Глава 6. Красота спасет мир

Весь путь от Земли до Единорога Габлер проторчал в своей каюте. Сюда же заказывал и еду. Он не сомневался в том, что кабаки галеры заполнены сотнями пассажиров, и среди жующей, пьющей и танцующей толпы вполне можно затеряться. Но решил не рисковать. Вдруг Годзилла все-таки его увидит и узнает? А надо еще выяснить, кому агент чужаков Юрий Гальс передаст предмет, который считает Копьем Судьбы. То-то удивятся чужаки, когда им в руки – или что там у них? – попадет сувенирный меч славейнов!

Эрик Янкер говорил, что не знает, как выглядят Иные, как себя называют и где находятся. Но считал, что обитают они в какой-то другой Вселенной. Габлер был не в курсе новейших теорий об устройстве мироздания; точнее, не знал деталей. Но самые общие представления имел. Как утверждали ученые, в момент Большого Взрыва возникло множество неких пузырей. Потом отдельные из них начали расширяться и в конце концов образовали несколько Вселенных. Иные жили в одном из таких Универсумов. Еще Янкер говорил, что существованию чужаков там что-то угрожает, с этой угрозой справиться они не могут, а потому решили поискать себе другое местечко для проживания. И выбрали Виа Лактеа. Мол, намерены мирно сосуществовать. Засылают сюда технику и, воздействуя неведомым излучением на мозги тех, кто попался им в космосе под руку, приобретают сторонников. Они делают это для того, чтобы заполучить Копье Судьбы и тем самым удержать Императора от военного противодействия их вторжению. Веронцы оставили с носом агентов Иных… А в итоге вышло так, что теперь Копье у него, обычного файтера второго ранга Криса Габлера…

Крис понятия не имел, действительно ли чужаки настроены так миролюбиво, как утверждал Эрик… если вообще они существовали, эти чужаки… Однако был намерен не только выбраться из этой истории, но и сообщить обо всем, что узнал, в Администрацию Императора. Анонимно, разумеется. Делить Виа Лактеа с чужаками? С какой это стати? Пусть ищут другие места.

Он коротал время за просмотром тиви и арт-объемок и чувствовал, что его уже просто тошнит от всех этих галер, шлюпок и каботажников. А ведь совсем не факт, что конечным пунктом Годзиллы является именно Единорог. Вполне возможно, что в этом центре галактических трасс тот просто пересядет на другую пассажирку и отправится куда-то еще дальше для встречи со своим сообщником. И придется следовать за ним, и в любой момент на любой галере в дверь его, Габлера, каюты может войти беллизонка Анизателла. Она ведь чувствует его… даже если он заберется на край света. Как говорили персонажи объемок, вдвоем им было тесно в Виа Лактеа. И остаться в живых должен был только один. Крису хотелось, чтобы этим одним оказался именно он – у него были большие планы на собственное будущее. Но и смерть беллизонки его не устраивала. При одной мысли о ней по-прежнему сладко сжималось сердце. Хотя, возможно, Низа просто как-то приворожила его. Она, судя по всему, умела делать много чего необычного, эта черноглазая жрица горного храма Беллизона…

Чтобы узнать побольше о том предмете, который находился в его нэпе, Габлер полез в Нет – и никаких упоминаний о Копье Судьбы там не обнаружил. Как и говорил «ценитель Христа». И Крис сделал вывод о том, что тут явно не обошлось без цензуры.

Чувствуя себя последней скотиной, Габлер сочинил очередное, сто пятидесятое или двухсотое, послание домой, где, наверное, давно уже протухло мясо зарезанных в честь его возвращения телят, а старые вина отец с досады спустил в канализацию. О том, какие слова употребляет, поминая его, Криса, кузен Йеспер, в кои-то веки выбравшийся со своего Асгарда ради встречи с братцем-файтером, думать вообще не хотелось. Нехорошие это были слова, ясное дело. В послании Габлер честно признался в том, просто не знает, когда появится в родном Супергольме, и повторил то же самое, что уже писал: служба, мол, есть служба даже в отпуске. И заверил, что появится обязательно! Всем, как говорится, смертям назло!

Галера не успела еще добраться до местного саба, расположенного где-то между орбитами Марса и Юпитера, когда наконец-то отозвался Лино Пирико-туо-туо, то бишь Арамис. Он уже прибыл домой, на Беловодье, с похорон Атоса, и, в отличие от Гранаты, принял сообщение Габлера всерьез. И был готов встретиться с Крисом в любом месте и в любое время. От Портоса же по-прежнему не было ни слуху ни духу, и Габлер имел все основания для того, чтобы предположить: до Юла Ломанса беллизонки уже дотянулись.

«24-го прибываю на Единорог, – сообщил Габлер Арамису. – Буду тебя ждать. Портос молчит. Коннектился ли он с тобой?»

В ответном мейле Арамис пообещал прилететь на Единорог, а вот по поводу Портоса сказать ничего не мог: тот с ним на связь не выходил.

