8

Утром во время вахты, Эрикан появился на мостике. Весь вид говорил о том, что он в последние несколько дней, что отсутствовал, очень мало спал. Мое сердце не выдержало, кивнула Ильке и побежала к нему. Только сейчас я поняла, как волновалась за него, как мне его не хватало, пусть там вдалеке на мостике, но видеть его, слышать его голос. Скорее не я, а мое сердце летело к нему. Заметил он меня уже, когда я почти подбежала, успел раскрыть объятия, подхватил и прижал к себе.

— Зайка, — тихо проговорил капитан, а потом просто поцеловал, очень долго целовал. А нам было все равно, что на нас смотрят. Он был рядом со мной, его руки меня обнимали, сердце стучало рядом. «Он мне нужен» — пришлось признаться моему сердечку.

— Зайка, нам придется лететь на Фаэтель, есть надежда что Най и твои родители там. — Сказал Рад. Потом после долгой паузы добавил. — В плену.

— Мамочка, — прошептала, слезы потекли сами. Рад стал вытирать их ладонями.

— Тише, Зайка, тише, — но от его слов становилось только тревожнее. Он подхватил меня на руки и унес в мою каюту. Он посадил меня к себе на колени и мы просто молчали. Потом он стал потихоньку рассказывать. Сведения оказались странными и тревожными. По словам эерханов, первыми на них напали наши корабли, тогда в ответ те нанесли удар по гарнизону. Несколько кораблей смогли эвакуировать людей со станции гарнизона. Одним из них был корабль Найя, но он был захвачен в плен, когда вышел из субпространства недалеко от Фаэтель. Точно кто находился на этом корабле захваченные в плен эерханы не могли сказать, но предполагают, что генерал Дексир мог быть там.

— Зайка, это все что удалось узнать. Сейчас разрабатывается план по нападению на Фаэтель. Мы будем атаковать планету, стараясь освободить всех наших пленных, если придется то будем уничтожать ее полностью. — С грустью произнес капитан.

— Как полностью? — в ужасе переспросила. — А как же абригены, они не виноваты в войне?

— Прости, Зайка, здесь уже интересы Национальных сил превыше наших аборигенов. Нет, так не правильно! Так не должно быть! Мой папашка, подружки, они не виноваты в этой войне. Почему они должны погибнуть? Наши корабли вышли из субпространства и расположились за атмосферой планеты Фаэтель. Сканирование всеми кораблями дало результаты. Многие из пропавших без вести были обнаружены в тюрьме на острове. Небольшие группы пленных были в других тюрьмах, расположенные недалеко друг от друга. Единственное что меня радовало, что все они находились достаточно далеко от племен аборигенов, значит, массированный удар по ним не попадет. Наши корабли без предупреждения прошлись по целям звуковой волной, которая заставила потерять сознание всех живых в доступном радиусе, в том числе пленных. Битеры и батарты капитанов в атмосферу. Мы наблюдали за их маневрами сначала через стекло, потом на голограммах. Точно и уверенно распределились по целям, военные вошли в тюрьмы. Мы видели как красные точки на движутся, заходят в помещения, двигаются дальше.

— Зайка, — услышала я голос капитана у себя в ухе по внутренней связи, — я их нашел. Най ранен, генерал Дексир сильно ранен. Осталось найти твою маму.

— Иль, Найя нашли, он ранен. — сообщила подружке новость. И снова ожидание, снова проверка всех помещений.

— Зайка, не могу найти твою маму, запроси еще раз на поиск Вискона, пусть сообщит точные данные.

— Вискон, еще раз поиск Ули Дексир, нужны точные данные, приказ капитана Эрикана. — произнесла дрожащим голосом. Илька сжала мою руку, поддерживая.

— Уля Дексир найдена. Три, восемь, два, ноль. — Через некоторое время произнес Вискон.

— Понял, лечу туда, — раздался голос капитана по общей связи. А вот это было опасно, тот район не обрабатывался звуковой волной. Там могла быть засада, там вообще могло быть что угодно, а капитан был один в батарте. Я побежала в приемник, влетела в ближайший битер, проверив зарядку и боекоплект. Рванула с места, на ходу вводя данные, что сообщил Вискон. Битер ревел двигателями, сокращая расстояние, это не мой домашний бронированный, у того все отлажено и работает тихо.

Огонь вокруг обшивки показал, что я вошла в атмосферу на предельной скорости.

Битер резко заложил в сторону и помчался догонять батарт капитана. Его я увидела впереди, светящиеся дорожки от трассирующих пуль пытались достать уворачивающийся батарт. Капитан маневрировал, но отвечать из-за этого практически не мог. Я нажала гашетку, снаряды полетели точно в цель, заставив их немного заткнуться и позволив капитану тоже начать обстрел.

— Рад, это я, — сообщила капитану.

— Зайка, за какими черными дырами тебя сюда принесло?! — заорал на меня капитан.

— Я не оставлю тебя одного, — скрипнув зубами произнесла, потому что одна из пуль все же пробила крыло битера, я стала терять высоту. Было сложно маневрировать. Упорно паля из всех орудий, достала дот и накрыла его разрывным снарядом, позволяя батарту войти в мертвую зону, закрытую от огня противника. Капитан разнес стену строения, влетел на территорию.

— Зайка, как ты? — спросил Рад.

— Все нормально, падаю, — спокойно ответила, потому что маневр с каким я приземлялась рядом с батартом, посадкой нельзя было назвать. Пассивная безопасность включилась сразу, как только было пробито крыло, ремни были приготовлены в любой момент отстегнуться, катапульта приведена в состояние ожидания, но не потребовалось. Батарт в упор расстрелял противника на окружающей территории, позволяя мне плюхнуться рядом. Только после этого капитан выскочил и подбежал ко мне, помогая вылезти из битера. Мы схватили в руки все возможное оружие, я нацепила свои любимы таншипы. Бегом пробежали до дверей, которые были заперты изнутри. Таншипы легко разрезали металл, позволяя нам проникнуть внутрь. Оказалось, что это тоже тюрьма, но облегченного содержания. Пробегая по коридору и расстреливая в упор эерханов, мы неслись дальше. Согласно данным, которые нам выдал Вискон, мама была на третьем этаже, по середине длинного коридора. Более точно можно было узнать лишь на месте.

