13
Габриэль понял: это у него мозги плывут.
И еще понял, что произошло. И сразу подумал о Кларе. Боли он не чувствовал, только голова кружилась. Ему показалось, что сейчас он потеряет сознание, и он сделал усилие, чтобы этого не произошло.
Габриэль повернулся, ища глазами Клару. Увидел и похолодел от ужаса. Клара лежала, привалившись головой к стеклу дверцы, красная струйка стекала у нее со лба ко рту. Он прислушался — она дышала. В столбняк ужаса просочилась надежда.
Габриэль окликнул Клару. Она не отозвалась. Хотел протянуть к ней руку, рука не послушалась. Он что, парализован? От одной этой мысли им овладела паника. Нет, он должен собраться, должен остаться хозяином положения, постараться найти помощь. От него зависит жизнь Клары. Он огляделся. Машина врезалась в дерево. Одна фара продолжала пронизывать тьму белым лучом. Ветровое стекло разлетелось вдребезги, и груда железных и пластиковых обломков придавила его к сиденью. Вторую машину отбросило вперед, и теперь она торчала перед ними.
Габриэль видел неотчетливо, перед глазами у него все колебалось, плыло. Он попытался встать. И… Как будто неведомая сила помогла ему подняться. Он сам не понял, каким образом, но выбрался из машины и встал на асфальт шоссе.
Мотор молчал, ни одна железка не вибрировала. Тишина была похожа на густое, темное масло, поглотившее все звуки, все предметы.
Водитель «БМВ» тоже лежал без сознания.
Габриэль обошел «Ауди», подошел к дверце, к которой привалилась Клара. Кровь из раны на лбу продолжала сочиться. Он попытался открыть дверцу. Не получилось. «Клара! Держись! Это не конец!» — заорал он. Но голоса не было, его словно обложили ватой.
«Сосредоточься, Габриэль. Постарайся что-то придумать».
Он снова осмотрелся. «Ни одной машины. Помочь нам некому. Но я должен найти помощь. Сейчас я позвоню».
Он вспомнил, что положил мобильник в карман на дверце, и вернулся за ним. Удивился, что дверца оказалась заперта. Как это может быть? Он же через нее только что вышел. Поднял голову и различил темную фигуру там, где только что сидел.
Ничего не понимая, наклонился, желая разобраться.
Там сидел мужчина с поврежденным черепом и залитым кровью лицом.
Габриэль наклонился еще ниже, вгляделся в лицо.
И глухо вскрикнул.
Там сидел он сам.
* * *
Разум отказывался верить.
Как это может быть? Он здесь, и он там…
«Бред, наверное. Конечно. Шоковый удар. Я потерял сознание, и теперь у меня видения».
— Нет, такова реальность, — твердо заявил голос у него за спиной.
Габриэль вздрогнул, обернулся, осмотрелся вокруг, но никого не увидел.
— Печальная реальность — так скажут те, кто вас найдет, — продолжал таинственный голос.
— А ты кто такой? — заорал Габриэль.
— Успокойся, пожалуйста, — посоветовал голос.
Габриэль вгляделся в темные кусты.
— Но… Что вы там делаете в темноте? Я попал в автокатастрофу. Моя невеста истекает кровью. Покажитесь же, черт вас побери! Помогите мне!
— Я здесь, чтобы помочь тебе, Габриэль.
— Откуда вы меня знаете? Кто вы? — продолжал допрашивать Габриэль, вглядываясь в темноту.
— Если ты очень хочешь, я покажусь.
— Хватит дурацких шуточек! — снова заорал Габриэль. — Некогда играть в прятки!
— В каком виде явиться? Вот в чем вопрос, и всегда один и тот же, — бормотал невидимка, словно бы разговаривая с самим собой.
— Что это, собственно, значит? Это…
— Как ты представляешь себе смерть, Габриэль?
Габриэль вздрогнул.
