РОВНО ЧЕРЕЗ ЧАС
Небольшой домик навеял на Смольникова воспоминания о далёком детстве. Давным-давно, в таком затерянном от сегодняшнего дня времени, что и заглядывать-то в подобные дали с каждым годом получалось всё труднее и реже, Иван Сергеевич провёл перве годы жизни в таком же деревенском строении. Да, и у них было нечто подобное – деревянная лестница, ведущая к давно некрашеной двери, стопка поколотых берёзовых дров, брошенное цинковое ведро в углу двора, частокол забора… Всё как тогда, там, куда уже никогда не найдёшь заветную дорожку… Вот только… Генерал нахмурился. Этого точно не было! Один человек в камуфляже и с автоматом у ворот, ещё двое у дверей, да в огороде плюсом несколько.
Генерал, не спеша, первым из небольшой делегации поднялся по деревянным ступеням и очутился внутри короткого и узкого коридора, который, как он помнил, раньше называли сенями. Миновав в несколько шагов маленький коридорчик, Иван Сергеевич остановился возле внутренних дверей, утеплённых специальным тёмным обивочным материалом. Остановил взгляд на потёртой ручке и снова на краткий миг перенёсся в своё далёкое прошлое, а затем, недовольно мотнув головой и прогнав видение, решительно распахнул дверь.
Смольников невольно вновь совершил прыжок во времени. Простой обеденный стол, покрытый скатертью, старая газовая плита и не менее древний, тяжело и натружено вздыхавший холодильник законсервировали время в комнате не на один десяток лет. Единственное, что немного напоминало о настоящем, оказались довольно современные неплохие обои на стенах.
Обеденный стол располагался возле окна. К нему-то и шагнул из-за спины генерала вошедший следом за ним в комнату молодой офицер, лихо доставивший на временно конфискованном джипе гостей от места посадки вертолёта к затерянным в степи зданиям.
– Прекрасный вид! – радостно сообщил лейтенант, и на его открытом лице появилась приятная улыбка. – За окном объект, сразу за деревом и теми развалинами. Конечно, слишком близко, но в случае необходимости можно провести эвакуацию в считанные минуты.
Иван Сергеевич невольно посмотрел в окно. За небольшим приусадебным участком, недавно с большим трудолюбием обласканным человеческим вниманием; за забором, с почерневшими от времени заострёнными дощечками; за полуразвалившейся стеной какого-то заброшенного здания; за одиноким деревцом, понуро опустившим намокшие под дождём плечи к земле, огромной громадой возвышался дворец, спрятавшийся внутри круга света, за защитной стеной от внешнего мира. Почему и главное, зачем он появился здесь?
– Вон в той комнате, – продолжал словоохотливый офицер, – в зале, мы оборудовали пункт слежения и связи. Развернули соответствующую аппаратуру, несколько связистов круглосуточно находятся на посту, так что всё необходимое находится под рукой. А вот здесь, – лейтенант показал на другую дверь, – мы приготовили для вас отдельную комнату. Чтобы совместить для экономии времени место отдыха с местом работы.
– Неплохо, спасибо, – Иван Сергеевич подошёл к указанной двери, открыл её, шагнул внутрь и осмотрел комнату. О том, что в небольшом помещении совсем недавно жил маленький ребёнок отчасти напоминали детские обои на стенах, на которых весёлые зверюшки пытались догнать друг друга, и круглые часы на стене, оставленные военными дизайнерами для создания атмосферы домашнего уюта. За стрелкой циферблата вошедшему генералу улыбнулось изображение кошачьей мордочки. В остальном же обстановка показалась деловой, располагающей, как к работе, так и отдыху. Довольно значительное пространство у стены занимала широкая кровать, заправленная одноцветным серым армейским одеялом, на которое важно присела надутая, одетая в белую наволочку подушка. Возле окна расположился новый рабочий стол, на котором блестел тёмный монитор компьютера.
Смольников снял форменную фуражку, влажную от впитанных тканью капель дождя и положил её на стол. Вокруг зелёного обода быстро образовалось мокрое пятно.
Так же не торопясь генерал расстегнул пуговицы, а потом освободился от кителя, который повесил на спинку ближайшего стула. Он ещё не успел выпрямиться, как вдруг, больше интуитивно, чем при помощи органов чувств обратил внимание на некоторую странность. Иван Сергеевич внезапно перестал слышать звуки. Сами собой замолчали часы, в окно прекратили стучать капли надоевшего дождя, а из коридора доноситься человеческие голоса. Где-то недалеко гремевшая и урчащая передвигающаяся военная техника тоже внезапно затихла. Кто-то словно отключил весь шум и Смольников погрузился в вакуум, в котором не могло существовать никаких звуков.
Недоумённо оглянувшись на дверь, Иван Сергеевич внезапно понял, что кроме него в комнате находится ещё кто-то. Совершив быстрое движение головой, он обнаружил некую тень, которая стремительно переместилось за спину из пределов видимости. Что-то тёмное, пятно, имеющее форму и объём спряталось туда, куда он не мог заглянуть с огромной скоростью, не оставляя и малейшей возможности рассмотреть что же неизвестное представляло собой.
Чувствуя себя крайне неуютно, встревоженный и раздражённый, генерал попытался поближе познакомиться с незнакомцем. Он повернулся, стремительно совершив оборот вокруг своей оси в сто восемьдесят градусов, но и нечто переместилось в невидимую зону за спиной, вновь переиграв человека. А секундой позже Смольников услышал за своими плечами смех. Чистые звуки, похожие на перезвон колокольчика, заставили Ивана Сергеевича замереть на месте.
– Хотите поиграть, генерал?
Слова прозвучали неожиданно, над ухом Смольникова, там, где в силу законов природы никого не должно было находиться. От неожиданности, Иван Сергеевич вздрогнул.
– А ты ещё кто?
– Вы видели меня. Совсем недавно. Несколько минут назад, на пороге моего корабля… генерал.
– Значит, всё-таки Хозяйка пожаловала в гости. Не выдержала заточения в своём доме. Любопытство подвело…
– Можете и так меня называть, я не против, – согласился пришелец.
Не теряя надежды узнать, как же выглядит зловещий гость, генерал совершил ещё одну неудачную попытку. Он снова резко повернулся, ориентируясь на голос. Уголком зрения Иван Сергеевич успел заметить, как тёмное пятно метнулось опять за спину. Сложившееся положение вещей, когда Смольников не мог видеть своего собеседника, но в тоже время вёл с ним беседу, вызвало у генерала массу негативных эмоций.
