История пятая
Мне было грустно и тяжело на душе. Мы сидели в трапезной — Эран, Гарданг, Лираэт и Ошер. Последние двое родные братья повелителя Иристана, Гарданг — наставник и воспитатель, и я. Разговор не клеился, аппетита не было, хотелось забиться куда-нибудь и расплакаться так, чтобы никто слез не увидел. Воины ели молча, быстро, сосредоточенно!
А потом Гарданг сказал:
— Повелительница, я приношу вам свои изви…
— Кира, — тихо попросила я, не поднимая взгляда от тарелки с салатом.
И никто даже не стал возражать. Не знаю, сами ли они были тоже в угнетенном состоянии или мое настроение так повлияло, но тары молча вернулись к еде. Я так же молча ковыряла салат. Грустно, тошно, ощущение, что везде запах крови. Никогда не думала, что я настолько слабая.
Рядом засопел лежащий у моего стула Икасик.
— Киран, — внезапно позвал один из воинов.
Подняла голову, с удивлением поняла, что Лираэт. И да действительно был похож на Эрана — тоже громадный, мускулистый, загорелый, только волосы чуть длиннее, торс стройнее, лицо слащавее. Насколько я помнила, Лираэт был старшим, но вот с первого взгляда, я бы сказала, что Эран старше него значительно. Не из-за внешности, морщин у обоих не было, просто у Эрана взгляд жестче и пристальней, лицо волевое, и мягкости в нем ни на атом.
Лираэт улыбнулся мне, и продолжил:
— Сегодня вы доказали всем трем кланам, что достойны быть Повелительницей.
Мой взгляд отразил все мое удивление.
— Лир! — Ошер мрачно взглянул на него.
И вот это жесткое осаживание, и спровоцировало мои слова:
— Ну не знаю, — я поковыряла еще в салате, — лично мне пока никто не доказал, что достоин того, чтобы я была их Повелительницей.
Есть перестали все. А я почему-то испытала приступ аппетита и радостно захрустела салатом. А проглотив, продолжила:
— Нет, серьезно, кто они вообще такие эти ваши три клана? Я их даже не видела толком, серьезно, с шейсами мы и то плотнее общались.
Четыре суровые воинские морды сурово глядели на меня. На скулах Эрана заиграли желваки. Мило ему улыбнулась и продолжила:
— Пока что, все, что я про вас знаю, так это то, что облажались вы по полной с этими эйтнами!
Секундное молчание, затем взбешенное от Эрана:
— Киран!
— Да-да, любимый? — мгновенно отозвалась я.
Воин готовый выдать мне очередную порцию иристанской морали умолк, недоуменно взирая на меня.
— Правда люблю, очень-очень, — искренне призналась я, но затем добавила: — Но вот не знаю за что. Потому что облажался ты на уровне со всеми!
На сей раз рыка не последовало — Эран просто стиснул челюсти.
А у меня снова аппетит пропал и уже устало, тихо добавила:
— Понимаю, что вы имели дело с местным населением, фактически с аборигенами, но насколько же нужно было не любить население планеты, давшей вам дом, чтобы вот так запустить ситуацию с эйтнами и шейсами.
Тишина со стороны воинов длилась недолго, и нарушил ее Ошер:
— Не дело женщине влезать в…
— Пострадала моя бабушка, — я гневно посмотрела в синие, не такие синие как у Эрана, чуть посветлее, глаза тара. — И моя мать пострадала тоже. И я. А вы мне сейчас заявляете, что это не мое дело? И как, хватает совести на подобные заявления?!
Ошер нервно глянул на Эрана, после на меня, и уже не столь уверенно и свысока:
— Нам искренне жаль, что наши предки пошли на сговор с шейсами. Но в тех условиях не оставалось ничего иного — среди выживших практически не было ученых, только воины.
Я выслушала все молча, затем тихо сказала:
— Мне жаль, что вы обратили внимание на проблему только тогда, когда она затронула интересы Повелителя Иристана. А раньше вам было просто плевать!
— Кира, — попытался урезонить меня Эран.
Но куда там. По сути, смешно, наверное, смотрелось — четыре здоровенных бугая и худенькая в сравнении с ними кадетка Космического университета. Вот только бывают в жизни моменты, когда вообще плевать на размер собеседников.
— На себя посмотрите, — я схватила салфетку с колен, скомкала, швырнула на стол. — Как вам жилось, а? Неплохо ведь, не так ли? А вы в курсе, сколько девушек бегали по подземельям главного — Я встречала, — вдруг заговорила мама, — в пещерах, там, где были древние и такие несуразные строения, название «Ирания»…
Ирания?! И вдруг у меня очень четко сложилось — Тарстан, Энастан, Иристан… Это получается Энастан было название тоже тарское, а на самом деле наша планета вообще по-другому называлась?
— Вот гадство! — других слов не было.
Ни у кого не было. Мы сидели откровенно говоря потрясенные,
I особенно мама и Ар. Но мне так только показалось, брат действительно одна кровь с нами, потому что оправился быстро и спросил
— Что с шейсами?
— А шейсы очень хотели жить, — тихо ответила я. — Хотели настолько, что один из них покончил жизнь самоубийством и… обрел свободу.
Мама удивленно на меня посмотрела, Ар так и вовсе с заметным недоверием. И тогда я пояснила:
— В бабушке Кирате — шейс! И ее мутация- это всего лишь подстройка шейсом захваченного тела под себя.
— Кира, ты о чем? — изумилась мама. — Это не…
И осеклась. Да-да, провести параллель было не сложно — если воин способен вобрать в себя тень и стать тар-эном, то есть симбионтом, то что мешает осознать, что эйтны тоже своеобразные симбионты. И мама, похоже, осознала.
— Только тут есть одно отличие, — продолжила я, — тар-эн это действительно симбиоз — то есть воин получает возможности и знания тара, а тар обретает подобие жизни, то в случае с шейсами все иначе — тени шейсов захватывают тело жертвы абсолютно и полностью, и тело и разум.