Когда галера приблизилась к Единорогу, Крис окончательно понял: с Юлом Ломансом дело дрянь. Не мог этот здоровяк, способный перепить кого угодно, несколько суток кряду валяться в отрубе. К тому же он собирался знакомиться с достопримечательностями столицы Империи, а не беспробудно пьянствовать. Для того чтобы заливаться спиртным, вовсе не обязательно было переться на Вери Рому – на родине Портоса, Гее, со спиртным тоже проблем нет. И даже если он по пьяни потерял унидеск, приобрести новый и восстановить все адреса – вовсе не проблема. Не может ведь он столько времени обходиться без коммуникатора! Это более невероятно, чем гулять в открытом космосе без скафандра…

По всему выходило, что Габлеру с Арамисом нужно мчаться на Нова-Марс, ставить на уши полицию и выручать Портоса… если еще не поздно. А скорее всего, покупать оружие и самим лезть в подземелья горного храма – местные полы уже ясно дали понять, что связываться со служителями Триединого не намерены, себе, мол, дороже. Ведь Портоса должны еще доставить на Нова-Марс, а на это нужно время. Значит, надежда пока есть, пусть и слабая. И коль она есть, они должны сделать все, что в их силах. И дело даже не в том, что Портос там, на Нова-Марсе, в храме Беллизона, спас жизнь ему, Крису Габлеру. Просто – как же по-другому? И может, все-таки удастся убедить полицию выделить людей… Или попробовать договориться со стафлами? Спейсматка «Гулливер» легиона «Сильван» наверняка до сих пор висит на низкой орбите над Ново-Марсом…

Но как же быть с Годзиллой? Кто будет следить за ним? Сдать его твинсерам, и пусть вытягивают из него все, что он знает. Но Эрик говорил, что инфу из агентов чужаков невозможно вытянуть никакими способами…

В общем, настроение у Габлера при подлете к Единорогу было хуже некуда. И хоть гласило одно из выбитых на плитах изречений: «О мертвых или хорошо, или ничего», Крис мысленно в тысячный раз на чем свет стоит честил проклятого Эрика Янкера, который втянул его во всю эту историю.

В конце концов Габлер решил, что, оказавшись на Единороге, пошлет анонимное сообщение насчет Годзиллы, если тот вознамерится следовать куда-то дальше. А если Годзилла передаст свою «драгоценность» на Единороге, он, Габлер, маякнет и о том типе, который примет псевдо-Копье. Все это, конечно, не могло привести к каким-то существенным результатам: ну, задержат Годзиллу или того типа, обыщут – и что? Найдут сувенирный меч славейнов? Но в любом случае агенты Иных засветятся. А настоящее Копье может помочь выручить Портоса – до этой мысли Габлер дошел не сразу, а когда дошел, обозвал себя тупицей. Обменять Портоса на чудодейственное Копье Судьбы! Если, конечно, жрецы Триединого согласятся на такой обмен, и если их удастся убедить в том, что Копье действительно не простая железяка. Так или иначе, есть возможность решить дело миром. Как говорится, на хрена нам война… Крис не особенно вдохновлялся собственными умозрительными построениями, но это был хоть какой-то просвет.

…Пассажиров еще не пригласили на выход, а Крис уже был возле одного из шлюзов – с нэпом за плечами, в каскетке и арт-очках. Пусть стюарды считают его последним придурком – плевать на стюардов! Нужно покинуть галеру раньше Годзиллы и поскорее добраться до баса. А там он знал, что делать – устройство космодромных басов в Стафле изучали наряду с устройством множества других транспортных средств.

По трапу Габлер сошел первым. Вновь, как и почти два десятка дней тому назад, здесь падал снег. Но теперь он был такой густой, что далекое здание космопорта выдавало себя только бледными пятнами огней. Цепочка желтых басов поджидала метрах в ста от нырнувшего на дно атмосферы космического исполина, и на крышах космодромного транспорта лежали снежные шапки. Стояло безветрие и мороз почти не ощущался. Да и мороза особого не было: чуть ниже нуля – это не минус тридцать восемь зимой на базе легиона «Минерва». На плацу. И тем более не тот холод вкупе с нехваткой кислорода на марсианской базе, где Криса угораздило совсем недавно побывать.

Подняв воротник и смахивая с ресниц огромные, прямо-таки сказочные снежинки, Крис заторопился к крайнему справа от галеры басу. Тот должен был, приняв пассажиров, уйти к терминалу первым. Цепкие подошвы бегунцов позволяли Габлеру уверенно держаться на ногах, а кое у кого, судя по возгласам за спиной, с передвижением по снегу были проблемы. И хоть файтера занимало сейчас совсем другое, он невольно вспомнил, как в школьные годы ходил с ребятами на высокий берег речки Лазурь, и они наперегонки мчались вниз на лыжах, и ветер свистел в ушах, и захватывало дух… И ярким оранжевым пятном маячила впереди спина Эрика Янкера – лыжником тот был отменным… и все же однажды въехал прямо в присыпанную снежком прорубь…

Габлер тряхнул головой, поднял арт-очки на лоб и вошел в открытую дверь баса. Мельком глянул на парящие в воздухе красные строчки в передней части салона: «24 августа ЕИК. 17.26. -2,2 градуса». Прошел под ними к стенке блока управления, заранее приготовленной пилкой для ногтей поддел почти незаметную панельку. Не так давно ему приходилось проделывать нечто подобное в каюте галеры «Луций Корнелий Сулла Фэликс», открывая путь к спасательной шлюпке. Но теперь, слава богу, Низы поблизости не было. Пока?… Габлер зябко повел плечами.

Дверь блока управления отъехала в сторону. Крис бросил взгляд на пассажиров, разноцветными вереницами идущими от трапов галеры. Годзиллы среди них не наблюдалось. Да и вообще там не было никого в комбинезоне Стафла: ни в парадном, цвета блеклого серебра, с золотистыми звездами, ни в служебном, темно-синем, с белыми надписями «МНР» – «Минерва» – на рукавах и пурпурно-золотым стафловским орлом-аквилой на груди. Видать, не спешил никуда Юрий Гальс и оставался среди тех, кто еще не сошел с галеры.