— Смерть? Вот уж скверный вопрос некстати! В машине женщина истекает кровью! Сделайте что-нибудь! Позовите на помощь!
— Душа уже все поняла, — отозвался ласковый, завораживающий голос, — а разум сопротивляется. Пока сопротивляется. Ты отвергаешь очевидное, и это естественно. Никто не может ничего понять, если все происходит так… грубо. Только те, кто уже приготовился, понимают сразу.
— О чем вы, черт побери? И где находитесь?
— У тебя за спиной, Габриэль.
Габриэль обернулся и увидел мужчину, который спокойно смотрел на него. При других обстоятельствах лицо этого человека показалось бы Габриэлю даже приятным, успокаивающим.
— Откуда вы здесь? Кто вы такой?
— Я пришел за тобой, Габриэль.
— За мной?
Мужчина не обратил внимания на вопрос. Он подошел к машине, наклонился над сиденьем.
— Неприятно смотреть. Но смерть не бывает красивой, — вздохнул он.
— Смерть? — переспросил Габриэль. — Почему вы заговорили о смерти?
Мужчина ласково посмотрел на него.
— Ты прекрасно знаешь, что произошло, знаешь, кто я, но не хочешь принять этого.
У Габриэля внезапно возникло ощущение, что он знает этого человека.
— Ну да. Разве не такой ты меня воображал? Я хорошенько покопался в твоем мозгу, прежде чем нашел твой образ смерти.
Габриэль внимательно вгляделся в лицо мужчины и все-таки не узнал его.
— А ты помнишь, почему ты наградил меня таким лицом, когда я навещал тебя в кошмарах?
Габриэль не ответил. Он пытался найти разумное объяснение странной встрече. Разумеется, у него видение. Вот именно, видение. Он без сознания, и вокруг него теснятся сны.
— Из-за смерти дедушки, Габриэль. Тебе было семь лет. Тебя заставили войти в комнату, где лежал твой «деда» — чтобы попрощаться с ним, поцеловать его. Тебе было страшно до дрожи, но ты это сделал, чтобы показать, какой ты большой и смелый, чтобы никого не огорчить. Ты увидел неподвижное лицо покойника — бледное, с синими кругами под глазами. Потом ты позабыл травмировавшую тебя встречу, но в кошмарах смерть всегда являлась к тебе именно такой.
Габриэля пронзило острое ощущение правдивости слов незнакомца. В самом деле, тот был похож на его дедушку.
— Я ничего не понимаю. С чего вдруг такая странная галлюцинация?
— Не лги себе, Габриэль. Постарайся четко сформулировать мысль, которая пробивается в твое сознание.
Что хочет сказать ему незнакомец? Постараться сформулировать что?
— Именно, Габриэль… Еще небольшое усилие…
Слова нащупали мысль, проникшую ему в мозг.
— Я… умер? — выговорил он.
— Да, Габриэль. Наконец-то. Еще несколько секунд, и ты умрешь. Сердце еще бьется, но еле-еле. Оно остановится, и мы с тобой уйдем.
Габриэль повернулся и снова внимательно осмотрел разбитую машину.
Увидел свое обмякшее тело, кровь, текущую по лицу, промокшую от крови рубашку…
— Этого не может быть! — возмутился он.
— Мне очень жаль, Габриэль.
На секунду Габриэль застыл в молчании. Страх прогнал мысли, факты теснили разум.
— Не надо… Не теперь… Я слишком молод…
Он снова вернулся к единственному и успокаивающему объяснению: он видит сонный кошмар. Худший из всех кошмаров. Но сейчас он проснется.
— Нет, это реальность. Вовсе не та, которую вы рисуете в своих научных изысканиях. Другая реальность.
— Вы читаете мои мысли? — поразился Габриэль.
— Ты теперь только мысли.
«Неужели это правда?»
И как только Габриэль мысленно задал вопрос, тут же возник непреложный ответ.