В саду на давно погибшем корабле стало невероятно тихо. Настолько, что мне казалось — я слышу как падает снег. Медленно, с тихим шорохом, успокаивающе…
— Так вот, — продолжила я, — тот шейс, что покончил с собой и обрел свободу, он похоже и стал причиной гибели корабля.
— Чтобы дать тем тысяча четыреста девяноста девяти свободу? — догадался Ар. — Полагаю, что да.
Я посмотрела на маму, мамуля казалась совершенно подавленной, и я понимала почему — длянас с Араваном бабушка была не особо близким человеком, а для Киары МакЭдл услышанное стало ударом, пожалуй более сильным, чем попытка матери убить свою дочь…
— Шейсы очень хотели жить, да, Кирюш? — сипло спросила она, невидяще глядя перед собой.
В этот момент я подумала, что никогда не расскажу маме о том, что видела в подземелье, точнее о храме расскажу, а вот о тех искалеченных женщинах, что стали полностью изуродованными и утратили разум — нет.
— Дальше, — попросил Араван.
И я рассказала:
Дальше что-то пошло не по плану шейсов, это уже мои догадки, так что могу ошибаться, но — шейсов вряд ли устраивала форма существования в образе теней, и они начали искать варианты добиться союза с выжившими тарами, искали способ стать им полезными. И нашли. Мама повернула голову и теперь внимательно смотрела на меня, Араван тоже ловил каждое слово, а я даже не знала, как им об этом сказать. И все же, я была обязана.
— Мы — Аэрд, — начала я, — и наш род, как некоторые другие на Иристане, отличается наличием рецессивного гена.
Тихий стон мамы, скрип зубов Аравана, а я продолжила:
— Именно девушка из рода Аэрд и стала первой жертвой шейсов. Насколько я поняла, внедрение проходило в три этапа — в момент рождения, когда младенец испытывал боль, в момент слияния именно с воином — когда организм был ослаблен борьбой с микрофлорой тара, и в момент, когда женщина рожала. Три этапа — и шейс захватывает чужое тело.
Жутко от этих слов стало даже мне самой, представляю что чувствовала мама и Араван.
— Так значит женщины не гибли? — спросил брат.
— Насколько я поняла, микрофлора таров как вирус — переболеешьи все, иммунитет вырабатывается, — сказала я. — Могу и ошибаться, мы медицину еще толком не проходили, так что я не специалист, но догадываюсь что слабые умирали, сильные выживали… До появления эйтн.
— А как они появились? — снова Араван, мама просто потрясенно молчала.
— Та девушка из рода Аэрд, что пришла к тарам, выбрала сильного воина, я рассказывала осторожно, потому как боялась, что если начну дословно вспоминать слова Гарданга, могу связаться с ним по этой странной мозговой частоте таров. — Она родила и мутировала, после покинула селение пришельцев, а вернулась уже как эйтна, предложив помощь. И женщины умирать перестали…
— Я так понимаю, они и до этого не особо гибли? — прошипел Араван.
— Вы воины, — тихо произнесла мама, — для вас женщина нечто хрупкое, нежное, ранимое и слабое, в то время как вы сильные и все можете. Полагаю, тары пошли на сделку, да, Пантеренок?
— Да, мам, — подтвердила я. — В обмен на свои услуги, шейсы выпросили лишь тюремный блок со своими останками, мотивировав просьбу тем, что хотят достойно похоронить…
— Себя? — хмыкнул Араван.
— Типа того, — я невесело улыбнулась.
— Бред! — мрачно произнес он.
И я поняла, что обожаю братика! Вот обожаю и все, за ум, догадливость и сообразительность!
— Ты вот сразу понял, Ар, а они нет! — воскликнула я. — Они даже не снизошли для того, чтобы подумать! Они сходили в Каарду, извлекли тюремный блок, и, не распечатывая, выдали эйтнам. А те уволокли громадину в подземелья, устроили там себе храм, и начали размножаться.
— Как размножаться? — переспросил Ар.
— Эйтнами, — пояснила я, — они же все жить хотели, вот им и требовалось как минимум полторы тысячи эйтн.
— Как минимум? — отозвалась мама. — А что с максимумом?
Я промолчала, но мама у меня умная и начала догадываться:
— Мутация была конечна, так? — голос ее стал хриплым. — А значит со временем, женщины полностью менялись и… Киран, они ведь не убивали тех, чьи тела больше не могли выполнять функцию эйтн, так?!
У мамы по жизни имелась одна проблемка — она сильно умная! Вот слишком даже! Зато у меня проблем нет и я это — умею молчать!
— Кира?!
Игнорируя мамин крик, я продолжила рассказывать:
— Но не только у таров были проблемы с мозгами, я так подозреваю, что и шейсы с умом не особо дружат, и тот первый шейс, что получается их «спас» чего-то не поделил со своими соплеменниками и он ушел в массы.
— Как это? — не понял Ар.
Поморщившись, честно призналась:
— Я мало что знаю про этот момент, но тары поселились на обособленном материке, так?
Ар кивнул и подтвердил:
— правящего клана материк, самый маленький на планете, но ты права — обособленный. Дальше. Мама на меня сверкала глазами, она ход со сменой темы разговора засекла быстро, однако тоже внимательно слушала.
— Ну так вот, — продолжила я, — лет триста назад среди племен местного населения, появился один крайне умный индивид, который встал во главе какого-то племени, а после объединил их всех, научил строить корабли и повел в бой на таров.
— Ашерхад, — потрясенно сказала мама.
— Не знаю, Гарданг его имени не сообщил, — я пожала плечами.
— Гарданг? — изумилась мама. — Ты говорила с Гардангом?
Я кивнула, мама хмыкнула и поинтересовалась:
— И как он тебе?
— Умная сволочь, — была вынуждена признать я, памятуя о нашем прорыве в Каарду и его распоряжениях, — прям как ты, мам.
