Глава 4. Вор должен сидеть в тюрьме!

Скандре Велкин был преуспевающим коммерсантом и примерным семьянином. Но и самый примерный семьянин не всегда может устоять перед соблазнами. А соблазнов в жизни Скандре было немало. Они буквально набрасывались на него, стоило только коммерсанту выйти за порог собственного дома и отправиться по делам. Однако Скандре обладал сильной волей, и ему удавалось отбиваться от этих нахалов, пытавшихся совратить его с праведного пути. Но это касалось только пребывания в родном Ковхаре – городе, раскинувшемся в зеленой долине на самом большом континенте планеты Кадамура в системе Сурутусы. Как уже не раз замечал Велкин, его сила воли уменьшалась прямо пропорционально расстоянию, отделявшему коммерсанта от дома. И если речь шла о расстояниях межзвездных, то эту силу он уже обнаружить в себе не мог. Вот так и получалось, что, пребывая вдали от жены, Скандре всегда находил возможность посетить лупанарий. Разумеется, он вовсе не считал эти посещения супружеской изменой. Ведь что такое лупанарии? Заведения, предназначенные для удовлетворения определенной потребности. Заплатил – удовлетворил. Никому же не приходит в голову считать супружеской изменой посещение ресторана, где клиент удовлетворяет свою потребность в еде блюдами, приготовленными не его, клиента, женой, а кем-то другим.

Такие рассуждения благотворно влияли на состояние совести Скандре Велкина, и она помалкивала, даже не пытаясь что-то сказать. Именно поэтому, совершая деловые визиты в другие планетные системы, Велкин старался наиболее эффективно использовать возможность тесно пообщаться с представительницами древнейшей профессии. И не только в лупанариях, но и в пути, на борту дальнолетов. Услуги этого подвида камелий стоили недешево (поскольку заниматься таким специфическим предпринимательством на борту космического транспорта было запрещено), не на каждый дальнолет они попадали, и неофициальный заказ следовало делать очень заблаговременно. Особенно это касалось «Пузатика». Но в этом-то и состояла вся прелесть! Там пассажиров обслуживали особенные камелии, которых бесперебойно поставлял Ольшан Чаргон – не в том смысле, что у них там все как-то иначе было устроено, а в том, что они умели доставлять клиентам блаженство поистине невероятное. Прямо-таки запредельное. По слухам, девицы предприятия «Нега» были обучены тайным ласкам древних циналиев с Брунагамии. И успешный коммерсант Скандре Велкин мог иногда позволить себе такое удовольствие. Оплачивая его, естественно, из тех средств, о которых его супруга и ведать не ведала. Да, деньги были немалые, но удовольствие того стоило!

Сев на дальнолет на Кадамуре, Велкин с нетерпением ждал, когда же его заказ будет исполнен. Ему сообщили, что это случится (если все пойдет хорошо) только через несколько часов после отправления «Пузатика» с Селеби. В ожидании божественных утех сорокапятилетний кадамурец баловал себя коктейлями в барах да просмотром всякой эротики по унивизору – дабы поддерживать соответствующую настроенность. Ну, любил он это дело, что тут попишешь, и жены ему было мало. Хотя никаких претензий по данной части он к ней не имел. Так уж устроены многие половозрелые сапиенсы, и нет в этом их вины…

И вот он настал, желанный миг! На комм Скандре поступило условное сообщение, и он выключил унивизор и полез в шкаф и холодильник, где ждало своего часа купленное в баре угощение. Расставил на откидном столике вино и сладости, снял блокировку с двери своей каюты, выключил верхний свет и принял позу нетерпеливого ожидания.

Она вошла… вся в длинном и разноцветном… с прикрытым платком, несомненно, прекрасным лицом. Села напротив. Велкин налил вино в бокалы и уставился на космическую бабочку, гадая, с чего же она начнет. А камелия высвободила рот из-под платка, залпом осушила фужер дорогущего манданского вина урожая восемьдесят шестого года, которое нужно медленно смаковать, и сказала негромким, но явно мужским голосом, да еще и слегка шепелявя:

– Тут такое дело, господин клиент: замена получилась, ты уж извини. Понимаешь, мне нужно было по-быстрому из Динтина слинять, а других вариантов не нарисовалось.

Велкин изображал изваяние с открытым ртом и фужером в руке, а тот, кого он принимал за жрицу нездешней любви, продолжал, хлебнув еще вина прямо из длинного горлышка изящной бутылки:

– В принципе, ты и со мной можешь… Я уж как-нибудь перетерплю… Мне деваться-то некуда… Но если тебя такой вариант не устраивает, могу предложить кое-что другое.

Хоть Скандре и был шокирован, ошеломлен, ввергнут в ступор и состояние соляного столпа, коммерческая его жилка продолжала исправно функционировать.

– И что именно? – сумел выдавить он из себя.

– О, сразу видно делового человека! – удовлетворенно кивнул тот, кто прикидывался космической бабочкой.

Впрочем, уже не прикидывался – обеими руками оттянул платок от щек, откинул его на затылок, и взору Велкина предстала блинообразная, смуглая (похоже, от загара) физиономия с коротким мясистым носом, крупными губами и округлым подбородком. Нижняя губа мужчины лет тридцати пяти – сорока была оттопырена, что придавало его лицу какое-то высокомерно-презрительное выражение. А когда он улыбнулся, показав мелкие ровные зубы, Скандре стало понятно, что перед ним опасный хищник, которому лучше не перечить, если не хочешь нажить серьезных неприятностей. Волосы у хищника были черные, курчавые и жесткие на вид, они закрывали уши и полукольцами обрамляли лоб, гармонируя с широкими бровями.

