Глава десятая

Заканчивался третий учебный год. Вообще-то до мая еще две недели, да еще и весь май учиться надо, но ощущения, что учебный год заканчивается, одолевали меня едва не ежеминутно.

Потому что мне тяжело ждать. Не занятий, которые еще остались, не экзаменов, а все это время. Потому что я чувствовал, что мне нужно заняться спасением отца. И оттягивание этого — опасно. Да, я понимаю, что мне бы лучше еще подождать год (хотя бы его, а то и больше) подучиться еще чему-то, а потом уже рисковать, но мне не сидится на месте. Я чувствовал, что это уже надо делать этим летом. Или я опоздаю.

Отчего я и потерял покой и сон. Сна почти что не было. Я впадал в какую-то полудрему уже под утро, а потом уже надо было вставать. До обеда сил заниматься хватало, а вот часов с трех начинало клонить в сон. Так что на самоподготовке мне приходилось тяжело- я с трудом удерживался от того, чтобы не клюнуть носом в стол.

Пару раз таки заснул и проснулся с ужасом-что со мной произошло и где это я?

Потом голова включалась, и я понимал, что заснул, а Анфиса еще и делала ехидные замечания, что от моего храпа звенели стекла в книжном шкафу. Это она врет — я не храплю во сне. Может, потом когда-то и захраплю, но пока нет.

Легче мне становилось только дома, там я как-то отвлекался. Слушал рассказы мамы и брата, возился с малышом. Володя уже мог и постоять, если его придерживать. Ходить-пока ноги не держали. Зато ползал-даже не угонишься за ним. Мы, когда он бодрствовал, укрывали весь пол в гостиной коврами и прочим, чтоб ему не холодно было, и он ползал в свое удовольствие. Только надо было прикрывать все двери, чтоб не переполз через пороги и не пробрался дальше. Племянник подружился с Лео, и они вместе играли на полу. Причем Лео как-то счастливо избегал болезненных знаков внимания от малыша. Я думаю, что он предугадывал и вовремя уклонялся.

Зубки у него тоже прорезались, но прорезывание прошло гладко, без бессонницы и постоянного плача, чем я могу немного гордиться. Потому что мы с учителем разработали одну такую пасту, которая обезболивала места прорезания. И вот теперь родители, которым ребенок не дает спать оттого, что режутся зубы, могут купить ее. И все-все могут спать спокойно. Температура тоже не повышалась у деток, хотя понос случался. Но мы против него специально ничего не использовали. Так что теперь есть регулярные заказы на магическую обработку компонентов пасты для отправки аптекарям. Вообще паста помогает и взрослым, если у них не глубокий кариес. Ее охотно берут аборигены, что гостят в Твери. Положил кусочек на зуб или десну, и болеть перестало. Можно еще несколько дней поторговать, поохранять, а снова боль прихватит уже на обратной дороге.

Но, может быть, и дотянут до дома. А там зубодер возьмет клещи и выдернет предмет беспокойства.

Но так я тоже отвлекался до вечера, а ночью наступало все то же. Я лежал и думал о том, что должен сделать. А решения не находилось. И оттого я лежал, глядел в потолок и не спал.

Дух отца за зиму все-таки появился. И даже дважды. В начале октября и в середине декабря. Но был он совсем недолго и пообщаться почти не удалось. Один раз с ним общался только Лео, попробовавший мыслеречью рассказать отцу, что за новости у нас.

Но спросить его самого уже не получилось. Дух исчез.

Второй визит был в моем присутствии, но длился буквально секунд двадцать. И все. Канал закрылся. А после — уже не появлялся. Радовало только то, что раз отец мог проходить, значит, он жив. Но если я решусь на экспедицию в этом году, необходимо решить ряд сложных вопросов. Если я смог бы отправиться туда и за день-другой забрать отца, то сложности были бы только магического свойства-как снимать заклятие и как выводить из стазиса. Но мне надо работать безошибочно, то есть нужна хоть сколько-нибудь подготовленная экспедиция. Нужно хотя бы два-три человека охраны, то есть придется оплатить им минимум несколько дней командировки с риском для жизни и пропитание в течении этих дней.

Если экспедиция будет на Лесной Хребет, то не исключено столкновение с тамошними жителями, прославившимися вздорным и воинственным нравом. Как и на остатки приспешников Ашмаи. Вдруг они еще кучкуются вокруг своего владыки.

Кстати, а вот оружие вроде «Антона» там бы не помешало. Думаю, что шайка алчных горцев, услышав стук пулемета (пусть хоть и под пистолетный патрон), вряд ли разберется, что это за изделие, и пойдет искать добычу попроще.