Мамуля нахмурилась, послав ей воздушный поцелуй, я продолжила:
— Тары их разбили, видать сами уже умудрились свои технологии воссоздать, но перед ними встал ребром вопрос — что делать с местным населением, которое надо было как-то контролировать. От идеи назначить на местах своих правителей тары отказались — я так понимаю, впадлу было жить с аборигенами, и вот тогда, о чудо, пришли шейсы!
— Твою мать, — выругалась мама.
— Тар-эны, — догадался Араван.
— Именно так, — просияла я фальшиво-радостной улыбкой. — Тарам же было лень контролировать местных, они решили пойти по пути наименьшего сопротивления, предложенного шейсами, просто внедрить в местных свои правила, традиции, законы. И среди главных законов — Право Сильнейшего.
— Потому что все тар-эны подсознательно безусловно подчиняются сильнейшему, а сильнейшие на Иристане — правящий клан, — сипло произнес Ар.
Я кивнула. Мама снова выругалась.
— Тары недооценивали противников, — продолжила я, — за истекшие годы шейсы не только создали для себя армию фактически — а тар-эны это армия, чье выживание зависит от эйтн, но так же клонировали себя, восстановив ДНК из останков тел. Я видела четырех, но полагаю их было больше… — голос как-то резк^ сел.
— Видела? — спросил Ар.
Я кивнула.
Мама начала старательно дышать, и я поняла — пытается совладать с собой.
— Вот такая вот печальная история, — поспешила закончить я свой рассказ. — Шейсов сейчас схватили всех, эйтн так же. Будем лечить.
Мама, которая совершенно сникла, после моей последней фразы вскинула голову и переспросила:
— Лечить?!
— Ага, — подтвердила я. — Ошер клятвенно заверил, что они предпримут меры для лечения всех выживших эйтн.
Молчание, затем мама уточнила:
— Ошеран Дард Аэ, старший брат и заместитель Повелителя?
— Угу, — снова подтверждаю, — у нас вчера что-то типа семейного совета было — я наезжала, тары оправдывались. Закончилось все приемлемо — Эран синекожих рабынь освободит, шейсов уничтожают, эйтн лечить будут.
Мама с Араваном переглянулись. — Ну чего? — я не совсем поняла их реакцию.
Передернув плечами, мамуля резюмировала мною сказанное:
— Правящие допустили тебя на высший совет, позволили изложить свою точку зрения, и приняли твои слова к сведению… Поверить не могу!
— Я тоже, — сказал Араван.
— Да даже я не особо верю, чего уж там, только все было не так, — села ровнее. — У меня было настроение плохое и я вообще собиралась пойти поплакать, а они облажались и приносили извинения.
— Извинения? — Ар был в трансе. — Воины извинения женщине?!
Нахмурившись, я попыталась вспомнить, как было дело, и задумчиво ответила:
— Началось вообще с того, что Лираэт сказал что-то вроде «Сегоднявы доказали всем трем кланам, что достойны быть Повелительницей».
— Невероятно… — пробормотал братик.
— Слов нет, — согласилась мама.
— Это великая честь, Киран, — с жаром произнес Араван, — это честь, которой не удостаивалась ни одна из жен Повелителя Иристана. Ни одна, понимаешь? Это означает, что тебя приняли, непросто приняли признали равной правящим! Это… — казалось от волнения Ар сейчас вскочит и будет ходить из стороны в сторону. — Кира, это честь, которой не удостаивалась ни одна дочь хассара! Ни одна! Это гораздо почетнее, чем быть единственной! Это… Ты должна была поклониться и поблагодарить за оказанную честь! Надеюсь, ты хотя бы поблагодарила?!
Скептически глядя на перевозбужденного братика, я вспомнила чего там было дальше вчера, и честно призналась:
— Ответила, что лично мне пока никто не доказал, что достоин того, чтобы я была их Повелительницей.
Ар вскочил! Мама простонала свое извечное «Кира-а-а-а!», я ничуть не чувствуя за собой вины, тоже встала и сказала:
— Знаете что, они вообще захватчики! И эйтны появились из-за них! И, в конце концов, правящие реально облажались и по всем параметрам виноваты, и вот если бы не я, серьезно, даже не прикалываюсь, так вот если бы не я, то прошло бы лет десять и папандр бы всю власть на Иристане захватил, так что…
Мама взяла меня за руку, силой усадила обратно, и вот едва я села, мрачно спросила:
— Что?!
Араван тоже сел, вопросительно на меня глядя, пришлось рассказать о своих подозрениях:
— Тысяча четыреста девяносто девять теней были захвачены, то есть сами понимаете — одной не хватает. И я так догадываюсь, что вот тот Ашерхад, который триста лет назад поднял восстание, вследствие которого правящие согласились завести тар-энов, так вот его тогда не убили. В смысле того мужика убили, а тень, то есть шейс остался. И я подозреваю, что именно этим шейсом одержим бывший хассар Айгора, то есть Агарн МакВаррас.
Мама и Ар молчали, посему я добавила:
— А собственно сам шейс повернут на тебе, мам, и боюсь, эта тварь — любит тебя гораздо больше, чем отец.
Наверное, информации было слишком много, потому что следующие минут десять я пила сок, а мама и братик пыталисьпереварить услышанное и вообще были в шоке. Но это не помешало маме все же собраться с мыслями и напомнить:
— Ар, ты должен есть.
— Аппетит пропал, — огрызнулся братик.
— Возвращай обратно, — приказала мама, поднимаясь. — Потому что теперь мы точно знаем, что Агарн придет за тобой и у него тоже две тени. А я никогда не прощу себе, если ты пострадаешь по моей вине!
Брат хмуро посмотрел на маму, я примерно так же, а еще добавила:
— В этом нет твоей вины, мам. Ни грамулечки.