– Я у тебя тут перекантуюсь до Лабеи, – заявил мужчина, в упор глядя на Велкина темными, не менее жесткими, чем волосы, глазами. – Ты меня за сколько заказывал?

– За три сотни, – тут же ответил Велкин, и взгляд его был честным-пречестным, как у невинного младенца.

– Неужели цены так поднялись? – деланно удивился тот, кто выдавал себя за камелию. – Насколько мне известно, неделю назад было двести.

– Может, и было, – пожал плечами ничуть не смутившийся кадамурец, почуяв выгодную сделку. – Но я заплатил триста.

Взгляд курчавого сделался еще более жестким, и Велкин ощутил неприятный холодок в животе. Но глаз не отвел и признаваться в своем, мягко говоря, преувеличении не стал. Такое поведение вкупе с другими ингредиентами и позволяло Скандре Велкину быть успешным коммерсантом.

Мужчина, кажется, понял, что эту скалу ему не сокрушить, и кивнул, одновременно легонько хлопнув ладонью по откидному столику.

– Ладно, триста – значит, триста. Я тебе их возвращаю и добавляю столько же – за моральный ущерб и квартировку.

– То есть шестьсот межиков? – без труда подсчитал Велкин.

– Как одна копеечка! – весело подтвердил курчавый и опять сделал затяжной глоток из бутылки… и еще…

Скандре посмотрел, как исчезает драгоценное манданское, поскреб в затылке и сказал:

– Плюс стоимость вина.

Курчавый чуть не поперхнулся, поставил бутылку на стол и укоризненно покачал головой.

– Ай-яй-яй… Ты че такой мелочный, дядя?

– А вы посмотрите, что это за вино, – надулся Велкин. – Между прочим, четвертак за него отдал.

– Ладно, половина с меня, – согласился курчавый, рассматривая этикетку. – Допьем-то вместе. Хотя, по-моему, этот кисляк таких денег не стоит.

– То-то вы и присосались… – буркнул Скандре.

– Да это я волнуюсь, приятель, – пояснил курчавый и подался к коммерсанту. – Меня же разыскивают, понимаешь?

Велкину вновь стало неуютно, словно сквозь щель в обшивке в каюту проник космический холод – а за бортом было чуть ли не триста градусов ниже нуля.

– И за что? – спросил он, стараясь, чтобы голос его не дрогнул.

Кажется, собеседник понял его тревогу, потому что ободряюще улыбнулся и похлопал Велкина по колену.

– Да ты не бойся, приятель, я не убийца. Как тебя звать-то?

– Скандре…

– А я Станис. – У него, при его шепелявости, вышло: «Штаниш», и курчавый пояснил: – Не Штаниш, а Штаниш. Первая и последняя не «ш», а «ш»: ну… – он пошарил взглядом по каюте, – как «штол» или «шалфетка»… Или Шкандре…

– Станис, – сказал Велкин.

– Вот-вот, – кивнул курчавый. – Штаниш. Ты думаешь, если я под бабочку закосил и с планеты когти рву, значит, обязательно преступник?

Коммерсант промолчал. Судя по некоторым речевым оборотам Станиса, с уголовным миром этому типу явно приходилось иметь дело.

– Не преступник я, Скандре! – для убедительности курчавый прижал руки к груди. Так и казалось, что он сейчас добавит: «Век воли не видать!» – Просто один нехороший человек выдурил у меня очень и очень ценную вещицу. Страшно древнюю, я ее за очень большие бабки приобрел. Развел меня, ноги в руки и на дно. Я его три года по всему Союзу вычислял и таки вычислил! Три года!

– А в полицию зая… – начал было Велкин и осекся.

– Ага, сам сообразил, – констатировал Станис. – Ничего же не докажешь, свидетелей не было, да и себе же дороже будет. Так что я уж самостоятельно. Выманил его из норы, сонкой в хлебальник, кулаком в поддыхало – забрал свое кровное и сделал ноги. Здоровье ему не повредил, лепила не потребуется… Заранее договорился с тамошним бандером – и сюда. Так что не волнуйся, Скандре, до Лабеи вместе доберемся, и получишь свое…

Последние слова показались Велкину какими-то зловещими, но встрепенуться его заставили не они, а предыдущие.

– Только на Лабее получу? А почему не сейчас?

– На Лабее, приятель, на Лабее, когда сойдем на берег, и не раньше. В Туратрене, в порту. Я же твоих моральных качеств не знаю, а потому без подстраховки никак. Ну посуди сам: отстегну я тебе прямо сейчас, и ты решишь, что я тебя на финише по голове приголублю, чтобы свое вернуть. А потому еще в полете постараешься меня сдать, чтобы при бабках остаться. Логично?

Велкин аж задохнулся от такого гнусного предположения, порочащего его честь, а Станис вновь хлопнул его по колену.

– Логично, Скандре, даже не пытайся возражать. А теперь оцени достоинства моего предложения. В полете мы с тобой дружно попиваем винишко, и ты не дергаешься, потому что рассчитываешь получить от меня бабки. В порту я с тобой рассчитываюсь чин чинарем, и мы расходимся. А если я тебя кину, то ты сразу же кипиш поднимешь, там же бежевых полно… И заметут меня. Правда, при этом ты в пролете останешься, но это дело такое… Главное – повяжут меня бежевые. Вот и прикинь, выгодно ли мне тебя накалывать?

Он с победным видом откинулся к переборке, а Велкин погрузился в раздумья.

Конечно, ему, как обладателю сравнительно высоких моральных качеств, правильней всего было бы, улучив момент, сдать с потрохами этого подозрительного попутчика. А там уж пусть разбираются с ним. Мало ли что он тут наплел – почему нужно верить типу, речь которого пересыпана тюремным жаргоном? Видать, уже сидел, и, может, не раз. И не за то, что в баре за пиво не расплатился. Кто его знает, что он там, на Селеби, натворил… «Кулаком в поддыхало»… А может, ножичком по горлу?