– Хватит уже прятаться. Детство какое-то. Если я уже видел вас, то почему должен разговаривать с голосом, который слышу… из-за спины? Мне это не нравится.
– А вы уверены, что видели меня? Никто здесь не видел меня. Такой, какой я есть на самом деле. Это вы так считаете, вы так думаете, что увидели что-то знакомое. На самом деле то было лишь отражение ваших мыслей, которое я вам показала. То, какое попросил и смог воспринять ваш мозг.
– Какая-то сплошная путаница. Я… Я… Всё же видел женщину… На пороге дома…
– Ты ГОТОВ был увидеть женщину. Но сейчас страх внутри тебя создаёт совсем другие образы…
Что-то очень неприятное, похожее на гибкое змеиное, живое и в тоже время холодное тело прикоснулось к щиколотке правой ноги, чуть выше ботинка. Не спеша пугающее нечто обвило ногу, создав первое кольцо, а за ним второе и третье, постепенно поднимаясь всё выше и выше. При первом же прикосновении Иван Сергеевич посмотрел вниз. Сверкающий всеми цветами радуги отросток действительно напоминал змеиное тело, которое покрывала чешуя. Каждая чешуйка обладала своим цветом, который жил своей жизнью, то ярко вспыхивая, а затем постепенно погасая после каждой вспышки. Множество различных небольших, но достаточно ярких цветных взрывов образовывали неповторимую гамму, совершенную по красоте и пугающую необычностью. Возможно, продуманные неизвестным эволюционным процессом сочетания цветов как-то влияли на психику человека. Генерал почувствовал быстро нарастающее гнетущее тягостное ощущение внутри грудной клетки, возле сердца. По мере того, как кольца, обвивая ногу, поднимались, увеличивалась тревога, и вырастал страх. Никогда раньше Иван Сергеевич, даже в самые опасные моменты своей жизни, не испытывал ничего подобного. Он с трудом преодолевал появившуюся тошноту и нарождающуюся панику.
Когда то ли отросток от основного тела, то ли конечность или, может, само существо поднялось до уровня бедра, оно оторвалось от тела, ещё немного вытянулось до уровня лица человека, и зависло, раскачиваясь из стороны в сторону. За какую-то долю секунды наверху разноцветного столбика образовалось утолщение, которое принялось расти, расти до тех пор, пока не превратилась в некую плоскую площадку для дальнейшей трансформации, размером с человеческую голову. Из краёв вновь сформировавшейся массы выдвинулись с десяток отростков, которые по мере продолжавшегося роста, к ужасу генерала, приняли форму покрытых светящейся чешуёй когтистых пальцев. Обзаведясь фалангами, пальцы довольно быстро вытянулись, став похожими на лапы паука, разделённые на несколько сегментов. Образовавшиеся конечности начали шевелиться, а под ними, посередине плоскости ладони, сквозь чешую принялась вспухать плоть, показывая спрятанное где-то внутри демоническое лицо. Смольников отчётливо видел глаза, торчащий нос, с раздутыми ноздрями и… Плоть разорвалась с едва слышным треском, показав человеку пасть с множеством острых клыков.
– Я могу выглядеть и так. Продолжить? – теперь слова доносились из только что сотворённого зубастого рта.
– Нет, нет, – Смольников уже не мог скрыть бившую его дрожь, – раньше было лучше. Пусть останется лучше голос за спиной, чем это.
– Хорошо, – обратный процесс занял намного меньше времени. Пальцы втянулись внутрь импровизированной ладони, черты пугающего лица разгладились, а затем кольца отпустили ногу, скользнув вниз, чтобы исчезнуть вовсе.
– Зачем это всё? Что вы хотите?
– Мы? – снова за спиной прозвучал пугающий смех. – Почему вы решили, что нас много? Я здесь одна.
Генерал судорожно вздохнул. Если один пришелец оказался способным заварить такую кашу и натворить столько бед, то на что же может быть способна высадившаяся на Землю группа подобных существ. Или… армия?!
– Зачем вы здесь? Почему именно Земля?
– Земля? Вы меня удивляете. Ответ ведь прост, вы его знаете, только боитесь произнести вслух. Потому что здесь существует жизнь. И как самое высшее её проявление – жизнь разумная, с довольно развитыми органами восприятия, возможности которых ваши учёные так и не смогли до конца определить.
– Вы по-прежнему не отвечаете на главное. Что вы хотите от нас?
– Теперь уже ничего. Я своё взяла. Один материал мне подошёл, другой оказался совершенно не пригоден.
– Своё? Не понимаю, что вы имеете в виду…
– Узнаете, – в который раз недосягаемое существо засмеялось, – скоро. Ждать нужных изменений осталось совсем недолго.
– Поэтому ты… вы закрыли вход внутрь?
– О, а вы смельчак! Ваши мысли вас выдали. Хотите зайти в гости?
– Да. Я просто обязан принять такое решение.
– Ах, да. Приказы, начальство… Примитивная шаблонная логика… Я знаю, знаю… И что же вы ожидаете увидеть там, внутри моего дома? – неприкрытая издёвка в приятном женском голосе сменилась неприятным коротким смешком. – А, впрочем, приходите.
– Когда?
– Как только я покину эту комнату, ваш мир продолжит своё линейное развитие. Понимаете, я остановила время, это сделать, поверьте, когда знаешь, что делать и как – совсем несложно. Время, как и пространство, когда узнаёшь, что это, представляются простыми условными единицами, легко поддающимися изменениям. Так что, когда я покину вас, снова заработают ваши часы, а защитный барьер перестанет функционировать.
– Мы готовы к сотрудничеству и надеемся на понимание, – торопливо, боясь, что его перестанут слушать, заговорил Смольников. – Мы не хотим причинить вам никакого вреда. В наших мыслях нет зла.
– А вся эта… техника? Танки, пушки, самолёты. Для чего они здесь?
– Поверьте, мы же не знаем кто вы. Притом в последнее время происходит немало такого, что заставляет насторожиться. Так что всё, что вы видите – простая и элементарная мера предосторожности.
– Я сниму защиту… Как акт доброй воли… Генерал…
– Да?
– Миссия завершилась.
