Он почувствовал на себе чей-то взгляд и попытался открыть глаза. Веки размыкались с трудом, словно были намазаны клеем, в голове слегка шумело, – но внешний мир все-таки вырисовался перед ним. Окружающее представлялось не очень четким, однако было вполне узнаваемым. Привычный светлый пластик на потолке кабины модуля, плоские настенные дисплеи… Над ним склонялся бритоголовый негр, одетый в серое полетное трико, а за спиной негра возвышался светлокожий скуластый мужчина в таком же трико.

– С добрым утром, мистер Батлер, – сказал негр и присовокупил к словам традиционную ослепительную улыбку, весьма подходящую для какой-нибудь телерекламы.

Алекс Батлер приподнялся на локтях и обнаружил, что лежит в комбинезоне и ботинках на полу кабины управления. Точнее, не на полу, а на тонком упругом матрасе из спального комплекта. Голова у него кружилась, но он все-таки сел по-турецки и обвел взглядом знакомое помещение посадочного модуля. Только это был не тот модуль. Негр примостился на корточках рядом с ним, а белый, сделав несколько шагов назад, опустился в кресло у панели управления. Оба они были незнакомы ареологу Первой марсианской.

В кабине повисло молчание. Нарбутис и Миллз ждали, с чего начнет Батлер. Потому что не знали, с чего начать самим.

Ареолог кашлянул и заговорил, негромко и медленно, как будто слова давались ему с трудом:

– Я сейчас соображаю не лучше Гомера Симпсона… Но, наверное, не ошибусь, если предположу, что вы – Вторая экспедиция.

– Точно! – вновь сверкнул улыбкой нанотехнолог. – Я – Бастиан Миллз.

– Людас Нарбутис, – подал голос инженер-пилот. – Командир там. – Он показал на потолок. – Полковник Джонатан Грей.

– Полковник Грей, – повторил Батлер. – Кажется, слышал о таком. А… полковник Маклайн?

– Грей, – сказал Нарбутис. – Джонатан Грей.

– Так… – Шум в голове у Батлера почти стих, голова перестала кружиться и все вокруг приобрело нормальную четкость. – Сколько я здесь?

– Год, – коротко ответил Людас Нарбутис.

– Плюс четыре дня, – уточнил Бастиан Миллз.

– А… другие?

– Пока только вы один. – Миллз поднял указательный палец, словно Батлер мог не понять его слов.

Алекс привалился спиной к стенке кабины, оглядел Миллза и Нарбутиса.

– Как вы меня нашли?

– Без проблем, – тут же ответил Миллз. – Вы сами к нам пришли. Кстати, откуда?

Ареолог неуверенно пожал плечами и с силой потер виски.

– Не знаю… Не помню… Ничего не помню… Флоренс и я… Ворота… Вошли внутрь… Внутрь Сфинкса… Потом Свен, вслед за нами… И все. Провал. – Он вновь обвел взглядом собеседников. – Тем не менее, знаю, что время там течет медленнее, гораздо медленнее. Знаю, что рассчитывал дождаться вашего прилета… Но что?… где?… как?… – не помню. Полнейший провал.

– Или блокировка, – заметил Людас Нарбутис.

Батлер кивнул:

– Возможно… Что-то ведь там было… Мы же как-то потеряли друг друга… Что-то было, уверен. Только не знаю, не помню – что…

Миллз подался к нему:

– Когда мы вас встретили – вчера, – вы сказали: «Джейн». Дважды сказали.

– Не помню… – потерянно произнес Батлер. – Не знаю…

Он осмотрел кабину и задержал взгляд на экране внешнего обзора. Там была черная марсианская ночь, и неярко светились в ночи контуры автоконтейнеров, застывших на рейках между «шмелем» и котлованом.

– Люминофоры? А зачем?

Нарбутис развернул кресло и, подняв голову, тоже посмотрел на экран.

– Психологи порекомендовали, – бросил он через плечо. – Чтобы не так страшно было.

– А может, чтобы зверей отпугивать, – добавил Миллз.

Батлер вспомнил свою первую ночь на Марсе. Тогда его разбудил громкий звук какой-то струны. Звук был связан с Марсианским Сфинксом… И он, Алекс Батлер, целый год провел там, внутри… Вернее, это на Земле и тут, на равнине, прошел год, а сколько – в чреве Сфинкса? Сутки? Двое? Был внутри – и ничего не помнит. Конечно же, это неспроста. Ему стерли память?…

– Что с погрузкой? – спросил он, продолжая рассматривать светящиеся в темноте линии.

