спускаясь в долины. Со временем погода окончательно испортилась, и путешествие, которое заняло бы несколько недель, растянулось на два месяца. К счастью, выпавшие им испытания не были тщетны. Вожди, принимавшие карфагенян, были впечатлены рассказами о победах Ганнибала в Иберии и описаниями его огромной армии. Хотя, конечно, главным аргументом в переговорах были подарки от Малха — кошели серебряных монет, изящные копиды и короткие кельтиберийские мечи.
Наконец единственным племенем, с которым предстояло связаться, остались авсетаны, контролировавшие путь в Галлию, лежавший вдоль берега. Вернувшись в Эмпорию, чтобы подковать лошадей и набрать припасов, Малх остановился на отдых в трактире, достаточно большом, чтобы вместить всех его воинов. И тут же вызвал к себе проводников, троих дюжих охотников. Вскоре после заката они собрались вокруг стола в его комнате. Сыновья Малха сели напротив друг друга. Их общение оставалось в рамках приличий, иногда даже выглядело вполне приятельским, но Бостар оставил попытки завоевать дружбу Сафона. Каждый раз, когда он пытался сделать это, брат реагировал на его старания холодно и безразлично. Да будет так, решил Бостар. Все равно лучше, чем постоянно ругаться. Эти мысли всегда заставляли его вспоминать о Ганноне и о чувстве вины, которое он ощутил, подумав, что лучше бы Сафон пропал в море. И Бостар изо всех сил старался не думать об этом.
Малх сам налил проводникам вина.
— Расскажите мне об этом племени, — приказал он по-иберийски, хотя не очень хорошо знал этот язык.
Трое охотников переглянулись. Старший, худощавый мужчина с темно-ореховым морщинистым лицом, наклонился вперед.
— Их главное поселение в предгорьях, господин, недалеко от города. Отсюда близко.
— Но это не те дороги, по которым нам до сих пор приходилось ходить?
— Нет, господин, вовсе нет.
Бостар и Сафон вздохнули с облегчением. Никому не понравится целыми днями ехать по извилистым предательским тропам, где достаточно поскользнуться, чтобы рухнуть в пропасть.
— И насколько далеко?
— Меньше дня пути верхом, господин.
— Превосходно! Отправляемся на рассвете, — объявил Малх. Оглядел сыновей. — Одна ночь на отдых по возвращении, и отправляемся на юг. Весна на носу, и мы больше не можем заставлять Ганнибала ждать.
Старший проводник прокашлялся.
— Дело в том, господин… мы подумали…
Но самообладание оставило старого охотника, и он умолк.
Стараясь опередить Бостара, Сафон вмешался в разговор:
— Что?
Мужчина собрался с духом.
— Мы думали, не сможете ли вы оплатить нашу работу и сами отправиться туда, — дрожащим голосом произнес он. — Понимаете, мы так долго были в разлуке с женами и семьями…
Малх опустил брови.
— Путь простой. Вы не сможете заблудиться, — сообщил проводник и поглядел на двоих товарищей. Те энергично закивали.
Малх не ответил. Вместо этого он взглянул на Бостара и Сафона.
— Что думаете? — спросил он на родном языке.
Сафон оскалился и рыкнул по-иберийски:
— Он лжет. А я говорю, вот мы сейчас свяжем этого лживого пса, положим на стол и посмотрим, что он скажет, когда я срежу с него несколько полос кожи. — Он невозмутимо положил перед собой кинжал. — Думаю, тогда этот мешок дерьма запоет птичкой.
— Бостар? — спросил Малх.
Юноша оглядел троих проводников, которые, судя по всему, были в полнейшем ужасе. Потом посмотрел на брата, который постукивал лезвием кинжала по столу. Он не хотел ругаться с Сафоном, но и не был готов смотреть, как на его глазах будут страдать безвинные люди, безо всякой на то причины.