– Что вы хотите сказать? Поверьте, я пытаюсь вас понять, но не могу…
– Скоро вы узнаете всё сами. Посылайте своих людей, посылайте их за… отгадками. Только не слишком пугайтесь, узнав правду. Признаюсь, вы оказались на удивление слишком слабыми и доверчивыми, слишком неподготовленными для таких встреч и в некотором роде живущим на этой планете созданиям даже повезло, что вас открыли именно мы, а не другие, более жестокие расы…
От последних слов неуловимого и бесплотного пришельца, Ивану Сергеевичу стало не по себе. Смольников прожил долгую и трудную жизнь, многое повидал, но загадочный разговор с существом, явившимся на его родную планету, с неизвестно какой целью, пугал всё больше и больше.
– Почему, – генерал с трудом смог выдавить давно мучавший вопрос, – почему вы выбрали… избранных? Почему… не всех? И зачем?
Слова растворились в тишине. Никто не удосужился дать ответ.
Через несколько секунд после того, как Иван Сергеевич задал последний вопрос, он вдруг понял, что вновь остался совершенно один в небольшой комнате. Из-за оконного стекла, из-за дверей и межкомнатных стен в помещение вновь, проникли знакомые звуки. На стене ожили долго молчавшие большие часы. Желая удостовериться в том, что существо оставило его, Смольников повернулся, совершив разворот всего корпуса. Ни одна тень в поле зрения не выпала из привычного течения вещей – сомнений не оставалось, гость покинул комнату.
Смольников встряхнул головой, желая освободиться от наваждения, но простое движение только увеличило проснувшиеся страхи, память вновь вернула его к короткому разговору. Он ни на минуту не засомневался, что имел контакт с чем-то неизвестным и непостижимым.
Стараясь внешне сохранять видимое спокойствие, Иван Сергеевич шагнул к двери, взялся за ручку и открыл её. Напротив, у окна за столом, на стуле сидел уже знакомый лейтенант. Тот самый, что исполнял роль водителя. При виде появившегося на пороге генерала, новоиспечённый ординарец вскочил с мягкой подушки стула и выпрямился. По выражению его лица Смольников понял, что дежурный офицер во время визита пришельца не слышал ни одного звука из соседней комнаты.
– Говоришь, спецназ уже здесь? – обратился к лейтенанту Иван Сергеевич.
– Так точно, товарищ генерал.
– Командира ко мне. Немедленно.
Отдав приказ, Смольников закрыл дверь. Он чувствовал большую потребность побыть одному, обдумать сложившуюся ситуацию. Меряя расстояние между кроватью и компьютерным столом широкими шагами, он вновь и вновь пытался найти ответы. Какому таинственному явлению совсем недавно оказался свидетелем? Что, или вернее, кто это был? И что пришельцу нужно было в его, Смольникова, уютном и привычном мире? С какой целью гость, явившийся неизвестно откуда, пытался разрушить его? Иван Сергеевич прекрасно понимал, что может долго мучить себя, пытаясь решить бесконечное количество громоздящихся головоломок, но какие-то конкретные знания получит лишь от группы, которой нужно будет проникнуть внутрь объекта. Может, там и состоится пресловутый первый контакт с иноземным разумом, который подскажет, как нужно действовать дальше. Иначе, зачем пришельцу впускать людей внутрь?
Долго генералу не дали возможность оставаться наедине со своими мыслями. В дверь негромко, но решительно постучали.
– Войдите.
Дверь открылась и в комнату скользнула, неслышно ступая, тёмно-зелёная тень. Вошедший небольшого роста был на добрых две головы ниже Смольникова. Неприметный с виду, как и многие спецназовцы, человек в то же время мог похвастаться прекрасной экипировкой – сухощавое гибкое тело прикрывал новый камуфляж, сверху которого спину и грудь защищал бронежилет. Раскосые глаза и широкие скулы указывали на азиатское происхождение.
При виде генерала едва заметный весёлый огонёк вспыхнул в глубине серых зрачков. В свою очередь, и Иван Сергеевич узнал спецназовца.
– По вашему приказанию капитан Аб… – бодро попытался представиться офицер, но Смольников, улыбнувшись, прервал его:
– Якут? Ты-то как здесь оказался?
Не один раз полная превратностей насмешница-судьба сводила вместе стоящих друг напротив друга военных. Вместе побывали они и в горах Кавказа и в песках Средней Азии. Совсем недавно боролись с сепаратистами в Сибири. Множество раз посылал Смольников щуплого на вид, по телосложению похожего на подростка, спецназовца на выполнение невероятно трудных и опасных поручений и всегда тот с честью выходил из самых невообразимых ситуаций.
Генерал протянул капитану свою широкую ладонь, в которой поспешила утонуть маленькая, но крепкая кисть офицера.
– Рад снова тебя видеть, Якут. Видно судьба крепко повязала нас вместе, капитан.
– Ну, я тоже очень рад вас видеть, товарищ генерал. Ну, тоже никак не ожидал увидеть вас здесь… Предупредили, чтобы были готовы. Сказали, что Главный на подходе. Ну, не думал же, не гадал, что это вы окажетесь… А как сюда попал? Ну, просто. Как обычно. Дали, ну, для форы несколько часов для сбора и, ну, сюда.
– Ты, я смотрю, от своего знаменитого «ну» так и не смог избавиться.
– Ну, не могу никак! Привязалось это «ну» ещё в детстве, даже и не замечаю, где и когда «нукаю». Я уж и так пытался излечиться и этак… Ничего не получается.
– Якут, хорошо, что это ты оказался. Как-то спокойней сразу на душе стало, – совершенно искренне негромко произнёс Смольников.
– Ну, рад слышать, товарищ генерал.
– Понимаешь, капитан, маховик неслабый запущен. Во времени нас ограничивают. Часы тикают. Видишь – на стене, не остановить их уже никак. Счёт идёт не на часы, а на минуты. Не успеем, Олег, начнётся такой бардак, что мало никому не покажется.
– Ну, слышал я уже много. Про китайцев, натовцев и американцев. Давят?
– Не то слово, Якут. Вплоть до прямого вмешательства по прошествии суток. На грани истерики они, как всегда себя не контролируют. Сами утонут и нас в пучину утащат.
Спецназовец улыбнулся. Правда, получился у него какой-то звериный оскал готового сражаться до последнего загнанного в угол свирепого животного. Генерал помнил, что капитан давно и основательно недолюбливал все те силы, что стояли за видимой ширмой происходивших в последнее время событий. Один раз, на Кавказе, группе Якута противостоял турецкий спецназ, напрямую содействовавший террористам. В другом случае подразделение под командованием капитана-спецназовца уничтожила несколько инструкторов-китайцев на одной из баз на российском Дальнем Востоке. Так что стоящему перед Смольниковым офицеру было за что, с явной неприязнью относиться к любым третьим силам.
