Лена лежала, свернувшись калачиком, на розовом одеяле в той же комнате со звукоизоляцией. В животе бурчало и булькало.

Пицца оказалась слишком жирной, размякшей и чуть теплой. Но девушка была страшно голодна и жадно на нее набросилась. И теперь кишки бунтовали и сжимались. Донимала отрыжка. Может, это даже хорошо, что тут звукоизоляция.

Лена прикинула, что сидит в комнате уже больше шести часов. Снаружи проникал свет, но было затруднительно точно определить, сколько времени светило солнце, потому что окно затягивала матовая пленка. Когда охранник велел девушке вернуться обратно в комнату, по радио как раз сообщили, что сейчас два часа ночи. По виду мужчины было заметно, что он хочет спать. Прежде чем предаться сну, пленницу требовалось запереть.

Девушка попыталась поговорить с охранником, пока они ели пиццу. Да, она оделась, как он ей велел, разложила второй шезлонг и уселась напротив. Охранник пододвинул ближе к ней коробку с сильно перченной пиццей с колбасой, прямо по полу. Но Лена была вегетарианкой, поэтому извлекла ломтики острой колбасы из томатного соуса с сыром и отложила их кучкой в крышку от коробки.

– И долго вы собираетесь меня здесь держать? – спросила она.

Мужчина не ответил. Он вел себя так, словно не слышал вопроса.

– Когда вы передадите меня полиции? Когда меня арестуют?

Охранник ничего не сказал. Лишь молча жевал пиццу. И на его лице было совершенно пустое выражение.

– Вы позвонили моему отцу?

Тишина.

– Почему они меня вам передали? Они же собирались сдать меня полиции, но почему-то перерешили. Вы на них работаете? Или на кого-то другого?

В конце концов мужчина все же посмотрел на нее. Наклонился к радио. Поднял перемазанный маслом и соусом палец и приложил к губам.

«Береги силы, – кажется, говорил его взгляд. – Не возникай. Просто ешь и помалкивай».

Вот Лена и ела пиццу. А потом запила ее лимонадом из маленькой бутылки, откинулась назад и стала слушать оркестровую музыку. Позже начался двухчасовой выпуск новостей. Тот же самый, что Лена слышала час назад. Мужчина вытянулся в своем шезлонге и зевнул, потом велел ей встать, а потом запер ее в звуконепроницаемой комнате.

Девушка так больше и не заснула. Ни на минутку. Ни на секунду. Она все еще не слишком хорошо себя чувствовала, ее мутило, но она все равно хотела как следует обдумать ситуацию. Ей просто необходимо как следует подумать. Значит, надо сосредоточиться. Сосредоточиться и проанализировать положение, в котором она оказалась, и найти у противника слабые места. Должны же у него быть какие-то уязвимости. Раньше Лене всегда это удавалось. А сейчас у нее есть все мотивации, какие только можно придумать, чтобы поработать головой.

Несколько часов спустя она все еще продолжала обдумывать сложившиеся обстоятельства, когда услышала тупой стук открываемого замка. Дверь распахнулась, и в дверях появился еще один мужчина, другой. Но Лена его уже видела прежде. Это был водитель машины, которая приехала, чтобы забрать ее из той лачуги на берегу.

Новый не слишком отличался от первого, того, что угощал пленницу пиццей. Приличная стрижка. Простое лицо, такие легко забываются. Рубашка в коричневую с белым клетку, заправленная в наглаженные штаны из плащовки.

– Перерыв на помывку, – сообщил он. – И не вздумай опять являться голой. Я видал девок и получше, можешь мне поверить.