Габлер быстро шагнул в тесное помещение и тут же вручную вернул дверь на место.

Держать в штате несколько десятков водителей для обслуживания внутрикосмодромных рейсов было бы нерационально – с поездками по маршруту «терминал – корабль – терминал» вполне мог справиться простейший пайлот, но в басах было предусмотрено и ручное управление. «Это если вдруг искусственные мозги объявят забастовку и потребуют пятидневной рабочей недели», – с усмешкой объяснял файтерам инструктор курса наземных гражданских транспортных средств. Быстро проделав необходимые манипуляции, Габлер переключил управление на себя, сел в кресло водителя и принялся ждать.

Первые пассажиры уже входили в бас, отряхивались от снега и стремились занять места у окон – хотя езды до здания космопорта было всего ничего. Как когда-то говорил психолог, такая манера свойственна людям с давних времен. И не только людям, но и автохтонам многих планет. Но не всем. Зерране или кто-то еще, наоборот, никогда не садились возле окон. Даже не зерране, а одна из групп коренного населения Питера в системе Ювенты – ведь зерранами всех автохтонов Питера называли по имени самого крупного местного народа; практика, обычная и для многих других миров. Разглядев наконец вдали мощную фигуру Юрия Гальса, Крис закрыл все двери и повел бас от галеры, хотя в салоне оставалось еще немало свободных кресел. Скорость он развил весьма приличную, чем, наверное, немало удивил пассажиров, и лихо затормозил у терминала, так что из-под колес баса взметнулись снежные облака. Вновь переключил управление на пайлота, выскользнул из кабины и, не забыв задвинуть за собой дверь и вставить на место панельку, опустил на глаза арт-очки и смешался с пассажирами, уже покидающими бас. Безусловно, кое-кого в космодромных службах очень озадачит такое «поведение» безотказной рабочей лошадки, но это уже не его, Габлера, проблемы. Его проблема – побыстрее добраться до зала космопорта и занять удобную позицию для наблюдения за дальнейшими действиями Годзиллы.

Обогнав тех, кто разместился на едва ползущем по длинному коридору траволаторе, Крис дошагал до дверей, ведущих в зал. Вошел, встал в сторонке и принялся искать глазами удобное место для слежки. В зале крупнейшего в Роме Юнионе космопорта, как всегда, хватало народу, но это не было многолюдьем стадиона или парада Стафла. Зал был огромен, но довольно тих, пассажиры, как обычно, бродили туда-сюда, стояли у касс, говорили по мобикам, рассматривали витрины шопов, сидели в десятках кафе… В общем, занимались всем тем, чем обычно занимаются пассажиры в залах космопортов любой из полутора сотен населенных ромсами планет. Еще не успев как следует осмотреться, Габлер зацепился взглядом за человека, который сидел метрах в двадцати от него на круговой лавке у фонтана. Голова и плечи человека были скрыты широкими листьями какого-то экзотического растения, торчащего во все стороны из огромного вазона. Но комбинезон! Темно-синий комбинезон со всеми инсигниями! Файтер легиона «Минерва» собственной персоной! Крис шагнул в сторону, увидел, кто именно это сидит… Удивился, обрадовался, тут же мысленно выругался и поблагодарил себя за то, что так предусмотрительно провернул номер с басом.

Рядом с переливающимися всеми цветами радуги струями, ежесекундно создававшими все новые и новые узоры, восседал Гамлет Мхитарян. Наметанный глаз Габлера сразу определил, что Граната не совсем трезв.

«Все-таки приковылял, пьяндалыга! – У Криса словно гора с плеч свалилась. – Хоть и не поверил, но заявился. Молодчина! Вот только местечко выбрал чуть ли не на самом виду…»

Действовать нужно было не мешкая, пока в зале не появился Годзилла. Габлер быстро подошел к основному элементу композиции «Поддавший файтер у фонтана», поднял очки, открывая лицо.

– Салвэ, Гамлет. Давай за мной!

– О-о, Гладиатор! – расплылся Граната в удивленной пьяноватой улыбке. Вид у него был такой, словно он замешкался на «арене», и его слегка придавило кормой совершившего посадку патрульного крейсера. Мхитарян не очень уверенно встал и раскинул руки для объятий. – Вот те раз – проблевался в унитаз! А мейлил: «Годзилла… убийца…» Что за маскарад? Ты что, комбез в карты продул?

– Потом, Гамлет, потом! Помолчи, пожалуйста.

Крис схватил Гранату за руку и потащил за собой, то и дело оглядываясь на двери коридора, ведущего из терминала. Мхитарян не вырывался, но бурчал расслабленным голосом:

– И какого черта я приперся, от хошек оторвался? Тебя что, совсем шиза скосила с перепоя?

– Если бы шиза, – на ходу бросил Крис. – Тут дело посерьезней.

– Ну да, паранойя, – заметил Граната. – «Годзик чуть не прибил…» – не ты ли так писал? И где же твой Годзик? Или ты его уделать сумел на пассажирке?

– Будет скоро Годзик, он сзади идет. Прошу, помолчи, сейчас все объясню. Мне тебя разыгрывать совсем ни к чему.

