20. Борьба за независимый Китай
Весомый вклад в оказание масштабной помощи китайскому народу, ведущему длительную борьбу за целостность и национальную независимость, внесли не только вооруженные силы СССР, но и его разведка, которая, как сухо констатировалось в одном из ее документов тех лет, длительное время оставалась «не только органом осведомления высшего руководства своей страны, но и активным проводником нужных ему решений». Советская политика на китайском направлении базировалась на стремлении сохранить Китай как единое неделимое целое, а многонациональный Синьцзян, другие провинции и районы, где действовали милитаристские группировки сепаратистов, — как его неотъемлемые составные части. Именно эти задачи были приоритетными в деятельности резидентур внешней разведки в Китае, которых к 1927 году насчитывалось 17.
Иначе вели себя ведущие страны Запада и Япония, всячески осложнявшие межнациональные отношения в стране и поддерживавшие сепаратистские силы, стремясь их руками подавить борьбу китайцев за национальное освобождение. Только в 1925-м и в начале 1926 года Япония, США, Англия, Франция предоставили одной из милитаристских группировок в Северном Китае около 220 тыс. винтовок и карабинов, 70 млн патронов, а также артиллерийские орудия, танки и самолеты. Военные инструкторы и сотрудники спецслужб Японии, Англии, других западных держав постоянно находились в войсках местных милитаристов.
Советское правительство в свое время поддерживало национальные армии маршала Фэн Юйсяна и генерала Ху Цзиньи, заявлявших о своем стремлении вести борьбу за избавление Китая от колониального засилья и против японских ставленников Чжан Цзолина и У Пэйфу. Но, выражая готовность оказывать военную помощь национальным армиям, Советский Союз совершенно определенно высказывал негативное отношение к сепаратистским настроениям некоторых китайских военачальников.
Внешняя разведка неизменно активно противодействовала настойчивым попыткам спецслужб ряда государств, в первую очередь Японии, создать на территории Китая ряд марионеточных государств наподобие Маньчжоу-Го.
Обратимся к конкретным фактам. Еще в 1923 году для оперативного состава резидентур, действовавших в Северном Китае, не остались незамеченными планы создания японскими спецслужбами в Северной Маньчжурии «особого мусульманского района», намерения японцев развернуть в этих целях разведывательную работу в мусульманском движении в советской Средней Азии и провоцировать выступления против китайских властей мусульман, бежавших в северо-восточные провинции Китая из центральных районов России в период Гражданской войны.
На острие нейтрализации сепаратистских планов Японии оказалась резидентура в Харбине. Стремясь поставить работу японцев по использованию мусульман под свой контроль, она в том же году создала фиктивный Дальневосточный мусульманский комитет. Переговоры с комитетом вел японский консул в Харбине. Через этот ле-гендированный орган резидентура постоянно была в курсе многих мероприятий японцев по использованию мусульман, смогла энергично противодействовать им и в конечном счете вынудила отказаться от реализации своих замыслов.
Еще одним успехом харбинской резидентуры явилась добыча документальных данных о наличии у Токио планов создания в 1928 году в Северо-Восточном Китае «Независимой Маньчжурской республики». В августе харбинская резидентура информировала Центр о состоявшихся переговорах между японцами и их ставленником Чжан Сюэляном, в ходе которых были выдвинуты следующие условия:
1. На территории Маньчжурии и Внутренней Монголии образуется под протекторатом Японии буферное государство под названием «Независимая Маньчжурская республика».
2. Япония берет на себя обязательство содействовать включению в новое буферное государство Внешней Монголии.
3. Новое маньчжурское правительство отказывается от активных действий против правительства собственно Китая, но одновременно обязуется бороться против коммунистического движения.
4. Новое маньчжурское правительство обязуется вести агрессивную политику в отношении интересов СССР в Северной Маньчжурии.
В случае отказа местных сепаратистов от вышеназванных предложений Япония угрожала создать в Маньчжурии такую политическую и экономическую ситуацию, которая приведет к ее последующей оккупации.
Добытые резидентурами внешней разведки агентурным путем документальные материалы свидетельствовали о наличии у секретных служб Токио планов отторжения от Китая другого крупного района, заселенного монголами. Реализацией этих аннексионистских планов активно занималась в 1930–1931 годах японская военная миссия в Харбине. По полученным данным, японцы настойчиво подталкивали монголов к тому, чтобы начать вооруженные выступления против китайцев с требованием предоставления этому району автономии.