— Мама! — закричала я, забежав на третий этаж. Через несколько секунд удар по одной из железных дверей указал нам ее нахождение. Таншипы разрезали металлическую дверь, пихнула ее ногой и обломки упали на пол. Мама выскочила нам на встречу.

— Зайка! Рад! — воскликнула она, легко обняла обоих, вырвала у меня автомат.

— Уходим! Вот такая у меня мама, боевая. Сначала дело, потом разбор полетов и эмоции. Убегали тем же путем, что пришли. Наши батарт и битер стояли в ожидании с открытыми дверьми.

— Зайка, садитесь в батарт, твой с таким крылом не сможет маневрировать! — крикнул на ходу капитан. Мама побежала к батарту, а я к битеру, прошлась таншипом по приборной доске, разрезая лазером двигатель и управление, чтобы избежать погони. Только после этого побежала к батарту. Пуля настигла меня легко, ударила в плечо, ускоряя мой бег, поэтому в салон батарта влетела головой вперед. Мама на заднем сиденье уже открыла пульт управление оружием и открыла огонь. Батарт резко взмыл в воздух, поливая огнем все вокруг. Почти вертикальный взлет заставил потемнеть в глазах. Кажется, я потеряла сознание.

— Рад, вот здесь посмотри, — говорил тихий мамин голос.

Потом почувствовала, как чьи-то пальцы, легко касаясь, накладывают повязку на спине. Голова была повернута, лежала на животе. Разлепила глаза и увидела песок, а рядом со мной чьи-то ноги в форменных штанах.

— Мам, — позвала тихо.

— Да, зайка, все хорошо. Ты сейчас лежи, пулю вытащили, повязку уже наложили.

— Мамина рука погладила меня по голове.

— Зайка, потерпи, — это уже Рад. Его руки стали натягивать скафандр на тело обратно. Да как-то боли не было, чувствительно это да, видимо обезболивающие действовало. Потом меня аккуратно посадили, и можно было оглядеться. Под ногами песок, впереди море, слева мама, справа капитан.

— Где мы? — задала интересующий вопрос.

— Зайка, нас подбили, когда уходили от преследования, вот дотянули до острова. Погони не было, так что сели спокойно. — Это мама рассказывала, слова спокойные, а голос тревожный.

— А со мной что? — поинтересовалась.

— Пуля застряла в плече, кости целы. Ее достали и наложили повязку. До свадьбы заживет, — сообщил довольный Рад. Опять про свадьбу, поморщилась. — Вискону сообщение удалось отправить, скоро нас заберут. Повернулась на батарт, ой, бедненький, это как же мы до острова дотянули? Нос, понятно смяло, когда садились, а вот корпус почти надвое раполосовало. В таком состоянии не то, что субространство, из атмосферы выходить нельзя.

— А наши аборигены далеко? — спросила Рада.

— Не очень, но через море к ним не на чем доплыть, видишь батарт в каком состоянии? — ответил Рад. Жаль, у папашки было бы хорошо, уютно.

— Недалеко это куда и сколько? — заинтересовано спросила моя мама.

— Юго восток три мили, — сказал Рад сверяясь с навигатором.

— Всего лишь? — задорно переспросила мама.

— Ты что задумала? — подозрительно посмотрела на нее.

— Сейчас доску себе сделаю и отправлюсь за помощью, — довольная сообщила мама.

— А я еще гадал, в кого ты такая неугомонная уродилась, — хихикнул Рад вслед моей маме. Мама взяла мои таншипы и зашла в заросли. Лазеры радостно озвучивали каждое движение моей мамы «Вау! Вау!». Ее не было видно, треск падающих деревьев, хорошо говорил о ее деятельности. Вышла мама из леса с плоской доской, чем-то напоминающая дно лодки.

Воткнула длинную палку по середине, прикрепила флаг Национальных сил, который раздобыла в батарте, спустила все это сооружение на воду. Еще раз сверилась с навигатором, по нашему совету одела переводчик на руку и уплыла, толкая посудину перед собой. Мы ошарашенные с капитаном смотрели, как моя мама лихо влезла на эту доску, расправила флаг и поплыла в заданном направлении.

— Вот это женщина! — в восхищении сказал Рад.

— Это тебе не бублики нюхать! — ответила ему довольная я. Солнце нас разморило, мы перетекли постепенно под легкие тени пальм.

Стандартный запас воды решал проблему с жаждой. Вискон не отвечал, хотя заветный рычажок Рад все же проверил. Наши аборигены появились уже к вечеру на своих небольших лодочках. Вела их моя мама уже одетая по последней моде местного племени.

— Зайка! — закричала мне мама еще из лодки, — эти юбочки такая прелесть! Вождь смотрел на мою маму влюбленными глазами. Увидев меня, приемный папашка раскрыл объятия, я, прижимая раненную руку к себе, кинулась к нему.

— Девочка моя! — смахнул скупую слезинку вождь, прижимая к своему необъятному животу.

— Я так скучала, — призналась ему. Мы с Радом залезли в лодки, аборигены направились к своему берегу. Вот тут случилось неожиданное. Резкий звук заставил обернуться, из космоса, прямой наводкой разнес наш батарт и вокруг землю на острове самонаводящийся взрывной снаряд.

Мы смотрели на то, как полыхает земля от горящей плазмы, которая выжгла почти всю растительность. Буквально еще пятнадцать минут назад мы находились там.

— Удар был не случайным, — тихо проговорила мама.