С другой стороны…

– Ну вот, – удовлетворенно сказал Станис, наблюдавший за сменой выражений на лице коммерсанта, и в третий раз шлепнул его по коленке. – С логикой у тебя все в порядке, приятель. Так что будем вместе срок до Лабеи тянуть… В смысле, путь коротать. В итоге и я не особо внакладе, и ты с наваром. Я, приятель, никого без нужды не кидаю, не те у меня понятия.

«Без нужды!»

Велкин вновь встрепенулся, но Станис тут же понял его состояние и добавил:

– А тебя мне кидать смысла нет, себе дороже будет. Я уже аргументы приводил. И насчет моей платежеспособности можешь не беспокоиться, банка у меня в полном ажуре. – Он полез под накидку, покопался там и извлек банковскую карточку. – Вот, сейчас весь расклад покажу. Всем бы такой иметь.

У Скандре потеплело на душе, и он, глядя на манипуляции Станиса, уже склонялся к тому, чтобы принять его условия… Но тут дверь каюты стремительно отъехала в сторону и воздух словно взорвался от грозного крика:

– Всем на пол! Лицом вниз! Руки за голову!

Даже если бы Велкин и захотел, он не успел бы выполнить эти команды. Потому что в следующее мгновение был просто сметен с откидного сиденья и припечатан к полу. На него навалился Станис, который тоже, по всей видимости, испытал воздействие неожиданно объявившейся неведомой силы. А еще через миг на запястьях коммерсанта защелкнулись наручники. Последовавшие новые щелчки возвестили о том, что таким же образом поступили и со Станисом. Почти немедленно курчавого рывком поставили на ноги, а затем в вертикальном положении оказался и Велкин.

– Готово, господин майор! – прогудел бритоголовый гигант в бежевом комбинезоне полицейского, который в одиночку и произвел весь комплекс действий.

– Отлично, господин постсержант, – сказал возвышающийся в дверном проеме худощавый мужчина с тонкими усиками, одетый в брюки и короткую куртку, тоже бежевые, и с небольшой такого же цвета сумкой на плече. – Надеюсь, кости у них остались целы.

За его спиной, в коридоре, маячила более мощная и высокая фигура в синем кителе, в которой Велкин без труда узнал капитана дальнолета «Нэн Короткая Рубашка». Фигура слегка покачивалась, словно старалась устоять под порывами ветра.

– Если с кальцием нет проблем, то целы, – пророкотал постсержант. – Лично я треска не слышал. И я же без перчаток, – он имел в виду перчатки-усилители, которые лежали в футляре, прикрепленном к поясу его комбинезона.

– Снимите с него браслеты, Коваржек, – кивнул на Велкина майор, очень похожий на Шерлока Холмса из кинофильмов. И перевел взгляд на нахохлившегося Станиса: – А вас, господин в женском наряде, прошу следовать за мной.

– Это с чего вдруг? – вскинулся курчавый. – Что за дела? Сидим, понимаешь, с корешем, никого не трогаем, об искусстве базарим, а тут какие-то…

– Я следователь окружного управления полиции Динтина, – перебил его майор и показал жетон. – Шерлок Тумберг. Сейчас мы пройдем в свободную каюту, и вы мне расскажете о том, чем не очень давно занимались в Динтине, на улице Парковой, возле дома номер двадцать семь.

– С чего это я буду рассказывать? – ощерился Станис. – Я на интервью вроде согласия не да… ох!

Он чуть не взвился к потолку, потому что постсержант Коваржек почти неуловимым движением врезал ему по правой почке. Освобожденный от наручников Велкин испуганно шарахнулся к переборке.

– А я у тебя и не собираюсь брать интервью, – невозмутимо сказал Тумберг. – Я тебя собираюсь допросить. Есть, понимаешь ли, у меня комфортная уверенность в том, что это именно ты очень нехорошо обошелся с господином Цуканом.

Потирающий отбитое место Станис дернулся было, но, метнув опасливый взгляд на постсержанта Коваржека, предпочел прекратить резкие движения. Велкин отошел от него подальше и буквально вжался спиной в переборку, стараясь сделаться как можно более незаметным.

– Можешь молчать и требовать адвоката, – продолжал Тумберг. – Но в твоих же интересах рассказать все быстро, подробно и без вранья. Суд это обязательно учтет.

– Ну, это беспредел какой-то… – пробормотал кучерявый. – Я вообще в непонятке, чего это вы ко мне прицепились, господин начальник.

– Ах, в непонятке? – недобро прищурился Тумберг. – Хорошо, будет тебе сейчас понятка.

Станис затравленно посмотрел на Коваржека, но тот стоял неподвижно, видимо, не собираясь пока наносить дополнительного ущерба чужому организму. Пока.

Тумберг обернулся.

– Господин капитан, зайдите, пожалуйста, в каюту. Будете понятым при обыске задержанного. – Он перевел взгляд на затаившего дыхание коммерсанта: – И вы тоже будете понятым.

– А ордер? – упавшим голосом промямлил Станис.

– Будет тебе и ордер, и кофе в шконку, – пообещал следователь. – Господин Коваржек, обыщите его.

– Я не дамся! – взвизгнул Станис. – Не имеете права!

