Когда изучаешь историю иракской войны, не удается отделаться от мысли, что вторжение было совершенно непродуманным. Более того, в течение нескольких лет все шло совсем не так, как следовало бы. Почему же было допущено столько ошибок?

Ответ можно найти в пресс-конференции, которая состоялась в 2005 г. сразу после Дня благодарения. Иначе говоря, она происходила всего через 10 дней после убийств в Хадите, однако посвящена была вовсе не этому трагическому событию, а общему ходу войны.

В пресс-конференции участвовали два высших военных чина США: министр обороны Дональд Рамсфельд и председатель Объединенного комитета начальников штабов генерал Питер Пейс. Сразу несколько обозревателей отметили, что эта встреча с журналистами была достаточно странной. Рамсфельд упорно избегал использования слова «партизаны», хотя именно в этот период военные выступления суннитов, шиитов и «Аль-Каиды» шли по нарастающей. Это было так заметно, что в конце концов один из журналистов спросил министра обороны, почему он так боится произнести это слово. Рамсфельд объяснил, что идет праздничная неделя после Дня благодарения и он наслаждается «созерцанием покоя». К тому же он считал, что эти люди не заслуживают громкого названия «партизаны».

Но генерал Пейс невольно нарушил сценарий своего босса. В какой-то момент, описывая ситуацию, он вышел из равновесия и признался: «Я вынужден использовать слово “партизаны”, потому что никакое другое мне просто в голову не приходит». – «Вы что же, считаете, что у законного правительства Ирака есть враги?» – вмешался Рамсфельд. Когда же генерал Пейс упомянул партизан еще раз, он постарался обратить замечание своего начальника в шутку, но вызвал лишь смешки в свой адрес. И наконец он произнес следующую фразу: «Ни одна армия в мире не делает столько для безопасности гражданских лиц, сколько делают вооруженные силы США». Информация доходила до начальства так долго, что оно еще не знало о произошедшем в Хадите!

Странное поведение Рамсфельда на пресс-конференции могло бы пройти незамеченным СМИ, если бы это был единственный «ляп» военных. Но оно изменило весь ход войны, поскольку стало очевидно, что необходима специальная стратегия борьбы с партизанами, разработать которую невозможно, если избегать даже использования этого слова. Военные же боялись упоминать о них. Один капитан жаловался журналисту Джорджу Паркеру на генерала, который посетил его подразделение и заявил: «Никаких партизан не существует». Его слова можно интерпретировать как: «Будет ужасно, если вы назовете вещи своими именами».

Нежелание Рамсфельда воспринимать реальность одновременно означало его нежелание прислушаться к тем, кто хорошо понимал сложившуюся ситуацию. А такая возможность была у него еще до начала войны в Ираке. Генерал Эрик Шинсеки предупреждал сенатскую комиссию о том, что для того, чтобы контролировать ситуацию после вторжения в Ирак, потребуется несколько сот тысяч бойцов, т. е. в три раза больше, чем предлагал разместить Рамсфельд. Генерал Шинсеки был не только начальником штаба Армии США, но и бывшим командующим миротворческими силами в Боснии. Но его оценка, правильность которой впоследствии подтвердилась, была решительно отвергнута заместителем Рамсфельда как «невероятно завышенная». Журналисты, следившие за событиями в Пентагоне, говорили, что генерал Шинсеки так и оставался в немилости и вынужден был через несколько месяцев уйти в отставку.

Другая такая возможность представилась, когда на шестой день войны генерал-лейтенант Джон Абизаид подготовил для Рамсфельда и заместителя министра обороны генерала Дугласа Фейта доклад. Абизаид был вторым по старшинству генералом в Ираке (впоследствии он будет назначен командующим всех вооруженных сил США на Ближнем Востоке), и к его мнению стоило бы прислушаться. Среди военачальников он считался авторитетным специалистом по Ближнему Востоку. Еще в 1978 г. он переехал вместе с беременной женой и крошкой-дочерью в граничащую с Ираком Иорданию, где жил в скромной квартирке в столичном Аммане. Семья впитала местную культуру, а Абизаид даже стал изучать Коран. Он наблюдал за реакцией иорданцев на революцию в Иране, путешествовал по стране и получил от кочевников прозвище Абу Заид. После первой войны в Персидском заливе Абизаид блестяще, без единого выстрела, провел кампанию по вытеснению войск Саддама Хусейна из Иракского Курдистана, предупредив тем самым массовые убийства. Его командир назвал эту операцию «одним из самых выдающихся образчиков военного мастерства, которые мне приходилось видеть».

С тех пор прошло 12 лет. Начало военной операции в Ираке, казалось, было успешным, но тем не менее Абизаиду уже тогда многое хотелось высказать. Однако Рамсфельд не нашел возможности выслушать его: через четверть часа после начала он покинул совещание, весело помахав всем рукой. Поэтому доклад пришлось слушать одному Фейту. Предыдущий опыт войны в Ираке подсказывал Абизаиду, что этническая и религиозная рознь дала в стране глубокие корни, и он был обеспокоен тем, что у Пентагона не было плана по стабилизации страны после неминуемого падения Хусейна. Абизаид считал, что союзники должны завоевать поддержку нижнего и среднего звена саддамовской партии БААС, в частности чиновников, полиции и учителей. Но Фейт этим не заинтересовался. Он прервал Абизаида: «Соединенные Штаты выбрали политику дебаасификации». Это означало, что все члены партии Саддама должны были быть уволены, какой бы маленький пост они ни занимали. Другими словами, Соединенные Штаты собирались уволить всех, кто имел хотя бы мало-мальское представление о том, как управлять государством. Абизаид попытался вернуться к своей мысли, заявив, что даже само слово «дебаасификация» здесь не подходит, поскольку таким образом проводится неверная параллель с денацификацией в послевоенной Германии. На что Фейт просто повторил: «Соединенные Штаты выбрали политику дебаасификации». Однако опасения генерала Абизаида впоследствии полностью подтвердились.

Только сегодня, вспоминая о прошлом, мы понимаем, что генералы Шинсеки и Абизаид были правы. Но даже когда военная стратегия США в Ираке показала свою несостоятельность, Рамсфельд и его команда продолжали затыкать уши пальцами. Это показал случай с Эндрю Крепиневичем, военным аналитиком, который в сентябре 2005 г. опубликовал в журнале Foreign Affairs полемическую статью, в которой призвал наконец-то принять правильную стратегию борьбы с повстанцами. Рамсфельд поручил своим помощникам переговорить с Крепиневичем, но когда тот пришел на утренний брифинг, помощники Рамсфельда, даже не поинтересовавшись его мнением, заявили, что он не разбирается в происходящем. Крепиневич потом вспоминал, что один из помощников даже пошутил, что на пути в аэропорт Багдада его никто охранять не будет. Позднее этот помощник отрицал наличие угрозы в его словах, однако вся история говорит о том, что никто в министерстве обороны не собирался прислушиваться к советам посторонних.

Легко говорить, что виной поражений в Ираке были неверные решения, принимавшиеся наверху. Однако причина не только в том, что первоначально выбранная стратегия не оправдала себя. Стратегические ошибки в ходе войны – не редкость. Главная проблема заключалась в том, что военное командование не желало адаптироваться.