— Я… умер, — прошептал он в отчаянии.
Явь становилась все очевиднее, она внедрялась в него.
— Да.
— А вы? Кто вы такой?
— Проводник душ.
— Проводник душ, — повторил Габриэль, словно бы стараясь лучше запомнить новое понятие.
Он посмотрел на Клару. Она тихонько дышала.
— А она?
— Пока нет.
— Пока?!
Проводник сделал вид, будто не слышал вопроса.
— Что ты хочешь сказать? Что это скоро случится? — закричал Габриэль.
Необычный гость уставил взгляд черных глаз на Клару.
— Нет. Я пришел забрать только одну душу.
— Тогда почему ты сказал «пока нет»?
Проводник сделал несколько шагов к другой машине.
— Не знаю, хорошо ли я поступаю, открывая тебе кое-какие истины.
Габриэль бросился к нему, хотел схватить, но руки ощутили пустоту.
— Гнев свойственен людям, Габриэль. Избавляйся от него, он тебе больше не нужен.
— А что я должен делать? Спокойно смотреть, как она умирает, и читать молитвы?
— Ирония — тоже достояние живых.
— Скажите мне, что с ней будет! Прошу вас!
Мужчина задумался, потом ответил:
— Она присоединится к тебе, Габриэль.
— Ко мне? Но вы сказали, что пришли забрать только одну душу.
— Сегодня, да. Но через неделю приду за ней.
— Как?! — запаниковал Габриэль. — Неужели она умрет от ран?
— Можно сказать и так.
— Нет! Это невозможно! Оставьте ее в живых! Пожалуйста! — умолял Габриэль.
— Это не мое решение, — отстранился проводник.
— А чье же?
— Ее.
— Ничего не понимаю.
— И не надо. Неделя у нас здесь равна вздоху.
— Но это же нечестно! Вы берете мою жизнь, разбиваете нашу любовь, и вам мало? Зачем вам нужно, чтобы она тоже умерла?!
— Нам не нужно. Она сама так решит.
— Она сама?
Лицо проводника выразило огорчение, он колебался, сказать ли больше, потом передернул плечами.
— Она захочет смерти, Габриэль.
— Она себя… Нет! Быть такого не может! Клара никогда не покончит с собой. Я ее знаю, она не способна на самоубийство.
Проводник душ обвел пальцем на стекле контур головы Клары.
— Она тебя очень любит.
— Но…
— Теперь она совсем одна, Габриэль. Она отчается и захочет последовать за тобой.
— Зачем мне говорить об этом? Зачем меня мучить?
Проводник встал перед Габриэлем, склонив голову набок. Он словно бы старался рассмотреть что-то особенное, чего еще не видел.
— Ты же сам меня спросил, я ответил. Зачем тебя мучить? А почему ты не обрадовался? Как только мы прибудем на место, тебя догонит Клара. Бог соединит влюбленных, как поется в песне.
— Чему мне радоваться? Когда она очнется, она будет так страдать, что забудет обо всем, что ей дорого, захочет быть со мной.
— Смысл сущего тебе еще не виден, Габриэль. Твой ум работает в режиме, который вы называете «жизнь». Смерть кажется тебе важным событием, но она лишь крошечная частичка, по логике небес.
— Мне нет дела до логики небес! — вспыхнул Габриэль. — Мне плевать, что мы соединимся в какой-то потусторонности! До этого она будет страдать! Ужасно мучиться! Я не хочу, чтобы она страдала!
— У тебя благородная душа, Габриэль. На удивление благородная.
— Нашли время издеваться! — рассердился Габриэль.
— Я не издеваюсь. Большинство в момент смерти думают только о себе, а ты думаешь о ней.
— И вот так воздается благородным душам? Ну и что же это за небесная логика?
— Скоро ты поймешь ее.
— А вы не могли бы понять мою логику и помочь мне?