Особое место в планах ведущих стран Запада и Японии занимал имеющий исключительно важное стратегическое значение и богатый полезными ископаемыми Синьцзян. Англия и Япония в 30-е годы рассматривали эту окраину Китая как плацдарм для борьбы с СССР. Там укрывались бежавшие из СССР оппозиционеры, прежде всего басмачи, которые периодически совершали набеги на пограничные населенные пункты советских среднеазиатских республик и Казахстана.
Политическое положение в Синьцзяне в начале 30-х годов оставалось неустойчивым. Провинция управлялась ставленником центрального правительства У Чжунсинем, чья жестокость вызывала к нему ненависть всего местного населения. В апреле 1933 года в Урумчи — столице Синьцзяна — власть ставленника была свергнута, после чего правительство возглавил бывший начальник штаба Синьцзянского военного округа Шэнь Шицай. Однако у нового ставленника центрального правительства не оказалось достаточно сил для борьбы с поддерживаемыми японцами дунганами, и это побудило его обратиться за помощью к правительству СССР. Исходя из необходимости обеспечения безопасности собственных границ, правительство СССР удовлетворило просьбу Шэнь Шицая, временно введя в Синьцзян войска и помогая оружием, что привело к ликвидации восстания дунган и постепенному восстановлению нормальной жизни провинции.
Упрочение положения Шэнь Шицая не без советского содействия вызвало болезненную реакцию в Лондоне. Используя в качестве прикрытия консульские учреждения в Синьцзяне, Интеллидженс сервис стремилась укрепить политическое и экономическое влияние Англии в регионе под предлогом недопущения «проникновения коммунизма» в Индию и Афганистан. В 1936 году английскими спецслужбами была предпринята попытка отторжения Синьцзяна от Китая. Советская резидентура в Урумчи вскрыла подготовку заговора панисламистской организации, ставившей целью свергнуть правительство Шэнь Шицая и создать «независимое» государство. Оперативному составу резидентуры удалось добыть документ английской разведки, в котором ставилась главная задача деятельности панисламистских организаций в регионе: подчинить Синьцзян Англии и отсюда направить основной удар по СССР. Благодаря своевременно полученной исчерпывающей информации китайцам удалось ликвидировать заговор.
В 1939 году английская агентура вела подготовку восстания местного полка, укомплектованного киргизами, однако благодаря своевременно полученным резидентурой сведениям эту акцию удалось предотвратить. На основе материалов резидентуры были скомпрометированы причастные к этому секретарь и несколько сотрудников английского консульства в Кашгаре, которым пришлось покинуть Синьцзян.
Наибольшую опасность как для СССР, так и для Китая в 30-х годах представляла Япония. Анализ агентурных материалов за 1934-й и первую половину 1935 года показывал, что японцы проявляли исключительный интерес к Синьцзяну и непрерывно активизировали в нем свою разведывательную работу. Об этом свидетельствовали многочисленные данные об использовании в разведывательных целях агентуры из мусульман и русских белоэмигрантов, направлении разведывательных групп под видом японских и китайско-японских геологических экспедиций в Синьцзян; призывы к местному населению вести непримиримую борьбу с правительством Шэнь Шицая; настойчивое влияние на личный состав расквартированной в Кашгаре уйгурской дивизии и оппозиционно настроенных в отношении правительства в Урумчи деятелей; появление японской агентуры в Кашгаре и Кульдже. Нашими резидентурами в Синьцзяне были своевременно добыты агентурные материалы о поддержке Токио дунганских сепаратистов генералов братьев Ма, ориентировавшихся на Японию и стремившихся создать в регионе «великое дунганское государство Северо-Запада».
Имеющиеся в архиве СВР материалы позволяют воссоздать картину одного из крупных выступлений синьцзянских сепаратистов против правительства Шэнь Шицая и роль в поддержке мятежников иностранных спецслужб. Руководителем мятежа являлся бывший командир 6-й уйгурской дивизии Мамут Сиджан, не веривший в помощь уйгурам со стороны СССР («Москва помогает только китайцам, а не уйгурам!») и неудовлетворенный своим бесперспективным, как ему казалось, положением среди других военачальников. «Нам нечего опасаться, — заявил Мамуг Сиджан в своем близком окружении. — Я получил очень приятное сообщение от английского консула. В случае восстания мы можем двинуться на границу, где нам незамедлительно будет оказана помощь оружием и самолетами». Подобное заявление нельзя было квалифицировать как пустую похвальбу, так как британский консул в Кашгаре с первых дней своего пребывания проявлял особое внимание к Мамуту Сиджану, рассматривая его как подлинного уйгурского вождя в противовес китайским военным и гражданским губернаторам.