– Еще как дашься! – прогремел Коваржек, нависая над ним готовым рухнуть небоскребом. – А то к шепелявости твоей и заикание прибавится! Если вообще не онемеешь…

Ткнув Станиса под ребро и заставив согнуться, постсержант содрал с него накидку. Под ней оказалась вполне мужская серая рубашка и синие джинсы. Коваржек бесцеремонно обшарил карманы псевдобабочки и извлек из нагрудного коричневый футляр. Удовлетворенно крякнув, постсержант широким движением руки отодвинул посуду и вытряхнул на стол содержимое футляра – карточки, газовый баллончик, пилку для ногтей, жвачку, еще какую-то мелочь. Тумберг быстро шагнул туда, порылся в вещах и с довольным видом поднял над головой золотистое кольцо с черными узорами.

– Есть! Понятые, зафиксировали?

Велкин поспешно кивнул, а капитан «Пузатика» изрек, устремив на украшение туманный взгляд:

– Из-за таких вот побрякушек и ломаются судьбы людские…

Да, Космос, несомненно, сделал капитана философом.

– И откуда у тебя эта штучка? – спросил Тумберг. Он, по-прежнему сжимая кольцо большим и указательным пальцами, показал его поникшему Станису.

– Известно, откуда, начальник, – вяло усмехнулся тот. – На улице нашел.

– На Парковой, возле дома двадцать семь? – иронично подсказал Тумберг.

– Не знаю я названия, я там просто шел, смотрю – лежит…

– Понятно, – проронил Шерлок и положил кольцо в кармашек своей сумки. – Что ж, пошли разбираться, кто ты, что ты, что там делал и где именно нашел. А пока идем, подумай хорошенько, стоит ли отпираться. И учти, потерпевший внешность твою запомнил, не подействовал на него твой газ. И свидетелей мы уже нашли, ты ж не в пустыне ночью грабежом занимался, а днем, посреди города. Молчанка тебе не поможет. Давай, вперед!

На самом деле, никаких свидетелей найти не удалось, но об этом задержанному совсем не нужно было знать.

Коваржек ткнул Станиса кулаком в спину, и тот понуро побрел к выходу из каюты. Тумберг последовал за ним и, обернувшись, посмотрел на Велкина и капитана Макнери.

– Протокол я вам потом дам на подпись, господа.

Когда полицейские увели Станиса, коммерсант ухватил за рукав Линса Макнери, тоже собравшегося покинуть каюту.

– А как же деньги, капитан?

– Какие деньги? – непонимающе воззрился на него космический волк, распространяя вокруг себя такой густой запах коньяка, что Велкин едва не пошатнулся.

– Ну… за услугу… неоказанную…

– Почему же неоказанную? – удивился Макнери. – Вам же постсержант оказал. Доставил удовольствие. Или этого мало?

Скандре запыхтел и начал наливаться багрянцем, а капитан торжественно потряс вскинутым указательным пальцем.

– Вы должны гордиться! Вам удалось поучаствовать в полицейской операции! Будет, о чем рассказать дома… Хотя я не думаю, что вы будете об этом рассказывать дома.

Коммерсант продолжал багроветь и молча хватать ртом воздух.

– Между прочим, как вы, наверное, догадываетесь, меня ждут очень большие неприятности, – заметил Макнери. – Но я же, как видите, не рыдаю и не собираюсь выбрасываться за борт.

На самом деле, капитан надеялся, что сумеет как-то утрясти с Тумбергом вопрос о незаконной, весьма специфической предпринимательской деятельности, которую он, Линс Макнери, допускал на вверенном ему корабле. А еще он сообразил, что не стоит терять клиента, который уже не раз приносил ему солидный довесок к жалованью. Поэтому добавил успокаивающе:

– Ну, раз уж так получилось… точнее, не получилось, то вернем ваши денежки.

И, бросив взгляд на бутылку манданского, удалился. Нужно было для порядка наведаться в рубку, а потом ждать, когда Шерлок Тумберг закончит разбираться с этим переодетым грабителем.

А Скандре Велкин остался наедине со своими переживаниями и принялся сглаживать их вином.

Некоторое время назад, услышав от оператора дальсвязи о том, что к «Пузатику» идет полицейский глиссер, Макнери свернул пиршество в своей каюте. Обер, Маркасса и Хорригор отправились отдыхать, а капитан, дабы освежиться, выпил литра два минеральной воды. И стал ждать прибытия полицейских и ломать голову над тем, что им понадобилось на дальнолете. Хотя вариантов было немного: скорее всего, кто-то избрал «Пузатик» как средство убежать от правосудия. Насчет космических бабочек он не волновался – полицейские знать о них не могли.

Но оказалось – знали. И это было плохо. Но прибыли не кто-нибудь, а Шерлок Тумберг, которого капитан мог уже считать чуть ли не своим приятелем, и Дунго Коваржек, который тоже зуба на Линса Макнери иметь никак не мог. И это было хорошо. А еще лучше было то, что визит на «Пузатик» они нанесли все-таки не из-за космических бабочек, а с целью поимки преступника. В каковой поимке капитан Макнери и оказал им всяческое содействие.

Поэтому сейчас, шагая к рубке, он не видел оснований для того, чтобы серьезно волноваться. Бывали ситуации и похуже.

…Расположившись в выделенной капитаном каюте, Шерлок Тумберг продолжил работу с задержанным. Тот с грустным видом сидел на откидной койке, положив скованные наручниками руки на колени. Следователь устроился за столом, расставив там свою извлеченную из сумки технику. Дунго Коваржек, прислонившись спиной к переборке, полулежал на второй койке двухместной каюты и мечтал о коньяке капитана Макнери.

