Глава 32

– Начинай, – приказал отец Алисе, когда все расселись по местам. – Давай, вываливай все, да не ври.

Девочка надулась.

– Вечно я у вас виновата. Еще ничего не сказала, а уже брешу!

Отец застучал кулаком по ручке кресла.

– Хорош дуться, надоело твою кислую морду видеть!

Лиса стиснула губы.

– Подождите, Алексей, – попросила я, – Алиса взрослая умная девушка, она не собиралась обижаться, как глупый маленький ребенок. Ей нужно собраться с мыслями, так?

Лиса кивнула.

– Может, тебе будет проще, если я задам пару вопросов? – предложила я.

– Хорошо, – согласилась девочка.

– Ты знала про аукцион?

– Да.

– Бабушка тебе рассказала?

– Да.

– Что именно?

– Надо получить место на конкурсе, тогда меня пригласят на бал. Там заплатят за участие много денег, я уеду навсегда жить за границу, куплю там квартиру, – затараторила девочка, – от родителей злых избавлюсь, никто больше меня не обидит, дурой не назовет. Стану покупать себе что хочу: вещи, бижутерию. Бабушка на меня деньги сейчас потратит, а я ей их из полученных за бал верну, но мне надо победить на конкурсе, и тсс…

Алиса приложила палец к губам.

– Никому ни словечка. Иначе получится как с Барским.

– А что случилось с этим мальчиком? – поинтересовалась я.

Лиса прижала руки к груди.

– Бабушка сказала, что сестричку Егора, такую же красивую, как я, позвали на бал, ей подобрали жениха! Принца! Очень-очень-очень богатого! Он девочке всего надарил! Столько хорошего! А брат позавидовал и разболтал всем про ее удачу. Жених рассердился, разорвал помолвку, отнял все-все назад. Остался этот Егор Барский с носом, ему принц квартиру купил! Пятикомнатную. И отобрал. Если я кому про бал скажу, со мной как с Егором будет, всего лишусь, что на балу получу. Я молчать должна.

До меня дошло. Ну конечно! Егор никак не мог быть одноклассником Лисы. Ведь он умер несколько лет назад и уже тогда учился в десятом классе, а Горюновой сейчас только четырнадцать лет… Об этом ей бабка рассказала…

Алиса всхлипнула:

– Я так старалась молчать! А язык ляпал про бал! Прямо сам собой говорил! При вас сболтнула и при Анюте… случайно, я не хотела! Бабушка вернулась в раздевалку, стала медаль искать, а ее нет! Она на меня с кулаками… я плакать… Стилист Амалия Генриховна услышала… Королеву позвала… та примоталась с вопросами, и я… про бал… и Егора Барского… Ну, случайно вышло… честное слово. Когда Анюта ушла, бабушка меня чуть не убила, за горло схватила, зашипела: «Удушить тебя, дуру, хочется! Но нельзя. Где медаль? Где?»

Алиса заплакала.

– Эй, эй, эй, – занервничал Алексей. – О чем терки? Какая медаль?

Я не обратила внимания на его вопрос.

– Ты не знала, что сумма, вырученная на аукционе, это калым, который заплатит родителям жених?

– Что такое калым? – удивилась Алиса. – Меня после бала замуж очень богатый мужчина возьмет, на своем самолете в Америку увезет. Прощайте, все злобины, оставайтесь в Москве.

Дверь отворилась, появился Никита.

– Отстаньте от нее. Лиса дурочка, бабка перед ее носом морковкой помахала, и на все девчонка согласилась, она не в теме. Бабуля ей новое платье купила, туфли, сказала: «Съездишь на бал, тебя замуж миллиардер возьмет, каждый день сможешь обновки покупать, но матери с отцом ни слова, иначе они тебя не пустят, останешься опять ни с чем, другим детям сладкое родители купят, а тебе ничего, как всегда». У Алиски комплекс: думает, что все самое лучшее нам со Светой достается, а ей фиговина на рогулине. Бабка это просекла и в своих целях использовала. Она умная была, но очень хитрая и злая. Только о деньгах думала, совсем взбесилась, когда ее обворовали.

– Маму обокрали? – подпрыгнула Катя. – Да у нее взять нечего. Ни золота, ни серебра, ложки из нержавейки, чайный сервиз еще со времен моего детства.

Кит рассмеялся:

– Бабулька всех красиво обманывала. Видела у нее на кухне СВЧ-печку?

– Конечно, – кивнула Горюнова, – мать о ней мечтала, но купить не могла, я сэкономила и подарила, еще полочку приобрела, ну, такую, к стене прибить, чтобы агрегат повыше поднять, тогда он место на столешнице не занимает. Давно, правда, дело было, когда мама в новую квартиру вселилась.

