Глава 22

– Держать строй! Сомкнуть щиты! Копья вперед!

Феликс, верхом на Мельнире, приподнявшись в седле, наблюдал, как вверх по склону, на ощетинившийся копьями, словно еж иглами, строй латников накатывает грязно-зеленая, с проблесками стали, вопящая волна мрунов. Но вот волна чуть замедлила свой кипящий навал перед звездами – так называли врытые в землю, перекрещенные друг с другом крепкие, заточенные с обеих концов колья. Феликс, обернувшись назад, поднял руку и резко взмахнул.

– Лучники, залп! Камнеметы, залп! Баллисты, залп, – эхом прокатились команды позади него. Гулко ухнули тетивы луков, ремни камнеметов и баллист, и над его головой, по пологой дуге, взмыли в небо, устремляясь вперед, сотни стрел, копий, и камней.

Тотчас же на пути всей этой жалящедробительной тучи стали и камня вспухли расцвеченные всеми цветами радуги вспышки: хургары мрунов пытались защитить собратьев от рукотворной смерти. Но маги людей тоже не дремали, выстреливая заклинаниями не хуже какого-нибудь лучника.

Под воздействием чар хургаров выпущенные на волю стрелы и копья десятками сгорали в огне, камни рассыпалась в прах, но большая часть смертоносных изделий достигла цели, обрушившись с неба на ряды мрунов.

Воинственный вой перечеркнули стоны и проклятия раненых и умирающих, по телам которых на штурм склона и его укреплений шли все новые бойцы. Волна нападавших сбавила ход, но все также неумолимо накатывала на стальной строй, ожидавший ее в молчании, лишь подчеркивавшемся выкриками сержантов и опционов.

Наконец, распаленные злобой мруны с гортанными выкриками достигли строя, но яростный вой торжествующего хищника, настигшего добычу, сменился предсмертным хрипом. Со слитным «хух» строй щитоносцев, как один, сделал шаг и копейные жала вонзились в первые ряды атакующих, вызвав смешение и хаос.

– Строй! Держать строй, – снова прокатилось по рядам, а затем новые волны мрунов нахлынули на латников и на глазах Феликса, вздуваясь и закипая, закрутился водоворот битвы.

Внимательно следя за сражением в целом, чтобы своевременно выявить участки, где может понадобиться помощь, взгляд Ройса выхватывал, урывками, мозаику боя. Вот здоровый мрун, с распахнутым в боевом кличе ртом, насаживается на копье латника, одновременно погружая свой кривой меч в незащищенный бок его соседа по строю; вот боец из плутонга Арлинора, прикрывшись щитом, рубится с вертким костлявым противником; вот еще один мрун оседает на землю со стрелой в шее, а рядом с ним, вцепившись друг в друга в смертельном объятии, падают мрун и человек.

По всей линии строя кипел бой; яростные вопли сражающихся заглушали звон мечей, топоров и прочих клинков, обрушивающихся на вражеские щиты, доспехи и друг на друга; время от времени, то тут, то там вспыхивали огни, ревели неведомые звери; закручивающиеся над самыми головами сражающихся смерчи разражались громами и молниями, неведомыми насекомыми или обыкновенными камнями: хургары и маги не сидели сложа руки.

– Аллен! – Ройс взмахнул рукой и к нему подбежал один из десятка вестовых, ожидающих у заседланных коней неподалеку.

– Передай приказ плутонгу хашсцев: выдвинуться к третьей когорте, быть готовыми закрыть брешь между нею и дружиной Бренна. Выполнять!

Парень, коротко кивнув, бросился к коню. С разбега, не касаясь стремян, взлетел в седло и, вонзив шпоры в бока не ожидающего подвоха коня, с места в карьер рванул наискосок вверх по склону. Туда, где в ожидании стояли скудные резервы правого фланга армии лорда Эдварда Сеттби.

– Ройс, – к Феликсу, осаживая коня, примчался Колвей: вмятина на шлеме, кровоточащая царапина на щеке, прерывистое дыхание. – Мы так долго не продержимся! Нам нужны резервы. Чего ждет лорд Эдвард? Если Кулхан прорвется здесь, он же ударит ему во фланг, да еще со склонов!

