Книга: Прибежище
Назад: Глава 36
Дальше: Глава 38

Глава 37

Я внезапно проснулся от звонка в дверь. Щурясь со сна, поглядел на часы у постели. Полдесятого утра.
Звонок продолжал надрываться короткими повторяющимися сигналами, словно кто-то колотил по его кнопке головой. Я накинул халат, потом перевязь. Рокки, свернувшись калачиком, продолжал спать в ногах моей кровати. Я оставил его там и закрыл дверь спальни, а сам, пошатываясь, прошел через холл и, топая, спустился по лестнице и открыл наружную дверь. Чтобы обнаружить там детектива-инспектора Шиммина, который стоял, опершись о дверной косяк. Он ввалился внутрь, оттолкнул меня от двери и с силой захлопнул ее за собой.
– Нам надо поговорить. – Шиммин пялился мне прямо в лицо. – Но если кто-то спросит, этого разговора никогда не было.
– Какого разговора?
– Иди за мной. – Инспектор двинулся вверх по лестнице, роняя капли ночного дождя на мой ковер, а его забрызганный грязью грубый макинтош топорщился и стоял на нем колом. – А кофе у тебя где?
К тому времени, когда я поднялся наверх, Шиммин уже открывал и закрывал дверцы моих кухонных шкафов. Ему не потребовалось много времени, чтобы обнаружить то, что он искал. Инспектор схватил банку с гранулированным растворимым кофе и с грохотом поставил на кухонную стойку две кружки.
– Вы не имеете права вот так ко мне врываться, – сказал я. – Думаю, вам лучше уйти.
Он пощупал чайник. Недовольно засопел, обнаружив, что тот холодный. Наполнил его водой и щелкнул выключателем.
– Тебе вовсе не нужно, чтобы я ушел. – Инспектор покачал головой. – Можешь мне поверить, парень. Заставить меня уйти – это самое худшее, что ты сейчас можешь сделать.
В его голосе явственно звучали ворчливые нотки. И какая-то суровая напряженность. Это меня доконало. Я уже не понимал, что мне делать.
– Чайные ложки давай, – резко бросил Шиммин.
– Что?
– Ложки. – Инспектор резко выдвинул ящик под стойкой. С грохотом задвинул его обратно и выдвинул другой, под раковиной. – Ладно, не обращай внимания, – добавил он, роясь в кухонных принадлежностях. – Молоко есть?
– Да что происходит?!
– Нет, значит, молока. Ладно. Черный тоже хорошо. Давай просыпайся! Мне нужно, чтобы ты внимательно меня выслушал.
– Детектив Шиммин, будьте любезны объяснить, что происходит.
– Детектив-инспектор Шиммин, это во-первых. А во-вторых, мне самому нужны кое-какие объяснения. Где ты был сегодня ночью?
– Что?
– Еще раз произнесешь свое «что», увидишь, что я с тобой сделаю!
Шиммин разозлился. До меня тут дошло, что он все это время был страшно зол. Он с такой силой сжимал в руке чайную ложку, что я даже стал опасаться, что он меня сейчас ею пырнет.
– Твои передвижения. Прошлой ночью. Мне нужно все о них знать.
Я заколебался, размышляя, что именно сказать. Не думаю, что это относилось к моей встрече с Эриком и Андерсоном.
Я потер кулаком глаза. Изобразил зевоту.
– Ездил на Марин-Драйв.
Инспектор помолчал. И сказал чуть мягче:
– В котором часу?
– Не помню. Где-то в половине одиннадцатого.
– А перед этим?
Вот теперь я все понял. Перед этим мы с Ребеккой нанесли визит Джеки Тир. И как только Шиммин об этом узнал? И что намерен предпринять в этой связи? Можно понять, почему он злится. Видимо, решил, что мы начали действовать за его спиной. Поставили под сомнение его профессиональные качества. А ведь именно это мы и сделали.
– Почему вы спрашиваете?
Инспектор схватил банку с кофе. Скрутил с нее крышку, так, словно сворачивал мне шею.
– Я в курсе, где ты был, – прорычал он. – Все, что мне нужно, это чтобы ты сам мне об этом сказал.
– Но если вы уже знаете…
– Тир позвонила мне, – сказал Шиммин. – На домашний телефон. После того, как вы уехали. Оставила сообщение на автоответчике. Сообщила, что ты был у нее. Мне наплевать, зачем ты к ней ездил. Мне важно знать время. Когда ты у нее был?
Я уперся спиной в спинку кухонного стула. И подумал, не попросить ли гостя подождать, пока я переоденусь. Но его вид сказал мне, что он вряд ли откликнется на подобную просьбу.