Заручившись такой поддержкой, Мамут Сиджан, как видно из телеграммы резидентуры из Урумчи в Центр от 1 апреля 1937 г., вступил в крепость Янги-Гиссар, где намеревался выдвинуть ультиматум перед урумчийским правительством с обещанием поднять народ на вооруженную борьбу и уйти в горы в случае неприятия его требований. Одновременно им предпринимались попытки войти в контакт с японцами, которые, по оценке Сиджана, «ждут восстания, чтобы продвинуть свои войска с намерением помочь в приходе к власти исламского правительства».
Последующие события датированы июлем 1937 года, когда мятежники, закрепившись в Яркенде и прилегающих населенных пунктах, усиленно занимались мобилизацией населения и вели агитацию под лозунгом «Война за ислам, против урумчийского правительства и влияния СССР на юге Синьцзяна». На первых порах они беспрепятственно заняли ряд городов (Меркет, Янги-Гиссар, Файзабад), где казнили правительственных чиновников и пополнили свои силы людьми, лошадьми, фуражом, продовольствием. Англичане и японцы работали в тесной связи, делили между собой сферы влияния, объединяя усилия в борьбе с Москвой.
К тому времени становилось совершенно очевидным, что мятеж Мамут Сиджана не мог иметь решающего значения для юга Синьцзяна, даже при условии поддержки его населением нескольких уездов, поскольку правительственным войскам ликвидировать восстание не представляло особого труда. Однако за спиной мятежников 6-й дивизии появились дунганские сепаратисты. Так, командир 36-й дивизии Ма Хуншань и начальник штаба Бай Цзыли стали оказывать помощь повстанцам боеприпасами и продовольствием, стремясь к захвату всего южного Синьцзяна. В изменившейся таким образом оперативной обстановке английское консульство в Кашгаре через свою агентуру в окружении Ма Хуншаня развернуло интенсивную агитацию населения района за образование «независимого исламского государства».
Какие контрмеры принимала в тех условиях наша резидентура? В полной мере оправдал себя метод внедрения в мусульманские круги проверенной агентуры для разоблачения и нейтрализации действий английских и японских агентов. Столь же эффективными оказались дискредитация Ма Хуншаня и его окружения, действовавшего по указке японцев, стремившегося уничтожить китайскую власть, а также продвижение на руководящие позиции противников сепаратистской политики мятежников. В результате к 12 октября 1937 г. пехотная бригада 36-й дивизии перешла на сторону правительственных войск. Ма Хуншань с небольшой колонной и награбленным у населения имуществом бежал в Индию, откуда продолжал диверсии против Китая. В самом Урумчи удалось быстро раскрыть тайную организацию, которая ставила задачей свергнуть правительство, убить губернатора, отторгнуть Синьцзян от Китая и полностью изолировать его от внешнего мира.
Последующие события показали, что Шэнь Шицай начал постепенно готовить почву для разрыва с СССР. После 1938 года, укрепив свое положение, он стал удалять из правительственного и административного аппарата прогрессивных и просоветски настроенных деятелей. В 1940 году, по сообщению резидентуры из Урумчи, Шэнь Шицай, прежде чем назначить кого-либо из прибывших на ту или иную должность после учебы в СССР, лично принимал кандидатов, причем беседы иногда принимали характер допросов. К 1941 году Шэнь Шицай полностью разорвал дружеские экономические и культурные отношения Синьцзяна с СССР, стал открыто сближаться с США и Англией.
Существенная помощь со стороны внешней разведки оказывалась китайцам в период освободительной войны (1937–1945 гг.), при организации диверсий против японских войск. Диверсионная работа проводилась в основном через китайские партизанские отряды, которые снабжались деньгами, вооружением и боеприпасами.