— Не думаю, что есть какая-либо нужда в пытках, — произнес Бостар по-иберийски, не обращая внимания на угрюмое лицо брата. — Эти люди были с нами днем и ночью не одну неделю. И ни разу не попытались предать нас. Думаю, они просто боятся этих авсетанов. Но не вижу я и причин, по которым им следовало бы нарушать клятву, когда они обещали вести нас до тех пор, пока мы нуждаемся в их помощи.
Малх молча обдумал слова сыновей. Затем повернулся к старшему проводнику.
— Мой сын был прав? — спросил он. — Вы боитесь авсетанов?
— Да, господин. Они склонны к разбою, — ответил проводник. — Если не хуже.
Бостар встревожился. Но прежде чем он начал говорить, снова влез Сафон.
— И когда именно вы собирались нам об этом сказать? — требовательно спросил он. Не получив ответа, торжествующе поглядел на Бостара. — Тогда почему бы нам не узнать, куда идти, а потом просто убить их?
Возможно, брат и прав, с неудовольствием подумал Бостар. Он не хотел признать, что ошибся, доверяя проводникам.
Но слова отца его просто поразили.
— А что, если бы они нас предупредили? — спросил Малх. — Что бы мы тогда сделали?
У Сафона медленно покраснело сначала лицо, а потом и шея.
— Отправились в их поселение, в любом случае… — пробормотал он.
— Точно так, — спокойно добавил Малх и кинул на проводников гневный взгляд. — Не то что я не хотел бы убить вас за то, что вы скрыли важную информацию, но я просто не вижу смысла убивать вас, когда мы все равно туда отправимся.
Трое проводников, запинаясь, принялись его благодарить.
— Большая честь для нас завтра проводить вас в поселение авсетанов, господин, — произнес старший проводник.
— Это уж точно. Так вы и сделаете, — мягким, как шелк, голосом сказал Малх, но в нем отчетливо читалась угроза. — Миркан! — крикнул он. — Ко мне!
Из коридора появился широкоплечий копейщик.
— Командир?
— Заберете у этих людей оружие и отведете в их комнату. Поставите охрану у окна и двери.
— Слушаюсь, командир, — ответил Миркан и выставил вперед мясистую руку. Проводники послушно отдали ножи и пошли следом за стражем.
— Похоже, вам обоим надо побольше узнать о том, как определять характер людей, — назидательно произнес Малх. — Не все такие благородные, как ты, Бостар. И не всех подряд надо пытать, Сафон.
Оба брата внезапно принялись пристально разглядывать стоящий перед ними стол.
— Идите, отдохните немного, — снисходительно посоветовал отец. — Завтра нам предстоит трудный день.
По пути к спальням братья хранили молчание.
Оценка протяженности пути до селения авсетанов, полученная от проводника, оказалась вполне точной. После двух дней, проведенных в седлах, карфагеняне увидели в конце узкой глубокой лощины укрепленное поселение, где-то в полумиле от них. Поскольку оно было выстроено на возвышенности, оборонять его было легко. Как и большинство поселений в Иберии, оно было окружено деревянным частоколом. На насыпном валу виднелись крохотные фигурки часовых. По обе стороны от него на склонах холма паслись стада овец и коз. Мирное зрелище, но во взглядах проводников не было ни радости, ни спокойствия.
— Уходите! — приказал Малх, одарив их долгим презрительным взглядом.
Все трое с испугом поглядели на командира.
— Вы меня слышали, — рыкнул Малх. — Или хотите немного пообщаться с Сафоном прямо здесь?
Дальнейших приказов не потребовалось; проводники в порыве благоразумия даже не заикались об оплате. Развернув мулов, они мгновенно поехали прочь.
— Похоже, мы идем прямиком в логово голодных волков, — пробормотал Малх, оглядывая обоих сыновей. — Что сейчас лучше всего сделать?
— Идти вперед и потребовать встречи с их вождем, — гордо заявил Сафон. — Как мы и делали во всех остальных поселениях.
— Мы не можем вернуться к Ганнибалу без информации, — признал Бостар. — Но и не следует бездумно класть головы на плаху.
Верхняя губа Сафона презрительно изогнулась.
