Лукас с облегчением вздохнул, положив пистолет на кухонный стол. Ему не нравилось держать его в руках. Ему не нравилось это ощущение, которое возникает, когда у тебя в руке оружие. Или осознание, на что ты становишься способен, располагая им. Его приводила в ужас мысль, что придется стрелять. Во-первых, потому, что Лукас не верил, что сумеет как следует прицелиться и что его нервная система позволит ему это сделать. Во-вторых, потому, что он ужасался той реальности, которая может возникнуть, если он в кого-то выстрелит. Тому, какая может быть ужасная рана. И потом чувство вины. Тошнота и рвота.

Бейсбольная бита – уже достаточно скверная вещь. Андерсон заставил его смотреть, когда избивал эту женщину, а потом и мужчину тоже. Но тогда бывшему охраннику все же как-то удавалось держать себя в руках. И еще он был благодарен этим двоим, что они не стали сопротивляться. Ему была просто ненавистна мысль о том, что бы Андерсон сделал с ними в таком случае. Но еще больше Лукас боялся того, что произойдет с ним, если они каким-то образом сумеют взять верх над Андерсоном. Сам-то он драться не умел. И в таком случае будет полностью в их власти, и кто знает, какую месть они ему придумают?

Бывший охранник смотрел на простую деревянную дверь, которая отделяла его от пленников. На дешевый ключ, торчащий из дешевого замка. Лукас провел несколько недель, сидя в этой гнусной кухоньке, глядя на эту самую дверь, а теперь это была единственная преграда, которая отделяла его от будущего, о котором он боялся даже думать. Что Андерсон сделает с этим братом? И с этой женщиной-детективом? Что бы ни произошло, Лукас был твердо уверен, что это будет нечто очень плохое.

– Иди принеси свой ноутбук, – сказал ему Андерсон. Он бросил бейсбольную биту на кухонный стол и сунул руку в карман штанов. Достал оттуда темно-красную флешку и зажал ее между большим и указательным пальцами, словно это какой-то экзотический фрукт, который он только что сорвал с дерева. – Тащи его сюда. Посмотрим, что тут у нас.

Лукас повернулся и, хромая, побрел по коридору и наружу, на лужайку перед коттеджем. Боль в ноге была не такая уж сильная. Андерсон дал ему лекарства, которые снимают боль, от которых нога немеет и почти ничего не чувствует. Нога была и впрямь онемевшая и плохо действовала. Но Лукас уже приспособился шагать, не сгибая колена, прямой ногой, от бедра.

На лужайке было тихо, но он все равно не мог превозмочь желание оглянуться через плечо. Бывший охранник не чувствовал себя здесь в полной безопасности. И вовсе не из-за этого леса. Дело в том, что место тут совершенно изолированное. К тому же его мучили воспоминания о том, как он тогда отсюда убегал и потом скрывался. О тех двоих мужчинах, которые внезапно на них напали и завалили Питера. О панике, о замешательстве, о стрельбе. Лукас отлично понимал, что если они проделали такое один раз, то могут проделать и снова, в любое время по собственному выбору.

Бывший охранник никого не заметил, но это вовсе не означало, что их здесь нет. Может, и неплохо будет, если они появятся. Может, будет даже лучше, если они завалят и Андерсона, как завалили Питера. Тогда Лукасу не придется думать о том, что еще американец заставит его делать. Тогда ему уже не придется принимать никаких решений.

Лукас дохромал до «Ленд Ровера» и открыл пассажирскую дверцу. «Свой ноутбук», – сказал ему Андерсон. Но его собственный компьютер находился в коттедже. И его забрал тот, кто увез Лену. Вместе со всем остальным, что при них с Питером было. А этот ноутбук принадлежал братцу, Лукас стащил его у него из дома, и это был гораздо менее мощный аппарат, чем тот, к которому он привык. Устаревший, ему по крайней мере три года, а братец даже не удосужился обновить программное обеспечение или поставить современный процессор. Ноутбук оставался таким же примитивным и работал так же медленно, как любой обычный другой. «Свой ноутбук!» Да он даже близко не стоит к тому аппарату, который Лукас выбрал бы для себя!

Бывший охранник забрал его с пассажирского сиденья, зажал согнутой в локте рукой. И зашлепал обратно к коттеджу. На белый фургон он даже не взглянул. Ему не хотелось думать о братце и женщине-детективе, запертых в гараже.