Габлер довел Гранату до эскалатора, косо уходящего на второй ярус. Перемещаясь вверх, со ступенек еще раз бросил взгляд на двери. Прибывшие с Земли пассажиры продолжали струйкой вливаться в зал, но Годзиллы среди них пока не было. Граната покорно молчал, стоя рядом на движущейся лестнице, и смотрел на Криса с сочувствием. Он явно решил, что сослуживцу снесло башню.

– Встанем вон там, возле Марциала, – Габлер мотнул головой на серую плиту с очередным древнеримским изречением.

Плита была вмонтирована в ограждение второго яруса, и золотые буквы, складываясь в предложение, с обеих сторон сообщали всем и каждому: «Уметь наслаждаться прожитой жизнью – значит жить дважды». Автором изречения значился Марциал. Словосочетание «прожитой жизнью» в зале космопорта выглядело как-то странно, намекающе, это Крис подметил уже давно.

Граната издал короткий смешок:

– Недурно: «Встанем возле Марциала»! Хочешь поставить себя вровень с поэтом, Гладик? Не получится. Даже у меня и то не получится.

– Не кривляйся, а? – попросил Габлер. – Потерпи.

– Потерплю, – не стал выкобениваться Граната. – Только учти: недолго.

Мхитарян снял с плеч нэп и достал из его бокового кармана объемистую посеребренную фляжку. Крис тут же вырвал ее из руки носатого файтера и шагнул с эскалатора на второй ярус.

– Э-э… – опешил Граната.

Габлер сунул фляжку в карман своей куртки, подошел к плите с изречением Марциала и положил руки на ограждение. Отсюда был отлично виден весь зал.

– Он вот-вот должен появиться, и мы посмотрим, что будет дальше, – сказал Крис, чуть повернув голову к грозно сопящему рядом Мхитаряну.

– Ты чего это мой коньяк забрал? – хмуро осведомился тот. – Мы же не на службе.

Габлер развернулся к нему всем телом и собрался еще раз сказать этому Принцу Датскому о серьезности ситуации. Но наткнулся взглядом на бесстрастного орла с эмблемы и спохватился: Юрий Гальс может приметить знакомый комбинезон, а это совсем ни к чему. Он снял куртку, оставшись в серо-белом свитере, и протянул сослуживцу:

– Напяливай.

Граната покорно сунул руки в рукава, облачился и тут же извлек фляжку из кармана. Но когда Крис, опустив на глаза арт-очки, нахлобучил ему на голову свою каскетку, попытался возмутиться:

– На кой черт мне этот крендель?!

– Заткнись! – не выдержал Габлер. – Или я набью тебе морду! Просто стой тихонько, и я потом тебе все объясню. Я ведь давно уже должен был трупом лежать, понимаешь ты или нет? И это Годзилла позаботился, понятно тебе, стихоплет носатый?!

Глаза у Гранаты немного прояснились, он поморгал и действительно заткнулся. И даже сунул так и не открытую фляжку обратно в карман.

«Проняло…» – Габлер облегченно вздохнул и продолжил наблюдать за прибывающими пассажирами.

– Хрен бы ты меня здесь увидел, – все-таки не удержался Граната. – Но я по-любому на Однорогого собирался. Я же в столицу здешнюю думаю попасть, в Кришну. Посетить Сад наслаждений. Напоследок приберегал…

«Не получится у тебя, дорогуша», – подумал Крис.

И тут же увидел Годзиллу. Ткнул локтем в бок Гранату, кивком показав, куда смотреть. Юрий Гальс вошел в зал неспешной походкой необремененного никакими проблемами отпускника. Каковым он, собственно, и являлся. Однако проблема-то у него была. И если у него такой вид, то это либо маскировка, либо на самом деле спешить ему некуда. Или же и то, и другое. По сторонам Годзилла не смотрел и сразу направился к кассам. И это, скорее всего, значило, что Единорог для него действительно только транзитный пункт. Передача псевдо-Копья должна состояться где-то в другом месте.

Оставалось выяснить, каким рейсом намерен улететь дальше Годзилла. Это не составляло никакого труда. Граната все же извлек фляжку, молча приложился к ней. Удовлетворенно выдохнул, и Криса обдало до боли знакомым ароматом коньяка «Коктебель». Хотя приморская Александрия казалась уже чем-то далеким-далеким. Они продолжали наблюдать за Годзиллой, пристроившимся в конце короткой – из трех человек – очереди. Вот Годзилла уже второй… первый…

Крис посмотрел на табло. И увидел, как поменялось число свободных мест в одной из строчек. Их стало на одно меньше. Галера «Квинт Серторий». Старт в двадцать часов по едику. Пункт назначения – планета Амазония в системе звезды Либер. Все ясно и понятно.

– Амазония… – недоуменно пробормотал Граната, тоже все сообразивший. – То он на Миноху свою распрекрасную рвался, то вдруг на «сильванском» лонге на Верку умотал… А теперь здрасьте: Амазония. Что-то тут не то… Рыба хи какая-то на спине, и мое лицо на лице вообще ничего не поймет, – если вспомнить несравненную Ольгу…

– А я тебе о чем? Смотрим дальше, на всякий случай. Вдруг он все-таки тут груз свой отдаст.

– Да что за груз-то, Гладиатор? Что за черный футляр?

– Терпение, Гамлет, терпение… Сейчас поглядим, где он пристроится, и я тебе все расскажу.

– А чего тебе дома-то не сиделось?