– Ну, мы этого с вами не допустим. Горло всем перегрызём, а на своей земле сами будем распоряжаться, как и что нам делать.
– Я тоже так думаю, капитан. Но ведь полезут, если смотреть правде в глаза. Настроены очень решительно.
– Ладно, разберёмся. Что делать-то нужно?
– Войти внутрь. Внутрь объекта. Глубинная разведка с максимальной осторожностью и в очень короткое время. Вступать в огневой контакт, чтобы не случилось, крайне нежелательно.
– Ну, там же вроде как барьер. Силовой какой-то. Я проверял – похоже на стену. Попробовал пройти раз, другой, третий в разных местах, нигде не пускает.
– Поверь мне, Олег, сейчас его нет.
Спецназовец не смог скрыть искреннего изумления:
– Как так? Вы, что, с теми, кто внутри, по телефону разговариваете?
– Типа того. Сколько человек в группе?
– Ну, всего одиннадцать. Вместе со мной одиннадцать. Все проверенные в деле, всех вы уже видели раньше. Ну, ничего плохого не скажу – ребята надёжные.
– Готовы?
– Ну, не совсем…
Теперь Смольников с удивлением посмотрел на офицера. Якут всегда и всюду безоговорочно готов был выполнить, насколько помнил генерал, самый немыслимый приказ, а сейчас вдруг открыто пытался возразить по поводу уже принятого решения.
– В каком смысле – не совсем, капитан?
– Товарищ генерал! Ну, скажу вам прямо: я туда всех своих не поведу! Ну, слышал я много разного про место это проклятое, пока здесь нахожусь. И что оттуда никто не возвращается. А если и возвращается, то того, не в себе.
Иван Сергеевич на секунду задумался и невольно признал правоту умозаключения спецназовца. И в самом деле, зачем рисковать всеми сразу? Невольно Смольников почувствовал уважение к вытянувшемуся перед ним хрупкому невысокому человеку со стальной волей. Якут прекрасно отдавал себе отчёт, что с предстоящего задания он в любом случае уже не вернётся, но, тем не менее, обсуждал смертельно опасную ситуацию спокойно и профессионально, как хороший командир, проявляя заботу, прежде всего о своих подчинённых.
– Да, Олег, и я кое-что слышал…
– Возьму троих. Ну, думаю, хватит. Думаю, управимся. Вы нас, ну, камерами с микрофонами нашпигуйте. Дело-то, ну, скользкое, а так сами всё и увидите. Возьму с собой Бульдозера, он любую стену снесёт, и даже её не заметит. Лешего, конечно, очень он уж умный. Ну, и Бабочку, стреляет метко.
– Тебе видней, Якут, с кем приказ легче выполнить будет. Когда готов будешь?
– Ну, через минут двадцать, тридцать. Мы же, ну, как бы уже готовы. «Глаза» и «уши» дополнительные повесим, возьмём что надо и вперёд. Здесь метров триста до цели, за пять минут дойдём.
– Тогда… С Богом, капитан!
– Могу идти, товарищ генерал?
– Не подведи, Якут, иди, дело серьёзное. Готовность, как и договорились, через полчаса.
– Так точно.
– Береги себя, Якут. И… возвращайся.
– Постараюсь, а там, как получится, – совершенно детская, очень светлая улыбка на миг озарила смуглое лицо, а затем поспешила быстро и испуганно спрятаться где-то в уголках плотно сжатых губ.
– Не подкачай, капитан.
– Ну, на счёт этого будьте спокойны, – спецназовец едва заметно, прощаясь, кивнул головой, лихо развернулся и выскользнул из комнаты. Смольников тяжело вздохнул, некоторое время смотрел на закрытую дверь, а потом, сбросив оцепенение, вышел в коридор. Возле окна рассматривая возвышавшейся совсем близко объект, сидел всё тот же молодцеватый лейтенант. При звуке шагов он встрепенулся и снова вскочил со стула.
– Пункт связи в этой комнате? – указал рукой Иван Сергеевич на находящуюся на другом конце кухни дверь.
– Так точно.
– Сделай-ка мне чайку, – распорядился Смольников, направляясь к двери. Открыв её, Иван Сергеевич сразу же попал в хорошо оборудованную узловую точку слежения за всем тем, что окружало здание в радиусе многих километров. Некогда в большой комнате располагался зал, в котором члены пропавшей семьи проводили время. Однако на данный момент ничто не напоминало о женщине и маленьком ребёнке, совсем недавно разговорами, смехом и слёзами одухотворявших каждый уголок старого здания. Всю мебель, все милые для детского сердца предметы военные вынесли прочь. Множество канцелярских столов заменили живую прежде атмосферу на бездушную шаблонность. На каждом столе блестели расставленные зловеще чёрные мониторы компьютеров и иные, непонятного назначения, снабжённые кнопками, экранами и тумблерами, приборы. Десятки удлинителей, силовых кабелей всевозможных мощностей, соединяющие провода переплетались, всюду показываясь наружу из скрытых и тёмных убежищ, образуя пугающую техногенную гармонию первой половины двадцать первого века. Шесть или семь человек в стандартной, недавно принятой форме защитного зелёного цвета, общались с умными машинами, сидя на стульях, на одном им известном языке тайных цифр и шифров. А сзади «головастиков» – связистов, явно находясь в раздумьях, стоял Полевой. Лоб его был нахмурен, брови в мрачном удивлении сошлись на переносице. Офицер спецслужб усиленно пытался решить очередные загадки, и от бесперспективного дела его отвлекло лишь появление генерала. Он обернулся на звук открываемой двери, и выражение его лица мгновенно изменилось на уже известное Смольникову спокойно-безмятежное:
– А, Иван Сергеевич, что-то недолго вы отдыхали, – в каждом слове звучала неприкрытая благожелательность и забота.
– Пока не до отдыха, Олег Петрович.
Смольников посмотрел на свои наручные часы и с удивлением отметил, что прошло чуть менее получаса с того момента, как он вошёл в дом. Не нужно было делать никаких специальных математических расчётов, чтобы понять, что встреча с инопланетным разумом выпала из привычного линейного временного потока.
– О чём так задумались, Олег Петрович?
Полевой мотнул головой, словно прогоняя прочь все мысли, не дающие покоя.