Ну, тут меня унесло немного в сторону, а надо подумать вот про что. Найти охранников-не проблема. Проблема больше в деньгах и в организации. То есть, будь я совершеннолетним, я спокойно мог заключить контракт с наемниками, какие мне подойдут, и отправиться на поиски. И претензии ко мне были бы только если мы что-то нарушим. Напьемся в трактире и набузим или потопчем грядки с морковкой. Это в Твери и сопредельных государствах. На Лесном хребте понятия «общественный порядок» и «законность» не существуют, потому я и думал о пулемете.

Но я несовершеннолетний. То есть нанимать людей для похода куда-то и отвечать за это должен кто-то из взрослых. И разрешение на путешествие я тоже должен получить от мамы и учителя.

Дальше — в процессе транспортировки туда, возвращения оттуда и нахождения там буду применять заклинания. А я являюсь учеником мага, то есть имею права применять их только с его позволения. Исключение тут только для воздействия на себя самого или защита от тварей или преступников. В этих случаях я вправе действовать без его предварительного согласия (но позже должен поставить его в известность — дескать, убил вампира заклинанием таким-то). Ах, да, забыл- еще я имею право оказать неотложную целительскую помощь. Но опять же с последующим уведомлением учителя

То есть открывать портал я должен с позволения учителя. Ну, скажем, разгон окружения Ашмаи или горцев можно счесть самозащитой. Да и они вряд ли пожалуются в суды княжества. Работу с отцом можно подвести под оказание неотложной помощи. Возвращение и закрытие портала — опять же с разрешения учителя.

Если же поход окажется сложнее короткого рейда — у меня не хватает фантазии придумать, что еще я смогу там делать магически и насколько это будет законно.

Скорее всего, незаконного будет много. А за незаконные магические действия ученика отвечает и учитель. Поэтому необходим разговор с учителем-что и как мне делать? Возможно, чтобы он не пострадал, мне нужно официально на время разорвать договор ученичества с ним, тогда он не в ответе за мои бесчинства? А дальше, если все обойдется благополучно, то я доучусь у него?

Но спрашивать надо у него. И я попросил его побеседовать со мной по очень важному делу.

Когда я изложил учителю все эти резоны, он им не удивился.

— Да, Саша, я предполагал, что ты мне расскажешь все это. Только я надеялся, что разговор зайдет уже в следующем году. Дело в том, что в Уставе об обучении, который имеет всеобщее, а не чисто магическое применение, есть еще одна категория учеников. У них есть право самостоятельной работы, но с временным ограничением. То есть подмастерье какого-то цеха с этим статусом может отправиться в Вирац и поработать там самостоятельно определенный мастером срок. После чего он обязан вернуться и продолжить работу у мастера. Называется «подмастерье высшей руки». Откровенно говоря, их мало вобще, а в магии вообще не было. По крайней мере, в Твери точно.

Но Устав такую категорию разрешает, потому она законна, несмотря на отсутствие ее на практике. Что же касается сдачи экзамена на полноправного мага…

Дело в твоем возрасте и в трех годах обучения. Да, я могу представить тебя на экзамен даже сейчас, и могу надеяться, что ты его не завалишь. И две твои магические разработки тоже много весят. Мне удивятся, но формально я это могу делать. Но пойми и ты, что люди, подписывающие твое свидетельство об окончании обучения и присвоении квалификации тоже будут сомневаться, подписывать ли свидетельство человеку пятнадцати лет и с тремя курсами обучения! Через год-они бы со скрипом, но подписали — все же шестнадцать лет и четыре курса…Еще через пару лет эказамен мог стать чисто формальным актом. С тобой бы просто побеседовали: чем ты дальше будешь заниматься, где клиентов принимать, а не о том, что знаешь.

Так что если ты согласен, я могу представить ходатайство на присвоение тебе звания «подмастерья высшей руки». Тогда ты сможешь на срок до трех месяцев отправиться куда угодно и заниматься своей деятельностью, не нарушая действующих законов. Потом ты обязан вернуться и обновить это разрешение. В Твери ты должен работать только под моим контролем, как и раньше. Думаю, что это звание-очень удобный выход. Так что подумай и дай мне знать, как решишь. И поговори с матерью и братом. Их согласие также важно с точки зрения закона.

— Спасибо, учитель, я непременно поговорю с ними и сразу же скажу вам.

Но у меня есть еще один вопрос. На экспедицию потребуются деньги. Я слышал, что еще до ухода отец продал какому-то коллекционеру редкую монету, найденную им в путешествии. С этим любителем он связался через какого-то работника Академии. Вы не помните, через кого именно? Дело в том, что у отца осталась еще одна такая монета, и продажа ее помогла бы организовать экспедицию.