Когда Лукас вернулся на кухню, Андерсон уже сидел за кухонным столом. И играл с пистолетом, наводя его на лампочку под потолком, щуря левый глаз и прицеливаясь.

Флешка лежала посредине стола, рядом с ручкой бейсбольной биты. Лукас вытащил из-под стола стул, уселся на него и открыл ноутбук. Зажужжал и защелкал жесткий диск. Шумный и, видимо, поврежденный. И жутко медлительный. Жужжание диска стало громче, и экран засветился бледно-голубым светом. Эта синева осветила руки Лукаса, когда он застучал по клавишам, открывая меню, а потом щелкнул по иконке пользователя. Комп заработал. Лукас снял колпачок с флешки и вставил ее в USB-порт. Комп снова зажужжал. И защелкал.

На экране появилось изображение флешки, а под ним слова: «Личный файл Мелани Флеминг». Лукас два раза кликнул по этой иконке. На экране появилось диалоговое окно.

Лукас недовольно крякнул.

– В чем дело? – спросил Андерсон, отвлекаясь от пистолета.

– Файл закодирован. Защищен паролем.

– Ну так введи пароль. – Американец ткнул стволом пистолета во флешку, к которой был приклеен ярлычок с надписью «Для Роба. 9Г13В».

Лукас пожал плечами, и его пальцы заплясали по клавиатуре, печатая «9Г13В», а затем нажимая «Enter».

Ноутбук обработал полученную информацию. Работал он невозможно медленно в сравнении со скоростями, к которым привык Лукас. После чего вынес свой вердикт. Выдал какой-то негармоничный звук, а затем внизу диалогового окна возник текст, написанный красным шрифтом:

Лукас снова пожал плечами и напечатал еще раз: «Для Роба. 9Г13В». И нажал на «Enter».

Аппарат снова повторил операцию считывания. И издал тот же неприятный звук.

– Проблемы? – спросил Андерсон. Он поставил руку локтем на стол, свободно держа пистолет и просунув указательный палец в спусковую скобу.

– Ему не нравится этот пароль.

– Сколько раз ты пробовал? Может, он выключится, если продолжать вводить неправильный пароль?

Лукас поджал губы. Осмотрел кричаще-яркую флешку, словно она могла ответить на этот вопрос.

– Вряд ли.

– Проверить можешь?

Лукас снова поджал губы.

– Если бы у меня было еще кое-какое оборудование, тогда может быть.

– Сколько времени тебе нужно, чтобы раздобыть нужное оборудование?

– Не знаю. Здесь это может оказаться невозможным.

– Тогда продолжай пробовать.

Лукас продолжил. Ввел пароль одним словом, без пробелов: «ДляРоба9Г13В». И это не сработало. Он попробовал то же еще раз, но строчными буквами: «дляроба9г13в». Потом попробовал имя этого типа: «Роберт Хейл». Никакого эффекта. Попробовал его полное имя плюс цифры. Потом цифры перед именем. И все, что получил в ответ, было серией малоприятных звуков и все та же надпись:

– А взломать не можешь? – спросил Андерсон.

– Без своего оборудования не могу.

Андерсон вздохнул. Злобно и раздраженно. Толчком поднялся на ноги, обошел вокруг стола и навис над Лукасом, опершись одной рукой на спинку его стула, а вторую руку с пистолетом положив на край стола. С минуту изучал диалоговое окно. Осмотрел флешку.

– Сообщение закодировано, – констатировал он. – Это вполне нормально, так ведь? Что-то вроде двойной предосторожности. Первая его часть – «для Роба» – сообщает, для кого оно предназначено. А номера и буквы – это уже код. Стало быть, они что-то означают для этого парня.

– Что, например? – спросил Лукас.

– Именно это я и намерен у него узнать.

Я стоял на коленях на бетонном полу. Не самое удобное положение, но так мне было легче, чем пытаться опуститься на пол и сесть на задницу. Меня никак не устраивала перспектива долго оставаться в стоячем положении, а мысль о том, чтобы прислониться к стене, я вообще не рассматривал. Поврежденная лопатка исходила просто адской болью. Она была вся горячая и жутко пульсировала. Требовалась действительно очень серьезная причина, чтобы сдвинуться с места, а когда я все же сдвинулся, то постарался держаться напряженно и очень скованно, не гнуться и не поворачиваться, как будто у меня на шее хомут. При этом меня преследовало видение мелких осколков кости, вроде как катающихся у меня под кожей. Зрелище не слишком ободряющее.