Большую работу по созданию разведывательно-диверсионных групп из китайцев, их заброске на территорию, контролируемую японцами, провела резидентура в Ханькоу. Особенно успешно действовал отряд под командованием агента «Сы Чэ» в уезде Пинлу. Численность его достигла 1 тыс. человек, вооруженных и снаряженных на средства, полученные от резидентуры. Этот отряд совершал нападения на гарнизоны японцев, в одном из боев разгромил батальон их войск. В дальнейшем партизанский отряд слился с 8-й Народнореволюционной армией Китая.
Многоплановая масштабная помощь, оказываемая СССР китайскому народу на протяжении десятилетий, затронула в конце 30-х годов и сферу совместной разведывательной деятельности, причем заинтересованность в установлении контактов и налаживании сотрудничества с советской разведкой проявила разведка центрального правительства, находившегося в Чунцине. В апреле 1938 года во время переговоров с советским представителем начальник 2-го отдела Военного комитета (китайская внутренняя разведка), генерал Чжан Цзолин поднял вопрос о желательности сотрудничества между китайской и советской разведками в целях проведения следующей работы:
1. Китайцы передают нам материалы по белоэмиграции, иностранцам и троцкистам, а мы сообщаем им имена известных нам японских агентов.
2. Китайцы будут передавать нам японские шифровки, а мы наладим в Москве их расшифровку и передадим партнерам их содержание.
3. Для совместной работы против Японии наша резидентура в Шанхае и нелегальная китайская резидентура будут связаны непосредственно либо через связника.
Советская сторона тщательно рассмотрела китайское предложение, подписав соглашение на правительственном уровне по некоторым вопросам совместной борьбы с японцами.
На основе достигнутой договоренности в 1938 году было создано на паритетных началах Объединенное бюро для ведения совместной разведывательной работы против Японии (руководитель — генерал Чжан Цзолин, его помощник советский представитель). Объединенное бюро состояло из трех отделов: 1-й отдел занимался организацией разведывательной сети, подготовкой личного состава и изучением оперативной техники; 2-й отдел — информационный, обрабатывал агентурные сообщения; 3-й отдел — хозяйственный. Расходы по содержанию агентурной сети в размере 20 тыс. американских долларов в год распределялись поровну между договаривающимися сторонами.
В мае 1938 года 7-й отдел Главного управления государственной безопасности командировал в Объединенное бюро под прикрытием РУ РККА сначала одного, а затем второго оперативного работника. В конце 1938 года они информировали, что китайской разведкой создано семь нелегальных резидентур, действовавших активно в Нин-ся, Ханькоу, Тяньцзине и Гонконге. Некоторая информация поступала из резидентур в Пекине, Циндао и Цзинани. Связь с резидентурами поддерживалась по радио и через связных.
От этих резидентур китайская разведка получала сведения о дислокации японских войск, их переброске, подготовке боевых операций, в том числе налетов японской авиации на города Китая.
Вместе с тем, отмечали наши оперативные сотрудники, работа китайской разведки страдала серьезными недостатками: слабой оставалась организация подготовки агентов для заброски в японский тыл, допускались грубые нарушения правил конспирации в самом Объединенном бюро, а также в резидентурах. Халатность и безответственность часто приводили к провалам и другим нежелательным последствиям. Расшифровка агентурных сообщений была очень медленной, в результате чего донесения о подготовке рейдов японской авиации иногда поступали руководству после совершения налетов.
В период работы в Объединенном бюро китайцы пытались разрабатывать и вербовать советских разведчиков. В дальнейшем китайская сторона, ограничивая свой вклад, стала требовать от нас передачи рецептов тайнописи, шифров, оперативной техники для пеленгации нелегальных радиостанций японских шпионов и других специфических материалов. Постепенно советских представителей пришлось отозвать, и сотрудничество с китайской разведкой стало носить эпизодический характер.
Как явствует из вышеизложенного, резидентуры не только обеспечивали Центр информацией о намерениях Японии в военной, политической и экономической областях, но и предпринимали конкретные действия по нейтрализации и срыву дальнейших попыток Токио дезинтегрировать Китай, который к 40-м годам оказался разделенным на несколько частей. Деятельность резидентур внешней разведки в Китае объективно содействовала усилиям патриотических кругов этой страны по созданию необходимых условий для объединения государства и достижения окончательной победы в борьбе за свою свободу и независимость в 1949 году.
