Позвонив Бет, шериф поведал ей, что я все знаю о Либби. Я не слышал ее слов, но та часть диалога, которую произносил страж порядка состояла из: «Это не твоя вина», «Нет, всё в порядке», «Не вижу иного выхода, кроме как доверять ему», «Если ты не против, я бы хотел, чтобы ты взяла его» и «Верно».

Когда он дал отбой, я поинтересовался у него, что к чему.

– Бет возьмет вас повидаться с Либби, чтобы вы собственными глазами увидели, что всё нормально, – ответил шериф.

– Когда?

– Сегодня вечером.

– А как быть с Рейчел?

– Мы хотели бы держать всё в тайне, пока Либби хочет оставаться в городке.

– Я выкладывал Рейчел свои гипотезы.

– Она вам поверила?

– Она думает, что я рехнулся.

– Что ж, тогда решать вам, но если Рейчел не обязательно знать…

Я понял, куда он клонит.

– Вы надеетесь, что я повидаюсь с Либби, осознаю, что она здесь по собственной воле, выброшу все это из головы и буду держать рот на замке.

– Я рассчитываю на это.

– А если нет?

Шериф вздохнул:

– Мы мирный крохотный городок. Мы не источаем угроз и не убиваем людей, перебежавших нам дорогу. Когда Кудря Брэдфорд не смог найти меня, чтобы выдворить вас из города, он сморозил глупость и позвонил единственным известным ему лицам, занимающимся рукоприкладством.

– А вы вмешались и спасли их жизни, – заключил я.

– Это входит в мои должностные обязанности.

– Служить и защищать?

Мы оба улыбнулись. Шериф был мне по душе, да и Перси тоже. Но я не собирался позволять городку держать девушку в заложницах. Я уже проходил через подобное. Пару-тройку лет назад мой лучший друг захватил одну девушку и держал ее под замком в своей комнате безопасности три года. Он сделал это от любви и из страха лишиться ее навсегда. Но я не мог позволить этому продолжаться.

– Либби наделена властью помогать людям и хочет это делать, – промолвил шериф. – А вам дана власть забрать ее от нас, накликать на нас кучу неприятностей со стороны ФБР и выставить наш городок на посмешище. Так что – да, я надеюсь, что она сможет убедить вас помочь нам.

– Помочь вам сохранить ее секрет?

– Помочь нам защитить ее.

– И прятать ее?

– И это тоже.

Перси подвез нас до «Приморья», где я обнаружил Рейчел, расхаживающую туда-сюда по крыльцу в ожидании меня. Но увидев, что я иду по дорожке в сопровождении полиции, она не бросилась ко мне, чтобы обнять, как я ожидал. Вместо того она, вытаращив глаза, уставилась на шерифа и Перси, и смотрела на них, пока они не скрылись из виду. Как ни безумно это звучит, у меня возникло отчетливое впечатление, что она решила, будто они пришли арестовать ее за что-то. Конечно, с Рейчел никогда и нипочем не знаешь, что творится у нее в голове. Может, она думала о пасхальных яйцах.

– Я слышала, что тебя арестовали! – заявила она. – Мне так жаль, что меня не было на месте, чтобы забрать тебя!

– Ничего страшного, – попытался успокоить ее я.

– Что они тебе сделали? Почему ты не позвонил?

– Зайдем в дом, и я все тебе поведаю.

Шериф уже позвонил Бет, так что мы присели поговорить втроем, с нею и с Рейчел. Мы уже добрались где-то до середины объяснения, когда вдруг зазвонил телефон «Приморья». Сняв трубку, миссис Дэниелс через несколько секунд протянула ее мне. Я послушал минутку, задал пару-тройку вопросов, послушал еще немножко и повесил трубку.

– Кто это? – поинтересовалась Рейчел.

– Доктор Карстейрс. Звонил насчет Д’Оги, – ответил я.

Моя подруга подскочила на ноги. Было любопытно наблюдать, как вспыхнули ее глаза.

– Как он? – нетерпеливо спросила она.

– Он умер.

Колени у Рейчел подкосились. Она совершила попытку ухватиться за подлокотник кушетки, но промахнулась и брякнулась на пол, прежде чем я успел ее подхватить.

– Принесу мокрое полотенце и нюхательную соль, – сказала Бет и стремительно покинула помещение.

Я уложил приятельницу на кушетку, приподняв ее туловище. Соль помогла. Хозяйка гостиницы вручила мне также мокрое полотенце, и я протер лицо Рейчел. Придя в себя, она забилась в конвульсиях. Так тянулось с минуту, после чего ее отпустило.

– Это правда? – всхлипнула она. – Д’Оги умер?!

– Сожалею, – вздохнул я. – Я знаю, что он тебе нравился.