Ма очень медленно присела на корточки передо мной, Киара МакЭдл взглянула на меня своими огромными зелеными глазами и тихо сказала:
— Из-за меня Агарн МакВаррас пошел на захват власти в клане, из- за меня стал сильнее и пошел на сговор с тенью, из-за…
Из-за того, что ты Аэрд, — жестко перебила я ее. — Мама, вдумайся еще раз — именно Аэрд традиционно становились эйтной- хассаш. А папандру нужно было, чтобы эйтной стала женщина из рода МакВаррас, то есть я, для того, чтобы захватить власть на Иристане.
— Что? — выдохнула мама.
— Папочка лично мне об этом рассказал, — просветила я ее. — Так что кончай убиваться с этим чувством вины и чего у нас там дальше?
Дальше мама встала, постояла немного, и сказала:
— Я должна идти искать тень для Аравана.
— Удачной охоты, — пожелала я.
Но не двинувшись с места, она пробормотала:
— Уматывать с Иристана. Быстро, решительно и максимально далеко!
Туг уж я не согласилась:
— А эйтны?
Мамуль нахмурилась.
— И с тар-энами чего-то делать нужно, — продолжила я, — либо прекращать этот симбиоз, либо наладить, потому что теперь без эйтн, дело заглохнет.
Мама окончательно нахмурилась, а я честно призналась:
— И бабушку вернуть нужно.
— Тебе обучение завершить нужно, — прошипела мама.
Это да — и прогуляла я уже изрядно, а мастеру Лоджену, к примеру, не докажешь что тебя с Гаэры родной папандр уволок, и все равно придется ему все бои пересдавать.
— Нужно. — согласилась я.
И вот тогда мама жестко добавила:
— Я не для того тебя растила, чтобы ты была всего лишь наложницей пристанского воина!
— Единственной Повелителя Иристана, — поправил Араван.
— Да без разницы! — возмутилась мама. — Кира, ты пойми — проснешься утром и поймешь, что могла стать кем угодно, а превратилась лишь в жену и наложницу. Ты другая, Пантеренок, другая. И, как и я, ты захочешь большего, чем может дать любовь мужчины.
— Так, давайте без ереси, — возмутился Араван, — воин дает женщине все, что ей нужно.
Мама просто смерила его внимательным взглядом и ехидно спросила: — Секс раз в неделю и приказным тоном «Где мой обед женщина?!» — это, по-твоему, предел женских мечтаний? Ар, я всегда думала, чтоты умнее толпы озабоченных собственной значимостью тар-энов, не разочаровывай меня.
Араван смущенно умолк. Видимо, он не так безнадежен.
А у меня очередной вопрос:
— Мам, а может ты просто никогда не любила? — кстати, вопрос на мой взгляд в тему.
Но ответа я не дождалась.
— Ладно, молодежь, я пошла, — мама поднялась одним плавным движением. — Ведите себя хорошо. Вон с тем призраком, что стоит у дерева не разговаривать. Кир, помни, что переход в другую реальность чреват возможностью там и остаться. Я ушла.
И мы с братом остались одни. На жутком кораблике полном призраков. И все бы ничего, но как-то вдруг тоскливо стало и реальность чреват возможностью там и остаться. Я ушла.
И мы с братом остались одни. На жутком кораблике полном призраков. И все бы ничего, но как-то вдруг тоскливо стало и страшно.
— Брр, — первым отошел от желания застыть и не двигаться Араван, там, внизу в пещере все это не так жутко.
— А чего там? — я старалась не смотреть на указанное мамой дерево, где был призрак.
— Красиво, свечи, ковры, — перечислил брат. — И эйтны курсируют время от времени, все одно не так жутко.
— И не говори, — я пересела к нему ближе, потом и вовсе на колени забралась. — Все, — говорю, — теперь мне не страшно.
— Почему? — Ар осторожно обнял.
— Теперь если на нас нападут, тебя первого съедят! — хихикая, сообщила я.
Меня подло и коварно попытались ссадить с ног, но я притворно заорала, и вцепилась в братика всем, что имелось, включая зубы.
— Не кусайся! — возмутился Араван.
— Не отдавай меня на погибель неминучую, — но кусаться перестала.
— А меня значит можно? — возмутился огромный мускулистый воин.
— Ага, — да, я наглая.
— Ну все! — разозлился братик. — Твоя смерть пришла!
В следующее мгновение я оказалась перекинута через голову. Ар бросился сверху, был пойман на мои полусогнутые ноги и полетел кувырком. Когда мы оба подскочили, довольные тем, что теперь весело и уже не так страшно, братик задал только один вопрос:
— Тренированная?
— Естественно!
— Здорово! — и тар-эн снова бросился ко мне.
Мы успели перемять траву в радиусе двадцати метров, нечайно сломать два деревца и даже сгонять к разлому, чтобы покидаться снежками, когда услышали:
— У вас совесть есть? Этот сад пережил даже падение корабля, но явно не переживет двух детей великовозрастных!
Я тут же засмущалась, но это мне не помешало мстительно запустить в Ара снежком! Тот явно был моим родственником, так как мстительных снежков с его стороны было два! Ну а я не привыкла оставаться в накладе и…
— Эй, меня кто-то слышит? Живо ко мне оба! — возмутилась мама.
Мы как-то разом вспомнили, что мама вернулась не одна, а с сюрпризом и рванули к ней. Ар меня опередил. Как у него получалось передвигаться с такой скоростью понятия не имею, но получалось. Я же приплелась позади, зато в отличие от брата его видела.
— Мааам, а чего он серый, а не темный?
Улыбнувшись, ма пояснила:
— Он пока ведомый. Я привязала его сущность к изображению.
И точно, стоило маме повести рукой, как тень подалась следом, неотрывно взирая на клочок ткани, что мама держала в руках.
— То есть они нас не видят? — догадалась я.
— Те, что много раз были привязаны к живым увидеть могут, остальные нет. Идемте, время. Ар, ты все съел?