– Точно не знаю, – ответил я. – Думаю, около девяти.
– Тир позвонила мне домой в девять сорок пять. Ты в это время уехал?
Я кивнул:
– Думаю, да.
– И вернулся?
– Что?
– После того, как ты уехал от Тир, ты туда возвращался?
– Нет. Я поехал на Марин-Драйв. А потом сюда.
– Кто-нибудь может это подтвердить?
– Ребекка Льюис была со мной. И оставалась здесь примерно до полуночи. А потом уехала.
Шиммин смотрел на меня, словно высматривая что-то, что могло бы вызвать у него какие-то сомнения, потом забросил по две с верхом ложки кофе в каждую чашку. Схватил чайник, который еще не закончил кипеть и не выключился. Налил кипяток в чашки, двинул одну по стойке ко мне.
Сунул руку в карман своего макинтоша. Достал мобильник. И повернул его экраном ко мне.
– Напоминает кого-нибудь?
Это был снимок мужчины, сделанный крупным планом. Лицо. Мужчина спал. Выглядел он очень неважно, весь какой-то растрепанный. Волосы коротко подстриженные, клок щетины под нижней губой. Я узнал его сразу же. И от шока даже отступил на шаг назад.
– Это тот фельдшер, – сказал я. – Который оказывал мне первую помощь после аварии. Он сказал, что Лену увезли в первой машине «Скорой помощи».
Мой ответ, кажется, инспектора не удивил. Он даже не стал переспрашивать. И не стал напоминать мне, что тогда, в больнице, отверг мою версию о наличии первой машины «Скорой помощи» и о пропавшей блондинке. Я решил, что все это становится очень интересным. Но мне еще предстояло узнать, что это гораздо больше, чем просто интересно.
– Ты вчера ночью никого не заметил рядом с домом Тир? Там никто не болтался?
– Не думаю.
– Кто-нибудь еще к ней приходил, пока вы там были?
– Никто не приходил. – Я почесал руку, лежавшую в перевязи. – По крайней мере, я никого не видел.
– Тир тебе что-нибудь рассказывала? Не говорила, например, что за ней следят?
– Нет, – ответил я. – Ничего такого не было. Это мы хотели с ней поговорить.
– Ты и Ребекка Льюис.
– Верно.
Шиммин повернул телефон к себе и отхлебнул кофе, одновременно тыкая большим пальцем в кнопки. Я почувствовал, что мне лучше сесть. И сел на тот стул, на котором всего несколько часов назад сидела Ребекка. И подхватил ладонью здоровой руки локоть другой, ни на что сейчас не годной. Плечо болело все утро. Было такое ощущение, что вместе с суставом проворачивается куча битого стекла.
– Сейчас я тебе еще кое-что покажу, – сказал Шиммин. – Не слишком приятное.
И показал. Он был прав. Это было не слишком приятное зрелище.
Это был еще один снимок того фельдшера с бороденкой. На этот раз фотография была сделана с большего расстояния, как будто первое фото щелкнул кто-то, присевший над ним, а второе – отступив на шаг и выпрямившись. Выражение на лице этого типа было точно такое же. Но на сей раз было видно, что он не спит. Он был мертв.
Мужчина лежал на темно-зеленом ковре, возле самого крашеного плинтуса, и его голова была вывернута под неестественным углом и имела самый гротескный вид, откинутая далеко назад и вбок, словно кто-то пытался напрочь оторвать ее от плеч. Шея была опухшая и висела складками, как будто под кожей собрались кровь и прочие жизненные соки. И была вся в мерзких зеленовато-фиолетовых пятнах.
– Я уже говорил тебе, что Тир оставила сообщение на моем автоответчике, – продолжал Шиммин каким-то отстраненным тоном. – Она просила заехать к ней утром, до работы. Я был там в четверть восьмого. На звонок никто не ответил. Я обошел дом. Задняя дверь, ведущая в патио, была распахнута настежь. Этого парня я обнаружил у подножия лестницы. Рядом лежала Джеки. Не думаю, что стоит показывать тебе ее фото.
Я почувствовал, что вдруг совершенно обессилел. Словно все силы из меня кто-то высосал, и они ушли куда-то.
– Вы хотите сказать, что детектив-сержант Тир мертва?
Глубоко посаженные глаза Шиммина так и впились в меня.
– Очень даже мертва.
Я с трудом сглотнул. Попытался держать себя в руках.
– Вы меня подозреваете?
Инспектор по-прежнему сверлил меня взглядом.
– А что, должен?