Шерлок уже изучил личную карточку сидящего перед ним сапиенса, сделал необходимые запросы, получил ответы и знал, с каким фруктом имеет дело. Станис Дасаль, тридцатишестилетний уроженец Макатронии, имел две судимости за кражи и был известен в определенных кругах под кличкой «Умелец». Тырил он не мелочь по карманам, а специализировался на хищениях предметов антиквариата. И не для собственной коллекции, каковой не имел, а для продажи состоятельным покупателям. Видимо, эта деятельность приносила Умельцу неплохой доход, потому что никаким другим трудом он не занимался. Во второй раз на свободу из мест заключения Дасаль вышел полгода назад, но от вредной своей привычки не отказался. Уяснив с помощью Тумберга и пары ударов Коваржека, что запирательство вряд ли принесет ему какие-либо дивиденды, он еще немного повыкобенивался для приличия и признал себя виновным. Да, операцию он спланировал тщательно и Ольшану Чаргону заранее заплатил за организацию бегства с Селеби, но никак не мог предполагать, что «клиент» страдает аллергией, и усыпляющий газ окажется неэффективным. И тем более не ведал он о том, что за дело возьмется не кто-нибудь, а Шерлок Тумберг! Вот эти две прорухи его и сгубили. Хотя ни расположение звезд, ни прочие проверенные приметы не предвещали неудачи. И это заставило Станиса Дасаля в очередной раз подкорректировать свое мировоззрение, уже дважды его подводившее.

О приобретении Никла Цукана Умелец узнал от источника, который водился у него в среде коллекционеров и получал неплохие деньги за информацию. Время от времени ценители раритетов собирались в разных местах Межзвездного Союза, чтобы похвастаться своими приобретениями, обсудить дела и обменяться этими самыми раритетами. Такие встречи не афишировались, у коллекционеров был свой мирок, закрытый для посторонних. Но в любое, даже самое закрытое сообщество можно проникнуть – при желании и умении. На одной из таких встреч зоркий глаз информатора и подметил, что свое древнее колечко Никл Цукан скрывает под перстнем – тоже дорогим, но отнюдь не раритетным. Вот Умелец и разработал план… и в итоге сидел теперь в наручниках перед Шерлоком Тумбергом. Видно, был не таким уж и умельцем…

– И что же в нем такого ценного? – осведомился Тумберг, достав кольцо из сумки и крутя его перед глазами.

– Оно само ценное, – уныло пояснил Дасаль. – Не в смысле состава, хотя и это тоже, а в смысле древности. А подробности вам лучше у самого Цукана узнать, господин начальник. Я ж не специалист.

– И где его откопали?

– Как мне говорили, на Мхитаре. Там следы какой-то вымершей цивилизации обнаружили. Лежало в тайнике, в древнем доме.

– «Черные археологи», – не спросил, а констатировал майор.

Умелец вяло пожал плечами.

– Вот уже чего не знаю, того не знаю, господин начальник. Мне как-то без разницы.

– Вот и плохо, – осуждающе посмотрел на него Тумберг. – А надо бы знать, что все ценности, извлеченные из недр, должны принадлежать Межзвездному Союзу, а не частным лицам.

Дасаль выразительно посмотрел на него, скривился, но промолчал.

– Ладно, – сказал Шерлок, убирая кольцо в сумку. – У тебя будет время об этом хорошенько подумать. Лет этак пять.

– А как насчет оформления явки с повинной? – вкрадчиво спросил грабитель.

Тумберг вскинул брови от такой наглости, а Коваржек приоткрыл один глаз.

– Есть хороший вариант, – продолжал Умелец, не успел еще майор ничего сказать. – Я ж по прибытии на Лабею и собирался первым делом в участок идти. Прямо в порту.

– Ага… – Тумберг просто любовался этим уникальным типом. – То есть ограбил только для того, чтобы сдаться?

– Ну, да, – не моргнув и глазом, кивнул Дасаль. – Сами же говорите, что все ценности должны принадлежать Союзу… а не этому Цукану и прочим. Только решил напоследок на «Пузатике» прокатиться… Ну, люблю я это дело…

– Не пройдет номер, – помотал головой Тумберг. – Украденное изъяли у тебя в присутствии понятых.

– Так и понятых можно заинтересовать, – быстро сказал Дасаль. – Так же, как и вас. А у меня есть чем…

Шерлок медленно выпрямился и обернулся к постсержанту. Тот уже не полулежал, а сидел на койке, и лицо его было отнюдь небезучастным. Но, поймав взгляд Тумберга, Коваржек моментально нахмурился и прорычал, адресуясь к грабителю:

– Ты что, парень, совсем оборзел? Собираешься подкупить стражей правопорядка? А по почкам еще разок? Я правильно говорю, господин майор?

– Да я же вовсе не то имел в виду! – испуганно сдал назад Умелец. – Речь не о подкупе, а о плате за небольшую услугу. По-моему, вполне нормальная ситуация: вы – мне, я – вам…

– И об этом у тебя тоже будет время подумать. – Шерлок встал и принялся собирать свою технику в сумку. – Кому и что можно предлагать. С моралью у тебя проблемы, Дасаль. – Тумберг повесил сумку на плечо. – Вряд ли ты изменишься, но хоть на некоторое время общество от тебя избавится. Пока будешь сидеть тут, в каюте, а потом милости просим назад, на Селеби.

Умелец длинно вздохнул и опустил голову.

Шерлок запер каюту с задержанным и в сопровождении воспрянувшего духом командира третьей дежурной бригады отправился к капитану Макнери. Конечно, можно было прямо сейчас грузить Умельца в глиссер и отчаливать (разве что взять подписи у понятых), но, по словам капитана, на лайнере летели Обер, Маркасса и Хорригор. Покинуть борт, не повидавшись с ними, было бы как-то невежливо – ведь Макнери наверняка сообщит им, что он, Тумберг, довольно долго тут находился. Да и нужда в спешке теперь отпала – грабитель схвачен, похищенное изъято. Вот и пусть посидит напоследок в приличной каюте – потом места его пребывания будут не столь комфортабельными.