— Еще одна? Интересно, интересно. Но дело в том, что замдекана Смолич, который занимался этой монетой, уже давно у нас не работает. Он уже не молод и, выйдя на пенсию, уехал к детям, а вот куда — я уже не упомню. Может, в Саратов, может, в другое место. Монету тогда купил зять герцога Ребольда. Он сейчас фактически правит страной, хотя формально он только муж герцогини. Думаю, что интерес к монетам он еще не потерял. А его платежеспособность даже увеличилась. Можно посетить торговое представительство герцогства и передать информацию для него. Но, Саша, это нужно также обговорить с твоими матерью и братом. Ты еще не вправе решать вопрос о купле-продаже без их ведома.

И еще- ты уже знаешь, куда тебе нужно попасть?

— Нет. Но я надеюсь, что смогу узнать довольно скоро.

— А как? Некоторые авторы пишут о возможности открытия портала по воспоминаниям о том, где были. Если это не их заблуждения. Ты с нашей помощью заглянул туда, но вот осталось ли это в твоих воспоминаниях? Наверное, нет. Тогда надо тебя снова вводить в транс, чтоб ты вспомнил и как-то открыл туда портал. А дальше как- перенести тебя в трансе сквозь портал? Или как-то удержать это воспоминание в активном виде? Надо подумать, как лучше.

Но предварительно хочу тебе сказать — не сильно спеши вперед. Отодвинь поход на вторую половину лета. Это нужно как для решения вопроса с монетой и званием, так и для того, чтоб тебе подучиться еще. Особенно портальной магии. Что тебя ждет там-не ведаю и что потребуется, тоже, но до места надо как-то добраться. Без портала тут не обойдешься. Ехать на Лесной хребет на машине или лошадях…От этого лучше отказаться. Да и замок может оказаться не на Лесном хребте, а где-то южнее. «Где-то южнее» — это, возможно, дни езды на машине или недели ходьбы.

Мы побеседовали и на душе у меня стало спокойнее. Конечно, совсем хорошо и спокойно я бы почувствовал себя, если бы учитель отправился со мной за отцом. Но это моя задача. Я не могу никого просить о том, чтобы идти со мной в неизвестность.

Если учитель не сказал мне, что хочет идти туда — значит, он почему-то не может. Он, кстати, уже не молод, а со службы ушел после тяжелого ранения в поясницу. Я иногда помогаю ему магическим воздействием при болях. В полевых условиях — ему будет тяжело. В прочитанном мною описании Лесного хребта сказано, что там очень прихотливо меняется погода, часты грозы. А такая смена погоды будет на нем тяжело отражаться. Пока есть два добровольца — они и пойдут. И, возможно, еще два-три охранника. Если найдется кто-то еще, но добровольно — милости просим.

Лео со всем этим согласился. Мы с ним посидели в саду и составили примерный список дел и список того, что нам понадобится. Разумеется, это было лишь черновиком, ибо многие вопросы до сих пор не прояснены, но список получился впечатляющим. Если бы мы туда ехали на «козлике» или машине чуть побольше, то так бы и ничего, все бы поместилось, и все участники тоже. Но вот незадача — я не знаю, можно ли расширить просвет портала о такого размера, чтоб в него пролез хотя бы «полевик». Он сидит пониже, потому меньше требует размера портала. Вообще неплохо бы иметь там и машину-подъехать поближе к замку, в случае нужды побыстрее смыться, да и много другого можно с ее помощью сделать. Хотя она может и не пригодиться. В окрестностях замка может оказаться сплошное бездорожье, да и бросить машину там- тоже жалко. А это может случиться. Я, кстати, и водить как следует не умею. По двору я ездил, на спокойном участке дороги немного тоже, но вот по буграм и косогорам-нет.

Да и окажется, что в замок нужно как-то перебираться через ров-и машина останется где-то перед ним.

Правда, охранники могут оказаться умеющими водить, но с машиной проблема очень велика. Вот если бы удалось еще раз взглянуть на окрестности замка, то стало бы яснее.

Тогда мне придется еще раз провести сеанс гипноза. Или самостоятельно, или с чьей-то помощью. Если удастся получше, чем в прошлый раз, то хоть смогу увидеть еще какие-то подробности. Тогда может и проясниться — потребуется ли машина.