– Если печку с подставки снять, за ней дверцу сейфа увидишь, – пояснил Никита.

– Да ладно, – отмахнулся Алексей.

– Папа, ты когда у бабушки в последний раз в гостях был? – прищурился сын.

Тот почесал нос.

– Ну… после того, как старую пятиэтажку расселили и мы в разных квартирах, на мою радость, очутились, теща меня к себе один раз всего зазвала, деньги мне… Тебе этого знать не стоит.

Кит усмехнулся:

– Я в курсе, что на тебе долг офигенный висит. Папа, ты поорать любишь, но сразу отходишь, долго не приматываешься, как мама. Вот она всем постоянно недовольна, ворчит себе под нос, ноет, жалуется. А ты повизжишь пять минут и затыкаешься. Но в конце каждого месяца ты делаешься похожим на мать. Двадцать девятого числа тебя все начинает бесить, только и говоришь: «Денег на вас, дармоедов, нет. Как выжить? Весь доход словно в трубу высасывает». Мать тебе что-то скажет, ты ей тумака. На Алиску налетаешь, идиоткой ее обзываешь, Светке пенделя, хотя она себя, как обычно, плохо ведет, ко мне с ерундой прицепишься. И все твои вопли с одним припевом: где бабло взять? Пятого числа следующего месяца ты опять нормальный, успокоился. Знаешь, пап, на ПМС твое поведение похоже, бесишься, как от прилива гормонов. Но у мужчин месячных нет. Пока я маленький был, внимания на твои выверты не обращал, а потом заинтересовался, с чего папаша в дракона с регулярностью превращается? Отчего цикл такой, с двадцать девятого по пятое. Ну и подумал: начало месяца – это какие-то платежи. Набрал отец денег в долг, а теперь с трудом платит. Очень интересно мне стало, ну и залез к тебе в ноутбук.

– Он запаролен! – процедил Алексей. – Чужому не войти.

Никита рассмеялся:

– Уж сколько раз твердили миру, придумывайте оригинальные коды. Но нет же, народ пишет клички кошек-собак. У нас животных нет, поэтому ты нашел самый оригинальный шифр: день, месяц и две последние цифры года своего рождения. Оборжаться. Лучше всего просто пальцем в клавиатуру потыкать, случайный набор быстро никто не подберет, потребуется подключать второй комп с программой определения доступа.

На лице Алексея появилось растерянное выражение.

– Не парься, папа, – усмехнулся подросток, – у тебя талантливый, умный сын, а в компьютерах я гений. Как ни старайся шифроваться, я взломаю. Поэтому меня большая американская фирма пригласить на работу хочет. Я в твоих финансовых документах порылся, мимоходом косяк нашел, за один год ты налоговой переплатил, если хочешь, потом покажу. Но не о том речь, я увидел, что каждый месяц пятого числа с твоего счета испаряется круглая сумма, налом ее забирают, и она всегда примерно одинаковая. На жизнь остается мало, почти ничего. А бесишься ты потому, что опасаешься не набрать за тридцать дней нужные деньги, и отдавать их так жалко. Сначала я решил, что ты у барыги в плену, захотел посмотреть, кто в жабры тебе вцепился. И проследил за тобой.

– Что сделал? – дернулся Алексей.

– На хвост тебе сел, – пояснил Кит, – пятого утром около твоей автомастерской окопался, приехал туда заранее, еще до твоего прихода.

– Ты же был в школе! – возмутилась Катя. – Тебя на автобусе увезли!

– Ну, мама, – усмехнулся Кит, – ты прямо как маленькая! Сказал Валентине Федотовне, что ногу подвернул, когда из мини-вэна вылезал. Она меня с тем же шофером, Петром Сергеевичем, в клинику отправила. А я дочке водителя курсовые за деньги пишу, она в институте учится, но дура полная.

– Что ты делаешь? – оторопел отец.

– Доклады идиотам-студентам составляю, контрольные решаю, гонорар получаю, – радостно заявил Никита. – Откуда у меня деньги взялись, чтобы Светке уши праздничные в магазине купить? Игрушки ей, конфеты кто притягивает? Я. Мне Светка нравится, она молодец, спуску вам не дает. И с ней договориться легко. Попрошу: «Светик, начинай бузить, орать, надо, чтобы мать на тебя переключилась, я тебе за услугу завтра чипсы притащу». Светка сразу: «А-а-а-а». На пол кинется, ногами сучит. Актриса, блин! Мама к ней бросается, от меня отлипает, могу что угодно на компьютере смотреть. А то у мамахен манера, войдет в комнату на цыпочках, встанет за спиной и как взвизгнет: «Чем ты занимаешься?» Вот только не надо думать, что я порнуху гляжу, не до ерунды мне, чужой доклад за бабло пишу. А мать не отваливает: «Почему текст про музыку?» И начинает лезть не в свое дело! А так, Светка орет, чипсы зарабатывает, я наушники нацепил. Кайф! Алиске тоже ерунду приношу для отвода глаз, чтоб мамашка считала, что я сестер обожаю. Вот надо мне было в магазине в один отдел отойти, я Светуське мигнул, она супер, понятливая, прямо как я. «Хочу-у-у-у уши-и-и». И утопали мы, куда я хотел. Светке уши и эскимо за работу. У нас с ней симбиоз.