– Минут двадцать назад силовое поле, препятствующее движению, исчезло. Вот и гадаем, пытаемся понять, что это значит.
Смольников на несколько секунд задумался. Стоит ли говорить полковнику о встрече со странной и пугающей «хозяйкой» объекта. А потом решил – стоит.
– Контакт был, Олег Петрович. Со мной, напрямую, несколько минут назад. Нам открыли вход внутрь, пригласили для чего-то. Может, хотят познакомиться с нашей реакцией на вызов или выдвинуть какие-то требования, мне пока непонятно что происходит. Но скоро будем в курсе всего. Я принял решение и послал на разведку объекта небольшую группу.
– Контакт? Группа? – в голосе полковника одновременно прозвучали удивление, и едва скрытое раздражение. Представитель «конторы» не смог скрыть недовольства по поводу того, что его посвятили в такие важные события с некоторым опозданием.
– Небольшая беседа, которая должна хоть что-то прояснить. Правда, ОНО намекнуло на то, что миссия на нашей планете закончена.
– ОНО?
– Да. То, что мы все видели, как женщину каким-то образом проникло ко мне в комнату. Должен сказать, что я в этот раз встретил нашего гостя совсем в другом обличии. Так что не удалось мне отдохнуть, Олег Петрович.
– Значит, нас всё-таки впускают внутрь? Зачем?
– Не знаю, Олег Петрович. Поиграть хотят.
– То, что наши люди войдут внутрь объекта является первой хорошей новостью с тех пор, как мы сюда прибыли. А что за группа?
– Спецназ. Ребята надёжные, проверенные. Работали со мной на Кавказе, в Сибири и Дальнем Востоке. В горах чисто положили небольшой турецкий десант, а под Владиком уничтожили перекладную базу китайских националистов.
– Есть, – достаточно громко, с ноткой торжества, произнёс ближайший из сгорбившихся над компьютерной клавиатурой связистов. – Установил контакт. Вот они.
На четырёх довольно больших экранах, выстроившихся в ряд, появилось немного размытое, постоянно двигающееся, скачущее и прыгающее изображение, а следом пожаловал и звук. В комнате зазвучали незнакомые голоса:
– Как всегда, вашу мать…
– Снова прямиком в осиное гнездо…
– Ну, потише. Уже должны нас слышать. База, база, группа готова, – генерал узнал голос Якута и улыбнулся.
На каждом из экранов появилось изображение, передаваемое закреплённой на шлеме камерой. На трёх мониторах Смольников увидел Якута. Видимо, подчинённые в этот момент смотрели на своего командира. Соответственно, на четвёртом экране Якут отсутствовал, зато было хорошо видно людей из его группы. Двоих из них генерал узнал сразу, просто встречался довольно часто с ними раньше. Бульдозер, огромный мужчина с выразительными крупными чертами лица, короткой стрижкой и выпирающими даже сквозь ткань могучими мышцами возвышался над своими сослуживцами, как живая башня. В свои неполные тридцать лет он стал одной из живых легенд спецназа, пройдя сквозь многочисленные трудности и опасности военных операций, проходивших на просторах, распадавшейся на части некогда великой страны. Припомнил Смольников и молодого невысокого человека с тонкими, европеоидными чертами лица и умными, выразительными глазами. Четвёртого спецназовца, с позывными «Бабочка», невысокого парня с добродушным лицом, с которого не сходила, словно приклеенная улыбка, Иван Сергеевич видел впервые.
Вся небольшая группа военнослужащих была экипирована по последнему слову военной моды и техники. Головы прикрывали шлемы, с внутренней, а теперь и внешней дополнительной связью, с отслеживающими датчиками слежения и движения. Спину и грудь защищали бронежилеты, а вооружению мог бы позавидовать солдат любой иностранной армии.
– Ну, всё, пошли. С Богом. Бабочка – сзади, я с Лёхой в центре, Бульдозер – впереди.
– Как всегда: Бульдозер – впереди…
По тому, как задвигались и запрыгали картинки, как задышали микрофоны, стало понятно, что группа двинулась к объекту. Несколько минут спецназовцы шли сквозь пелену тумана, состоящего из мелких капель небесной влаги, а потом Якут спокойно и деловито доложил:
– Мы у барьера, – серая и мрачная действительность неожиданно сменилась яркой панорамой по-летнему освещённой небольшой поляны. Вместо пожухшей травы всюду из земли навстречу теплу поднималась буйная молодая поросль. Тёмное небо, затянутое взбухшими хмурыми облаками заменила над головой безоблачно-безмятежная синева. Один из бойцов поднял голову на несколько секунд вверх, видимо, с удивлением рассматривая чистое небо, и заодно давая возможность оценить красоту небесного свода и зрителям, собравшимся в комнате небольшого деревенского домика.
– Вошли в аномалию, – так же совершенно без эмоций продолжал комментировать происходящее командир группы.
– Прошли сквозь барьер без происшествий, – тихо произнёс стоящий рядом со Смольниковым Полевой.
– Отрабатываем главный вход, – из микрофона по-прежнему монотонно звучал голос Якута. – Леший и Бабочка прикрывают, мы с Бульдозером идём внутрь.
На двух экранах возникла красивая, блестящая коричневым лаком большая дверь. Это Леший и Бабочка замерли на месте, направив оружие в сторону входа внутрь и внимательно следя за происходящим. На тех же мониторах скоро появились две, облачённые в камуфляж фигуры – одна маленькая, а другая просто гигантская. Пригнувшись, поднялись они по ступеням из необычного материала к самой двери.
В то время как Леший и Бабочка начали движение, Якут прижался спиной к стене и, вытянув руку, толкнул дверь. Она медленно, руководимая невидимым доводчиком, принялась открываться. Однако за дверным проёмом ничего не оказалось. Темнота, один только густой и непроницаемый мрак готов был встретить гостей.
– Посвети! – в голосе Якута прозвучали властные нотки. Бульдозер, немного выдвинув вперёд плечо, попытался развеять тьму лучом фонарика, но свет мгновенно затерялся где-то в мрачной пустоте.
– Капитан, вы слышите меня? – как заметил Иван Сергеевич, Полевой, спрашивая, нервно сжал и разжал кулаки.
– Ну, превосходно.
– Попробуйте использовать прибор ночного видения.
– Ну, по идее, робота бы послать внутрь надо с датчиками и камерами.
– Где ты его сейчас возьмёшь? Пока закажешь, доставят, времени уйдёт уйма.
– Понял.