— С корабля, — так же тихо отозвался Рад. Капитан очень внимательно смотрел на мою маму. Мне тоже хотелось задать ей массу вопросов. Всю дорогу до поселения мы молчали, только наши соплеменники переговаривались по делу. Их тоже впечатлил удар из космоса. Вечером, сидя рядом с костром, мы жевали мясо, приготовленное на костре, и разговаривали. Мама рассказала, что утром в тот день, когда на гарнизон было нападение, к ней домой пришел посланник от министра Сантау. Разумеется, она его впустила. Разговор был вежливым и как будто ни о чем. Посланник расспрашивал о последнем приключении Зайки с Ратханом Сантау на планету Фаэтель. Мама ничего тогда не заподозрила, решила, что министр беспокоится о сыне и наводит справки. Она рассказала все, что посчитала возможным, рассказать чужому человеку. Был бы на его месте сам Сантау, мама рассказала бы больше. Посланник спросил не оставляла ли Зайка у них в доме какие-либо вещи, привезенные с Фаэтель. Мама, совершенно забыв про мои сумки, оставленные у нее, с чистой совестью ответила, что не оставляла. Посланник попрощался и ушел, мама ушла на службу, но забыла свой виер на столе в спальне. Когда возвращалась, увидела незнакомых людей, которые входили в их квартиру. Мама не стала вызывать полицию, рассудив, что трое для нее не проблема. На этом месте Рад хмыкнул, он-то точно знал, что и больше для Ули Дексир не проблема. В незакрытую дверь услышала, как затренькал ее виер. Мужчины остановились, стали тихо переговариваться. Мама вошла в распахнувшуюся перед ней дверь, сделала два быстрых шага, нанесла удар ботинком одному из находящихся мужчин. Сзади ее ударили по голове, видимо догадались, что она вернется за виером.

Очнулась в квартире когда уже никого не было. Все лежало на своих места, виер показывал несколько пропущенных вызовов. Только в кладовке, где я оставила вещи, все было перерыто.

— Это они забрали Драконий камень, — сделала вывод я.

— Видимо, да, — согласился со мной Рад.

— Значит, это посланник от меня хотел, — понятливо сказала мама. Мы согласно кивнули, в задумчивости глядя на костер. Подбежали подружки, стали просить нас с Радом потанцевать. Им очень понравилось наше последнее танго. Мама тут же их поддержала. Рад подхватил меня за здоровую руку и повел к костру. Понятно что о танго не было речи, но вальс … вальс получился спокойным и чувственным одновременно. Он держал меня почти на руках и кружил, кружил. Мы смотрели друг другу в глаза так, как будто в мире были одни. Впрочем, так оно и было для нас.

— Зайка, — уже когда легли спать спросила меня мама, — а что с твоей рукой? Ты же свела татуировку.

— Она не сводиться. Когда здесь нас развели, то татушка пропала, — со вздохом произнесла я.

— А теперь почему она снова? — полюбопытствовала мама.

— А теперь … Понимаешь мам, Коста сказала, что татушка появиться когда мои чувства к Раду проснуться, — снова вздохнула.

— Зайка, ты его любишь? Вы так сегодня танцевали, — улыбнулась мама в темноте.

— Не знаю мам, уже не понимаю ничего. Раньше было все просто, Рад — гад. Ой, рифма получилась, — захихикала.

— А теперь? — хороший вопрос.

— А теперь, вроде уже не гад, — ушла от ответа. Долго ворочилась на жестком лежаке и все обдумывала слова: «Любишь его». То, что к нему перестала относиться как к гаду, это точно, а вот любовь … мне всегда казалось, что это чувство я узнаю сразу же, что это будет как удар, захватит меня сразу в один миг. А тут как-то постепенно, медленно, выросло такое чувство, которое я пока опознать не могу.

К утру ранение почти зажило. Или рука у капитана легкая или какие медикаменты еще вколол. Одним словом, рука работала, что было уже приятно. По выходу из тапэ меня ждал … поцелуй от капитана. Выпрямившись из-под низкой арки, точно попала в объятия моего НЕ гада, который нежно прижал и снова закружил в поцелуе.

— Доброе утро, любимая, — только после этого поздоровался.

— Воспитанные люди сначала здороваются, а уж потом целоваться лезут, — пробурчала жутко довольная.

— Значит, если я поздоровался, могу поцеловать? — улыбался моему смущению Рад. Мы стояли и целовались, так было здорово чувствовать его рядом с собой, быть с ним, кажется, я уже совсем не против просыпаться рядом с ним.

— Белый мужчина! — прервал нас громогласный и недовольный окрик вождя, — я уже тебе говорил, что ты не можешь при свете дня прикасаться к белой женщине. Мы рассмеялись, но обниматься не перестали.

— Вождь, я же раненная, а капитан меня поддерживает, — попыталась оправдаться.

— Можно только поддерживать! — грозно резюмировал вождь, хотя глаза у него светились лукавством. За завтраком, который фактически уже был обедом, потому что спала долго и сладко, обсуждали вопрос возвращения. Батарт уничтожен, связи с кораблем нет. Конечно, об этом поселении знают еще трое: Илька, Ратхан и Най. Но что-то подозрительно точный был удар из космоса по батарту. Было страшно за наших соплеменников, вдруг решат уничтожению всю планету подвергнуть? От этих невеселых разговоров отвлекали лишь поцелуи капитана, который только украдкой, пока не видел вождь, целовал меня. Мне показалось, что у них своеобразная игра наметилась: а ну-ка поймай! Вождь следил за капитаном, а капитан старался тихонечко меня целовать, чтобы не попасться. Иначе вождь грозил палкой и обещал наказать моего капитана. Ближе к вечеру вождь не выдержал такой нервной игры и утащил меня за собой. После заката капитан, хихикая, подошел к нам, поднял меня на руки и демонстративно стал целовать. Вождь громогласно захохотал.

— Вот видишь, вечером больше ценишь то, что днем не доступно было, — сообщил нам довольный папашка. Капитан обнял меня и вывел из поселения в сторону моря. Легкий бриз давал прохладу, но песок еще хранил тепло жаркого дня. Капитан посадил меня у себя между ног, прижал к груди, обнял руками.

— Сегодня я поцеловал тебя в несколько раз больше, чем за все наше знакомство, — неожиданно рассмеялся Рад.