– Я до дома еще не добрался, – буркнул Крис. – Встретил одного… друга детства… На свою задницу.

Граната тихо присвистнул и вновь отхлебнул из фляжки. Из-под козырька каскетки виднелся только его замечательный внушительный нос.

Годзилла поправил нэп на спине и все той же прогулочной походкой побрел вдоль шопов. Остановился возле кафе, открыл дверь и вошел туда. Сквозь прозрачную стену было видно, как он набирает целый поднос всякой всячины. Когда темнокожий великан устроился за столиком, Крис взглянул на Гранату:

– А вот теперь слушай.

Излагать события Габлер старался кратко, без подробностей и красивостей. Собственно, он выкладывал Мхитаряну даже не факты, а некую аннотацию всего, происшедшего за эти дни. И кое о чем умалчивал – слишком долго было бы объяснять. В его интерпретации дело выглядело так.

Случайно встреченный здесь, в космопорте Единорога, грэнд – школьный товарищ – попросил его, Габлера, помочь задержать похитителей страшно ценной штуковины из Палатина – наконечника древнего копья времен Иисуса Христа. Посулил за это кучу денег. А когда Крис справился с задачей, решил сэкономить и с помощью Годзиллы отправить его, Криса, на тот свет. Он, Крис, с этим не согласился, забрал наконечник, а Годзилле подсунул туфту. Тот должен переправить ее дальше, другому члену группировки. А каким образом Юрий Гальс оказался причастным к этому делу, если львиную долю времени торчит, как и все они, на базе легиона «Минерва» на Эдеме-V, он, Габлер, не имеет ни малейшего понятия. В общем, позарились на раритет две преступные группировки, а в итоге ценная вещица находится в нэпе у него, Габлера, а Годзилла через два часа потащится на Амазонию с дешевым сувенирным изделием. И нужно проследить, кому он это изделие передаст. Потому что, как мудро говорили еще древние, те же римляне, наверное, «тебя посадят, а ты не воруй». То бишь не воруй, а то посадят.

Крис рассказывал, поглядывая то на Годзиллу, который подкреплялся обстоятельно, не спеша, то на Гранату. Мхитарян слушал, и вид у него становился все более недоуменным.

– И это все? – недоверчиво спросил он, когда Габлер замолчал.

– Н-ну… – замялся Крис. – Если вкратце, то все.

Граната с силой потер нос и заявил, не глядя на сослуживца:

– Знаешь, я не люблю, когда меня за дурака держат. А я ведь даже в глупостях своих порой умней, чем другие на полном серьезе. Без ложной скромности. Ты что, Гладик, в сыщика решил поиграть? Сдай свою хреновину вон тем, – он кивнул на бредущий по залу полицейский патруль, – заложи Годзика, раз он такой, и все дела. Или говори правду. И заодно объясни: я-то тебе на кой хрен понадобился?

– Я хотел попроще, – попытался оправдаться Габлер. – Слишком долго все объяснять… Да и не хотел тебя грузить, тебе это радости не добавит.

Граната подбоченился:

– Значит, так, мистер Габлер. Можешь продолжать дурью маяться, а я валю отсюда. В Кришну, в Сад наслаждений. Прямо сейчас. Или же ты все рассказываешь без утайки. А есть и еще один вариант: я сам тебя закладываю вон тем парням в сине-красной форме. Мол, свихнулся на почве злоупотребления алкоголем, опасен для окружающих.

Габлер вздохнул и пояснил:

– Это не воры, Гамлет. И не наконечник копья у меня в нэпе, а сверхсекретная военная разработка. Тут две группы сепаратистов, и каждая хотела прибрать эту разработку к рукам. Ты знаешь, что у нас есть сепаратисты?

– Слыхал…

– Годзилла участвует в одной из этих организаций. Но закладывать я его не буду. Да и как я его заложу? Где доказательства? У него в нэпе обычный сувенир, только и всего. Он меня к смерти приговорил, понимаешь? Он абсолютно уверен, что я уже мертв. Ты бы такое простил? А еще я столько дров поневоле наломал и такое узнал, что мне светиться никак нельзя. Меня просто уберут…

Граната из-под козырька посмотрел на Криса. Коньячный туман из его глаз вдруг куда-то улетучился, и взгляд был ясный и пронизывающий.

– Кажется, понимаю… – медленно сказал он. – И понимаю, как ты с Годзиком решил… Так сказать, сыграть ему на лучевике песнь о скорой встрече с богами. Тут осуждать вряд ли кто возьмется – око за око… И другое тоже понимаю. Намерен устроить свою игру, Гладик? Сколько такая разработка может потянуть? Чтобы жить припеваючи, хватит, да?

– Думаю, хватило бы, – ответил Габлер, – и не на одну жизнь. Но игра, к сожалению, получается не моя. Дело в том, что Портос пропал. Догадываешься, где его можно искать?

– Та-ак… – нахмурился Граната, но тут же вскинулся: – Может, залился по макушку?

Габлер отрицательно покачал головой:

– Не тот случай. Тут один знакомый маякнул: охота за нами продолжается. Я тебе не говорил, а ведь мне тут на днях пришлось в спасалке с галеры улепетывать, на Марсе прятаться.

– Не понял! – удивился Граната. – У этих беллизонских жрецов под носом, что ли?

– Не на Нова-Марсе, а на Марсе, – пояснил Крис. – На том, что в системе Солнца.

– Ара… тоже пропал?