Кроме того, надо было что-то решать с незаконной деятельностью из сферы услуг на борту «Пузатика». То бишь с появлением на дальнолете космических бабочек. Каковое появление, разумеется, происходило с ведома капитана. Во всяком случае, при его попустительстве. Подставлять Линса Макнери Шерлоку не хотелось, и долг в его душе боролся с… ну, с чем там обычно борется долг?

С этого он и начал разговор с капитаном с глазу на глаз, в каюте Макнери, предложив Коваржеку немного посидеть в баре и попить пивка. (Постсержант с радостью согласился с таким предложением, рассудив, что пиво будет очень хорошим фундаментом для коньяка, на который он не переставал надеяться.) Шерлок пояснил капитану, что пройти мимо этого не получится. Да, вряд ли удастся доказать, что Ольшан Чаргон регулярно поставлял космических бабочек на дальнолеты, но в данном конкретном случае с «Пузатиком» дело совсем иное: есть признание дежурного космопорта «Динтин», и это признание слышал не только Тумберг, но и его коллеги. И именно на борту грузопассажирника «Нэн Короткая Рубашка» был задержан грабитель Станис Дасаль, прикинувшийся камелией. Такое замять не получится.

– Единственное, что я могу для вас сделать, капитан, – сказал Тумберг пригорюнившемуся Макнери, – это расписать в отчете, что вы лично схватили преступника, проявив недюжинную смекалку, самообладание и даже геройство. Суд это обязательно учтет. Думаю, отделаетесь штрафом, а при хорошем адвокате можно надеяться и на более благоприятный для вас исход.

– Не думаю, что мой героизм растрогает моих хозяев. – Капитан удрученно подергал себя за бороду. – Это же пятно на их репутации, и они, не задумываясь, спишут меня на берег, даже если адвокат и отмажет.

– Но вы могли и не знать о том, что кто-то из ваших подчиненных пускает на борт этих девиц, – осторожно сказал Тумберг.

Макнери остро, насколько это было возможно при его затуманенных коньяком глазах, взглянул на него.

– Предлагаете кого-то подставить? Даже если и подставлю, это не поможет: отвечает за порядок на судне капитан, и я просто буду вынужден написать заявление по собственному желанию… Или там по состоянию здоровья… В таком случае, может, и не вышвырнут меня из Космофлота, но капитаном мне точно не быть…

Шерлок молчал и теребил усики, не зная, что тут еще можно придумать. А Макнери задумчиво глотнул из фляги, забыв предложить собеседнику, и еще пуще принялся терзать бороду. И кто знает – то ли эти действия, то ли порция чудесного напитка всколыхнули его мозг, сотворивший просто замечательные и очень нужные мысли. Линс Макнери действительно показал, что он не только формально является сапиенсом!

Он медленно поднял голову и уставил на следователя крепкий палец.

– А кто сказал, что этот Чаргон шел именно к нам? Портовый дежурный сказал? А может, Чаргон намеревался подбросить этого грабителя прямо до Лабеи! Но в пути у него сдох движок, и он обратился за помощью к ближайшему судну. И я, четко соблюдая кодекс космоплавания, в этой помощи ему не отказал и принял яхту на борт. И мои люди подрихтовали там что надо. Само собой, никто и понятия не имел, что на яхте – бабочка и грабитель. Это мы уже потом узнали, когда на борт прибыл следователь Тумберг!

Шерлок наклонил голову сначала в одну сторону, потом в другую, обдумывая слова Макнери.

– Что ж, – сказал он наконец, – это может прокатить. Чаргон не заинтересован в том, чтобы говорить правду… Дежурный голословен… Остальное подправить нетрудно… при умении… Во всяком случае, вариант обнадеживающий… для вас…

– Пока дышу – надеюсь! – воскликнул повеселевший Макнери, искренне считая, что именно он и придумал только что это выражение. – Это дело надо обмыть! Сейчас достучусь до Обера с Маркассой и Хорригора, а вы, Шерлок, зовите своего постсержанта. И вообще, как вы смотрите на то, чтобы здесь задержаться? Дело вы сделали, так почему не отметить? Вот пройдем Дыру – тогда и отправитесь в обратный путь… Дети же дома не плачут?

– Дети не плачут, – помолчав, подтвердил Тумберг.

Ему представились отнюдь не дети, которых у него не было, а Мирилинта, которая у него была, и которая наверняка жаждет продолжить прерванный им разговор. А вот он не жаждал. Преступник под замком… Колечко Цукана в сумке… Поработать без перерыва пришлось гораздо дольше, чем предусмотрено трудовым законодательством… А закрепленное конституцией право на отдых никто не отменял… Доложить Манжули об успешном завершении дела, намекнуть, что встретил знакомых… А что касается Дыры…

– Попробую отпроситься у начальства, – сказал он. – И мой вам совет, Линс: прекращайте химичить с бабочками, иначе когда-нибудь влипнете. Понимаю, дополнительные деньги, удовольствие и все такое, но… Есть у меня подозрение, что такие бабочки к вам не только с Селеби прилетают, а и с других планет, которые посещает ваш корабль. Завязывайте с этим. Зачем вам проблемы перед пенсией?

– Постараюсь, – пряча глаза, кивнул капитан.

Он пока не готов был сказать что-то иное. Требовалось хорошенько все обдумать, прикинуть, взвесить… и так далее.

Вторая бабочка между тем продолжала трудиться в одной из кают. Капитан понимал, что следователь об этом догадывается, но раз ничего по этому поводу не говорит, то как бы и не возражает. Понимает, что деньги заплачены… и не прерывать же процесс!

– Да уж постарайтесь, – сказал Тумберг. – Думаю, я смогу сделать все как надо, так что не беспокойтесь.

– Спасибо, Шерлок! – с чувством произнес Макнери. – Если что, для вас у меня всегда найдется свободная каюта, причем бесплатно. И вообще, чем могу – помогу!