Теперь же меня ожидали разговоры с братом и мамой. Их согласие на статус этого самого длиннорукого подмастерья (думаю, тут они возражать не будут), потом на мой поход за отцом(вот здеь будет самый большой бой, они — то не против самого освобождения отца, но отпустить туда меня- ох, сомневаюсь я в этом), потом с монетой…

Сложно, ох, сложно. И, наверное, надо начать с брата. Я надеюсь, что он согласится на все и поможет маму уговорить. Наверное, надо говорить с ним без Маши. Мне отчего-то кажется, что она ему скажет, что не надо соглашаться на все это. Ну, кроме как на звание подмастерья, потому что оно имеет значение лично для меня, обеспечивая мне некоторую законность действий в походе. Если же я по-прежнему живу в городе и учусь дальше, то разница непринципиальная.

Потому я попросил Валерия поговорить с ним о важном в субботу ближе к вечеру.

В субботу их в арсенале сейчас отпускали пораньше, иногда даже в обед, а сегодня он освободился в полпятого. Так что после обеда я его пригласил в сад. Володю мы взяли с собой, он мирно дремал в коляске, Валерий пил пиво(сейчас я уже могу охмурять продавцов в лавках, ибо сильно вытянулся) с сушеным бокоплавом, а я сидр. Не нравится мне пиво на вкус — горькое. Так что мы пили каждый свое и разговаривали. Лео глядел на нас с ветки. Бокоплава ему предложили, но он не захотел. Когда я закончил рассказ, воцарилась тишина. Брат был явно не готов к тому, что я ему рассказал. Я раньше ставил его в известность, что дух отца у нас бывает, и мы кое-как стараемся с ним связаться, но он как-то в это не очень верил. А поверить, что человек пятнадцать лет может пребывать в каком-то странном состоянии, при котором он все же жив, а не мертв — в это поверить обыкновеному человеку сложно. Обыкновенный человек слышал разные сказки, как в детстве, так и сейчас, но когда сказка внезапно становится былью, то в это не может поверить. Он уже решил, что так не бывает.

Молчание затягивалось, и закончилось оно неожиданно для меня. Я думал, что брат начнет спрашивать или возражать, а он…расплакался. Да так, что разбудил мирно спящего племянника. Так что мне пришлось успокаивать его, а Лео — малыша.

Аж неудобно было слушать, как брат давится слезами и говорит, что…Впрочем, не буду повторять. Решение брата было таким, что на звание это он согласен, на продажу монеты, если за нее дадут хорошие деньги — тоже, как и на использование их для похода на выручку отца. Но он против, чтоб я шел туда. Я еще маленький, и, хотя он верит в мои способности, но пока это мне не по плечу. Он уже перепугался за меня, когда осознал, что мог бы сделать борейн, и ему не хотелось бы снова испытывать такого, думая, что я ушел в царство, где живут подобные страшные твари. В разговоре с мамой он поддержит по всем пунктам, кроме моего участия.

Ладно-ладно, Валерий Юрьевич, для вас еще есть план Б. Ибо малыш уже успокоился, а теперь Лео подошел к брату, потерся об его ногу, запрыгнул к нему на колени, заурчал…Немного стыдно, но приходится так делать. Я же не склоняю его к чему-то постыдному. И вообще я его ни к чему не склоняю.

А теперь надо говорить с мамой. И это будет очень непросто. Особенно добиться ее согласия, чтоб я пошел туда. Ой, даже не знаю, выйдет ли это.

И действительно все получалось тяжело. Были мамины слезы (и я сам с трудом удержался). Мама, как и брат, была не согласна, чтоб я туда шел, а остальное — пусть так.

План Б не проходил, потому пришлось говорить долго и упорно. Меня сильно удивило, что Маша поддержала мысль, что мне надо идти, несмотря на то, что я еще молод.

Я почему-то думал, что она считает меня пацаном, который еще на серьезные дела не способен. А она маме сказала, что раз я додумался до того, как детям убрать боль при прорезывании зубов, то додумаюсь и до других нужных вещей. И брат поддержал, сказав, что если я водоплавающей твари на рыбалке размол всю заднюю часть, как мясорубкой (он молодец, про борейна не упомянул), то, значит, и другой твари могу перемолоть любую деталь по выбору. Но самым главным аргументом был именно тот, что если отложить поход на другое время, то с отцом может случиться нехорошее. Дух его приходит все реже, и это может быть неспроста.

Мама стала поддаваться, хотя периодически говорила, что не может меня отпустить, но по ней было видно, что это она уже говорит больше для порядка. Потом она сказала такую не очень понятную фразу: «Я думала, что ты мне был дан в награду за уход Юрия, но это не так. Ты был мне дан, чтоб его вернуть.»

Что она этим хотела сказать? Но дальше она подняла глаза на меня и сказала: «Иди и будь, как Армир Вар-Эспри.» Это уже победа. Меня благословили на поход именем предка, победившего лича в поединке. Что же, меня тоже может ждать лич, только другой.