– Да нет, с ним все в порядке. Он должен тут быть в двадцать один. – Крис глянул на табло. – Летит на «Флавии Стилихоне». И вот тогда мы с ним и отправимся на Нова-Марс. Попробуем уговорить этих красавиц на обмен. А если не получится… – Габлер развел руками.

Граната еще раз быстро взглянул на него и принялся сосредоточенно грызть ноготь. Крис наблюдал за Годзиллой – тот пиршествовал вовсю, и не было этому пиршеству ни конца ни краю. Причем никаких бутылок со спиртным на столе не просматривалось.

– Все мы, все мы в этом мире тленны… – пробормотал Граната, о чем-то размышляя, и начал вгрызаться уже чуть ли не в сам палец. И вновь метнул в Габлера зоркий взгляд, в котором не было ни тени коньяка «Коктебель». – Ты, как я понимаю, хочешь и рыбку съесть… Поправь, если ошибаюсь. И Портика ты хочешь вызволить, и Годзику должок отдать… Да еще и выяснить его связь и сдать эту связь с потрохами. Хотя сам говоришь, что доказательств-то нет…

– Ничего, зато засвечу его, – быстро сказал Габлер. – Лишняя зацепка твинсам не помешает.

Ответные слова Гранаты показали, что он тоже читает надписи на каменных плитах.

– «Помни о родине», – медленно процитировал он. – Похвальное у тебя, Гладиатор, стремление, враги нам совсем ни к чему… Хотя твое с Арой намерение лезть в те подземелья беллизонские… Я когда в школу ходил, каждый день видел вот такие слова: «Что бы ты ни делал, делай разумно и предусматривай результат». Неплохо сказано, а?

Габлер пожал плечами:

– Не все и не всегда можно предусмотреть, Гамлет.

– Ну да, ну да, – покивал Мхитарян. – Ох и напрягаешь же ты меня, Гладик! А я с детства совсем по-другому привык. Даже стишок соответствующий сочинил, можно считать – мое кредо.

– И что же за кредо? – хмуро полюбопытствовал Габлер.

– Очень простое, всего четыре строчки.

– Давай, излагай, не тяни.

Граната принял величественную позу и изрек с видом мудреца:

– Хорошее кредо, – сказал Крис, продолжая посматривать на трапезу Годзиллы. – Удобное. Только не всегда получается наплевать.

– Согласен, – кивнул Граната и взглянул на Габлера: – Так значит, ты с Арой намылился в то гнездо беллизонское, а мне вместо Сада наслаждений предлагаешь на Амазонию переться?

Крис всем телом повернулся к нему, тут же припомнив свой разговор с Янкером в этом космопорте. Эрик тогда предложил отбросить эмоции и отнестись к его просьбе как к сулящему большую выгоду предложению.

– Давай так, Гамлет. Чисто по-деловому. Я тебя просто нанимаю для выполнения определенной работы: проследить за Годзиллой и выяснить, кому он всучит свою безделушку. И сообщить мне, а дальше уж моя забота. У меня рейс на Нова-Марс только послезавтра, да сутки в пути – к тому времени уже будешь на Амазонии. А уж как ты установишь личность сообщника Годзиллы, решай сам. Можешь даже драку с этим сообщником затеять, чтобы вас обоих забрали, и ты узнал его имя. В общем, думай, фантазия у тебя покруче моей будет.

Граната хмыкнул, но промолчал.

– Теперь об оплате этого дела, – продолжал Габлер. – Деньги тебе предлагать как-то…

– Почему? – прищурился Граната. – Полагаешь, не возьму? Еще как возьму, ты меня просто плохо знаешь.

Габлер поднял брови:

– Вот даже как? И сколько?

На губах Мхитаряна блуждала неопределенная полуусмешка.

– Так сколько? – процедил Крис, чувствуя, как от прихлынувшей крови начинают гореть щеки. Человек человеку – друг… но редки люди среди людей.

– Конкретную сумму назвать не могу, мистер работодатель. Тут штука потоньше будет…

– Чем твоя? – не удержался Габлер.

– Ну, моя вне конкуренции, это даже не обсуждается. Я, Гладик, другую штуку имею в виду. Обязуюсь выполнить условия договора, если ты, со своей стороны, обязуешься без твоей обычной ругани и подколок давать мне в долг, сколько я попрошу. Ну, если в карты продую… С возвратом, конечно, когда появится такая возможность. Заметь: не если появится, а когда появится. В разумных временных пределах, разумеется.

– И какие же пределы ты полагаешь разумными? – теперь уже прищурился Габлер. Весело прищурился. Все-таки не так уж редки люди среди людей. Особенно среди тех, кого считаешь как минимум своими приятелями. – До конца этого Центума?

– А сколько там осталось-то? – махнул рукой Граната. – Каких-то два десятка лет. Годится?

– Годится, – улыбнулся Крис.

– Рано радуешься, – охладил его Принц Датский. – Работодатель также обязуется без возражений и, опять же, ругани тестировать информер исполнителя по первому требования вышеупомянутого исполнителя.

– Ну ты и штучка! – воскликнул Габлер.