– Буду иметь в виду, – улыбнулся Тумберг. – А чтобы не откладывать в долгий ящик, сразу выскажу просьбу. Тем более что как раз такой случай представляется.

– Всегда готов! – вскинулся капитан. – Что за просьба?

– Когда войдете в Дыру, выпустите меня за борт, – сказал Шерлок с таким видом, будто речь шла о совершенно обычном деле. – Конечно, в скафандре и с фалом. Хочу полюбоваться на Серость не на экране, а собственными глазами.

Макнери вытаращился на следователя, словно тот заговорил на каком-то древнем языке.

– Но зачем вам это, Шерлок? Вы же там ничего не увидите, Серость и есть Серость!

Капитан ничего не знал об Авалоне и о том, что обычным глазом в подпространстве можно разглядеть гораздо больше, чем демонстрируют приборы. А они демонстрировали только серую пустоту. Не знал он также, что Тумберг уже выпрыгивал в Серость, но ничего там не видел, пока не вынырнул из озера – потому что прыгал, зажмурившись.

– Считайте, что это моя розовая мечта – искупаться в Серости. Это ведь нетрудно устроить?

Капитан в замешательстве сделал ныряющее движение головой.

– Ну… чисто технически-то нетрудно… Но не думаю, что готов взять на себя такую ответственность. Вы уж извините, Шерлок. Я лучше вам порулить дам… Или… или выступление ваше перед пассажирами организовать! Ну, спеть можете или сплясать. Вы любите петь, Шерлок? Аудиторию обеспечу, да еще и деньги за это возьмем!

– Да нет, я именно в Серость заглянуть хочу, – стоял на своем Тумберг. – А пою я только в ванной, когда вода шумит… Хорошо, если вы меня наружу выпускать опасаетесь, давайте сделаем так: я надеваю скафандр и выхожу в шлюзовую камеру, а вы внешний люк чуть приоткрываете. И я смотрю в щелку. Годится?

Макнери с сомнением огладил бороду, видимо, прикидывая степень риска, и неуверенно кивнул.

– Н-ну… согласен. Хотя уверяю вас, Шерлок, ничегошеньки вы там не увидите.

– Зато сбудется мечта, – улыбнулся Тумберг.

На том и порешили.

Но до Дыры было еще далеко, поэтому занялись другими делами. Капитан Макнери принялся вызванивать Обера, Маркассу и Хорригора, а Шерлок связался с Вентором Манжули и отрапортовал о поимке преступника. Как и ожидалось, услышал о себе много лестного и получил разрешение отдыхать на «Пузатике» хоть и до самой Лабеи. Вместе с Дунго Коваржеком. Вспомнив о постсержанте, Тумберг отправился в бар и обнаружил, что командир третьей бригады накачивается пивом в компании какой-то разбитной на вид женщины того возраста, когда они, женщины, в очередной раз становятся ягодками. Вполне съедобными. Покидать бар Коваржек не очень хотел. Однако услышав от Шерлока, что возвращение на Селеби в ближайшее время не планируется, поинтересовался у собеседницы номером ее каюты, пообещал наведаться, как только служба позволит, и последовал за Тумбергом.

В капитанские апартаменты уже доставили разнообразный закусочный материал, и Линс Макнери собственноручно украшал стол бутылками с коньяком. Шерлок вспомнил о грабителе и попросил, чтобы капитан дал распоряжение принести Умельцу поесть. А Коваржеку приказал отпереть каюту Дасаля, дождаться стюарда с едой и вновь закрыть превратившуюся в тюремную камеру каюту.

В общем, за столом у капитана собрались только через час. Тумберг тепло поздоровался с теми, с кем вместе был в Авалоне, представил коллегу постсержанта – и началось застолье со всякими разговорами, шутками и грубоватыми анекдотами в исполнении Дунго Коваржека. Шерлок поинтересовался житьем-бытьем Обера, Маркассы и Хорригора и, не вдаваясь в подробности, рассказал, что привело его на борт «Пузатика». Эта история, в которой фигурировало раритетное кольцо, послужила толчком к переходу на беседу о разных реальных и легендарных древностях типа Святого Грааля землян, Белого Пера оннихотов, Ложки Кормилицы фтунциев и прочего, и Хорригор заметил, что хоть времена меняются, но многое остается прежним. В частности, любители старины все так же собирают коллекции, а другие любители стараются эти коллекции разворовать.

Шерлок, в отличие от постсержанта, коньяком не злоупотреблял, держа в уме предстоящий выход в шлюзовую камеру. Макнери успел даже подремать за столом. Обычно между стартом из очередного пункта и входом в Дыру он отключался на пять часов, но тут привычке пришлось изменить – ведь далеко не в каждом рейсе случалось так посидеть в кругу хороших знакомых. Экипаж, как обычно, великолепно справлялся со своими обязанностями и без капитана, и рейс протекал гладко, как коньяк по пищеводу.

Наконец стали расходиться, понимая, что Макнери все-таки должен хоть как-то показать подчиненным, что он на службе, а не в отпуске. Парочка пандигиев отправилась смотреть кино, Хорригор намеревался продолжить свои мемуары, а Коваржек, раззадоренный коньяком, пустился на поиски каюты с разбитной ягодкой. Шерлок проведал Умельца – тот, очистив все тарелки, безмятежно спал – и зашагал к шлюзовой камере. Там они договорились встретиться с капитаном после того, как Макнери посидит в своем капитанском кресле в рубке управления при входе в Дыру – этого требовала должностная инструкция.