— Скажи спасибо вождю, — засмеялась вместе с ним.

— Он тебя так любит, — произнес довольный Рад.

— Я его тоже люблю, он такой искренний и добрый. Я вообще всех аборигенов люблю, — улыбалась, рисуя узоры на песке.

— А меня? — спросил Рад.

— Что тебя? — прикинулась, что не поняла вопроса.

— Меня любишь? — тихо на ухо спросил капитан.

— А ты? — улыбнулась его маленькой хитрости.

— Очень, — так же тихо на ушко прошептал.

— Что очень? — стала тихо посмеиваться, мне так понравилась эта игра вопросов.

— Люблю очень, — стал целовать меня в шею Рад, отведя волосы в сторону.

— Ну, да вождя не возможно не любить, он такой милый, но я как-то не ожидала, что ты его «очень» любишь, — захихикала над ним, с удовольствием прислушиваясь к ощущениям от его поцелуев.

— Зайка, — смеялся Рад, — ты все-таки егоза.

— Ну да, такая и есть, — щекотные поцелуйчики смешили больше, чем слова.

— Я тебя люблю, — уже не смеясь, сказал Рад. — Зайка, пойми, я сильно тебя люблю, буду ждать сколько скажешь, только скажи есть надежда, что ты полюбишь меня? — он замолчал в ожидании.

— Есть, — прошептала и тут же испугалась того, что сказала. Он стиснул меня в своих объятиях и закопался лицом в моих волосах, так было здорово. Мы сидели на берегу, вода подкатывалась к нам, с тихим шелестом убегала обратно, оставляя тоненькую полоску своего пребывания здесь. Солнце уже село, наступила почти ночь. Вскоре вышли две луны, освещая побережье. В дали, на темной воде показались плавники акул, но меня они не интересовали больше, это было удивительно. Буквально еще недавно схватила бы свои таншипы и кинулась в темную воду на ночную охоту, а сейчас … а сейчас сидела с … с любимым мужчиной. Вот и договорилась, засмеялась сама над собой.

— Ты чего смеешься? — ласково спросил Рад.

— Вон акулы ждут меня, — кивнула на воду.

— Пойдешь? — слегка ослабил объятия Рад.

— Нет, лучше тут посижу. — Положила свои руки на его, закрепляя объятия. Мы молчали и смотрели на акул, плавающих в ожидании моей охоты, но они не дождались, уплыли. Как так получилось, что он стал мне таким дорогим человеком, было совсем не понятно. Но придется признать этот факт.

— Обожаю тебя, ты отказалась от охоты на акул, чтобы побыть со мной, это дорого стоит, — рассмеялся Рад. Я его пихнула в бок локтем, пусть не радуется, будет и на нашем битере праздник. Кстати о битере, сейчас мы испортим ему настроение.

— А ты знаешь, что это я тогда у Звездного паучка припарковалась вперед тебя, — обернулась на него и с вызовом посмотрела.

— Знаю, — потянулся к моим губам, — я угадал тебя в ресторане по синим волосам, — а потом поцелуй. Поцелуй был такой же потрясающий, как обычно у него получается. Он целовал меня нежно и в тоже время страстно. Я помню это потрясающее чувство еще с первого раза, которое меня охватило при его поцелуе. В его поцелуях столько страсти, но в тоже время они приятны, не навязчивы, на них хочется отвечать, а самое главное не хочется их прекращать.

Но он прекратил. Тяжело дыша, смотрела на него, Рад тоже пытался восстановить дыхание, видела, как он старается держать себя в руках. Нет, больше не хотела ему мстить, это точно. А хотела совсем другого, чтобы он не отрывался от меня. Рад поднялся, протянул мне руку.

— Пойдем, поздно уже. Твоя мама, наверное, беспокоится, — он смотрел пристально на меня, не отводил взгляда, в нем было столько желания.

— Да пора, — ответила и поднялась. Рад подхватил меня и снова обнял, теперь я была к нему полностью повернута, не то, что на песке. Он смотрел мне в глаза, в них кроме страсти, любви и нежности, было ожидание. Снова поцелуй закружил меня в своем танце. Нет, конечно, нет, я не сопротивлялась ему, точнее отвечала, с удовольствием отвечала. Мои руки пробегались по его коже, прижимая такого желанного мужчину к себе. Рад осторожно освободил мою грудь от новомодной тряпочки, и что удивительно мне не казалось это чем-то плохим. Наоборот, я только вздохнула с облегчением.

— Зайка, скажи, ты действительно этого хочешь? — оторвался от меня Рад, глядя в глаза. А я не знала, что сказать, так растерялась. Тогда, в его таунари, хотела этого, была готова, что это произойдет, а сейчас была в смятении. Он истолковал это по-своему. Отпустил, поправил всю мою сбитую одежду, обнял за талию и повел обратно к поселению, молча, ни в чем меня не упрекая. Все мое существо взбунтовалось таким поворотом, ну ладно когда я отказываю, это нормально. Но я же не отказала! Правда не сказала, что «за», но это же не повод отказываться от всего. Ноги почти не слушались, тяжесть в голове синхронно отдавалась в низу живота. Это сексуальная революция моего тела, которое совершенно отказывалась слушать меня, совершенно добила. Тем более сама не знала, что собираюсь сказать.

— Рад, — остановилась.

— Да, Зайка, — остановился тут же капитан.

— Я… — протянула и замерла опять.

Он помолчал, понял, что от меня не дождешься ответа и пошел дальше. Вот тут я возмутилась, причем сильно. Нет, куда это годиться? Я понимаешь, совсем не понимаешь, что творю, а он совершенно спокойно к этому относится! В общем, возмущению моему не было предела. Полоса зарослей стремительно приближалась и это, не смотря на то, что мы шли нога за ногу, как будто специально подползала к нам.

— А там темно и страшно, — кивнула в сторону зарослей.

— В смысле? Ты же ничего не боишься, — повернулся ко мне недоуменно Рад.