— Ты что, боишься войти в эту, прости за выражение, деревню?
— Нет, — горячо возразил Бостар. — Просто говорю, что мы ничего не знаем об этих шлюхиных сынах. Если они настолько ненадежны, как сообщили нам проводники, ломиться туда, подобно бешеным быкам, чревато тем, что на нас бросятся изо всех щелей.
Сафон недоверчиво поглядел на брата:
— И что? Мы же посланцы Ганнибала Барки, а не какого-нибудь там засраного иберийского вождя!
Они гневно глядели друг на друга.
— Тихо! — прервал их спор Малх. — Как обычно, в словах каждого из вас есть доля истины. Если бы у нас было время, я бы посоветовал подстеречь одну из их охотничьих команд. Пара заложников была бы хорошим товаром для торговли, а с нее можно было бы начать переговоры. Но это займет не один день, а действовать надо сейчас. — Он глянул на Сафона. — Но не совсем так, как предложил ты. Надо попробовать более миролюбивый подход. Не забывай, если кошку погладить, меньше шансов, что она начнет царапаться и кусаться. Однако мы должны быть уверены в себе, иначе, как и кошка, они на нас обязательно набросятся.
Обернувшись к отряду, Малх изложил суть ситуации по-карфагенски и, в простых выражениях, по-иберийски. Особой реакции не последовало. Ливийцы и скутарии были отборными воинами, славившимися отвагой и преданностью. Если потребуется, они будут сражаться и умрут во имя Ганнибала, где бы и когда бы им ни приказали это сделать.
— Кто из вас лучше говорит на местном языке? — спросил сыновей Малх. Его небольшого знания языка обычно хватало, чтобы командовать воинами, но в опасной ситуации было необходимо свести к минимуму риск непонимания.
— Я! — тут же ответил Бостар. Хотя и он, и Сафон провели в Иберии почти одинаковое время, именно он больше освоился с быстрой и мелодичной речью местных племен.
Сафон согласился, неохотно кивнув.
— Тогда тебе и быть переводчиком, — решил Малх.
Бостар даже не стал пытаться скрыть довольную ухмылку.
Без дальнейших проволочек они двинулись вперед. Малх двинул коня вперед, следом за ним двинулся Бостар и продолжавший злиться Сафон. Дальше ехали воины, сначала копейщики, а за ними — скутарии. Не успели они как следует приблизиться к поселению, с ближайшего холма донесся звук трубы. Ему сразу же ответил другой, со стороны поселения. На валу начали кричать. Когда до поселения оставалось сотни четыре шагов, ворота со скрипом открылись, и наружу высыпали воины. Встав нестройной толпой, они перегородили дорогу карфагенянам.
Бостар почувствовал, как ему сжало живот. Искоса глянул на Сафона. Брат уже наполовину вытащил из ножен меч, но потом снова со стуком убрал его. Он тоже напряжен и беспокоится, понял Бостар. Единственным знаком, выдававшим чувства их отца, была его напряженная спина. Бостар поразился выдержке Малха. «Не показывай страха, — приказал он себе. — Они учуют его, как волки чуют добычу». Сделав глубокий вдох и выдох, он состроил каменное лицо. Видимо, подумав о том же, Сафон отпустил рукоять меча. Воины плотным строем шли следом — гарантия того, что если на них нападут, то прежде них умрут многие.
Малх ехал верхом прямо на толпу авсетанов. Ошеломленные его уверенностью и размером его коня, некоторые воины попятились. Но это не продлилось долго. Услышав гневный шепот товарищей, они снова шагнули вперед и угрожающе подняли оружие. Зазвучали угрожающие крики, но Малх не шелохнулся.
Как и большинство представителей иберийских племен, авсетаны были одеты как попало. Большинство с непокрытыми головами. Те, кому посчастливилось иметь немного монет, защищали головы шлемами из жил, бронзовыми, в виде чаши, или сборными, из трех металлических полос. У большинства из них имелись щиты, но тоже разной формы и размера: высокие и прямые, со скругленными углами, овальные, круглые с коническими металлическими умбонами. Все щиты были ярко раскрашены орнаментами из змей, ромбов или просто яркими цветными полосами. Но все авсетаны были хорошо вооружены. У каждого имелся, по крайней мере, один саунион, но у многих было и по два. Помимо этого, у каждого воина был либо кривой копис, либо типичный прямой кельтиберийский меч.