Я встал и поклонился матери, прижав правую руку к сердцу. Слова не нужны.

Нужно пойти и сделать. Но отчего у меня впечатление, что в этом споре с мамой кто-то мне помог?

В понедельник я сообщил учителю, что мои родные согласны. Во вторник мы с ним отнесли ходатайство в Регистрационную палату о присвоении мне звания «подмастерья высшей руки». Звучит, конечно, как-то коряво, но что же поделаешь. «Полуспециалист» или «недомастер»-тоже звучит не очень впечатляюще. Теперь в Регистрационной палате чиновники должны за неделю рассмотреть заявку и написать в цех (в нашем случае комитет на общественных началах, который распределяет дежурства магов на воротах, ибо магический цех так и не организован) о том, что согласно заявлению, им нужно дать ответ о согласии почтенного сообщества на присвоение мне такого звания просто так или после испытаний. Или о несогласии. Если почтенное сообщество согласно, то еще через неделю мне выдадут удостоверение.

Учитель сказал, что формально экзамены я не должен сдавать, потому что в Уставе об этом ничего не написано. Вот когда я буду получать звание практикующего мага, то там это делать положено. Иногда экзамены проводятся в виде мирной беседы за чаем. Учитель решение выносит сам или приглашает одного — двух коллег, и решение подписывается совместно.

Посмотрим, что решит комитет. Правда, учитель — один из столпов этого комитета и его организатор, а одно время и в одиночку проводивший распределение дежурств между магами. Тогда их было значительно меньше, и маги ворчали, что больно часто они проводят время на воротах… Одну пошлину я заплатил сейчас, а когда получу документ, выплачу еще одну. Но они небольшие, три и двенадцать рублей. В пересчете на хлеб или сладости это довольно много, а вот на стоимость магических процедур — меньше, чем стоит любая из них. Дешевле идут только якобы магические амулеты приворота, которые продают на базарах легковерным жителям из глуши.

На следующий день был поход в торговое представительство Ребольда, плавно переходящий в урок дипломатического этикета. Я не дипломат, но уже немного знаю, что при оказании магических услуг большим людям из аборигенских государств маг вынужден быть дипломатом поневоле. Правда, его усилия окупаются.

Мне также говорили, что многие купцы из тех же государств мало уступают своим государям в церемонном поведении и простой расспрос их, что у них болит, превращается в протокольное действо длительностью в несколько часов.

Особенно эпически это выглядит, когда дело идет через переводчика.

Примерно так:

Переводчик: «Я клянусь (далее перечисляются те боги, в которых он верит) в том, что полученные сведения останутся навеки между нами и не покинут меня никогда. Почтенный маг спрашивает вас, о достопочтенный бер- Ини, что болит в вашем драгоценном организме?»

Купец: «Помни, о переводчик, о том, что ты поклялся именами богов(следует их перечисление), что не раскроешь никому секретов, услышанных тут. А досточтимому магу сообщи, что у меня болит желудок, и обязательно это происходит после еды, через два часа, что бы я не съел и сколько бы не съел.»

Переводчик снова заводит ту же пластинку, что он клянется и что достопочтенный купец жалуется на то-то. Маг начинает уточнять, в итоге опрос с клятвами длится несколько часов, хотя хватило бы времени в четыре раза меньше.

Так что в Ребольдском представительстве нас ждала такая же протокольная церемония. Ускорить ее удалось только оттого, что и учитель, и я знали и старовилларский, и современный вилларский, потому тратить время на переводчика не потребовалось.

Поэтому после двух часов сплошных церемоний мы покинули представительство, оставив для передачи заинтересованному лицу отпечатки монеты на воске. Поглядим, что скажет тамоший консорт. Неплохо было бы, что монета его продолжала интересовать.

Наступал май, и надо было потренироваться в портальной магии. Пока на моем счету было ее теоретическое знание и известный полет в окрестности Богорада. Вроде как мне стыдиться нечего, ибо нормальному выполнению задания помешал посторонний амулет, предвидеть наличие которого в чистом поле невозможно, но ведь провести портал в место заточения отца и вернуться с ним обратно — тут не нужны оправдания и ссылки на посторонние помехи, нужно просто сделать все правильно.