– Нет, – покачал головой Феликс. – Одноглазый не хочет прорваться здесь. Он хочет того же, что и ты. Резервы, – пояснил он на недоуменный взгляд Колвея. – Ему тоже нужно, чтобы Сеттби отправил нам резервы. Нам или левому флангу. И тогда, – Ройс взмахнул рукой в сторону, – он ударит всей силой в центр. – Колвей, вслед за рукой Феликса, взглянул в указанном им направлении.

Ройс не смотрел в ту сторону, по-прежнему оставаясь частью сознания в рядах своих людей, выдерживающих сейчас натиск отрядов мрунов. Ему не надо было смотреть туда, в огромную котловину, открывающую проход к перевалу Странников и перегороженную сейчас армией Асты – объединенным войском людей, ардаров и туатов. Перед глазами и так вставали значки легионов империи и Нолдерона, знамена Мальтеи и Лиссы, штандарты городов Семиградья, зеленые вымпелы туатских дружин.

А в центре всего этого разношерстного войска, без всяких знамен и штандартов, серой монолитной стеной стоял знаменитый кхард ардаров: словно стальной тигель, вкопанный в землю и готовый противостоять, казалось, любой силе в обитаемом мире.

А в нескольких стадиях от войск Асты клубилась живая туча, состоящая из тысяч и тысяч мрунов. Ройс знал, что в армии врага есть деление на отряды: ойхоны, схолы, туймены. Однако для всей этой массы существ, вторгнувшихся в пределы Мирра, казалось, нельзя было подобрать более удачного эпитета, чем – Орда. Орда, как символ чего-то огромного, неумолимого, надвигающегося на тебя неотвратимо, стремящегося поглотить тебя, словно мошку на своем пути. Не рассуждающая и не задумывающаяся ни о чем, в желании смять, растоптать и уничтожить.

– Так что у нас с тобой только один выход, – снова обратился Ройс к Колвею. – Держаться и обходиться теми силами, что у нас есть. А вот тебе и подтверждение моим словам.

Вдалеке, рождаясь у самого начала склона и, по мере продвижения вверх набирая силу, зазвучал протяжный трубный гул, давая знак к отступлению. Мруны отхлынули от потрепанных, забрызганных своей и чужой кровью, стоявших на трупах стальных рядов: словно морская волна отступила от берега, оставляя за собой принесенный из морских глубин мусор, водоросли и мелкую живность.

– Тогда я не понимаю Кулхана, – упрямо пожал плечами Колвей, снимая шлем и утирая вспотевшую голову. – Ведь он знает, что к нам на помощь идет Хьюго, со всей тяжелой конницей Асты. Если мруны так и будут топтаться на месте, он обрушится на них словно карающий меч Единого. А они пытаются прорваться здесь уже вторые сутки.

– Это война нервов, – ответно пожал плечами Ройс. – У кого они крепче. Либо не выдержит Сеттби, во что я не верю, и отправит нам резервы, либо у Одноглазого кончится терпение и он ударит всей силой в центр.

– А что бы на его месте сделал ты? – Коллвей с затаенной ухмылкой взглянул на командира, предлагая сыграть на стороне противника.

– Ударил бы по равнине еще в первый день, – не задумываясь, ответил Ройс. – Да, у нас отличная армия, наверно, лучшие бойцы Хиона. Но мрунов слишком много. А каждый час промедления приближает конницу Хьюго.

– А вот я бы… – начал Колвей, но так и не закончил.

Оба командира, практически одновременно, услышали мерный стук, исходивший откуда-то снизу и постепенно нараставший. Колвей глянул куда-то за плечо Ройса, его лицо исказилось и он нервно сглотнул.

Феликс обернулся, проследил за взглядом Колвея и выругался сквозь зубы.

– Ну вот, накаркал на свою голову.