Граната развел руками:

– Штучка со штучкой. Это я еще мягенько, со скидкой. Учитывая, сколько выпили вместе. И деньги за билеты туда-обратно мне вернешь. Содрать бы с тебя еще компенсацию за моральный ущерб… Я ведь мог уже сегодня зависнуть в этом Саду наслаждений… Да уж ладно, не буду, что-то я сегодня добрый. Творю, понимаешь, добро без устали, без края – натура у меня, тарам-парам, такая…

Крис слушал и молча кивал: мели, мол, мистер Мхитарян, язык без костей. Все было объяснимо: Граната чувствовал себя не в своей тарелке из-за того, что не летел с ними выручать Портоса. И прекрасно понимал, что, вполне возможно, он, Габлер, не сможет выполнить условия договора насчет денег в долг и тестирования информера. По весьма и весьма уважительной причине, каковой, несомненно, является смерть.

– Ну так что: согласен? – завершил наконец свои разглагольствования Граната.

– Так мне все равно деваться некуда… – развел руками Габлер.

– Тогда я за билетом?

Граната деловито поправил козырек каскетки и отлепился было от ограждения, но Крис остановил его:

– Подожди, исполнитель. Тебе бы физиономию немного перерисовать. Ну, с носом, понятно, ничего не сделать, а вот щечки подкачать… Подбородок подправить… Пленки там в глаза, прическу и все такое. Время еще есть – дуй в салон красоты. Затраты возмещу. И одежду обычную прикупи, переоденься. И только потом уже за билетом. А я буду Годзиллой любоваться.

Граната набычился и засопел, но длилось это недолго.

– Ты прав, – сказал он. – Так и быть, похожу недельку с чужой физиономией. Или сколько там она сохраняется?

– По-моему, дней пять, не больше. Потом вновь сможешь любоваться собственным неотразимым ликом.

– Неотразимым – это точно, – совершенно серьезно согласился Граната. – И где же в этом ангаре красавцев лепят?

– Тут поищи, вниз не спускайся. В справочной узнай.

Черноволосый носатый файтер кивнул и, держа перед собой фляжку, направился вглубь яруса. Крис проводил его взглядом и вновь сосредоточился на Годзилле. Тот продолжал радовать собственный желудок все новыми и новыми порциями разнообразной еды. Его можно было понять – хоть кормили на базе неплохо, но как надоедает один и тот же рубон…

Крис наблюдал за ним и думал о тех старинных книжках, которые читал-перечитывал в детстве. Как там все было просто, в той наивной фантастике, сочиненной давным-давно. Оказавшись в сложной ситуации, герои тех книг всегда находили выход из положения. Или же выход находился сам. Вот если бы сейчас опустилась с небес гигантская рука, взяла Годзиллу за шкирку и забросила за пределы Вселенной. Потом принесла сюда Портоса, целого и невредимого. Потом прихлопнула всех чужаков, набивающихся в соседи. А под конец погрозила бы пальцем Анизателле, и та вместе со своими подружками перестала бы гоняться за троицей файтеров, устроивших бойню в горном храме. Если бы эта длань господня еще смогла оживить Атоса… Э-эх, сюда бы этих старинных фантастов, сочинителей боевиков, в самую что ни на есть реальную жизнь, в двадцать четвертое августа восьмидесятого года Третьего Центума, в звездную Империю, нареченную Ромой Юнионом…

В общем-то, все нравилось Габлеру в этой фантастике, разве что книжные герои казались ему ну очень уж примитивными. Если и были у них мозги, то совсем немного, и Крис не мог понять – то ли авторы специально их изображают такими, то ли персонажи в какой-то степени отражают уровень самих авторов. Верить в последнее очень не хотелось…

Годзилла наконец завершил трапезу и, посидев еще немного за столом, тяжело поднялся и вышел из кафе. Но далеко убредать не стал, устроился в кресле в одной из зон ожидания – кое-кто сидел там в арт-очках, кое-кто играл в игрушки на унидесках. Сложил руки на животе и закрыл глаза.

«Правильно, – подумал Крис. – Навернул под завязку, теперь можно и пофазить».

Хорошо бы – навечно.

Агент чужаков… Даже если и невольный, все равно – агент чужаков. Чужаков! Габлер вспомнил агрессивных мальчишек, преградивших ему дорогу на ночной тверской набережной, и явно неадекватных типов на улице Карабинерной в Елисавете. О каком мирном соседстве с чужаками может идти речь, если и сами ромсы – далеко не та новая историческая общность, где каждый любит другого чуть ли не больше, чем самого себя, как твердили еще в школе учителя. Разве он, Кристиан Конрад Габлер, далекий потомок чистокровных землян, в глубине сознания считает равными себе автохтонов и даже кроссов? Да, он считает равным себе кросса Лино Пирико-туо-туо, потому что лично знает Арамиса и уважает его, но это уважение отнюдь не распространяется на всех других полугинейцев. То же самое и с Гранатой. Плевать ему на то, что в роду у Мхитаряна были корбы. Но корбов он не ставил на одну доску с собой. У Годзиллы темная кожа. Да, Юрий Гальс из колонистов, его предки жили на Земле, но он все-таки не такой, как он, светлокожий Крис Габлер. Где-то когда-то он то ли слышал, то ли читал, что именно этот вид розни самый живучий и, вероятнее всего, неискоренимый. Наверное, подобная рознь отсутствует только у ангелов, в давным-давно придуманном кем-то раю… Или и ангелы тоже разные?