– Кто? – жалобно спросила Катя. – Зачем тебе деньги?

– Что, – ухмыльнулся слишком умный сын, – симбиоз. Как-нибудь объясню тебе непонятное слово. А рублики необходимы на айпад, айфон, комп хороший, вы мне все это не купите.

– Ты же говорил, что из «Архимеда» все это принес, – растерялась Катя.

– Врал я, – хихикнул Никита, – тебе только скажи, что зарабатываю, сразу отнимешь. А нужно свои средства иметь. У тебя грязный фантик и то не выпросишь. Ты его на покупку своей шубы занычишь. Бее! Как можно носить чью-то шкуру? Фу!

– Никита, я помню, как ты в магазине сообщил, что получаешь плату за очистку машин соседей от снега. Про курсовые-контрольные тогда ни словом не обмолвился, – напомнила я.

Никита положил ногу на ногу.

– Соврал. Не стоило вообще про бабло упоминать. Ступил. А предки сразу прицепились, я сообразил, нельзя им про реальный заработок докладывать. Мать всполошится, может в школу побежать, Валентине нажалуется, та разборку устроит. Ну и придумал про снег. Я гений, но даже феноменально умный человек может тупануть. Мамахен-то могла с соседями потрепаться. Но пронесло. А вот с папой я все правильно сделал. Шоферу сказал: «Дядя Петя, вашей дочери бесплатно три курсовые сделаю, а вы меня за это весь день возите и никому ни слова, если проболтаетесь, я в деканат вашей Наташки стукну, что она не сама курсовые пишет».

Он согласился, а куда водиле деваться, если у дочки вместо мозга вата?

– М-да, – крякнул Степан, – молодец.

Никита воспринял слова Дмитриева всерьез.

– Конечно. Ума у меня на десятерых. Я в мини-вэне у мастерской отца сидел. Долго караулил. Около двух он вышел и куда-то поехал, я за ним. Валентине Федотовне позвонил, отчитался: «Нога в порядке, просто растянул, но болит. Можно с Петром Сергеевичем за книгами порулить, они все в разных магазинах, мне ходить больно». Директриса ответила: «Конечно, дорогой, Петя твой столько, сколько надо. В школу не возвращайся, купишь литературу, отправляйся домой, тебе сегодня спортивные занятия ни к чему». Отец приехал сначала в банк, потом в кафешку, сел прямо у большого окна.

Никита состроил гримасу.

– Папахен не Штирлиц. Если не хочешь кому на глаза попасться, устраивайся в темном углу у тубзика. А отец напоказ себя выставил. Гляжу… бабка наша чешет, села напротив зятя, тот конверт перед ней швырнул. Бабулька его открыла и говорит:

– Чего купюры такие грязные, по полу их возил?

– Стоп! – скомандовал Степан. – Взрослые в кафе, ты в машине, как слова бабушки услышал?

Никита расставил ноги.

– Ну вы спросили! Ржака! Поясню для пещерных человекообезьян. Приборчики ма-а-аленькие продаются. Принцип их действия объяснять не стану, не поймете, просто скажу: у отца в сумке лежал типа передатчик, у меня в руках вроде приемник. Радиус действия хороший изначально был, но мне его одноклассник Костя улучшил. Он инженерный гений.

– Подложил отцу прослушку? – уточнил Степан.

– Легче только конфетку развернуть, – развеселился Кит, – в его сумке есть внешний кармашек, папашка им никогда не пользуется.

– Где взял приспособление? – вклинилась я.

– В Интернете, конечно, вот глупый вопрос, – пожал плечами Никита, – курьер прямо в школу привез, а Костик в нашей мастерской над этой фигней поколдовал. У нас все нужное есть.

– Хорошо учиться в «Архимеде», – не выдержала я, – и мини-вэн дадут, и приятель – мастер на любые фокусы, и все необходимое под рукой.

– Согласен, – кивнул Кит, – но для этого надо быть гением. Так вам рассказывать дальше или слушать надоело?