Клубящаяся перед армией Альянса масса орков постепенно выкристаллизовывалась, принимая очертания мерно шагающих рядов, над которыми реяли бунчуки с лошадиными хвостами, вороньими и людскими черепами. Кулхан, словно прислушавшись к совету Феликса, двинул свои туймены вперед, прямо на армию Асты. Мерный грохот подкованных сапог нарастал, отдаваясь в голове и сердце Ройса болью скорых потерь.

– Тук! ТуК! ТУК! ТУК…

Ройс подкинулся с кровати, не сразу осознав, где он. Стучали в дверь. Он все также находился в своей комнате в таверне «Львиная корона», а отзвуки великого сражения уже уплывали от него вместе с обрывками сна.

– Да, – отозвался Феликс.

Дверь отворилась, в проем просунулась голова Тобольда.

– Мессир, вы просили, чтобы вас разбудили не позже, чем через четыре часа после восхода солнца. Я принес вам горячей воды.

Следом за головой появилось все туловище: в руках парень держал дымящийся паром тазик с горячей водой. Через плечо было перекинуто чистое полотенце.

– Да, спасибо, Тобольд. Я уже встал. – Ройс откинулся на подушку и несколько мгновений смотрел в потолок, словно ещё видел вместо него наплывающие на ряды ардарского кхарда тысячи копий мрунов.

Наконец, дождавшись пока Тобольд выйдет, Феликс, встряхнув головой, выбивая последние остатки сна, встал с постели и наскоро умылся в стоявшей возле кровати бадье. Вчерашние раны, обработанные вином и перевязанные холстом, уже не беспокоили его. Тщательно побрившись, он оделся и спустился в главный зал, где его поприветствовала сама тетушка Меланж. Она, как всегда, бдительно наблюдала за своими владениями, впрочем, в этот ранний час пустовавшими. О его вчерашнем явлении в окровавленной одежде она, по-видимому, решила не вспоминать.

Покончив с обильным завтраком, состоявшим из горячего, недавно из печи, каравая хлеба, яичницы из полудюжины яиц со свиными шкварками, холодной ветчины, сыра и кувшина кваса, приятного освежавшего пусть и в раннее, но уже жаркое утро, он вышел во двор. Проведав, по обыкновению, Родинку и Огонька, Феликс покинул гостиницу и, предвкушая встречу с принцессой, отправился на поиски особняка, где проживал Могадо со всем посольством Клесии.

Согреваемый солнечными лучами, неспешно шагая по городским улицам и площадям, Феликс, мысленно восстанавливая в голове пройденный однажды маршрут, постепенно добрался до квартала, в котором располагался особняк. До полудня, условленного между ним и Беатой времени, оставалось еще больше часа. В ожидании ее появления он занял один из столиков, выставленных прямо возле ближайшей харчевни. Заказал кувшинчик ледяного ягодного морса, и, наблюдая за бегущей мимо городской суетой, приготовился ждать.

Но вот, накрывая неумолчный городской шум, заглядывая в каждый открытый уголок, пронесся протяжный гул колокола собора Святого света, проводя черту между утренним теплом и дневным жаром. Харчевня, мало-помалу, наполнялась разнообразным людом. Прошло десять минут, двадцать, тридцать… Особняк посольства оставался безмолвным, отбрасывая от белых оштукатуренных стен солнечные лучи, словно вражеские стрелы от осажденной крепости.

Решив, что, в конце концов, кто-то же должен выйти из особняка, Ройс продолжал наблюдение. И вот, наконец, уже часа два пополудни, его терпение было вознаграждено. Из ворот невысокой ограды выскользнула девушка. Поначалу Феликс принял ее за Беату, но, присмотревшись, понял, что это, скорее всего, была одна из служанок. Корзина – судя по легкости, с какой ее несла девушка, пустая – подтверждала его догадку. Поразмыслив, он решил, что девушка явно направляется на недалекий рынок за снедью и если незаметно направиться за ней, возможно, представится шанс в рыночной толчее завести разговор о принцессе. Приняв решение, Феликс поднялся из-за стола, кинул на столешницу серебряный полуригель и шагнул из-под тени навеса на замощенную, разгоряченную дневным солнцем, улицу.