— Боюсь, — кокетливо поежилась, — там всякие жучки паучки, покусать могут. Рад офанорело на меня смотрел, не понимая моих тонких дипломатических намеков. Ну, я что виновата, что мужчины такие не пробиваемые? Придется все брать в свои руки.

— Рад, а может, на берег вернемся, мне акулы совсем не мешают, — протянула ему с намеком. Непонимающее выражение было мне ответом. Нет, ну вот, что за мужчина мне попался? Пойдем с другой стороны.

— Поцелуй меня, — махнула рукой на всю эту дипломатию, по которой в Академии был средний бал. Рад развернул меня к себе. «Это он понял» — мелькнула последняя связная мысль. Стоя в тени зарослей, мы целовались, теперь я уже нисколько не сомневалась в том, что хочу этого. Ноги стали подгибаться от нахлынувших чувств, весом своего тела увлекая на такой мягкий и гостеприимный песок. Я жадно прижимала его к себе, боясь отпустить его, боясь передумать. Рад осторожно, как будто боялся спугнуть мою решимость, целовал губы, рукой все же снимая мою повязку на груди. Нежные губы стали спускаться вниз до самых холмиков, лаская кожу.

— Зайка, ты уверена? — оторвался он от меня на мгновение, смотрел мне в глаза взглядом, полным желания

— Да, — выдохнула со всей страстью, что во мне кипела. Больше не сомневалась и не думала, лишь отдаваясь в его власть. Я чувствовала, он знает, что делает. Рад целенаправленно вел меня за собой, каждая его ласка давала новые ощущения. Нежные слова, что шептал, были искренними, я чувствовала это. Его губы заставляли трепетать каждую частичку моего тела и жаждать нового прикосновения. Руки сильно сжимали грудь и тут же губы извинялись за это. Когда он оказался между моих ног, показалось так естественным, я замерла в ожидании того, что произойдет дальше. Рад не торопился, прижимаясь ко мне все сильнее, поэтому, когда он сделал то, испугавшее меня движение в первый раз, лишь вздохнула с облегчением, что наконец-то свершилось. В этот раз я ждала его, хотела.

— Зайка, как ты? — с нежностью спросил меня Рад, вглядываясь в мои глаза, — тебе больно?

— Нет, Рад, мне хорошо, — улыбнулась ему. Он осторожно стал двигаться во мне, стараясь быть аккуратным, самое главное, что это было приятно, мне нравилось быть с ним, двигаться на встречу ему, отдаваться ему без остатка. Потрясающее чувство. Рад любил меня нежно, трепетно, целуя и ловя каждое мое дыхание, не отрывая своего взгляда. Казалось, только по тому, как я дышу, он понимал, что со мной происходит, какие эмоции испытываю. В конце, когда накатила волна наслаждения, он выслушал мой стон и замер во мне пульсируя. Благодарный поцелуй накрыл мои губы.

— Я так долго этого ждал, — прошептал он, — Милая моя, любимая.

— Рад, — помолчала, — кажется, я тоже тебя люблю, — и замолкла от испуга. Мне стало страшно, что сейчас все закончится, он уйдет, я его больше не увижу, поставит галочку в своей коллекции. Да, конечно, я Зайлин Дексир сильная женщина, даже если совершила второй раз ту же самую ошибку, то выстою и переживу. Но как же мне хотелось, чтобы это не была ошибка, больше чем на экзамене по навигации.

— Зайка, люблю тебя, мое солнышко неугомонное, — поцеловал Рад меня, но страх не отпускал. Смотрела на него настороженно. Рад отстранился от меня, позволяя привести себя в порядок, не спуская внимательного взгляда.

— Зайка, что-то не так? Что случилось? — его слова были наполнены нежности и тревоги.

— Рад, я боюсь, — все же призналась.

— Чего, Зайка? — присел со мной он.

— Того, что ты сейчас уйдешь. Или как тогда скажешь: Ник вызовет тебе такси, — уперлась взглядом в согнутые коленки перед носом. Меня потрясывало от пережитого и теперешних эмоций. Рад замер на мгновение от моих слов, потом прижал к себе сильно-сильно.

— Девочка моя, как же я сильно тебя тогда обидел. Какой же я был дурак, — он замолчал, но было слышно, как стучит его сердце. Рад нервно сглотнул, отстранил от себя, повернул лицом, — Зайка, я тебе клянусь, что люблю тебя, только тебя. Ты мне нужна, как жизнь, хочу прожить свою жизнь рядом с тобой.

— Правда? — посмотрела в его глаза.

— Правда, Зайка, ты для меня единственная, — улыбнулся Рад. И я поверила, поверила в то, что могу быть счастливой, не просто счастливой, а именно с Радом. А вокруг была восхитительная ночь, звезды, на которые я привыкла смотреть из космоса, были, совсем другими, как будто ближе. Казалось, можно протянуть руку и достать, потрогать. Две луны давали серебристые дорожки, освещая узкую полоску берега, мы же находились в тени зарослей. Рад снова посадил меня между своих ног и прижал к себе, было тепло, уютно в его руках. Любуясь морем, звездами, лунами, не заметила, как уснула.

Проснулась все так же в объятиях своего любимого, но в тапэ. Видимо, когда уснула, Рад перенес меня в поселение. Спали на одном лежаке, он нежно меня обнимал, тепло его тела согревало. Не хотелось никуда вставать.

— Проснулась? Доброе утро, — сказал Рад, как только я чуть пошевелилась.

— Ты что не спал? — повернулась к нему.

— Спал, проснулся раньше. Очень хотел увидеть твой взгляд первым, — снова поцелуй.

— Ты меня перенес? — оглянулась вокруг, пытаясь понять, в каком именно тапэ мы находимся.

— Ты уснула, вождь распорядился выдать нам отдельное тапэ, — тихо засмеялся Рад.

— Почему? — удивилась необычному приказу вождя.

— Ты на свою руку посмотри, — поцеловал меня в висок Рад. Подняла руку и ахнула, моя намити была полностью на месте.

— А твоя? — спросила Рада.