Малх повернул голову.
— Скажи им, кто мы и зачем здесь.
— Мы карфагеняне! — громко крикнул Бостар. — И пришли с миром.
Он постарался не обращать внимания на смешки, которыми встретили его вторую фразу.
— У нас послание для вашего вождя от нашего командующего, Ганнибала Барки.
— Никогда не слышал о таком хрене! — заревел здоровяк с черной бородой.
Его товарищи одобрительно заорали. Ободренный поддержкой, воин двинулся сквозь толпу. Из-под его бронзового шлема свисали длинные черные пряди грязных волос. Черная стеганая туника не могла скрыть мощных мышц на его груди и руках, а поножи из жил едва сходились на его мощных икрах, смахивающие на стволы деревьев. Он был так велик, что щит и саунион в его огромных кулачищах выглядели игрушечными. Воин презрительно поглядел на ливийцев и скутариев, а затем холодно перевел глаза на Бостара.
— Назови хоть одну достойную причину не убить вас всех, — прорычал он.
Остальные авсетаны тоже рыкнули и сделали шаг вперед.
Бостар напрягся, но усилием воли заставил себя крепко держать поводья. Краем глаза глянул на Сафона и обрадовался, что брат тоже сдержался и не схватился за меч.
— Проводник сказал правду, — одними губами прошептал Малх. — Скажи им, что у нас послание и подарки их вождю от нашего командующего. Его вождь не обрадуется, если сам не услышит этого.
Бостар со всей тщательностью повторил слова отца по-иберийски. Именно это и следовало сделать. На лице воина появилась смесь злобы и растерянности, и спустя мгновение он сделал шаг назад. Когда один из соплеменников вопросительно поглядел на него, воин попросту оттолкнул его в сторону и раздраженно фыркнул. Бостар почувствовал невыразимое облегчение. Первая преграда пройдена. Впечатление было такое, будто они избежали неповторимой ошибки. Теперь же в сторону отошел один воин, потом второй, третий, еще несколько, и дальше процесс шел сам собой. Вскоре толпа авсетан расступилась, оставив на пути, ведущем внутрь поселения, лишь воина с черной бородой. Тот неспешно побежал вперед, чтобы оповестить о прибывших чужаках.
Не глядя ни вправо, ни влево, Малх тронул поводья, посылая лошадь вперед по склону. Остальные последовали за ним, а завершали колонну воины племени.
Внутри поселение походило на сотни других, виденных Бостаром. Открытое место посередине, окруженное десятками одноэтажных домов из дерева и глинобитного кирпича, крайние из которых стояли вплотную к частоколу. Сквозь крыши многих домов поднимались клубы дыма. Прямо в грязи играли дети и собаки, не понимая, что происходит вокруг. Туда-сюда бегали куры и свиньи в поисках еды. Женщины и старики стояли в дверях домов, безразлично глядя на происходящее. Воздух был наполнен кислым запахом человеческих и животных испражнений. На дальнем конце площади возвышался деревянный стул с высокой спинкой, на котором восседал мужчина средних лет, окруженный десятком воинов в кольчугах и шлемах с алыми гребнями. Бородатый верзила тоже был там, говоря что-то вождю.