Нарбутис вместе с креслом сделал полукруг в обратную сторону, пригладил волосы и ответил:

– Завтра должны закончить.

– Я помогу.

Нарбутис отрицательно покачал головой:

– Нет уж, мистер Батлер, вас приказано не привлекать. Сами управимся, дело-то нехитрое. Доставим вас в целости и сохранности, и попробуем побыстрее: не за полгода, а месяца за три.

– Как это? – удивился Батлер. – Нашли дорогу покороче, что ли? Проходными дворами?

– На обратном пути испытаем новый привод, – пояснил Людас. – Институт перспективных концепций подкинул. Сначала хотели ставить просто позитронный реактор, а потом решили попробовать абляционный. Посмотрим…

– Значит, на пользу пошло марсианское золото, – сказал Батлер. – Там же, я знаю, проблемы были с финансированием. Лео, помнится, очень эмоционально живописал, с руганью пресильнейшей.

Нарбутис с Миллзом переглянулись, и негр поднялся с корточек.

– Видите ли, мистер Батлер… – начал инженер-пилот.

– Алекс. Просто – Алекс. – Голос ареолога прозвучал напряженно.

– Видите ли, Алекс… Золото так и не попало на Землю.

Батлер оттолкнулся плечом от стены, ссутулился и обхватил себя руками, словно у него внезапно заболел живот.

– Что случилось? – коротко спросил он, сверля Нарбутиса тревожным взглядом.

– Модуль врезался в «Арго», – хмуро ответил тот. – Полковник Маклайн погиб.

– Как же так? – растерянно пробормотал Батлер. – А Лео?

– А инженер там, – кивнул Нарбутис на экран внешнего обзора. – Где и остальные.

В кабине вновь повисло молчание. Батлер, уставившись в пол, бездумно водил ладонью по заросшим щекам. Миллз рассматривал собственные пальцы, словно решая: пора уже стричь ногти или можно еще подождать. Нарбутис исподлобья наблюдал за ареологом. Экран казался дырой, сквозь которую в «шмель» вползала траурная марсианская ночь.

Наконец Батлер поднял голову:

– Мы будем их искать?

– Нет, – жестко сказал Нарбутис. Словно опустил топор на шею приговоренного к смерти. Приговоренных к смерти. – Загружаемся – и взлетаем. Туда не пройти, там барьер.

– Барьер?

– Да, что-то вроде барьера. Знаете, как действует на психику инфразвук?

Алекс медленно покивал:

– Читал. «Голос моря»…

– В данном случае – голос Сфинкса.

– Ясно, – после долгого молчания произнес Батлер. – Спасибо, что прилетели.

Он медленно встал, сверху вниз провел руками по бокам, словно оглаживая комбинезон, – и наткнулся на пустую кобуру.

– Пистолет-то верните. Пойду, влеплю ему в бок пару пуль на прощание.

– Вы пришли без пистолета, Алекс, – сказал Нарбутис. И, встретив недоверчивый взгляд ареолога, добавил: – Честное слово.

– Без пистолета, – подтвердил Бастиан Миллз.

Батлер прищурился:

– И в кого бы это я стал там стрелять? Да, конечно, там что-то есть, определенно что-то есть… Память-то мне отшибло явно неспроста. Избирательно отшибло, имя свое я помню, и много чего другого помню… всю собственную жизнь… Но это не значит, что там меня схватили краснокожие жукоглазые марсиане… а я отстреливался… Это вовсе не значит, что навалились, связали, произвели резекцию мозга, а то и полную экстирпацию и отпустили на все четыре стороны… Но что-то там, несомненно, работает, до сих пор работает. И я из кожи вон вылезу, чтобы вспомнить…

Во время этого монолога Батлер проверял свои карманы, словно рассчитывая обнаружить пистолет в каком-нибудь из них, – хотя «магнум-супер» не поместился бы даже в самом большом, набедренном, кармане. Внезапно замолчав, он извлек что-то из комбинезона, поднес к глазам – света в кабине было маловато. Обвел взглядом Нарбутиса и Миллза:

– Вы можете объяснить, откуда в моем кармане визитная карточка некоего Ди Эф Келли? Магазин дамского белья. Уолсолл, Фликстон-стрит, двадцать семь. Где этот Уолсолл находится?

Его собеседники озадаченно молчали.