— Моя никуда не делась, если ты об этом, — улыбнулся Рад, но руку показал. Его намити все так же оставалась на месте. Моя же расцвела по всей кисти, выглядело это конечно красиво, но еще вчера вечером там был лишь небольшой цветок.

— Пора вставать, — с неохотой протянула, совершенно этого не желая.

— Ты куда-то торопишься? — проворковал Рад и поцеловал в шею легко-легко, щекотно получилось.

— Вроде нет, — засмеялась от приятного чувства щекотки.

— Тогда давай пока не выходить, а то вождь за поцелуй палкой побьет, не смотря на наши намити, — продолжал целовать Рад шею, а руками исследуя мой животик. И щекотно и приятно, бодрит лучше кофе. Вот такое утро мне нравится, когда Рад обнимает, целует. Его щекотливые губы спустились в ложбинку между в груди, руки потянули за тряпочку, она совершенно добровольно, не оказывая сопротивления, открыла все, что ждало поцелуя. Легкий выдох подсказал Раду насколько жду его любви.

В это время за тонкой стенкой тапэ, послышались шаги, и раздался голос вождя.

— Белый мужчина, отойди от белой женщины! Уже давно солнце светит, — строго прикрикнул папашка, но не зашел. Рад лишь сильнее сжал меня, боясь оторваться, я же замерла от неожиданности.

— Слышишь? — продолжал грозно реветь вождь и тяжело топтаться у дверей тапэ.

— Вождь, — раздался голос моей мама, — ты чего детям спать не даешь?

— Они там совершенно не спят, — возразил вождь. Рад, как только услышал голос моей мамы, сразу успокоился и продолжил свои поцелуи, спускаясь ниже по моему животу.

— Ты что делаешь? — зашептала, — они сейчас войдут сюда. — Затрепыхалась, стараясь прикрыться.

— Уля не даст ему войти, — совершенно спокойно ответил мне Рад, откидывая все, что успела на себя накинуть, оставляя мое тело совершенно обнаженным.

— Спят, — грозно произнесла моя мама, — а ты их сейчас пытаешься разбудить.

— Белая женщина, я слышал, что они проснулись, — уже более спокойным голосом сказал вождь.

— Может капитан ей перевязку делает. Или ты забыл, что МОЯ дочь ранена? — сделала акцент на слове «моя». Рад улыбнулся и нырнул ко мне между ног, прижимая всем телом, потому что пыталась встать и одеться.

— Ну может и перевязку, — решил смягчится вождь, — только помни, белый мужчина, при свете дня нельзя прикасаться к белой женщине! — на последок пригрозил.

— У них там еще ооочень темно, — по удаляющимся голосам, поняла, что мама уводит вождя.

— Как ты понял, что мама его уведет? — тихо спросила Рада.

— Она вчера видела нас на берегу, — спокойно ответил капитан.

— Как? — подскочила на месте, точнее попыталась подскочить, капитан не сдал своих позиций, так оставшись на мне.

— Когда ты уснула, но она все поняла, — улыбнулся Рад. Нежные губы прекратили наш разговор. Не возможно было устоять под его ласками, которые сегодня воспринимались даже острее, чем вчера. Сегодня каждая клеточка моего тела требовала к себе внимания. Постепенно мы оказались на гостеприимном песке, лежак остался в стороне. Переплетя ноги и руки, поцелуи, мы просто радовались тому, что вместе, совершенно не торопясь. Мне нравилось чувствовать тепло его тела под своими ладошками, как мускулы напрягаются под кожей. Ласковые ладони Рада уверенно дарили удовольствие всему телу, губы сводили с ума. Его нежность и забота, страсть и желание вели за собой. Медленно, но верно заставляя желать его всем своим существом. Рад, как и вчера, бережно сделал первое движение и замер, я лишь счастливо ему улыбнулась. Теперь в нетерпении ждала продолжения того удивительного чувства, что испытала ночью на пляже. Рад накрыл губы поцелуем, заставляя своими движениями отзываться мое тело с нетерпением, ожидая продолжения. Желание настолько сильно возрастало во мне, что мир просто перестал существовать вокруг. Были мы и наша любовь. Рад все таки удивительный, столько терпения и понимания. Мне не нужно было слов, он все понимал по одному взгляду, по моему дыханию. Настойчиво и уверенно вел к тому чувству наслаждения, что так хотелось испытать еще раз.

— Зайка, любимая моя, — прошептал Рад.

И я не выдержала, его слова оказались не менее действенными, чем ласки. Волна наслаждения пробежалась по мне и легкий полу стон, полу вздох вырвался, не смотря на то, что старалась прикусить губу. Рад накрыл мои губы своими, потом оторвался и прошептал:

— Не сдерживайся, — снова поцелуй, который конспиративно прикрывал мои стоны.

Восхитительное чувства полета, которое испытала вчера, закружило меня. Это было восхитительно, Рад похоже испытал такое же чувство. Я видела его глаза.

— Ты удивительная, — прошептал Рад, отпуская меня и опускаясь рядом на песок. Потом притянул и положил мою голову себе на грудь. — Я не могу от тебя оторваться.

— Рад, а это всегда так хорошо? — тихо спросила его.

— О нет, это может быть еще лучше, — улыбнулся капитан в полумраке тапэ, — ты еще совсем новичок в любви. Я стараюсь сдержаться, но с тобой это почти не возможно.

— Ты меня пугаешь, — озадаченно проговорила.

— Просто доверься мне, — легко поцеловал в висок. Мама оказалась права, здесь было еще очень темно, не хотелось никуда выходить, провести весь день в объятиях капитана.

— Зайка, — позвал меня Рад, — теперь ты, как честная девушка, просто обязана выйти за меня замуж.

— Рад, — повернулась к нему, — я же еще Академию не закончила. Ну какое мне замуж?

— А как же я? — его рука гладила мое плечо, заставляя внутренне мурлыкать от удовольствия.

— Ты уже закончил Академию, — прикрыла глаза от удовольствия.