— Прости, мам, заигрались, — и он побежал к рюкзакам.
— Мой захвати, — крикнула я следом, не отрывая взгляда от тени. — Мам, а он опасен?
— Очень, — мама между тем просто радостно улыбалась. — Пока они не чувствуют тепла они нейтральны. И пока ты не смотришь им в глаза, тоже нейтральны.
— А если посмотреть? — ну я не могла не спросить.
— Тогда, Кирюш, им кажется, что на них что-то нападает, и они атакуют. Понимаешь, им же кажется что они живые, а вот мы призраки.
— Это ужасно, — прошептала расстроенная я.
— Как сказать, они убеждены, что «ужасно» это как раз про нас. В этом мире все относительно, Пантеренок.
Подошел Араван, щелкнул меня по носу и приобнял за плечи, довольный прям как я.
— Пошли, дети, — мама рассмеялась.
Шли мы не очень долго. Мама впереди, ведя как на привязи серую едва заметную тень, мы с Аром сзади, толкаясь и прикалываясь вовсю. И как-то совсем незаметно мы подошли к черной стене, за которой слышались странные воющие звуки.
— Там воины, — пояснила мама. — Кир, из своего рюкзака доставай покрывало. Ар, расстели у стены и садись.
Мы молча выполнили все указания, после чего мама достала еще три осветительные капсулы, зажгла, расставила по стене, и как-то сразу стало светло. И пока мы с Араваном моргали, привыкая к яркому освещению, ма вдруг выругалась:
Твою мать!
Что еще? растирая глаза, спросила я.
— Он пришел следом, — нервно произнесла мама.
Мы с Аром одновременно обернулись. Брат ничего не увидел, а вот я… Я с изумлением смотрела на черную тень с ярко-синими глазами.
— Отвернись! — скомандовала мама. — Так, будем решать проблемы по мере их поступления, сейчас мне главное Араван.
Бракованный навигатор! Я все не могла забыть жуткое видение — призрак с синими глазами!
— Не думай, — приказала мама. — Сейчас нам нельзя отвлекаться, слышишь? Я не справлюсь одна, просто не смогу, соберись, Киренок. И я собралась. Забыла о призраке и огляделась — мрачное помещение явно искусственного происхождения, провода по стенам, где-то вдалеке все еще мигал какой-то датчик, на полу пыль, все вокруг серо-зеленое. То есть вообще серое, но из-за трех осветительных капсул зеленого цвета и освещенное пространство приобрело зеленоватый оттенок.
Мама поймала мой осмысленный взгляд, одобрительно кивнула, резким движением расстегнула молнию на куртке, сняла ее, кинула поверх моего рюкзака, открыла свой, достала кожаный сверток, следом два спальных мешка и ксирн. Поверить не могу, что мама захватила с собой раскладной диван!
Не верила зря — бросив на мой же рюкзак спальные мешки, самые стандартные почти невесомые, мама, взяв ксирин, подошла к стене расположила резиновую пластину, активировала и отошла.
Ксирин надулся мгновенно, приняв заданную форму — одноместной кровати, на толстой мягкой основе, с подушкой. Роскошь, кстати, неимоверная — нам в походах ксирин был категорически запрещен, да и вообще в университете, причем преподы обосновывали это формулировкой «такое только для неженок».
— Не удивляйся, — мама искоса взглянула на меня, — это у нас с тобой тело будет контролировать теплообмен и мы не замерзнем, а Араван после ритуала будет слаб как новорожденный ребенок.
Братик поежился.
— Раздевайся до пояса, снимай обувь и садись, — скомандовала мама.
Ар подчинился, волосы правда еще торопливо собрал, и сел на мягкий пружинящий матрас, с искренним недоверием на него поглядывая. Мама устроилась слева от братика, несколько мгновений смотрела на него, а потом прошептала:
— Как же ты похож на Кирана, сынок, как же сильно… — в ее глазах мелькнули слезы, но мама тут же их вытерла и добавила: — Все будет хорошо, Араван, поверь мне. Слабость и неприятные ощущения пройдут быстро, потом ты будешь спать. Долго спать.
— А вы? — встревожено спросил брат.
— Будем здесь, рядом, всю ночь.
Кивнув, Ар заметно смирился с происходящим. Мама улыбнулась ему, развернула сверток, достала маленькую прозрачную бутылочку, и начала объяснять мне:
— Кир, теперь смотри внимательно. Я буду объяснять, ты запоминай. Первое — воина нужно напоить соком исвора — он снижает иммунитет. Сок обязательно должен быть свежим. Мне его отжали утром на рынке.
— Мама продемонстрировала зелененькую жидкость и передала Ару Пить требуется на сытый желудок и никак иначе.
Араван жалобно посмотрел на маму, потом еще жалобнее на меня, и принялся пить, правда, кривился при этом неимоверно.
— Горький очень, — пояснила мама. — Смотри дальше: Свежая рыбья кровь, — это мне, а братику, — да, ее тоже пить.
У Аравана лицо такое несчастное было, он-то еще и первую гадость не допил. Но под маминым внимательным взглядом мужественно допил одну гадость, потом вторую.
— Затем сонный порошок, — мама извлекла две капсулы. — После мясо и только мясо, я захватила подкопченное.
— Последними на покрывало перед Аром легли три толстых свертка, которые при открывании издавали такой аппетитный аромат, что так захотелось хоть кусочек съесть. В прошлый раз меня на убой не кормили, — Араван улыбнулся.
— Тень была слабее, — объяснила мама. — Не теряй времени, хорошо? Кирюсь, помоги брату, а я пока займусь татуировкой.
Еще один сверок оказался как раз таки вместилищем инструментов.
В результате пока я кормила Ара и спаивала всякой гадостью (мясо как, оказалось, нужно было кровью запивать), мама перерисовывала знак с ткани, на его руку. Но не до конца. Она остановилась, когда на теле Аравана не хватало лишь маленькой линии для полного сходства, ну а мы как раз закончили с кровью и осталось только мясо, его брательник ел с наслаждением, потому как знал что крови больше не дадут.