Не раздумывая, Малх направился прямо к ним. Подъехав ближе, спешился и дал знак сыновьям, чтобы они сделали то же самое. Трое ливийцев-копейщиков тут же метнулись вперед и взяли лошадей за поводья. Малх низко поклонился вождю. Бостар повторил его жест. Разумно обращаться с вождем авсетан уважительно, подумал он. В конце концов, он — глава племени, пусть и выглядит как совершенно неблагонадежный негодяй. Пусть красная льняная туника вождя и пошита из хорошей ткани, а меч и кинжал у него на поясе выглядят вполне достойно, но пряди редеющих грязных волос, свисающих поверх рябых щек, говорят совсем иное. Как и его пустые, лишенные мысли глаза, напомнившие Бостару глаза ящерицы. Сафон был последним, кто поклонился вождю племени, лишь слегка согнув поясницу. Его поклон был не такой низкий, как у остальных. И его дерзость не осталась незамеченной. Несколько стоявших поблизости воинов гневно рыкнули. Бостар глянул на брата осуждающе, но вернуть все назад уже невозможно.
Трое карфагенян и вождь авсетан мгновение оценивающе оглядели друг на друга. Первым заговорил вождь. Он обратился к Малху, поскольку для всех было очевидно, что он глава посольства.
— Он говорит, что наше послание действительно должно быть важным, чтобы лишить его воинов законной добычи, — тихо перевел Бостар.
— Играет с нами. Пытается вселить в наши сердца страх, — презрительно ответил Малх. — Он не собирается убивать нас в любом случае, иначе его воины уже сделали бы это. Весть о нашем присутствии явно дошла до него раньше, и он хочет сам слышать, что мы скажем. Скажи ему то же самое, что мы говорили другим вождям. Особое внимание обрати на размер нашего войска.
Бостар принялся говорить, вежливо объясняя, что через пару месяцев сюда прибудет Ганнибал с большим войском и что им надо будет безопасно переправиться в Галлию. Те из воинов-авсетан, кто согласится быть проводниками, хорошо заработают. Все припасы, необходимые для карфагенского войска, будут приобретаться за деньги. Грабежи и воровство собственности или скота местного населения будут запрещены под страхом смерти. Говоря, Бостар внимательно следил за вождем, но с огорчением понял, что не может догадаться, о чем тот думает. Бостар еще не сказал и половины, когда вождь повелительно поднял руку, останавливая его.
— Ты говоришь, его войско настолько большое? — требовательно спросил он.
— Самое малое сто тысяч человек.
Едва его слова сорвались с губ, Бостар понял, что вождь авсетан ему не поверил. И упал духом. Да, эта цифра огромна, ее сложно осознать, но в остальных племенах, где побывало посольство, смогли это сделать. Наверное, подумал Бостар, потому, что те племена были куда малочисленнее, чем авсетаны. В их поселениях сами по себе полсотни карфагенских воинов выглядели вполне угрожающе, но не здесь. Это племя представляло собой совсем другой случай. По сведениям, таких поселений, как это, было множество. Собравшись воедино, авсетаны могли выставить две и даже три тысячи воинов, что для Иберии являлось значительным войском. Но представить себе войско, превышающее их вооруженные силы в тридцать-сорок раз, было непросто.
Естественно, вождь и его телохранители обменялись недоверчивыми взглядами.
— Мрази, — яростно прошептал Сафон по-карфагенски. — Они обгадятся со страху, когда увидят наше войско.
Не зная, что делать дальше, Бостар снова заговорил:
— Вот доказательства нашей доброй воли.
Он щелкнул пальцами, и четверо скутариев неспешно выбежали вперед, неся тяжелые позвякивающие мешки и рулоны плотно скатанной кожи. Положив их перед вождем, они вернулись на место.
Подарки развернули и мгновенно осмотрели. На лицах авсетан появилась алчность, когда они увидели, как на землю дождем посыпались серебряные монеты. Раздались восхищенные крики, когда извлекли сияющее оружие, закатанное в рулоны кожи.
Малх держался уверенно, по крайней мере внешне.
— Спроси вождя, какой ответ мы доставим Ганнибалу, — приказал он Бостару.
Тот повиновался.
Лицо вождя авсетан стало задумчивым. В течение двадцати ударов сердца он сидел, глядя на лежащие перед ним богатые дары. А потом задал короткий вопрос.
— Он спрашивает, насколько больше получит, когда прибудет Ганнибал, — безрадостно перевел вопрос Бостар.
— Жадный ублюдок! — прошипел Сафон.