Ребекка вела себя более активно. Для начала она попыталась открыть гаражные ворота, но обнаружила, что они не поддаются. Потом она опустилась перед ними на пол и просунула пальцы в щель, образовавшуюся, когда в ворота врезался фургон. Я не видел в этом смысла. Льюис здорово ободрала себе кожу на костяшках пальцев, но больше ничего не добилась. Если бы у нас были какие-нибудь отвертки или еще что-нибудь железное, тогда, возможно, мы смогли бы разобрать дверь и снять ее с петель. Но все, что у нас есть, – это разводной ключ, спрятанный у меня в перевязи.

– Оставь это, – сказал я. – Только зря тратишь силы.

– Силы? А для чего они? Мы тут заперты в ловушке.

– У нас есть разводной ключ.

– Против бейсбольной биты? И пистолета?

– Ну, по крайней мере, хоть что-то.

– Ты едва способен двигаться. А я почти ничего не вижу.

– Ага, но ты лучше подумай, чего мы можем добиться, если объединим все наши таланты.

Ребекка бросила на меня кислый взгляд. Это было нелегко, с ее-то жутко заплывшими глазами и расплющенным носом. Она развернулась всем телом, чтобы оказаться лицом ко мне.

– Я так понимаю, ты уже догадался, зачем они нас сюда привезли? И зачем тут заперли?

– Я догадался, что это не сулит нам ничего хорошего.

– Да ладно тебе. – Льюис оттянула вниз свою майку, демонстрируя мне кровавые пятна. – Место тут отдаленное и изолированное. Кажется, они полагают, что один из их людей был здесь убит и оставлен гнить в лесу.

– Мы не знаем, было ли так в действительности.

– А помнишь капли крови, которые мы обнаружили в лесу? И погляди на этого парня, Лукаса. Как он хромает. Я так думаю, он теперь по собственному опыту знает, что это такое – получить ранение и остаться тут без чьей-либо помощи.

– Шиммину известно про это место.

– Ага, только он определенно намеревался зарыть это дело поглубже и забыть про него. Не думаю, что у нас есть шансы дождаться прибытия кавалерии из-за холмов.

– Кто-нибудь поднимет тревогу, поняв, что я пропал. Мои родители, к примеру.

– Сейчас уже полдень, Роб. В последние два дня ты все время отсутствовал, был со мной. Они не начнут беспокоиться раньше вечера, и это еще в лучшем случае. Может, и тогда не начнут.

Ребекка права. Наша жизнь в данный момент превратилась в сущий кошмар. Если я не вернусь домой, не выгуляю и не покормлю Рокки или не лягу спать в собственной постели, мама и папа вряд ли так уж сразу впадут в панику. Особенно памятуя о том, что я уехал с Ребеккой.

– Кто-нибудь знал, что ты утром поехал в спортивный центр? – спросила она.

– Никто не знал.

– Ты Шиммину не говорил про этот ключ от шкафчика?

– Все было так, как я тебе рассказывал. Я никому не мог доверять. И держал это при себе.

– Превосходно.

Льюис выпрямилась и стала осматривать руки, изучая полученные травмы и повреждения. Пососала запачканные кровью костяшки пальцев.

И тут я услышал скрежет ключа в замке. Ребекка тоже его услышала. Она резко повернула голову в сторону двери, а я зашарил руками возле коленей.

В гараж вошел Андерсон.

Бейсбольную биту он держал перед собой, как шпагу. Обе руки на рукоятке, правая поверх левой, тело напряжено в полуприседе, он насторожен и осмотрителен. Увидев, что мы не собираемся на него нападать, американец расслабился и кивнул Лукасу, остававшемуся в кухне, словно подтверждая, что все в порядке. Лукас выдохнул и опустил пистолет, который держал в руках. Андерсон толкнул и закрыл дверь концом биты, а потом прошел в помещение гаража. К нему уже вернулась эта его самодовольная и развязная манера поведения, равно как и наглая улыбка. У меня сложилось впечатление, что он наслаждается этим ощущением власти над нами. Можно надеяться, что это хороший знак. Может быть, он захочет продлить это удовольствие.