Доедай все, приказала мама, когда Ар задумчиво на последний сверток с мясом посмотрел. — Я не хочу рисковать даже в малейшем. Более того, если я все рассчитала верно, тебе даже больно не будет. Правда? — Ар явно удивился.
— Обещаю, — мама улыбнулась. — Только слабость.
— А почему так? — спросила я.
— Потому что я рассчитала все очень точно, и вес и массу, и количество сока. Совпадение должно быть идеальным, следовательно, и боли никакой. Ар, я за тобой слежу, ешь!
Огромный, мускулистый и такой несчастный Арчик, был такой хорошенький и миленький, и так жалобно смотрел на маму…
— Живо, я сказала!
— Да ем я, ем, — он рванул зубами шмат мяса, — вот лопну, и будет вам вторая тень!
— Не переживай, вылечим, — ехидно заметила мамочка.
— Да ем я! — Ар начал остервенело жевать. — А вообще — где торжественность? Где песнопения? Где трепет момента, а?
Да, он точно мне родственник, причем близкий по духу.
— Арусик, — мама рассмеялась, — ты отделяй мишуру от главного. Главное — это соблюсти пропорции и вселить в тело избранную тень, а все остальное исключительно для создания таинственной атмосферы.
— То есть все просто? — недоверчиво спросила я.
— Увидишь, — пообещала мама, — ты все увидишь.
И мы продолжили смотреть на Аравана, который жестоко терзал Зубами мясо.
— А запивать он будет? — заволновалась я. — Крови то уже нет.
— Нельзя, — мама достала две бутылки с водой, — только на рассвете.
Мы с Аром переглянулись, жалко мне его стало, прямо до слез.
— Зато потом будешь сильный, — решила я подбодрить брата.
— Но это будет потом, а паршиво мне сейчас, — Ар тяжело вздохнул. — И чего только ради детей не сделаешь.
— Угу, продолжай строгать в ускоренном темпе, добрая у меня мамуля. — Арусик, время.
Бедный мой братик, вернулся к терзанию мясного шмата, и вскоре с трудом, но поглотил и его. И задышал часто и глубоко, видимо пытаясь удержать съеденное.
— Тошнота сейчас пройдет, — успокоила мама, — сонный порошок уже должен начать действовать.
Я подошла, села рядом с Аром, взяла его за руку. Брат чуть сжал мою ладонь и, судя по взгляду, за эту поддержку был очень благодарен.
— Еще чуть-чуть, — мама отслеживала время по ручным часам, — потерпи, маленький.
И тут у Аравана вдруг начали закрываться глаза, то есть он как бы сидел, но в то же время явно вырубался.
— Кира, ты будешь продолжать держать его за руку? — напряженно спросила мама.
— А можно? — отпускать и оставлять брата наедине с проблемой точно не хотелось.
— Можно, — мама как-то странно взглянула на меня и продолжила. — Я была рядом с Кираном, и это облегчило его состояние, но Кирюсь, тебе паршиво будет.
— С последствиями? — тут же спросила я.
— Без…
— Тогда действуй, а отпускать мне его не хочется, — и я накрыла ладонь Ара второй рукой.
Дальше все было как во сне. Мама начала петь колыбельную, самую обычную колыбельную, которую всегда пела для меня — я знала все слова наизусть. И она пела и пела, держа тот самый клочок ткани с рисунком и размахивая им в такт мелодии. И тень, та самая серая и призрачная, как змея раскачивалась следом, не в силах оторвать взгляд от рисунка.
Мама пела долго, все повторяя и повторяя мелодию, пока движения тени и маминой ладони не стали абсолютно синхронны — вот тогда мама перестала раскачивать ткань, а тень раскачиваться продолжала. Как маятник. Мама же продолжала петь, но скорее длясебя, чтобы не сбиться с темпа. И вот так вот напевая, она взяла пистолет для нанесения татуировок, и доделала рисунок на плече Аравана. Брат, уже сонный, дернулся, но из состояния дремы не отошел.
Затем вновь ткань с рисунком оказалась в маминой руке и раскачивания мама продолжила. Еще некоторое время мелодия лилась непрерывно, а затем левой рукой мама достала зажигалку.
— Готовься, — на секунду прервав пение, сказала она.
Щелчок. Огонь вспыхнул и в мгновение поглотил ткань, а дальше… Тень завыла! Мама продолжала петь, закрыв глаза и обняв плечи руками, а серая тень металась, словно тряпка на ветру, и выла! Натурально выла, я слышала!
Не бойся, тебе вреда он не причинит, — сказала мама и перестала петь.
Вой! Отчаянный дикий вой, от которого волосы поднимались дыбом! А в следующую секунду тень рванула к нам.
Рванула, чтобы застыть — потому что путь ей преградила тень с синими глазами! Призрак! Призрак самого капитана. И когда тень, сжавшись, отпрянула, призрак капитана корабля медленно повернул голову и посмотрел мне в глаза! Прямо в глаза… Я испуганно обернулась к маме, но она сидела зажмурившись и отсчитывала секунды. Она думала, что все идет как надо, а я точно видела, что нет!
А затем тень плавно двинулась ко мне…
И я конечно смелая, но заорала будь здоров как! И от страха закрыла глаза и прижалась к Ару…
Свет..