Малх неодобрительно приподнял брови, но не выразил удивления.
— Я могу пообещать ему столько же, и этот пес, наверное, нас отпустит, — сообщил он. — Но я совершенно не уверен в том, что Ганнибал согласится с моим решением. Мы и так потратили целое состояние. — Он глянул на сыновей. — Как думаете?
— Ганнибал решит, что мы дураки, вот и всё, — раздув ноздри, тихо сказал Сафон. — Остальные племена приняли наши дары, почему же этот должен получить вдвое больше?
— Мы не можем предложить ему больше, иначе этот сын шлюхи решит, что мы проходимцы, — согласился Бостар и скривился. — Доброй воли Ганнибала должно быть для него более чем достаточно.
— А вот я так не думаю, — мрачно возразил Малх. — Если нам не помогло такое количество серебра и оружия, то простые обещания уж точно ничего не смогут решить.
Бостар не видел выхода из положения, за исключением тех, которые вели к серьезной потере лица. Хотя он и его товарищи были малочисленны, они являлись представителями более грозной силы, чем эти головорезы. Подчиниться требованию вождя означало выказать страх, а следовательно, слабость со стороны их командующего. Ему пришла в голову новая идея, и он прищурился.
— Можно пообещать ему личную встречу с Ганнибалом, — выпалил Бостар. — Предложить союз между его народом и Карфагеном, к обоюдной выгоде.
— Мы не уполномочены предлагать такое, — рыкнул Сафон.
— Безусловно нет, — сухо ответил Бостар. — Но, с другой стороны, это не похоже на уступку.
— Мне нравится, — тихо согласился Малх и внимательно глянул на Сафона, а тот, в свою очередь, слегка пожал плечами. — Думаю, это лучшее, что у нас есть. Говори.
Бостар спокойно изложил их предложение.
Вождь тут же яростно оскалился и изрыгнул длинную и гневную ответную фразу. Говорил он так быстро, что Малх и Сафон не поняли большую часть слов. Но Бостар даже не стал переводить, прежде чем ответить. Телохранители вождя и бородатый верзила одновременно шагнули вперед. А остальные воины авсетан, вошедшие следом за карфагенянами, тут же разошлись в стороны, окружая их.
— Что он там сказал, во имя всех богов? — требовательно спросил Малх.
Губы Бостара вытянулись в линию.
— Что авсетанам нет нужды в союзе с вшивым сыном финикийской шлюхи.
Сафон сжал кулаки.
— И что ты ответил? — спросил он.
— Я сказал, что немедленные и искренние извинения наверняка заставят Ганнибала смилостивиться, когда сюда придет его войско. В противном случае он и все его племя будут полностью уничтожены.
— Хорошо сказано! — похвалил его Малх, хлопнув по плечу.
Даже Сафон поглядел на Бостара с завистливым восхищением.
Малх оглядел сомкнувшееся вокруг них кольцо воинов.
— Похоже, наш путь окончится здесь, — жестко резюмировал он. — Мы никогда не сможем отомстить за Ганнона. Но мы можем умереть достойно. Как мужчины!
Повернувшись к своим воинам, он повторил последние слова. И с радостью увидел, что они все как один взялись за оружие.
— К бою готовы, командир, — тихо доложили командиры двух отрядов.
— Подождите, — перебил их Сафон. — У меня появилась новая идея.
Не спрашивая одобрения Малха, он обнажил меч и вышел вперед, прямо к бородатому верзиле, который насмехался над ними, когда они только прибыли. Тот мерзко оскалился.
— И этот чудила действительно умеет сражаться? — на сносном иберийском спросил Сафон.
Вождь авсетан не поверил своим ушам. Карфагенянин едва доходил воину до плеча.
— Это мой старший сын. Его еще никто не побеждал в поединке.
— Что он делает? — шепотом спросил Малха Бостар.
Отец встревоженно взглянул на него.
— Не знаю, но надеюсь, что боги благоволят ему.