– Все еще здесь? – спросил он и продемонстрировал нам множество своих зубов.

– Так что вам, в сущности, нужно? – спросила Ребекка, отняв кулак ото рта. – Вы сказали, что разыскиваете Лену. Но мы же не знаем, где она, так что держать нас здесь – значит лишь отвлекаться от вашей основной задачи.

Улыбка американца стала еще шире.

– Мы найдем ее, когда придет время.

– Но помимо этого, тут еще что-то происходит, не так ли? Она не главная ваша забота, верно?

– Интересно, – сказал Андерсон, наклоняя голову к своему мощному плечу, – почему это вы решили, что я стану вам что-то рассказывать?

– Потому что вы нахальный и самонадеянный тип, который хочет продемонстрировать нам, какой он умный.

– О да, я нахальный и самонадеянный, – согласно кивнул американец. – Тут вы в точку попали. Но я вовсе не намерен что-то вам рассказывать. И, кстати, Лена – это вовсе не ваша забота. Вам следует заботиться о том, чтобы выбраться из положения, в котором вы оказались.

– И как нам это сделать? – спросил я.

Андерсон улыбнулся, глядя на меня сверху вниз, словно был очень доволен моей реакцией. И описал концом биты круг в воздухе.

– Вы должны сообщить мне код.

– В смысле?

– Код, которым зашифрованы данные на флешке. Ее тебе оставила сестрица. И ты ее нашел сегодня утром.

– Вот оно что, – проговорила Ребекка. – Вы не можете получить доступ к информации на флешке! – Она ткнула в Андерсона пальцем. – Она, должно быть, защищена паролем. Вот что вас так заботит! Вот что заботит Эрика! Видимо, то, что записано на этой флешке, может причинить ему какой-то ущерб.

– Хм-м… – произнес Андерсон. – Это очень занятно. Только мне-то на это наплевать. – Он пристально уставился на меня, целясь при этом битой мне в лицо. – Давай пароль.

– Не знаю, о чем вы толкуете.

– Для Роба, – сказал он. – Девять-Г-один-три-В.

– Если это пароль, то это он и есть, – ответил я.

– Нет, это не он. Это код для чего-то другого. И он для тебя что-то означает.

Я покачал головой:

– Ничего он для меня не означает.

– Ты врешь! Говори, что он означает!

– Я не…

Фразу я так и не закончил. Андерсон стремительно шагнул вперед и ткнул меня концом биты в середину груди. Бита издала глухой и пустой звук, врезав мне по ушибленным ребрам, словно кто-то ударил по пустой бочке. Только это было гораздо больнее. Ребра у меня еще не до конца прошли, так что удар больно отдался в солнечном сплетении. Я застонал и рухнул на бок. Андерсон громко заржал, потом обошел меня сзади и засадил своей битой по поврежденному плечу. Я вскрикнул и откатился назад, но в легких было недостаточно воздуха, поэтому звук получился больше похожим на придушенное булькающее карканье. Боль от двух ударов соединилась где-то в середине торса, она закручивалась и вертелась у меня внутри. И я знал, что при следующем вдохе она меня сразит напрочь. Но это уже не слишком меня волновало.

Вот вам и продление удовольствия. Тут мне эта мысль вдруг резко разонравилась.

Краем глаза я заметил, что Ребекка двинулась в мою сторону. Но Андерсон остановил ее, взмахнув перед ней битой. Детектив отскочила назад, втянув живот, так что бита просвистела впустую.

Андерсон состроил хитрую улыбочку и поднял мне челюсть битой. Плечо пронзило острой болью. Он наклонился прямо к моему лицу и сильно нажал концом биты на горло, перекрыв воздух.

– У тебя есть десять минут. – Американец подмигнул. – После чего ты сообщишь мне код. Я переломаю тебе столько костей, сколько потребуется, пока ты не дашь правильный ответ. Можешь узнать у своей подружки, она расскажет тебе, как я не люблю бить людей. Я ведь и впрямь вовсе не против раздробить тебе и второе плечо, понимаешь?

Американец улыбнулся, словно эта мысль очень ему понравилась. Потом сделал несколько шагов назад, отступая и не сводя при этом с меня глаз. Захлопнул за собой дверь и запер ее, снова оставив нас в гараже одних.