Тоннель…
Свет становится ярче…
Мне больно! Мне так больно, словно голова сломана… Кто-то подхватывает… Я слышу «Мой сын» — неприятный голос и мир весь подернут дымкой и перевернут… Тоннель… я ускоряюсь, бегу и падаю на траву… синюю. Начинаю плакать, и звать маму…
Мамы нет, папа сказал, что ее больше нет с нами… Тоннель… ночь. Я в углу треугольной комнаты, прижав колени к подбородку, тихо плачу… Мама не придет, и папа тоже… Их больше нет… Я остался один, совсем один… Тоннель. свет… я слушаю речь, глядя в синее небо. На мне большая ответственность, но я справлюсь, я капитан! Я был лучшим с рождения, я знаю все о кораблях, у меня полный стол наград! Да, я достоин высокой чести, я не подведу свой клан. Тоннель… я ускоряюсь… Все быстрее И быстрее… Я бегу, сажусь за пульт, проверяю данные и понимаю — ошибка! Кто-то намеренно ввел не те данные! Я не успеваю, не успею! Надежды нет! Нет! Зачем? Зачем?! Нет, никто на корабле не мог так поступить! Значит я, моя вина. Я виновен! Взрыв! И ревущее пламя поглощает меня!
— Мама!!! — я заорала так, что горло охрипло.
Дернулась, открыла глаза и встретилась с потрясенным взглядомАравана.
jТы видела? — шепотом спросил он.
И я поняла, что только что просмотрела чужую жизнь! Не просто чужую — жизнь капитана этого корабля! Да я умерла вместе с ним!
Каюсь, последующие минут десять я позорно ревела в объятиях брата, сквозь слезы и сопли пытаясь объяснить маме, что капитан ни в чем не виноват, вовсе не виноват, кто-то ввел другие данные, и я догадываюсь, что это был кто-то, кто попал под влияние шейса. Почему-то объяснить ей все в тот момент для меня было гораздо важнее того, что я только что прожила чужую жизнь, выучила язык таров, могу теперь собрать бомбу покруче и получше чем те, которые мы изучали в университете, и вообще…
— Он не виноват, мама, — я вытерла слезы, — не виноват, понимаешь? А он столько лет страдает и винит только себя, мам!
Мама мягко потянула меня к себе, отрывая от Ара, который сжал в объятиях так, как будто я островок последней надежды…
Надежда… Примысли о надежде я заревела снова. Ар сидел в полном ступоре, словно невменяемый, и только мама сохраняла спокойствие:
— Кто винит себя, Кирюш? — она начала осторожно гладить по волосам.
— Капитаааааан! — я никак не могла успокоиться. — Капитан себя винит, понимаешь? А это все шейс виноват. Он изменил данные в координатах, не перепроверив все показатели! Он! И капитан просто не успел ничего сделать, мама!
— Меня еще несколько раз терпеливо погладили, после чего мама взяла за плечи, ощутимо встряхнула и жестко произнесла:
— Прошло свыше трехсот лет! Прекрати истерику!
Я всхлипнула и кивнула, но все равно сердце разрывалось от боли. Не люблю когда творится несправедливость, а тут прямо какая-то вселенская ужасающая несправедливость произошла!
— Кир, Аравану сейчас хуже, — мама сжала мои плечи, — я нужна ему, понимаешь? У тебя только истерика, а ему сейчас плохо. Чужую жизнь вы видели вместе, и боль вы разделили на двоих, но чужую тень принял он, я нужна сейчас ему. Хорошо?
Кивнула, вытерла нос и прошептала:
— Да, мам, я поняла.
Она порывисто обняла, и, отпустив, подвинулась к Аравану. Вытирая слезы, я смотрела на брата и понимала — да, ему сейчас хуже и намного. Ара трясло, в буквальном смысле, изо рта шла пена, глаза огромные, испуганные, по щекам не капли — ручьи.
— Тихо-тихо, все хорошо. Все хорошо, мой маленький, ты жив, ты живешь… все хорошо.
Мама осторожно вытерла его лицо, начала мягко массировать плечи, и снова запела колыбельную. Ее голос успокаивал и убаюкивал и вскоре Ар практически спал сидя, полуприкрыв глаза и раскачиваясь в такт мелодии. Я и сама чуть не уснула, но осознание страшной истины давило и душило.
— Тебе желательно поспать, — сказала мама.
Я кивнула, но продолжала просто сидеть и вытирать слезы. Просто понимала, что не усну. Не смогу.
— Кирюш, прекращай. Знала бы что ты так близко к сердцу это воспримешь, не допустила бы! — в сердцах сказала мама.
— Все хорошо, I хотя я в этом совсем не была уверена, — переживу. Мам, а что дальше?
Ты уже можешь отдыхать, — она протянула руку, коснулась моей ладони. — Дальше я сама.
Она побыла еще с Аром до тех пор, пока из его рта не перестала идти пена, а после уложила его на подушку, укрыла, еще несколько минут сидела я ним рядом, держа за руку и следуя пальчиком по напряженным вздувшимся венам. А я сидела на своем спальном мешке, обняв колени и покачивалась, стараясь успокоиться.
— Призрак исчез, — тихо сказала мама, — ушел, видимо.
И меня типануло так, что спина мгновенно взмокла. Потому что я поняла страшное — мама не знает кого подселила к Аравану! Она убеждена, что это та, приведенная с нею тень! Она…
— Мам, — прошептала я, — мам, тень в Аравене!
— Я знаю, Кира, — ответила она, отмахнувшись от меня.
Но тут просто молчать было бы глупо.
— MAMA! — едва не заорала я. — Ты не понимаешь — в Аре тень капитана, мам!
И мамина рука, поглаживающая брата, замерла. Затем Киара МакЭдл молниеносно повернулась ко мне и прошептала:
— Что?
Я лишь показательно развела руками, мол я тебе уже все сказала.
Моя замечательная мамочка не стала ни паниковать, ни устраивать истерику, только спросила побледневшими губами:
— Ты уверена?
На это я могла ответить лишь:
— Практически. Призрак капитана отогнал ту тень, и рванул к нам, в последний момент я закрыла глаза. Прости, просто испугалась, — хотя до сих пор страшно и трясет. — Мама, это…
Мама мне ничего не сказала — вновь открыла свой сверток, достала вторую бутылочку с зеленым соком, повернулась к брату и со всей силы залепила ему пощечину. Подскочивший Ар возвращению в мир бодрствующих явно не обрадовался, потому как ему в рот мгновенно сунули бутылку и мама произнесла:
— У нас проблемы, пей!