Сафон возвысил голос:
— Если я возьму верх над ним, то ты извинишься, примешь дары Ганнибала и позволишь нам уйти. А когда прибудет наше войско, беспрепятственно его пропустишь.
Вождь рассмеялся, как и все, кто слышал слова Сафона.
— Конечно. А если проиграешь, он получит в награду твою голову и головы твоих товарищей.
— Другого я и не ждал, — бесстрашно ответил Сафон.
Вождь безразлично пожал плечами. По его команде воины выстроились в большой круг. Малх перехватил инициативу, и его воины тоже протолкнулись вперед и стали плечом к плечу с авсетанами. Так сама собой была организована арена, где должен был начаться смертельный бой. Малх и Бостар встали впереди. Многим авсетанам это не понравилось, и они принялись отталкивать карфагенских воинов, пока их не остановил злой окрик вождя. В окружении телохранителей он занял место прямо напротив Малха.
Сжимая в руке обнаженный меч, Сафон двигался сквозь коридор из злобных враждебных лиц. Позади него, всего в паре шагов, шел верзила, которого приветствовали с хищной радостью. Когда они оказались в центре круга, авсетаны сомкнули ряды. Двое противников встали на расстоянии в дюжину шагов. Сафон был вооружен мечом и кинжалом. Верзила презрительно отложил в сторону саунион и щит, оставив себе лишь длинный прямой обоюдоострый меч. Со стороны силы были явно не равны.
У Бостара перехватило дыхание. Сафон был опытным мечником, но ему никогда не приходилось биться в такой ситуации. Судя по сжатым губам отца и его окаменевшему лицу, Малх думал о том же. Что бы Бостар ни думал о Сафоне в последнее время, ему вовсе не хотелось, чтобы брат проиграл бой этому великану. Прикрыв глаза, он принялся молиться Баал Сафону, богу войны, прося помочь брату, помочь им всем.
Сафон двинул плечами, расслабляя мышцы и обдумывая наилучшую тактику боя. И зачем он бросил такой глупый вызов? Объяснение было простым. С тех пор как Бостар спас жизнь Ганнибалу, зависть Сафона не знала границ. Между ними всегда было соперничество, но сейчас дело зашло слишком далеко. Прошли месяцы с тех пор, как они покинули Сагунт, и внешне Сафон поддался на попытки Бостара покончить с враждой, но чувство враждебности глубоко въелось в его душу, будто зловредная опухоль. Возможно, сейчас он сможет удовлетворить свою уязвленную гордость. Сафон оглядел бугры мышц противника, стараясь не отчаиваться. Какой у него шанс победить? «Единственное, что может мне помочь, — это скорость», — понял он.
Вождь поднял правую руку, и повисла тишина. Глянув на обоих противников, он убедился, что оба готовы, и резко бросил руку вниз.
С оглушительным ревом воин бросился вперед, высоко подняв меч. С его точки зрения, бой должен был кончиться быстро. И жестоко. Подбежав к карфагенянину, он нанес удар немыслимой силы. Но вместо того чтобы рассечь плоть, лезвие со свистом рассекло воздух и ударилось в усеянную камнями землю, высекая сноп искр. Сафона уже не было перед ним, он неуловимым движением ускользнул за спину противнику. Воин заревел от гнева и развернулся. Снова ударил по Сафону, и снова тщетно. Но, похоже, его это не волновало. Имея превосходство в силе и длине рук, а также более мощный меч, он обладал очевидным преимуществом.
Одной скорости недостаточно, подумал Сафон и отчаянно увернулся от выпада, способный пробить не только бронзовый нагрудник, но и грудную клетку, попади он в цель. Пока что стеганая льняная туника защищала вражеского воина от режущих ударов, которые успевал нанести Сафон. Для того, чтобы добиться чего-то большего, ему нужно подойти на более близкое расстояние, а это смертельно опасно. Отступая от злобно скалящегося противника, Сафон не заметил, как один авсетанский воин выставил ногу. Спустя мгновение он упал на утоптанную землю, к счастью, не выпустив меч.