— Зайка, я не могу без тебя. Как тогда мы будем жить? — озадачил меня Рад. Промолчала, потому что никакого замужества я не планировала, меня всегда интересовали приключения, опять же собиралась служить на границе. Приятно было лежать на груди капитана и рассуждать о будущем, о нас. Эти мысли были новыми для меня.

— Ты не голодна, может, пойдем, перекусим что-нибудь? — спросил капитан, не дождавшись ответа на серьезный вопрос.

— Эх, надо было вчера парочку акул подстрелить, сегодня рыбка запеченная была бы, — с сожалением произнесла, почувствовав, как желудок решил напомнить о себе.

Рад засмеялся, переворачивая меня на спину.

— Обожаю тебя, — поцеловал снова. — Пойдем. Выбравшись из тапэ, стала щуриться на ярком солнце. Мама сидела рядом с вождем и что-то ему рассказывала, тот с любопытством и восхищением смотрел на нее.

— Зайка, Рад, выспались? — махнула нам рукой мама, заметив нас, державшихся за руки. Интересно, что такое мама могла рассказывать вождю, что он остался сидеть на месте, и не стал устраивать нам разгоняй? Как оказалось, повесть была о моих проделках, а так же о том, что мы натворили с Илькой. Вождь восхищенно цокал языком и просил рассказать еще что-нибудь.

— Мамочка, а поесть что-нибудь осталось? — просительно посмотрела на нее, потому что над костром висел сиротливый остов из костей вчерашнего ужина.

— Там возьмите, — махнула рукой в сторону прикрытых листьями тарелок мама и продолжила свой рассказ. Подняв листья с тарелок, мы недоуменно уставились друг на друга. Там лежало что-то белое и шевелящееся. На практике нам иногда конечно давали не сильно качественную пищу, да сухпаек тоже не всегда был съедобен, но чтобы употреблять еду, которая еще шевелится. Брр.

— Мамулечка, а что это? — сладко пропела в ее сторону, она как раз изображала взрыв в лаборатории, который мы с Илькой устроили три года назад. Это получилось совсем не специально, подумаешь для крепости решили добавить аммиачную селитру. Но ведь никто не пострадал! Скафандры сразу закрыли шлемы, а стеклянные стены лаборатории потом восстановили. Вот было бы о чем рассказывать.

— Это личинки твоего такехэ. Вождь решил за лучшее есть паука до того как он вырастит и решит съесть их. — Отмахнулась Мамулечка от дочки.

— Ты это есть будешь? — повернулась к капитану.

— Только после тебя, — сама вежливость.

— Что-то аппетита не вызывает, — озадачилась я. — А пойдем лучше на охоту или рыбалку, — предложила свой вариант добыч провианта.

— Отличный план, но нужно что-то перекусить до того как приготовиться мясо. — Принял мое предложение капитан.

— Рыба быстро готовиться, — все еще вдохновлялась видом шевелящейся пищи.

— Только твои акулы у берега не шастают круглосуточно, — капитан тоже заворожено смотрел на предложенный завтрак-обед.

— Значит нужно перекусить чем-то растительным и на охоту, хотя рыбки больше хочется, — определилась с приоритетами. Аккуратно, чтобы не потревожить мирно копошащихся белых с черными головками личинок, прикрыли листиком, а то мало ли, еще обидятся, что ими побрезговали, и отправились за границу поселения в поисках фруктов. В теории понимали, что фрукты растут на деревьях, но как этот желанный нашим желудкам провиант выглядит было не понятно, решили узнать все на практике. Как показала практика, кроме листьев на деревьях мы ничего не нашли. То ли мои аборигены уже весь урожай собрали, то ли это такой вид деревьев где кроме листьев ничего не растет. Отойдя дальше в заросли на самой верхушке неправильных деревьев, которых в справочнике определила как пальмы, обнаружились желтые плоды. Выглядели аппетитно, но как их достать? Таншипы реквизировала мама, очень они ей по душе показались, не стрелять же по ним? Разнесем все.

— Зайка, я тебя подсажу, а ты достанешь, — видно капитан озадачился так же методом добычи еды. Рад встал у ствола, сложил руки перед собой, я поставила ногу и легко подскочила к нему на руки. Вторую поставила на его плечо и взлетела на верхушку высоченной пальмы. Шаткое дерево стал раскачиваться, быстренько отломив плоды, крикнула капитану, чтобы подстраховал, когда буду соскакивать. Он подхватил меня на руки, чего совсем не ожидала, собиралась аккуратно на песочек приземляться. Ласковый поцелуй в губы довершил мой прыжок.

— Добытчица моя. Поцеловать тебя, пока вождь не видит, — улыбнулся Рад.

— Я думала на землю спрыгнуть, — улыбнулась при воспоминании о грозном и любимом вожде.

— Не смог удержаться, чтобы не подхватить тебя. Когда мимо меня промелькнул твой животик и ножки с юбочкой, у меня дух захватило. — Было так приятно, что невольно разулыбалась ему в ответ. Попробовав спелых желтых фруктов, отправились на рыбалку, твердо решив забрать у мамы мои таншипы. По дороге обратно на высоких кустиках углядела ярко желтые ягодки, такие аппетитный. После желтых фруктов расцветка мне понравилась, сорвав три штучки отправила их в рот, сок потек по губам. Взгляд Рада загорелся при взгляде на мои губы, он прижал меня к себе и слизнул выступивший сок. Мурашки от его языка пробежали по всей коже. Рад не отпустил меня после этого, положил еще одну ягодку между моими губами и ждал когда раздавлю ее. Сок потек по губам, он стал губами собирать его. Это было потрясающе. Открыв глаза после такого необычного поцелуя, осмотрелась и не поняла что со зрением. Предметы вокруг были четко очерчены, при желании могла рассмотреть далеко находящиеся деревья, а потом и еще дальше, как будто через вольтоскоп. Голова абсолютно нормально работала.

— Рад, ты это видишь? — удивленно произнесла я.

— Да. Это удивительно, — в его голосе тоже было удивление.

— Что мы такое съели? — заподозрила желтые и такие необычные ягодки.