Правда, к беллизонке Анизателле он, потомок древних скандинавов (как утверждал прадед) Крис Габлер, никакой неприязни не испытывал. А эта неприязнь землян к единокровцам из других планетных систем? Как ее преодолеть? А-а, короче, незачем забивать себе голову. О другом сейчас нужно думать…

Минут через сорок Габлеру надоело пялиться на дремлющего Юрия Гальса, и он повернулся спиной к ограждению. Народ бродил по ярусу, под ногами у прохожих путались резвящиеся детишки, кто-то шагал к эскалаторам, кто-то удалялся от них. Растерянно озирались, жевали на ходу, вели разговоры, целовались, передавали по кругу бутылку… Незнакомец, шагающий прямиком к Крису, заставил того напрячься – слишком целенаправленно он шел, словно именно Габлера выбрал для какой-то неведомой цели.

Опять какие-нибудь веронцы, не к местной ночи будь помянуты?

Незнакомец был одет в приталенную куртку цвета морской волны с треугольными серебристыми вставками на плечах и облегающие черные джинсы, заправленные в высокие ботинки на толстой подошве. Из воротника куртки выглядывала высокая горловина черного свитера. Одной рукой человек придерживал черную же сумку, свисающую с плеча, а под мышкой другой руки держал какой-то серый сверток. Габлер опознал в этом свертке свою куртку, из которой торчал козырек каскетки, и расслабился. Точнее – застыл от изумления.

– Держи свои шмотки, – сказал человек знакомым голосом, остановившись перед Габлером.

– Ох ни хрена себе! – только и смог выдавить из себя Крис.

– Чего в изумленье разинули рты? Живо шагайте в салон красоты! – продекламировал Граната и ткнул куртку Габлеру. – Но учти: за моральный ущерб, связанный с временной утратой привычного облика, я с тебя тоже взыщу.

– Ни хрена себе… – повторил Крис.

От черноволосого носатого Гамлета Мхитаряна остался, пожалуй, только нос. Да и тот выглядел несколько по-иному на преобразившемся лице. Курчавая шевелюра пропала без следа – теперь выбритый до блеска череп Принца Датского покрывали редкие параллельные полоски волос цвета хорошо оттертой меди. Густые брови превратились в две ниточки. Черные глазищи перестали быть как черными, так и глазищами: узкие, светло-серые, они делали Гранату вылитым тургом из системы Орка. Щеки округлились, словно файтера год держали в клетке и кормили как на убой. Подбородок стал массивным, раздвоенным, с глубокой ямочкой, над ним нависала пухлая нижняя губа. Да плюс оттопыренные уши. Они придавали Мхитаряну сходство со странным гуманоидным персонажем какой-то детской объемки, дружившим с зубастой зеленокожей рептилией. Граната отнюдь не стал красавцем, но приобрел экзотический облик, казался одновременно хитрым и надменным, и лично у Криса не возникло бы желания поближе познакомиться с обладателем такой физиономии. На ней крупными буквами было написано, что тебя запросто обведут вокруг пальца и выпьют за твой счет. А самое главное: этот скользкий субъект, явный выходец с островов Хоупа – четвертой планеты системы Орка, ничуть не напоминал уроженца Лавли, болтуна и стихоплета Гамлета Мхитаряна. И это было именно то, что требовалось. Теперь для слежки за Годзиллой не нужны будут ни арт-очки, ни каскетка.

– Нос бы тебе еще немного вмять, – задумчиво-мечтательно изрек Габлер, слегка придя в себя. – Вообще был бы красавчиком неописуемым.

– Себе, блип, вминай, синекрыл чешуйчатый! – тут же нахохлился Граната. – И учти, Крыс: если хошки от меня в таком виде шарахаться начнут, это тебе будет стоить…

– Во-первых, о хошках пока забудь, – перебил его Габлер, привычно пропустив мимо ушей это «Крыс». – А во-вторых, хошкам разве главное – хлеборезка твоя? Или все-таки ствол? Тебе ж его не переделали?

Граната гордо выпрямился:

– Ствол в переделке не нуждается!

– Воистину, твоя красота, мистер Мхитарян, может спасти мир, – пробормотал Габлер.

– А то! Летать, нырять, бежать куда-то – со всем управится Граната! – Мхитарян посмотрел на усмехнувшегося сослуживца и выразительно добавил: – Вот только денег маловато…

– Сейчас перекину, не переживай. – Крис достал унидеск, пошевелил пальцами. – Давай твой счет.

Когда денежные вопросы были утрясены, неузнаваемый Граната состроил довольную физиономию:

– Отлично! Вечером – деньги, а утром, значит, будут стулья. – Он воззрился на кафе: – А где же наш подопечный?

Габлер кивком указал на зону ожидания:

– Вон, на массу давит… Иди за билетом.

Граната осторожно провел ладонью по лоснящимся волосяным валикам на голове, поправил сумку на плече и шагнул к эскалатору. Но тут же остановился и посмотрел на Габлера:

– Знаешь, Гладик, если это такой развод, то я о тебе сагу сложу, строк на пятьсот, не меньше!

Крис невесело хмыкнул:

– Я бы не отказался. Но с сагой не получится, Гамлет…

Граната вновь окинул его пристальным взглядом неузнаваемых щелочек-глаз, хотел еще что-то сказать, но так и не сказал. Повел головой, словно разминая шею, и удалился.

«Со всем управится Граната. Хорошо бы, чтобы именно так и было», – подумал Габлер.

Надел куртку, каскетку и опять повернулся к залу, положив ладони на ограждение.

За стеклянной наружной стеной продолжал медленно падать снег. Снежинки беззаботно порхали в воздухе, не ведая ни о каких чужих проблемах. И Крис не прочь был бы падать вместе с ними… став одной из них…