– Нет. – Мой голос звучал страшно хрипло. Слова напоминали карканье. – Мы просто хотели поговорить с ней насчет Лены. И о расследовании обстоятельств гибели Лоры.
Шиммин сжал челюсти:
– Я же велел тебе не соваться в это дело. Оставить все как есть.
– Вы знали, что такое может случиться?
Инспектор наклонил голову. Уставился в полированный гранит стойки. Мне были видны редеющие волосы у него на черепе. И испещренная пятнами кожа под ними.
– Ничего настолько скверного я и предположить не мог.
– Мне очень жаль, что так случилось.
Да, мне и впрямь было очень жаль. Не только из-за ужасной смерти Тир. Но еще и потому, что я чувствовал себя в какой-то степени виноватым в этом. Я вспомнил, как Ребекка позвонила по телефону, полученному в центре регистрации чрезвычайных происшествий, и представилась сержантом Тир. Мужчина на том конце все отрицал и внезапно оборвал связь. Если он каким-то образом был связан с похищением Лены, мы выдали ему Тир. Вывели его прямо на нее.
Может, тот тип, с которым говорила Ребекка, и был этот самый фельдшер? Я подумал, не сказать ли об этом Шиммину, но не стал заморачиваться. Было совершенно ясно, что он многое от меня скрывает. Он, как мы и подозревали, прилагал все силы, чтобы свернуть расследование похищения Лены.
– Это фельдшер убил Тир?
– Пока еще точно неизвестно. Но выглядит место преступления так, словно там происходила борьба. Волосы и майка Джеки были мокрые. На полу в ванной вода. Вполне возможно, преступник напал на нее, когда она собиралась принять ванну. Видимо, она вырвалась и сумела добраться до лестницы. И они вроде бы свалились вниз, и этот малый свернул себе шею. Не думаю, что у Джеки к тому моменту оставались силы бороться.
– Вам известно, кто он такой?
– Нет. При нем не было никаких документов. Но мы все выясним.
Шиммин посмотрел на меня очень уверенным взглядом, но я-то не слишком высоко оценивал его шансы. У меня уже сложилось более четкое представление о людях, замешанных в эту кровавую кашу. Не думаю, что это обычные мошенники или уголовники. Думаю, это хорошо подготовленные профессионалы. Способные на все. Может быть, убийцы моей сестры.
– Это как-то связано с Лорой? – спросил я.
Шиммин недовольно уставился на меня. И не ответил. Да ответа и не требовалось.
– Вы именно поэтому ко мне приехали, не так ли? Потому что провалили расследование обстоятельств ее смерти, да? Потому что эти люди как-то связаны и с ним. А теперь вы не желаете, чтобы я вообще что-то вякал. И всячески осложняете мне жизнь.
– Это вовсе не поэтому. – Инспектор произнес это как-то скованно. Словно изо всех сил старался сдерживаться.
– Тогда зачем вы предупредили меня, что этого разговора никогда не было? Вы просто заметаете следы.
Шиммин схватил свою чашку с кофе и жадно к ней присосался. Потом скорчил гримасу и опустил чашку на стойку.
– Официально я сейчас еду к себе в участок. О смерти Тир я сообщил, как только все это обнаружил. Там сейчас работает команда судмедэкспертов. Мне придется координировать расследование. И разрабатывать план дальнейших действий. – Он встал и сделал шаг вперед. Потом остановился. – А приехал я, чтобы тебя предупредить, вот и все. Сказать, чтобы ты бросил этим заниматься. Предоставь это нам.
– Чтобы вы все это дело похоронили? Похоронили все, что произошло с моей сестрой?
– Я это говорю, заботясь о твоей же безопасности. Тут задействованы силы и факторы, которые мы не в состоянии контролировать. Эти люди играют по своим собственным правилам.
Я с минуту молчал. Переваривал слова Шиммина.
– Исходя из ваших слов, я прихожу к заключению, что вы знали, чем на самом деле занималась моя сестра, чем она зарабатывала на жизнь.
– В общем и целом да.
– Мои родители вам сказали?
– Твой отец.
Я резко вдохнул воздух и почувствовал, как болью пронзило ребра. Именно этого я и опасался. Именно это я уже начал подозревать. Родители знали о настоящей работе Лоры, а мне об этом так и не сказали, даже после того, как она погибла. Вряд ли можно поверить, что отец что-то знал о Лоре и не поделился с мамой. Это объясняет ее увиливания, когда я спросил о связях Лоры с Ребеккой, и объясняет также, почему мама наняла Ребекку расследовать обстоятельства смерти Лоры.