— Надо у вождя спросить. — После пристального осмотра принял решение капитан, набрав несколько в ладонь. Отправились обратно в поселение, на ходу пытаясь привыкнуть к новым способностям. Мы видели как за несколько километров от нас медленно идут ящеры. Рад от неожиданности остановился, когда их увидел.

— Это вот такие, тогда пытались меня съесть? — спросил он.

— Такие, только они не вкусные, хотя может я их без соли приготовила, — пожала плечами.

— Ты становишься здесь гурманом, — улыбнулся Рад.

— После нашей столовой на корабле, даже эти ящеры без соли мне показались очень вкусными, — рассмеялась в ответ. Способности действительно оказались необычными. Мы ускорили шаг, потому что нетерпелось узнать о ягодах.

— Вождь! — закричала я, едва вбежав в поселение. Тот, не ожидая никакого подвоха, спокойно сидел в тенечке, предаваясь своим радостным мыслям.

— Белая женщина, что случилось? — поднял на меня глаза вождь.

— Это что за ягодки такие? — потянула Рада за руку, в которой он держал желтые ягодки для опознания.

— Марува, — ответил вождь, потом внимательно посмотрел на нас, — много съели?

— Я три, а Рад … ну тоже, в общем, попробовал, — решила не сдавать капитана с поцелуями.

— Это хорошо, — кивнул вождь, — когда немного, то она дает зоркость взгляда. А когда больше, можно вообще раствориться в мире. Мы с Радом переглянулись, надо завязывать с фруктами-ягодами. Мясо оно надежнее. Отобрав у мамы таншипы, отправились использовать новые способности на охоте.

Убедившись в отсутствии акул, наше новое зрение позволяло пошарить в глубинах морских, отправились на охоту. Парочку тигров мы подстрелили легко, навигатор помог справиться с доставкой. Романтический ужин при свете костра нам был гарантирован. Вождь сиял довольной улыбкой, радость переполняла его за все племя.

Рад старался не отпускать меня далеко, все-таки иногда забывая про ранение, я делала резкие движения и в глазах темнело. Его ласковые объятия приводили меня в чувства и давали уверенность, что никакой тигр меня не съест в такой момент.

Вечер под бой барабанов мне нравился все больше и больше. Подружки предложили уруту. Прежде чем согласиться, посмотрела на капитана, он улыбнулся такому изменению моего поведения и кивнул, при этом сам первым отпив их миски.

— У нас отпуск, Зайка, можешь ни в чем себе не отказывать, — его глаза загадочно и призывно блестнули, а может это быль лишь блик костра. Мне нравилось, как он смотрел на меня, в его взгляде было желание и нежность одновременно. И дело было совсем не в уруте, Рад весь день так смотрел на меня. И мне это нравилось. Романтический вечер плавно перешел в романтическую ночь. Вспомнив про вчерашних ночных акул, с таншипами отравились на берег моря. Заняли стратегическую позицию на берегу, то есть я между ног Рада, в его объятиях. Получилось вроде как в засаде сидим и делом заняты. И еще как заняты. Рад, наконец-то получивший одобрение на доступ к моему телу после заката солнца, очень даже не терял времени даром. Мне нравилось, как легкими движениями проводит рукой по моей согнутой ноге, добираясь к самому основанию, туда, где от его прикосновений загоралось желание. Легко, ненавязчиво, дразня. Нежные поцелуи в шею пытались отвлечь от касаний руки на бедре. Вторая рука поддерживала грудь, как будто она могла куда-то убежать. Да разве от таких рук захочешь убежать? Хотелось лишь самой быть смелей, уже не сиделось на месте. Повернула к нему лицо и поймала взгляд Рада, снова этот огонек в них, хотя, наверное, одна из лун подарила ему свой отсвет. Долгий и мучительно страстный поцелуй вырвал вздох из меня, когда Рад прервал его. Приподнял меня и пересадил лицом к себе.

— Зайка, как же я хочу тебя, — прошептал он мне. Мои губы стали жадно целовать его, не знаю как получалось. Не было такого умения, как у Рада, то, что делали его поцелуи со мной, заставляя забывать обо всем кроме его губ. Как же мне нравилось его целовать, не просто получать, но и дарить поцелуи. Рад снял с моей груди модную тряпочку и прижался губами, покрывая все, до чего мог дотянуться. Руки прижимали мои бедра плотнее к себе. Оторвавшись от груди, Рад поцеловал мои губы.

— Хочу тебя, — прошептал он, смешивая наши дыхания.

— Хочу тебя, — откликнулась на его призыв. А дальше было то, к чему мы оба стремились, полное растворение в желаниях друг друга. Рад руками направил меня, продолжая удерживать, не отпуская и делая ритмичные движения моими бедрами на встречу себе. Восхитительное чувство наполненности и нарастающее чувство желания, в предвкушении подступающего наслаждения, заставляло дышать глубоко, вырывая из самой глубины тела полу вздохи полу стоны. Закусила губу, чтобы хоть немного сдержать рвущиеся стоны.

— Не сдерживайся, — прошептал Рад, поймав губами сорвавшийся стон.

Восхитительное чувство удовольствия от его движений внутри меня сводило с ума и мир взорвался, снова восхитительное чувство полета унесло меня в мир полного наслаждения. Когда очнулась, я все еще сидела у Рада на ногах, прижимаясь к нему всем телом, подрагивая от пережитых ощущений.

— Милая моя, любимая, — услышала его тихий голос. Рад гладил меня, пытался успокоить, — ты восхитительна. Отодвинувшись от него, заглянула в глаза. Рад улыбнулся и поцеловал, это был нежный и такой ласковый поцелуй. Море шумело за моей спиной, повторяя свой бесконечный музыкальный мотив. Рад помог встать и посадил рядышком на песок, крепко прижал к себе.

— Больше никогда тебя не отпущу, — весело проговорил он. — А пойдем купаться?

Не хотелось никуда идти, но при одной мысли, что в воде можно расслабиться и просто лежать на поверхности, сразу же подскочила и забежала в воду, держась за руку с Радом.