Следить за девушкой было не сложно, тем более Ройсу: хоть он и никогда не причислял себя к числу искусных следопытов, во время войны ему пришлось, где верхом, где пешком, а где и ползком, пройти немало верст в разведывательных рейдах, то убегая от мрунов, то выслеживая их. Девица шла неспешным шагом, видно, по давно изученному маршруту, иногда раскланиваясь по дороге то ли с владельцами, то ли с приказчиками мелких лавочек.

Так, неспешно, девушка, в тайном сопровождении Ройса, достигла небольшого рынка, расположенного на одной из площадей, и принялась расхаживать по рядам, торгуясь с многочисленными продавцами. То в одном, то в другом месте она, сторговавшись с хозяином очередного лотка, передавала монеты и загружала в корзину разнообразные продукты, делавшие корзину все тяжелей. В её глубине, одна за другой, скрывались общипанная тушка гуся, две рыбины, заботливо завернутые в большие листья зелени, сырный круг, свиной окорок, зелень… Мало-помалу корзина заполнялась, делаясь все тяжелей, и девушка готовилась отправиться в обратный путь, потихоньку смещаясь в сторону выхода с рынка.

Феликс уже, было, собрался подойти к ней и попытаться завязать разговор, но тут заметил какого-то парня, явно занимавшегося тем же делом, что и Ройс, а именно, слежкой. Поначалу он посчитал, что это один из многочисленных городских повес, шатающихся по городу в вечном безделье и поиске развлечений. Такие всегда не прочь поболтать со смазливой горожанкой или заезжей сельской девушкой. Однако присмотревшись к парню, такой вариант Ройс исключил.

Одет был неизвестный наблюдатель, хоть и добротно, но без того, кидающегося в глаза изыска, который предпочитали городские модники. Серые льняные штаны, заправленные в высокие мягкие замшевые сапоги. Белая рубаха под расстегнутым суконным, с кожаными вставками, колетом. Через правое плечо перекинут короткий плащ. На бедре висели небольшие ножны с кинжалом дозволенной для ношения длины. На вид юноше, по оценке Ройса, не было и двадцати. Выше среднего роста, с развитыми плечами. Когда парень обернулся, высматривая кого-то среди толпы, Ройсу представилось открытое живое лицо с немного широко расставленными блестящими серыми глазами.

Феликс, стараясь не попадаться парню на глаза, некоторое время понаблюдал за ним и окончательно убедился, что тот, в свою очередь, внимательно наблюдает за девушкой. Непонятно только, с какой целью. Ройс решил выждать, в надежде, что рано или поздно юноша обнаружит свои намерения. Он оказался прав. Пройдя за девушкой еще минут десять, ее преследователь, словно невзначай, столкнулся с ней, в результате чего та упустила корзину, впрочем, весьма ловко подхваченную юношей.

Несмотря на явные, со стороны юноши, извинения, Феликсу показалось, что они уже знакомы друг с другом. Это еще больше обострило его любопытство. Наконец, проговорив минут десять, юноша попрощался с девицей, передав ей спасенную корзину, и, откланявшись, сразу же зашагал в противоположном направлении. Поколебавшись, Ройс решил, что стоит проследить за незнакомцем. В конце концов, где живет служанка – он знает и даже если слежка за юношей ничего ему не принесет, он знает, где ему найти её в следующий раз.

Придя к такому выводу, он быстрым шагом направился вслед за парнем, фигура которого уже едва виднелась в рыночной толчее. Выбравшись из толпы, Феликс увидел, как юноша неспешно заворачивает за угол одной из улиц. Держась на приличном отдалении, Ройс следовал за парнем, чей путь, как вскоре стало ясно, лежал в сторону порта. Пару раз юноша заходил в какие-то лавки, но ни в одной долго не задерживался. Следуя за ним, Ройс размышлял, какой момент выбрать для того, чтобы вступить в разговор, и как его вести, чтобы понять, какое отношение парень имеет к Беате. Да и имеет ли вообще?