Все вроде бы на этот момент было сделано, а то, что еще не решилось, требовало ожидания действий кого-то другого. Я же томился неизвестностью: что мне ответят на прошение в Регистрационной палате, что напишут из Ребольда, когда учитель сможет провести новую тренировку по пользованию порталами… От ожидания немного отвлекали процедуры по отбеливанию зубов, но все же томление нарастало. Я лихорадочно думал, что я еще не сделал, и ответ мне пришел- я еще не знаю, куда мне направляться. Можно было бы снова попробовать гипноз, но, возможно, стоило сделать по другому? А именно обратиться к Светлой Четверке с просьбой о даровании откровения. Ведь, если я прав, и все происходит не без ведома Их, то уже пора бы сказать, куда идти. А что делать- попробую решить сам. Я подумал еще и решил обратиться не ко всей Четверке, а к богине-покровительнице магии Арру и Мардогу, который явно оказывал покровительство отцу.

В обоих случаях я не только побывал в храме и принес пожертвование, но и побеседовал со жрецами. Конечно, я и ранее им молился по разным поводам, но так к ним обращаются тысячи и тысячи верующих. Кому-то даруется просимое, кому-то нет. Но, может, я должен обратиться как-то по-особому? Например, заявить, что я готов быть Мечом Воли Их? Я не знал. Младший жрец Мардога (старшие жрецы удостаивали беседы не всех) сказал мне на это, что Мардог, как Владыка Света, сам видит в людских душах, чего они желают. И, если он считает необходимым мое участие в деле Света, то он обязательно и недвусмыслено сообщит мне об этом. Возможно, не лично, а через своих посланцев. Это меня как-то не успокоило. Все же я не знал, заинтересован ли в моих действиях Бог Света или нет. Я могу предполагать это, но на самом деле это мог быть иной участник пантеона.

Жрица храма Арру мне ответила, что богиня часто не отвечает прямо на вопросы магов. Она отвечает приданием магу Силы, в том числе даже выше обычного его уровня. Поэтому, если я иду на какое-то полезное людям дело и чувствую, что Силы у меня больше, чем я имел до этого, можно гарантированно считать, что богиня магии не против моего усилия.

Я вернулся из похода в храмы несколько обескураженный — мне не было понятно, услышат ли меня и ответят ли. Да, я раньше просил богов о даровании мне разных мелких удовольствий и часть этих молитв сбывалась. И должен сказать, что я понимаю, что если бы боги посылали мне все те разные вкусности, о которых я некогда молился, я бы точно остался без зубов, так что некоторые молитвы нужно действительно удовлетворять через раз, а то и реже. Может, и сейчас я прошу не о том? И боги просто ждут, чтобы я не спрашивал их, а пошел и сделал? А они уже помогут в нужном случае, когда у меня не хватит Силы или правильности действий.

Тут я поймал себя на мысли, что я как-то отстраненно рассуждаю о себе. Это мне напомнило учителя, когда он рассказывал с затаенной усмешкой о своих желаниях в детстве. Он как бы извиинялся за свою детскую наивность. Неужели я тоже ощутил себя взрослым?

Мда, что-то я о себе много возомнил, и это еще даже до получения звания подмастерья нужного размера. Вечером ко мне в гости забежал Лео. Он достаточно навел ужаса на вампиров, поэтому они уже долго близ дома не проходят. Вот Лео и позволил себе размяться. Я его прихода ждал и у меня для него кое-что нашлось. Лео полакомился паштетом и рассказал новости семьи. Ведь до выходного еще далеко.

У Володи стали резаться еще два зуба, но пока все идет тихо. Брат вчера жаловался, что его хотят перевести в ремонтный цех заместителем начальника, а ему совсем не хочется уходить из своего цеха, пусть даже и с повышением. Ему пока дали неделю на раздумье, и он все не решится. Маша ему говорит, что пусть соглашается, а мама — напротив, на новом месте он будет нервничать и переживать, пока не привыкнет сам, и люди к нему не привыкнут. Так что мне тоже предстоит качнуть весы его сомнений в какую-то сторону.

Мама сейчас с Лео часто разговаривает про то, что она тревожится за меня — как пройдет этот поход, не случится ли чего. Лео только мурлыкает и ластится к ней, чтоб ее успокоить. Он бы рад ей что-то сказать, но нельзя.

Я поделился с ним своими переживаниями. Лео подумал и ответил, что к моему отцу внимание богов чаще приходило во сне. Несколько раз, конечно, порция Силы ему посылалась и днем, в храме. Но в основном во сне. Когда ему ниспосылалась Сила-сон был кошмарным. Правда, отец часто сетовал, что сон был не очень понятным, особенно первое время, пока он не научился лучше понимать послание к себе. А еще он говорил своему любимцу, что иногда вещие сны были такими, что сердце чуть не разрывалось. Однажды отец увидел сон, в котором он в образе птицы пролетел над маршрутом его будущего похода. Когда он прибыл в нужное место, он ощутил, что некто подстрелил птицу. Ощущения были таким, словно стрела попала в него самого, и это не птица захлебывалась кровью…

После Лео вернулся домой, а я отправился спать. Ложась, я вспомнил рассказы фамилиара и мне стало немного боязно ложиться. Вдруг во сне придет кошмар о замке Ашмаи и в нем я увижу, как меня убивают какие-нибудь зомби? Но ничего подобного не случилось.