– Как же это случилось?

– Там толком не знают. Может, реакция на антибиотики, которые ему дали от ожогов. У них не было его полной амбулаторной карты, так что теперь не выяснишь.

– О, боже мой! – запричитала Рейчел. – Бедняжка Д’Оги!

Она была безутешна. Настолько, что я начал ломать голову, не был ли ее интерес к этому парню не просто праздным. С другой стороны, ее первоначальная реакция была фиктивной. Я навидался обмороков за свою жизнь и сразу понял, что Рейчел прикидывается. Но зачем?

При нормальных обстоятельствах я бы остался дома, чтобы помочь ей переболеть свое горе. Но меня и Бет ждало одно неотложное дело, так что, дав подруге двойную дозу седатива, я уложил ее в кровать и подоткнул ей одеяло.

В голове у меня пронеслась мысль, что в церкви меня может поджидать западня. Но это навряд ли, решил я затем, потому что со мною будет Бет, а уж шериф наверняка знает, как быстро я могу вывернуть ситуацию наизнанку, приставив нож к ее горлу, если мне понадобится улизнуть. Так что мысль о возможной засаде я отогнал, но при этом все равно не догадывался, с чем мы можем там столкнуться. Так что я не пожалел времени, чтобы припрятать кое-какое легкое оружие в своей разминочной куртке и брюках – открыл свой кожаный несессер, где храню различные орудия своего ремесла вроде шприцев, опиатов, ядов и…

И заметил, что одного пузырька недостает.

Я тряс Рейчел, пока та не открыла глаза.

– Ш-што? – пролепетала она, почти не приходя в сознание.

Я поднес несессер к ее лицу, заставив сосредоточиться на нем:

– Рейчел, послушай меня. Тут был флакончик, который я велел тебе ни в коем случае не трогать. Это один из смертоноснейших ядов на свете. – Я тряхнул ее снова. – Рейчел! – И влепил ей пощечину.

Веки ее приоткрылись, а губы изогнулись в кривой усмешке, и она заговорила певучим голоском:

– Ты сказал, что он покушается на твою жизнь.

– Что?!

– Он обожал Красное Питье, – поведала моя подружка.

– Ты отравила Д’Оги?

Она хихикнула, будто во сне:

– Д’Оги сказал, что за Красное Питье умереть не жалко! – И снова впала в забытье.

Я зажал ей ноздри и держал их, пока она не начала задыхаться. После этого я прокричал ее имя, и Рейчел, поперхнувшись, тряхнула головой.

– Оставь меня в покое! – пробормотала она, вяло отмахиваясь от меня.

– Кто он такой? – продолжил я кричать на нее.

– А?

– Кем был Д’Оги?

– А? О… Не знаю.

– Почему он хотел меня убить?

– Не зна-а-а-аю!

– Он рассказывал что-нибудь о себе?

– А?

Тряхнув женщину снова, я повторил последний вопрос. Она попыталась ударить меня.

– Рейчел, я серьезно. Говори, что он сказал, – потребовал я страшным голосом.

– Только то, что его назвали в честь отца и лучшего друга отца.

– Его отца звали Оги?

– Нет. Огастес.

Мне будто дыру в груди пробили.

– Не знаю, что значит «Д», – пробормотала тем временем Рейчел.

Комната будто закружилась вокруг меня. Я снова подоткнул одеяло своей подруге и позволил ей погрузиться в сон. Больше расспрашивать ее мне не требовалось. Я в точности знал, кто такой этот пацан, хотя до этой секунды даже не подозревал о его существовании. Д’Оги был назван в честь отца Огастеса и лучшего друга отца – Донована Крида.

Донован и Огастес – Д’Оги.

Огастес Куинн был моим лучшим другом больше пятнадцати лет. Мы вместе убивали, вместе работали и защищали нашу страну. Он был просто монстром, родившимся с редкой болезнью, исковеркавшей ему голову и черты лица. Около четырех лет назад Огастес влюбился в молодую мошенницу по имени Элисон, которую я завербовал работать на мое агентство в нацбезопасности. Примерно в то же время меня постигла медицинская проблема, повергшая меня на три года в кому. Когда я оклемался, то узнал, что Огастес похитил Элисон и держит ее в бетонной камере на своем складе в Филадельфии. Это долгая история, но чтобы спасти Элисон, мне пришлось прикончить лучшего друга.

Блин.

Огастес не говорил, что у него есть сын.

Жизнь порой – чистейшее безумие, знаете ли.

Ух ты!

А, ладно, насрать…

В смысле, теперь-то уж ничего не попишешь, верно?

Разве что дописать эту главу своей жизни, закрыть ее и двигаться дальше.