Когда Шерлок уже прохаживался по коридору у шлюзовой камеры, у него внезапно заложило правое ухо, и он понял, что «Пузатик» нырнул в подпространство. Капитан появился минут через десять. Вслед за ним шел крепкий парень из экипажа, неся на плечах скафандр. Нет, не скафандр высокой защиты размером чуть ли не с комнату, а обычный, предназначенный для проведения наружных ремонтных работ, с лицевым щитком из прозрачного космосинта. То есть видеть Серость Тумберг мог не на экране, а собственными глазами, как он и хотел.

– Не передумали, Шерлок? – спросил капитан, слегка покачиваясь.

– Нет, – мотнул головой следователь. – Разве можно отступить в шаге от осуществления розовой мечты?

– Только так, – предупредил Макнери, выставив перед собой палец, – одну минуту, не больше, а потом Стецик закроет люк. Не тот случай, чтобы рисковать.

– Договорились, – кивнул Тумберг.

С помощью молчаливого Стецика он облачился в скафандр, и парень открыл внутренний люк служебного шлюза.

– Заходите, – сказал Макнери. – Гравитеры дотуда достают, парить в невесомости не будете. Идите к наружному люку, Стецик вам щелочку сделает, – он кивнул на дистанционку в руке парня.

– Спасибо, капитан! Желаю, чтобы и ваша розовая мечта сбылась.

– Ее еще надо придумать, – усмехнулся космический волк.

Тумберг вошел в камеру, вперевалку дошагал до наружного люка и остановился. Оглянулся, увидел, как выход в коридор закрывается, и вновь повернул голову к люку. Через несколько секунд тот пришел в движение, и между его краем и стенкой шлюза появилась щель. Она медленно расширилась сантиметров до пяти, и люк замер. Затаив дыхание, Шерлок притиснул к ней лицевой щиток скафандра, пытаясь одним глазом увидеть то, что таила в себе Серость.

И увидел. Правда, не совсем то, на что рассчитывал.

Впечатление было такое, что он смотрит вниз, находясь на высоте пяти-шести километров от поверхности, словно летит на мобиле над какой-то планетой. Никаких узнаваемых деталей типа зданий, мостов или транспортных развязок – только змейки рек и пятнышки озер на фоне зелени лесов и лугов. И нигде ни намека на движение. Правда, вдали вроде виднелось что-то непохожее на деревья, что-то непонятное, но рассмотреть это непонятное Шерлок не смог. Мелькнуло тусклое пятно – и ушло. И все-таки это была не та Серость, что заливала экраны космических судов. Это был Авалон, где, по древним легендам, жили то ли души, то ли отражения тех, кто уже ушел из жизни. А еще Тумберг не мог взять в толк, как ему удалось, сиганув с глиссера, уцелеть, если в той Дыре, в системе Матры, была такая же высота.

Щель начала сужаться и вскоре исчезла совсем. Тумберг развернулся и побрел к выходу из шлюза, думая о том, что не прочь бы еще раз наведаться в Авалон. И ради интереса, а еще более – для поиска преступников, которые могли там укрываться от правосудия.

– Ну что? – вопросом встретил его в коридоре Линс Макнери. – Красивые пейзажи? – на лице его была написана ирония.

– Во всем есть своя красота, даже в отсутствии красоты, – ответил Тумберг, пытаясь расстегнуть скафандр. – Но я ожидал большего.

– Приезжайте ко мне в гости, Шерлок, – предложил капитан. – Я вас на озера отвезу, порыбачим… Вот там красота так красота!

Тумберг вежливо улыбнулся.

– Спасибо, подумаю. Предложение интересное…

Молчаливый Стецик вновь помог следователю со скафандром и куда-то его понес, а Макнери с Тумбергом направились к лифту.

Вернувшись в капитанскую каюту, они вновь устроились за столом и предались беседе на всякие темы, сдобренной коньяком – в очень умеренных дозах, и кофе – в дозах больших. Потом Макнери предложил прогуляться по кораблю, но Шерлок наотрез отказался. Лишний раз появляться на людях в служебной форме, при наличии коньячного блеска в глазах, ему не хотелось. Лучше уж засесть за оформление протокола.

Так он и сделал, а капитан покинул каюту. Однако вскоре вернулся, и вид у него был несколько озабоченный.

– Свалилось кое-что непредвиденное, – ответил Макнери на немой вопрос Тумберга. – Только дырку проскочили, как Ноник получил сообщение. Вроде какие-то перепившие малолетки на папенькиной яхте вляпались… Метеороид им, видите ли, в машинное угодил… Хотя, по-моему, вранье все это. Скорее всего, что-то напутали с движком, ускорились не туда, а стопорнуть не получается, руки не оттуда растут… Ну, это потом разберутся, что они там начудили, а я вынужден с маршрута сойти и топать к ним…

– А спасатели на что? – спросил Шерлок.

– Так спасатели и сообщили! Эта мелочь пузатая догадалась сразу им просигналить. Но спасатели-то на Дубее – пока соберутся да доберутся… Дело в том, что этих упившихся молокососов несет в направлении кометы Пировшека, а за ней такой каменный рой тянется, что вот тогда уж булыжник-другой они точно получат. А может и вообще яхту разнести в клочья… Ближе меня к ним только какой-то катерок с учеными, но от ученых в таком деле толку мало… как бы их самих не пришлось спасать. Так что уже идем выручать малявок, начальство дало добро. И лично их отшлепаю! – Макнери потряс кулаком.

– А если бы не дало добро начальство, не пошли бы? – поинтересовался Тумберг.

Капитан развернул плечи, и при своем почти двухметровом росте стал выглядеть еще более внушительно. Глаза его возмущенно сверкнули, и в этом сверкании исчез без следа коньячный туман.

– В таких делах я руководствуюсь только велением собственного сердца! – заявил он.

И это прозвучало отнюдь не театрально.