Прошло еще несколько дней, медленно и тягуче, затем процесс сдвинулся с мертвой точки. Регистрационная палата прислала бумагу про меня в общественный комитет, чем его изрядно озадачила. Комитет не мог никак решить, что ему делать, ибо от него потребовалось что-то решать, а он был не готов на что-либо. Учитель и еще один маг, знавший меня, специально взяли паузу и не вмешивались до последнего момента. А прочие изобразили «польский сейм», как выразился потом учитель. Я спросил его, что это означает. Учитель пояснил, что в Старом мире существовала какое-то государство или территория (он точно не помнит), где в принципе власть можно было считать отсутствующей. Правитель этой земли полных прав сюзерена не имел, и оглядывался на ее парламент, называвшийся «сейм». Собственно, это аналог нашей Думы. А в сейме постоянно произносились речи и призывы, но мало что делалось по делу. Оттого часто при уже начавшейся войне сейм никак не решал вопросы о выделении денег на нее. Депутаты сейма все спорили, ругались, запивали речи алкоголем, дрались с друг другом на заседаниях, только толку от этого не было. Только пустые речи. В комитете получилось так же. Почти два часа сплошного говорения о чем угодно, только не по делу. Когда все устали, учитель выступил с кратким докладом, что означает это звание, о том, что в Статуте нет указаний о том, что полагается сдавать экзамен на него. Народ зашумел: «А что делать?» Выступил другой маг, тот что знал меня, ибо бывал в гостях у учителя, и сообщил, что я отучился довольно много, разработал две магические методики, магически убил борейна, написал статью в «Вестник» о редком существе, пообщаться с которым мне удалось. И завершил доклад тем, что поскольку это не звание мага, а звание куда ниже уровнем, то надо его присвоить и не затягивать заседание. Народ облегченно проголосовал.

Все! Оказывается, некоторых говорунов нужно утомить, а только потом они начинают заниматься делом.

Затем позвонили из торгового представительства Ребольда и сообщили, что от мужа герцогини едет уполномоченный, который вскорости прибудет в Тверь для переговоров о покупке монеты. Затем представитель, понизив голос, слезно попросил не вести переговоров о монете с медье Богорада Ромуальдом Третьим. С кем угодно, но только не с ним! Затем он повесил трубку, оставив нас с учителем в раздумье. Что это за просьба? Мы вообще пока не планировали ни с кем иным вести переговоры. Да и для чего нам владетель Богорада (медье — это его титул)? И почему только не с ним — ведь Богорад и Ребольд скорее дружат, чем враждуют. Ладно, это либо вскоре прояснится, либо навсегда останется неясным, так как никому не нужно.

А боялся заснуть я не зря. Сон пришел ко мне, хотя и попозже, и был он двуслойный — и про то, и про это.

Во сне звонили колокольчики, и куда бы я не шел во сне, там они и звонили. Я не специалист в музыке, но, кажется, каждый раз их тона различались. Сквозь этот звон я шел по сухим и пыльным коридорам, и каменные стены прямо-таки давили на душу. А двери виделись пастями неведомого чудовища, которые должны сомкнуться, когда я пройду сквозь них, и проглотить меня. Я проходил по каменным коридорам, где не было света, но там все почему-то видел, и вскоре передо мной открылись ворота в замковый двор. После ходьбы под землей и без света мне немедленно свет ударил бы по глазам, и может, они бы не выдержали этого потока света, но во сне все прошло, как во сне. Безопасно.

Я выглянул в дверной портал. Порталом ведь называется не только магическая дверь в другое место, а и главный вход в здание. Солнце явно недавно взошло в этом месте и только-только лучи его осветили верх крепостной стены.

Замок был пуст и мертв. Да, он еще не обрушился, все башни стояли, даже зубцы стен в основном оставались на местах, не будучи обломанными, как зубы во рту бедного аборигена.

Но все выглядело как оскал давно мертвого черепа. Пустые окна — как пустые глазницы, отсвет лучей нового утра на камнях стен — как белые зубы в черепе, белизна которых пережила своего владельца. И мертвенный цвет всего. Замок комы, агонии, мора. Вместилище вечной смерти. За стенами светит солнце, зеленеет трава, живут птицы и разная мелочь. Здесь тишина. Отчего-то даже в трещинах стен не заводится мох, в них не врастают кустики и деревья. Хоть и весна, а внутри замка лес не покрытых листьями деревьев. Или сад. Выглядят они как виденные мною руки и ноги у больных суставным ревматизмом. Так исковерканы, что не хочется в ту сторону и смотреть.