Несколькими секундами позже на одном из мониторов, на который поступал сигнал со шлема Якута, картинка потемнела и размылась. Спецназовец вплотную приблизился к барьеру, разделявшему два мира, даже немного просунул голову в чужое пространство, но снова ничего не смог увидеть. Даже использование сверхчувствительной аппаратуры не дало никаких результатов. Там всё так же держала оборону и не хотела выдавать своих тайн молчаливая мгла.
– Ничего не могу понять, – снова вышел на связь командир спецназа, – вроде бы все причиндалы рабочие, а ясности никакой не вносят.
– Наши приборы тоже ничего не зафиксировали. Нужно войти внутрь, – Смольников, отдав распоряжение, указал Полевому на два одиноких стула, приглашая присесть. Тот кивнул головой и воспользовался предложением.
– Входим, – как-то буднично приказал своим подчинённым Якут, – мы с Бульдозером первые, Бабочка и Леший прикрывают.
– Вот блин, – рыкнул сквозь плотно сжатый зубы Бульдозер, недовольный голос которого теперь легко узнавал каждый из наблюдавших за началом штурма объекта.
– Командир, может, сначала для профилактики выпустим пару очередей? Мало ли кто прячется в темноте? – предложил один из участников операции.
– Ну, я тебе сейчас стрельну, Леший, я тебе стрельну. Всё, хватит говорить, входим, входим, – Якут изменил положение тела. Снова оторвавшись спиной от стены, он развернулся лицом к чёрному зловещему провалу и поднял ствол автомата. – Ну, Бульдозер, иди первый. Прикроем.
– Всё время Бульдозер первый. Бульдозер, Бульдозер. Пушечное мясо – вот кто такой Бульдозер, – едва слышно прошептал великан и шагнул внутрь дома. И в тот же миг, когда он пересёк тёмный барьер, изображение на одном экране, вспыхнув, исчезло.
– Что это? – с нескрываемым изумлением произнёс Полевой, встав со стула. – Где картинка? Якут, мы не видим Бульдозера.
Смольников в этот момент смотрел на другой экран, показывающим то, что видел Бабочка или Леший. Было ясно видно, как при свете солнечного дня огромный военнослужащий, облачённый в камуфляж и обвешанный амуницией, с автоматом навскидку шагнул в темный провал, и тьма тут же жадно поглотила его. Человек словно прошёл сквозь экран, который сделал его невидимым для всех остальных.
– Что за… Вашу мать, – Якут смачно выругался, невольно мешая русские и родные, привычные слова из языка, на котором говорил его народ на далёком Севере. – Бульдозер, Бульдозер, ответь: ты слышишь меня? Отвечай, Яшка!
– Да, командир, – с небольшим опозданием пришёл ответ с другой стороны. – Я внутри.
– Как там?
– Красиво. Не знаю, что вокруг меня, но это всё… Всё так красиво…
Голоса, доносящиеся из микрофонов, продолжали озвучивать происходящее вокруг, а те немногие свидетели, что оказались в маленькой комнате, нашпигованной всевозможной аппаратурой, невольно молчали, боясь пропустить каждое приходящее из аномальной зоны слово.
– Яш, и что же ты там такого красивого увидел?
– Да ты сам, командир, посмотри. Вроде ничего опасного здесь нет.
– Понял, иду к тебе, Бульдозер. Леший и Витя за мной, через короткий промежуток.
Залитый живительными солнечными лучами пейзаж на одном из мониторов дёрнулся – это капитан спецназа шагнул навстречу неизвестности. В то время как пригнувшийся Якут исчез в мрачном тёмном проёме, пропало изображение на его экране. Техники вновь засуетились вокруг компьютеров и аппаратуры слежения, и опять разочарованно и растерянно зашептались:
– Это не техническое повреждение… Непонятно, как… Почему?…
Следом погасли и два остававшихся экрана.
– Призраки, призраки, вызывает База. Вы слышите нас? – попытался наладить связь с группой, сидящий на обычной табуретке, невысокий светловолосый парнишка, форму которого украшали погоны с сержантскими нашивками.
– Ну, очень даже хорошо, – практически сразу откликнулся Якут.
– Что у вас происходит?
– Вошли внутрь. Ну, попали во что-то типа коридора. Только конца у него, что в одну сторону, что в другую, совсем нет. И он странный такой, едва заметный, что ли… Очертания, ну, среди звёзд теряются, а они здесь всюду – и над нами, и под нами, и вверху, и внизу… Везде. Передвигаемся мы, похоже, ну, типа по дорожке между звёздами.
– Какими ещё звёздами, Якут? – вмешался в разговор Смольников. – Рисунки такие на стенах или что ты имеешь в виду?
– Нет, они настоящие, товарищ генерал. Они вокруг нас, одни ближе, другие дальше…
– Командир, а вон, смотри, и двери! Да сколько их, если приглядеться! Все те четырёхугольники слева и справа, наверняка, и есть двери, – Иван Сергеевич мог уже с лёгкостью по голосам определить, кто из четырёх участников сказал ту или иную фразу. Те слова, что он только что услышал, произнёс, как понял Смольников, спецназовец с позывным «Леший».
– Ну, да. Вроде теперь и я вижу. Если хорошенько приглядеться.
– Капитан, а признаки жизни? Наблюдаете ли вы какие-либо признаки жизни? – озадачил вопросом командира штурмового отряда стоящий рядом со Смольниковым полковник ФСБ.
– Ну, никаких. Приказ?
– Продолжать глубинную разведку. Двигайтесь дальше, к ближайшей… «двери», – Полевой интонацией выделил последнее слово.
– Вас понял. Двигаемся. Пошли, пошли.
Некоторое время из микрофонов слышалось одно лишь учащённое дыхание.
– Мы у цели, – доложил через довольно длительный промежуток Якут.
– Ничего не понятно. Вроде было рукой подать, а топали минут десять, – недовольно проворчал Бульдозер.
– Посмотрите, что внутри, – приказал Иван Сергеевич.
– Понял, открываем.
– Где ручка-то?
– Толкни рукой.
– Ох, ё…
– Блин, они раздвигаются…
– Открывается, открывается…
– Свет…
– Чёрт…
– Что встали? На другой планете ещё не были? Тогда заходим, заходим! Держимся вместе, не отходим далеко, вдруг они закроются сами собой. Бульдозер, Леший – вперёд!
– Понял, командир.
– Что там у вас происходит? Где вы? – встревожено, спросил Полевой.
– Ёлки зелёные!