Мужчина улыбнулся.
— Я ждал этого вопроса, Габриэль. Но чем можно тебе помочь? Оставить тебя в живых? Этого я не могу, у меня нет такой возможности. Автокатастрофа должна привести к нам одну душу. Твоя душа готова перейти к нам.
Габриэль посмотрел на другую машину.
— А убийца, значит, останется в живых? — спросил он.
— Да.
— Почему такая несправедливость? Ведь это он устроил аварию!
— Справедливость, несправедливость, — вздохнул проводник. — Если бы ты послушался Клару, то не пошел бы на эту свадьбу. Если бы Клара не пришла в отчаяние, она бы не сбежала с праздника… Если бы, если бы, если бы…
— Значит, я во всем виноват?
— Не мое дело выносить приговоры.
Габриэль повернулся к Кларе.
— Дайте мне еще несколько дней, — умоляюще произнес он. — Я помогу ей стать сильнее, чтобы она не покончила с собой. Она должна поверить, что жизнь, даже без меня, стоит того, чтобы ее прожить.
— Невозможно, Габриэль. Я обязан забрать тебя с собой.
— Нет! Должно существовать какое-то средство! — не соглашался Габриэль. — Вы не можете согласиться с самоубийством Клары!
— Вообще-то да, у нас не любят самоубийств, — задумчиво произнес проводник. — Смерть — это не выбор, смерть — это постижение решения небес. И все-таки я не могу прибавить тебе жизни, чтобы ты помешал Кларе покончить с собой. Твоя просьба неисполнима: если ты жив, тебя не похоронят. Как учить ее жить без тебя?
Проводник задумался. У Габриэля вспыхнула надежда. Может быть, есть возможность на него повлиять? Нужно только найти слова, которые бы его убедили. Любовь и отчаяние придали вдруг Габриэлю столько сил, что он готов был потягаться со смертью, с дьяволом, с самим Богом!
— Дайте мне неделю. Я найду решение, уверен.
Проводник погрузился в размышления. Он ходил по дороге взад и вперед, потом подошел к Габриэлю.
— Вполне возможно, что средство есть, — объявил он.
Габриэль вздрогнул.
— Какое?
— Скажи сначала, ты готов ни перед чем не останавливаться? Ты на все готов, чтобы помочь любимой? Ты не отступишь?
— На все! — твердо ответил Габриэль. — Только позвольте мне быть с ней рядом! Сделайте меня импотентом, лишите зрения, рук, ног, но дайте возможность побыть возле нее неделю и отговорить от гибельного решения.
— И ты принимаешь любые условия?
— Любые. Через неделю вы придете за мной, и я последую за вами.
— Хорошо, Габриэль. Я сделаю это для тебя.
Габриэль чуть не закричал от радости. Он вернется в жизнь. Кошмар сейчас кончится. Он спасет Клару.
Проводник задумчиво смотрел на Габриэля.
— Вот условия контракта. Во-первых, ты примешь свершившееся. Во-вторых, никому не скажешь о нашем договоре. Если ты одним словом обмолвишься о случившемся Кларе, мы немедленно тебя заберем. Сердечный приступ, разрыв аорты, все возможно. И тогда ничто ее не спасет. В-третьих, ровно через неделю в десять часов я приду за тобой, и ты последуешь за мной без возражений. Тебе все ясно?
— Да, мне все ясно. И… большое вам спасибо.
— Не благодари. Ты не знаешь, что тебе предстоит одолеть. Но если ты справишься, твои действия будут в ладу с нашей логикой: ты помешаешь самоубийству, поддержишь жизнь, вернешь ее в естественное русло. — С этими словами проводник удалился. Потом обернулся и напомнил: — Не забывай, Габриэль! Три условия и срок — неделя!
Он окончательно растворился во тьме.
Габриэль хотел ответить, но все поплыло у него перед глазами. Он потерял сознание.