Не могу притвориться, что меня это не задевает. Меня словно бы исключили из состава семьи. Родители, вероятно, старались меня от всего этого уберечь, защитить. Закрыть от вопросов, которые, должно быть, грызли их самих с момента гибели Лоры. Наверное, ее работа имела какое-то отношение к ее смерти. И вообще, было ли это и впрямь самоубийством?
– Вы ведь знали, как и для чего использовался коттедж в лесу, не правда ли? – спросил я.
– У меня было что-то вроде предчувствия того, что там может быть. И я примерно представлял себе, кто в этом может быть замешан.
– Моя сестра?
– Возможно.
– У вас не возникало сомнений насчет ее смерти? Что это действительно было самоубийство?
Шиммин поджал губы. Кожа вокруг глаз собралась в морщинки, почти скрыв их.
– Никаких сомнений не было.
– Точно? А вот Ребекка сделала кое-какие интересные наблюдения.
– Какие наблюдения?
– По большей части касательно того места, где Лора разбилась. Почти все шоссе Марин-Драйв обрывается к морю очень круто, вертикальной скалой. Но Лора свалилась там, где к шоссе примыкает ровный горизонтальный участок.
– Все равно это было падение черт знает с какой высоты. У нее не было никаких шансов. Извини.
– А что, если я потребую, чтобы мне показали отчет о посмертном вскрытии тела? Что, если я потребую встречи с коронером?
Инспектор поднял руку в предостерегающем жесте. Помахал ею в воздухе. Непонятно, что это значило: то ли он хотел сказать, чтобы я заткнулся, то ли это было лишь демонстрацией его собственного неудовольствия и разочарования.
– Все это и без того в последнее время слишком осложнилось.
– Так что вы собираетесь предпринять? Притворитесь, будто ничего не было и сейчас тоже ничего не происходит?
– У меня есть на то причины.
– Расскажите о них Тир.
Я уж думал, что Шиммин сейчас мне врежет. Вид у него был такой, словно он именно об этом подумал. Плечи приподнялись. Правую руку инспектор сжал в кулак, но в последний момент остановился. В его глазах возникло выражение полного краха и разочарования. Он поднял взгляд к потолку, как будто что-то там искал. Силы, чтобы терпеть и прощать, а может, что-то еще, подкрепляющее силу воли. Потом инспектор помотал головой, словно то, что он искал, так и не нашлось.
– Мне надо поговорить с Ребеккой Льюис, – проговорил он наконец.
Я не стал ему напоминать, что она пыталась с ним поговорить еще несколько дней назад, а он выгнал ее из полицейского участка. Я просто сказал:
– Я не знаю, где она сейчас.
– Вы разве не договаривались встретиться?
– Мы не строили на сегодня никаких планов.
Я встал со стула и пошел в спальню забрать свой телефон. Когда я вернулся в кухню, Шиммин уже достал блокнот и держал ручку наготове.
Я набрал номер Ребекки и стал слушать ответные гудки. Телефон продолжал гудеть. Я поднял брови и удивленно посмотрел на Шиммина. Он дал мне знак: пусть еще погудит. Я держал мобильник возле уха, пока гудки не прекратились и их не сменил ровный гул.
– Не отвечает, – пожал я плечами.
– Попробуй еще раз.
Я попробовал. Послушал гудки. Послушал ровный гул. С тем же результатом.
– Так, ладно, – сказал Шиммин. – Дай мне ее номер.
Я вызвал на экран номер Льюис. Передал инспектору телефон. Он занес номер в блокнот. Потом повернулся и достал свою визитную карточку. Лицевая сторона белая. Синий шрифт. Герб Полицейского управления острова Мэн. Телефоны Шиммина. Он положил карточку поверх аппарата и подвинул все это ко мне.
– Позвони, если она объявится.
– Хорошо.
– Сразу, как только она объявится. – Инспектор глянул на часы. – Мне пора ехать. – Потом он вроде как заколебался, словно раздумывал, не взять ли ему меня с собой. – Я попытаюсь исключить твою фамилию из расследования. По крайней мере, для начала. Не знаю, как все дальше обернется. Не могу сказать, сколько все это может продлиться. Но я намерен заняться делом вплотную.
– С чего бы это?
– А с того, – ответил Шиммин, – что на твое семейство и так слишком много всего в последнее время навалилось. И еще потому, парень, что я вовсе не такое чудовище, каким ты меня считаешь.
Он протянул мне руку. Ладонь была теплая и мягкая. Я смотрел инспектору вслед, пока он спускался по лестнице. Смотрел, как он выходит наружу. И все это время задавался вопросом, почему он ради меня готов поставить себя в опасное положение. И что он с этого может поиметь.
Назад: Глава 36
Дальше: Глава 38