– Ничего себе!
– Что у вас, капитан?
– Мы прошли сквозь проход, – незамедлительно откликнулся командир спецназа, – ну, как будто сквозь кишку сначала лезли. Недолго, а потом народились вновь на свет Божий.
– Где вы сейчас находитесь?
– Ну, здесь что-то типа моря, что ли…
– Вода только красная. Точно – кровь, – недовольно проворчал Бульдозер. – Не нравится мне всё это…
– На небе много солнц, – добавил Леший ещё один описательный штрих, – очень… Большие и маленькие, одни ближе, другие дальше. Не меньше десятка. Как они её не разорвали ещё на части?
– Трава какая-то необычная. С крючками, цепляется, все ботинки поцарапала.
– Ничего не понимаю, – Полевой не мог заставить поверить себя в то, что слышал. – Доложите подробно и обстоятельно, как положено. Хватит устраивать балаган!
– Другая планета, – спокойно ответил Якут, – однозначно. Ну, типа иной, не наш, мир, что ли…
– Командир, слева на песке!
– Они движутся, движутся к нам…
– Б… Обходят со всех сторон…
– Серые!
– Нет, чёрные!
– Зелёные, зелёные, они – зелёные…
– Отходим! Огонь! Огонь!
– Якут! Олег! Якут! – Смольников повернулся к связистам. – Не дай Бог, если сейчас связь прервётся!
– База вызывает призраков, база вызывает призраков… – взволнованно забубнил совсем ещё мальчишка – срочник в форме, недалеко от Ивана Сергеевича. Его голос заглушили громкие, отрывистые и пугающие звуки выстрелов. Сначала «заговорил» один автомат, его «голос» перекрыл другой, а к ним поспешил присоединиться вскоре и третий. Оглушительная дробь ворвалась в помещение при помощи микрофонов, застучала и загремела, многократно усиленная в тесном и ограниченном пространстве.
– Назад, назад, к туннелю, – сквозь грохот прорвался голос командира группы.
– Они обходят справа…
– Прикрываю!
– Леший, в голову, в голову, она у них под плавниками, целься в голову!
– Ни хрена сколько их…
– А-а-а! О-о-ох…
– Леший!
– О-о-о…
– Бульдозер, назад! Ему уже не поможешь…
Внезапно все звуки исчезли. Четыре динамика, каждый по своему долгое время создавали иллюзию присутствия на месте происходящих событий слушателей, собравшихся в пункте связи. Динамики, посредством микрофонов связывали две группы людей, как участников, так и наблюдателей, а теперь все они неожиданно замолчали. Наступила тишина. Наступила внезапно, в один миг, оглушив и заставив растерянно замолчать военных.
– Связь с группой потеряна, – после довольно долгой паузы, не поднимая головы, произнёс сидящий ближе всех к Смольникову молоденький солдатик, – ничего не можем поделать…
– Объект восстановил силовое поле, – тревожно заговорил техник за самым дальним столом. – Температура внутри зоны увеличивается. Двадцать два… Тридцать… Тридцать пять градусов…
– Что же это такое? – Смольников повернулся лицом к Полевому. – Какой смысл впускать группу внутрь, а затем уничтожать её? Мы ведь и без такой демонстрации вполне представляли их силы и возможности.
– Не знаю, Иван Сергеевич.
– Постойте, постойте, – один из связистов немного подался вперёд всем телом, – я слышу какой-то странный шум. Никогда не слышал ничего подобного. Едва можно уловить, но я всё равно слышу, слышу…
– Увеличь громкость, – властно распорядился генерал. Невольно все присутствующие снова замолчали, затаили дыхание, вслушиваясь в потрескивания и шуршания эфира. Сквозь «белый» фон явственно пробивался живой звук, точно не порождённый пустотой. Искажаемая помехами, невероятно далёкая, но всё же, человеческая речь пришла неизвестно из каких далей. Человек то страшно и тяжело стонал, то вдруг принимался шептать отрывистые, гортанные труднопроизносимые обрывки слов, произнесённые на каком-то необычном, никогда никем не слышимом языке. Сочетания непереносимой боли в голосе и шума в эфире мгновенно создали жуткую атмосферу встречи с чем-то пугающе потусторонним.
– Ну-ка, сделай-ка погромче, – приказал Смольников. Многократное усиление извлекло голос из мрачной пустоты и заставило звучать в полную силу. Посредством непонятно как произнесённых, ломанных и гортанных фраз незнакомец пытался о чём-то рассказать, перемешивая слова с тягостными стонами.
– Странный язык, – Полевой пальцами правой руки погладил переносицу, – необычайно странный, никогда не слышал такого.
– Но голос, голос, – покачал головой Иван Сергеевич и складки кожи вокруг рта сжались сильнее, – он мне кажется очень знакомым.
– Товарищ генерал, – молоденький солдатик, третий по счёту из сидевших в ряду, развернулся в сторону офицеров, – разрешите обратиться?
– Не вставай, от твоей работы сейчас зависит многое. Что пришло в голову?
– Я думаю, что мы имеем дело с чем-то элементарным. Все эти рубленные слова, фразы… Словно всё, что мы слышим – обычная речь, только поданная нам шиворот-навыворот. Как-то видел в одном западном фильме нечто подобное. Там обращение записали и прокрутили назад, в обратном порядке, в итоге получив обычную речь. Правда, насколько помню, в том случае послание пришло из… преисподней. Есть такое предположение, что ад – это место, где всё наоборот.
– Ад, рай, разберёмся со всеми. Пробуй, может, что и получится, – Смольников выглядел на редкость уверенно. Генерал прекрасно понимал, что именно сейчас все окружающие люди невольно, исподтишка наблюдают за его поведением. Малейшая нервозность или признак страха легко может породить панику.
Связист немного покопался, чуть-чуть поколдовал над конструкцией из непонятных приборов, соединённых проводами с процессорами и мониторами, и в комнате из динамиков зазвучал привычный русский мат, постоянно прерываемый стонами. Смольников сразу узнал знакомый голос.
– Якут?
– Товарищ генерал, декодирую входящий и пускаю в обратном направлении наш сигнал. Вы можете говорить с ним, понимать и отвечать. Где-то с разницей в пару секунд, – взволнованно сообщил техник.
– Якут?… Ты слышишь меня, Олег? – обратился к микрофону Смольников.
Мат и стоны неожиданно прервались.
– Генерал… Иван… Сергеевич… – едва слышно простонал невероятно удалённый голос.