Скорее всего, я вышел из портала какого-то пристенного корпуса. А вот там, за этим садом или лесом, высится цитадель внутри замка. Ее стена перегораживает двор поперек и образует еще одну линию обороны. А за нею маячит донжон- и черные стены аспидно отливают на солнце, как чешуя огромной змеи, лежащей на камне. Башня выглядит новее и ухоженней, чем стены того замкового двора, в котором я стою. Над башнею металлический флюгер, который отсюда плохо виден. Обычно он изображает герб владельца. Сейчас что- почти нет ветра, оттого флюгер не поворачивается-или он когда-то так и застрял в этом положении?

Видимо, тучка закрыла солнышко, потому что вокруг становится темнее. Ну ничего, сейчас снова появится солнце. Но вокруг все темнее и темнее, уже прямо как ночью, тьма такая, что вокруг ничего не видно. Прямо как в подвале, густая, как сажа, темнота.

И из темноты на меня взглянули два глаза белой тени. И прозвучал голос:

— Merhaba, soyundan.

И почему древнее зло — Белая Лисица говорит на современном вилларском?

Эта мысль была первой после того, как я со стоном проснулся. Да, я тут, не в страшном черном замке смерти, и рядом нет Белой Лисицы в любом облике. У себя в комнате, где я живу один, потому что Андрей уехал, а Костя пока живет дома и здесь не ночует. А чувствую я себя так, что отвратнее невозможно- реки холодного пота, дрожь во всем теле, сердце бьется, как у младенца, во рту привкус крови и вообще- я лучше себя ощущал после борейна на берегу речки…

Слава богам, до подъема еще рано, потому, наверное, полежу и вскоре все пройдет. Так я подумал и не ошибся. Потихоньку буря в организме утихла, захотелось есть, а съеденные конфета и кусочек сахару(уж что нашлось) облегчили состояние. Теперь я стал способен успокоиться и поразмыслить о увиденном.

Да, это явно вещий сон и понятно кем инспирированный. Потому что я понял, где этот замок и как туда добираться. Как и то, что заходить в уже имеющиеся ворота и двери опасно, лучше искать места обрушений или самому пролагать дорогу сквозь стены динамитом.

И находиться в замке нужно минимально возможное время. «Чуть зазеваешься- смертною дозой прошлое прямо под сердце войдет». И все. Там прошлое- бездна смерти.

Не очень понятным остался новый вилларский язык Белой Лисицы, хотя она должна была пользоваться еще старым вариантом языка. Какая-то загадка скрывается в этом.

Может, это намек, что Белой Лисице начали помогать вернуться в наш мир?

Или она хочет, чтоб я ее понял? А то вдруг я старый вариант языка не знаю и не осознаю, чего она ждет от меня.

Но я не должен много отвлекаться на нее — у меня есть более неотложные дела… Хотя — а не ждет ли меня она там, куда я хочу попасть? Брррр! Только этого еще не хватало!

Нет, не надо отвлекаться. Да, я готов признать, что в силах Ашмаи послать команду, что как-то залезет в подземелья герцогского замка и вынет кирпичи, хранящие в себе часть родового ужаса, а потом та же команда привезет артефакт из камеры в нужное место. Да, все это исполнимо при наличии сил и денег, в чем Ашмаи не испытывает недостатка. Но возможность не тождественна необходимости. А что за нужда в древнем ужасе у другого древнего ужаса? Поболтать о впечатлениях при добровольном убиении себя? Дескать, что было тяжелее: резать себя или пить яд? Нет, что-то это в меня не укладывается, для чего все это нужно делать? Или Ашмаи какой-то родственник смертницы из нашего подземелья? Например, незаконный ребенок ее? О боги, неужели это так? Тогда становится понятно, отчего задействована наша семья и я конкретно…Нет, не верю. Или верю, но какая разница!

Это моя работа и я сделаю ее, и остановит меня только нехватка сил сделать все до конца. Родственники ли мы с Ашмаи или нет, а родным он для меня от этого не станет.

Нет у меня в родных врагов человечества. Поэтому сейчас у меня сердце сильно биться перестало, нервы успокоились, и начну я гготовиться к исполнению намеченного. Сделать предстоить еще много, не все прояснилось, хотя и стало понятнее, чем, скажем, месяц назад.

Боюсь ли я того, что мне предстоит? Скажу честно, боюсь. Как смерти, так и всего, что может там случиться. Но еще больше боюсь не смочь того, что должен сделать.