Путь юноши постепенно забирался в припортовые кварталы, полные злачных мест самого низкого пошиба. Их вполне можно было назвать трущобами, если бы дома, их составлявшие, не были такими новыми. Впрочем, через несколько лет, по мысли Ройса, эти кварталы не будут особо отличаться от подобных им районов, существующих в любом мало-мальски крупном городе. Не говоря уже о столице королевства. Такова уж, по всей видимости, человеческая природа. Во всяком случае, Ройсу не приходилось наблюдать чего-то похожего на трущобы Мирра или Престола, в Вилинире туатов или Кхазарде ардаров.

Размышляя об этом, Феликс завернул за очередной угол небольшого здания и, пройдя меньше десяти ярдов, остановился. Впереди никого не было. Неведомым образом юноша, за которым следил Ройс, исчез. Словно сквозь землю провалился. До следующего угла, куда он мог завернуть, было еще около сотни ярдов, так что он мог туда добраться раньше Феликса, только если бы рванул с места в карьер, а в таком случае Ройс бы, несомненно, услышал его бег. Но куда же, в таком случае, он делся? Раздавшийся позади и сверху тихий свист прервал его раздумья. Обернувшись, он увидел объект своей слежки на крыше углового здания, скат которой плавно спускался вниз к улочке.

– Не меня ищешь, бажбан? – парень, удобно устроившись на покатой крыше, с явным снисхождением взирал сверху вниз на своего преследователя.

– Бажбан? – не понял Феликс.

– Ну, так. Я тебя еще сразу после рынка срисовал. Как ты бацал за мной всю путину. Бажбан и есть. Не локшишь, что ли? Кому музыришь?

– Я тебя не понимаю, – сообщил Ройс парню. – Подозреваю, что это какой-то жаргон, но я в нем не силен. Так что, кто там у вас бажбан и кто кому музырит, не имею ни малейшего понятия.

– Хм, – парень подозрительно осмотрел Ройса. – Может, и не кнокаешь. А кто же ты тогда? Чего за мной увязался? Я думал, ты из городской стражи.

– А бажбаны, это, стало быть, стражники, – догадался Феликс.

– Не. Стражники – это бочкари, – сообщил парень. – А те, кто у них на подхвате, те бажбаны.

– Ясно, – протянул Ройс, пытаясь сообразить. Парень явно относился к тому слою общества, который всю свою жизнь пребывает в неладах с законом.

– Что ж, если мы разобрались, что я не этот…как его… бажбан, может, поговорим? Меня зовут Ройс. Феликс Ройс. Я хотел бы узнать, о чем ты разговаривал с той девушкой, клесийкой, на рынке.

О своем баронском титуле Ройс решил не упоминать, посчитав, что это будет лишним напоминанием о разделяющей его с этим молодым парнем если и не пропасти, то достаточной глубины рве. Но тот удивил его. Услышав его имя, парень выпрямился, о чем-то подумал, а затем спрыгнул с крыши, приземлившись рядом с Ройсом.

– Барон, – уточнил он, разогнувшись после прыжка. – Какой-то там марки.

– Северной, – удивленно подтвердил Ройс. – А откуда ты…

– Саул, – протянул парень руку Феликсу и улыбнулся. – Просто Саул. Ну, ещё некоторые называют меня Ромовый малыш.

Саул… Это имя показалось Феликсу знакомым и, отвечая на рукопожатие, Ройс вспоминал, где же он его слышал, причем не так давно. Саул, Саул…

– Так ты тот самый вор! – воспоминание о разговоре с принцессой, в котором та упомянула молодого воришку, сначала пытавшегося стащить у нее кошелек, а затем согласившегося помочь с поисками сведений об интересующих её книгах, пришло так неожиданно, что Феликс не удержался от восклицания.

– Точно так, – вновь улыбнулся Саул и, отойдя на пару шагов, комично раскланялся перед Ройсом. – Тот самый и есть. А о вас мне Фаттия рассказала, так что, как вы назвались, я сразу просек, кто вы есть.

– Фаттия, та девушка. Служанка, – уточнил Ройс.

– Самая, что ни на есть, – согласился Саул. – Может, тогда зайдем в укромное местечко, тут неподалеку? Опрокинем по кружечке эля.