– Якут! Это ты, капитан? Где ты? Что с тобой?
– Больно… Так больно-о-о-о…
– Якут, Якут, это я! Мы вытащим тебя, запомни, вытащим, мы своих не бросаем! Где ты, скажи, где? Где остальные?
– Бульдозер висит… Рядом… Живой ещё… Пока… Бабочку они… Контакт был… Разорвали, слившись с ним… Ооох, ё… Леший пропал…
– Кто они, Олег?
– Не знаю… Типа угрей… Весёленькие, светящиеся… Над землёй летели… Или парили… Над самой травой к нам… Мы начали их гасить… А потом… Темнота… Холод… И он…
– Кто он, Якут?
– Хозяин.
– Кто такой Хозяин? – Эфир шуршал и потрескивал. Иногда сквозь естественные шумы, которые рождала пустота, слышалось, как кто-то, булькая и хрипя, усиленно старался что-то сказать.
– Хозяин… Дома… – наконец-то прорвался в мир людей искажённый страданиями и помехами голос.
– Капитан, капитан, постой, постой… Может быть ты хотел сказать – хозяйка?
– Одно… И то же… – опять застонал динамик.
– Я же сам лично видел женщину… А потом в своей комнате…
– Хозяин… Он… Ужасен… Шайтан…
– Он говорил с тобой, Олег? Он что-либо сказал тебе, капитан? Что-то, может, важное?
– Да-а-а…
– Что им нужно от нас? Что они хотят? – Полевой по-прежнему пытался получить максимум информации.
– Бо-о-ольно… Что-то внутри… Меня…
– Соберись, соберись, капитан, только ты можешь сейчас всем нам помочь. Олег, зачем они прилетели?
– Ресурсы…
– Что? – полковник ФСБ понял, что наконец-то сейчас услышит что-то конкретное. – Какие ресурсы? Вода? Воздух? Полезные ископаемые? Что? Что?
– Мы… – с небольшим запозданием прошептал динамик.
– Как это – мы? Якут, что ты имеешь в виду?
– Мы… Ресурсы…
– Зачем, Якут? Для чего мы им понадобились?
Полевой немного подался вперёд, стараясь не пропустить ни одно из слов, приходящих из пустоты. Однако динамик молчал. Одно лишь редкое потрескивание чьих-то умерших мыслей и шуршание так и не родившихся идей слышалось из эфира.
– Сержант!
– Товарищ генерал, – связист, как и его товарищи, растерянно и лихорадочно пытался восстановить прервавшуюся связь. Пальцы торопливо метались по клавиатуре. Изменив положение тела, техник принялся резкими движениями вытаскивать, а затем вставлять в ячейки на приборах и процессорах провода и шнуры. – У нас всё, как и прежде. Это ТАМ что-то отключилось, а у нас всё в порядке.
– Капитан! Якут!
– Он вряд ли ответит, Иван Сергеевич. Не дозволят нам услышать лишнего. Он и так слишком многое успел сказать, – как можно мягче произнёс Полевой, – его больше нет. И ребят тоже нет.
– Врёшь! Никогда! – гневно почти выкрикнул в лицо офицеру ФСБ генерал. – Ты не знаешь Якута! Он вернётся! Вернётся откуда угодно, хоть с того света! Это же – Якут!
Смольников, возможно, успел бы сказать ещё что-то, чрезвычайно обидное, но его прервал стук в дверь.
– Да!
Дверь открылась. Крепкий и высокий мужчина, лет тридцати, с выразительными чертами лица, одетый в ту же форму, что и ушедшая внутрь объекта группа, решительно шагнул в комнату. Взглядом спецназовец сразу нашёл генерала, определил в нём старшего по званию и произнёс ровным и спокойным голосом:
– Товарищ генерал, разрешите обратиться?
– Что ещё такое?
– Местный объявился. Не имею понятия, как он проник сквозь охранения. Трясётся весь от страха. Говорит, что ОНИ к чему-то готовятся. Вернее, что уже готовы.
– Что ещё за ОНИ? Полевой, полковник… – однако Смольникову снова не дали возможности поговорить с офицером ФСБ. В грудном кармане кителя призывно и тревожно зазвучал сигнал сотового телефона.
– Сейчас, одну минуту, – Иван Сергеевич достал плоскую панель и приложил её экраном к правой щеке. – Да! Смольников слушает. Да, это я. Прекрасно слышу. Что у нас происходит?… Да дайте же сказать! Прибыли-то совсем недавно, всего пару часов назад. Послали группу спецназа внутрь объекта для проведения разведывательных мероприятий… Поверьте, мы не сидим на месте, приступили сразу же к активным действиям… Что? Какой штурм? Всеми силами? А как же двое суток? Как? Что? Не может быть! Еще раз – что, что?… Алло, алло!.. Я вас не слышу, алло…
Отстранив мобильный от лица, генерал рявкнул на связистов:
– Почему я ничего не слышу? Где связь? Что там у вас происходит? Немедленно наладить линию с центром, живо!
– Товарищ генерал, прямая связь тоже прервана…
– Как так, рядовой?
– Пусто…
– И у меня…
– Чистый эфир.
– Что? А куда подевался лейтенант, ну, тот, что в коридоре сидел. Я его ещё чай просил принести. Как вы прошли к нам? – Смольников требовательно посмотрел на вооружённого человека в камуфляже.
– Нет никого в коридоре, – спецназовец всё так же стоявший в дверном проёме с лёгкой улыбкой пожал плечами, – и на входе тоже. Я ещё, когда заходил, смотрю, непорядок, спокойно можно проникнуть, разнести всё на кусочки и так же беспрепятственно выйти.
– Чёрт знает что, – Иван Сергеевич снова повернулся к офицеру ФСБ, – полковник, сходи вместе с разведкой, разберись, что там и к чему. Только поторопись, Олег Петрович. Нужно решения теперь быстро принимать. Начальство твоё проснулось. В Москве говорит, за несколько часов пока мы добирались, вся столица вымерла. Улицы опустели, в «конторе» за пару часов всего несколько человек собрал, кричит, что президент дал разрешение на ввод ограниченного контингента НАТО. Разрешить-то разрешил, только и у них там беда какая-то. Тоже, как у нас связь прервалась, и самолёты с аэродромов не взлетели. Так что поторопись, поторопись, полковник, и сразу ко мне, будем что-то решать. А я пока попытаюсь хоть немного здесь разобраться. Дел, сам видишь, по горло.