Вражеский воин двинулся вперед, и в его глазах Сафон увидел свою смерть. Подождав, когда противник взмахнет мечом, он изо всех сил оттолкнулся и перекатился к центру круга. Позади себя он услышал, как клинок верзилы с грохотом ударил в землю. Зная, что сейчас быстрота важнее всего, он кувыркался еще и еще, прежде чем встать. Воздух наполнился злобным смехом авсетан, а воин-гигант вскинул руки, предвкушая победу. Мысль о бесчестье разозлила Сафона. Он хорошо понимал, что обычными способами этот бой не выиграть. Пора бросать кости. Воспользоваться шансом. Левой рукой он достал кинжал, не обращая внимания на насмешливые крики, вызванные его последним действием.
Глубоко дыша, Сафон ждал. Ему было нужно, чтобы вражеский воин сделал мощный рубящий удар по горизонтали. А единственным способом спровоцировать громилу на такое было стоять на месте, не защищаясь. Чистейшая игра. Если противник не среагирует нужным образом и не попадется на приманку, Сафон мертвец. Но ему больше ничего не приходило в голову. Уже приближалась усталость, и он опустил плечи.
Воин-гигант пошел к нему, ухмыляясь.
Сафон вздрогнул, поняв: противник решил, что он сдается. Но не пошевелил ни одним мускулом.
— Приготовься умереть! — зарычал верзила.
Подняв правую руку, он взмахнул мечом по кругу, целясь в основание шеи Сафона, и нанес удар с неудержимой силой по цели, стоявшей неподвижно, как скотина на бойне. Для наблюдателей все выглядело так, будто бой окончен.
В последний момент карфагенянин рухнул на колени, и меч противника рассек воздух у него над головой. Бросившись вперед, он вытянул руку и вонзил кинжал в левое бедро вражеского воина. Это не была смертельная рана, но она и не должна была стать таковой. Рухнув на грудь, Сафон услышал громкий крик боли. Спешно вскочил на ноги, с удовлетворением на лице. В паре шагов от него вражеский воин стоял, наклонившись в сторону, как корабль в бурю. Все, что он сейчас хотел, — вытащить из ноги кинжал. Ударить его в спину будет несложно.
Быстрого взгляда на яростные лица врагов Сафону хватило, чтобы принять мгновенное решение. Милосердие будет куда полезнее безжалостности. Он мгновенно подскочил к противнику и завершил дело, рубанув ему по бедру сзади. Заревев от боли, вражеский воин рухнул лицом вниз. Сафон с силой топнул ему по правой руке, вынуждая выпустить меч, и коснулся острием меча его спины.
— Сдавайся, — рыкнул он.
Стеная от боли, гигант вытянул обе руки над головой, разжав кулаки.
Сафон перевел взгляд на вождя, который ошеломленно наблюдал за происходящим.
— Ну? — спросил он.
Вождь собрался с духом.
— Я извиняюсь за то, что оскорбил Ганнибала, вашего вождя. Авсетаны примут эти щедрые подарки с благодарностью, — пытаясь изобразить любезность, сказал он. — Ты и твои товарищи могут беспрепятственно уходить.
— Превосходно, — широко улыбнувшись, ответил Сафон. — Твой сын отправится вместе с нами.
Вождь вскочил.
— Ему нужен лекарь!
— У нас их предостаточно. Мы поручим его заботам лучшего хирурга Эмпории. Даю тебе слово. — Сафон слегка оперся на меч, и громадный воин громко застонал. — Или можем покончить с этим прямо здесь. Как пожелаешь.
Вождь яростно оскалился, но он был бессилен перед победившим его сына Сафоном.
— Очень хорошо, — пробурчал он.
Лишь тогда Сафон поглядел на отца и Бостара. Оба яростно закивали, подбадривая его. Офицер вдруг понял, что совершенно по-дурацки ухмыляется. Вопреки всем обстоятельствам он переломил ситуацию, завоевал одобрение отца и восхищение брата. Однако в глубине души он догадывался, что для беспрепятственного прохода в Галлию этим путем авсетан придется разгромить.