И так она это сказала, что сонный Ар мгновенно все выпил и даже не скривился. А после рухнул обратно на кровать. Мама поднялась, приложила неимоверные усилия, чтобы уложить Аравана на бок, затем обессилено опустилась на край кровати, устало потерла лицо ладонями и сказал:
— Ложись спать, Киренок.
— А ты? — тихо спросила я.
— Уже не усну, — сипло ответила она. — С одной стороны тень самого капитана большая удача, но с другой — Ар может не справится, я должна быть рядом.
Я хотела было возразить, но мама отрезала:
— Мне известно, что делать в случае, если начнется лихорадка, ты такими знаниями не обладаешь. Ложись спать, Кира, завтра будет сложный день.
Устроившись поближе к маме, я сняла куртку, разулась, забралась в спальный мешок, начала следить за происходящим. Мама говорила с Аром на том, другом языке, речитативом и торопливо, а затем медленно и растягивая слова, и братик, которого трясло, начал успокаиваться, черты лица его разглаживались, тело расслаблялось. И вскоре он уже спал глубоким оздоровительным сном, а мама сидела рядом, и продолжала поглаживать его по спине.
И я вовсе не ожидала от нее прозвучавшего вдруг вопроса:
— Ты сказала, что влюбленность в Повелителя была наваждением шейсов, тогда ответь, что ты сейчас испытываешь к Эрану Дард Аэ?
Вопрос, поставивший меня в тупик. Но в то же время, мне, только что фактически пережившей смерть, вдруг стало отчетливо ясно:
— Я люблю Эрана, мам.
Она вздрогнула, подняла на меня печальный взгляд зеленых глаз. Несколько долгих томительных минут смотрела, продолжая успокаивающе гладить Аравана, затем тихо спросила:
— Насколько ты его любишь, Кирюш?
И я поняла странное:
— Не настолько, чтобы отказаться от своей мечты…
Мама кивнула и тихо продолжила:
— Ты всегда мечтала летать в армаде адмирала Айрона Вейнера, Кирюш, и я надеялась, что смогу увидеть тебя в мундире с символикой Илонесской армады… Хотела встречать тебя на космодроме, после очередной победы. Ты ведь S-класс, Кира, ты одна из лучших на потоке, ты входишь в двадцатку кадетов всего Космического университета, ты так долго к этому шла… Не отказывайся от мечты, Киран, поверь, ни один мужчина этого не стоит. И ты не простишь сама себе, если не попытаешься, пойми.
Я это понимала. Понимала отчетливо. Я действительно с детства представляла себя, стоящую в рубке управления в черном мундире капитана и отдающую четкие лаконичные приказы. И с момента подготовки к поступлению в университет, я мечтала попасть под командование адмирала Вейнера, или как его еще называли Тирана Вейнера. Самый безжалостный, самый независимый из адмиралов содружества, гроза пиратов, победитель всех битв, в которые вел свою армаду — мечта, а не руководитель. Но и отбирал адмирал Вейнер только самых лучших, вот почему уровень S-класса практически гарантировал мне место на одном из его кораблей. И я бы добилась места капитана в Илонесской армаде, несомненно, Я добилась бы, но сейчас…
— Мам, а что будет с Эраном? — тихо спросила я.
— Ничего, — мама усмехнулась, — возьмет себе еще парочку жен. Он мужчина, Киран, он тебе замену быстро найдет.
Возможно, я возразила бы маме, но… откровенно говоря, последние пару дней в доме Эрана не впечатлили вовсе. Скучно, напряженно, заняться нечем, обычаи странные… И в то же время это его искреннее «Сердце мое»…
— Я спать, — решительно объявила маме, — утром буду думать.
Она ничего не сказала.
Поначалу. Но едва я начала засыпать, как прозвучало:
— Я горжусь тобой, Кира, и то, что ты провернула на Иристане,
— безбашенно, конечно, но потрясающе, однако поверь — я никогда не! смирюсь с твоим решением остаться здесь, тем более в постели Повелителя! Моя дочь не наложница, и никогда ею не будет!
Сонно зевнув, я ответила:
— Желаю тебе увидеть мужчину, от одного вида которого ты потеряешь дар речи, гормоны устроят революцию, чувство гордости канет в лету, ноги откажутся стоять, руки будут дрожать, дар речи нагло исчезнет. И вот когда это произойдет, мамуль, я тебе честно, откровенно и совершенно правдиво сообщу, что этот мужик, после твоего отлета, возьмет себе еще парочку жен, ибо он мужчина и замену тебе быстро найдет!
Причем я ей это просто так сказала, чисто из вредности, и без всяческого умысла.
А потом заснула, уже исключительно из-за усталости.
Мама разбудила под утро, приказала сидеть возле Аравана и если проснется — дать ему воды, которую мне и всучила. После мама ушла, а я улеглась рядом с братом, использовав его правый трицепс в качестве подушки — получилось удобненько, а когда Ар обнял, так вообще классно и тепло.
В результате мы в обнимку проспали до маминого прихода, причем я отчетливо слышала, когда она вернулась, но все равно просыпаться не желала.
Проснулась я от того, что кое-кто здоровенно-мускулистый, еще и ногу на мне пристроил. А я-то не особо большая и мягкая, а нога у Ара будь здоров, и едва он ее пристроил, я и проснулась, от жуткого ощущения придавленности.
— Давят, — сипло сообщила я всему пространству.
— Ты еще скажи, что убивают, — хриплым ото сна голосомотозвался брат, но ногу убрал.
— Тебе дай волю, так точно убьешь, — огрызнулась я.
И мы проснулись. Оба, разом.
Оказалось, что лежим лицом друг к другу, Ар на подушке, а я на его руке вместо подушки и как то разом мы заговорили:
— Капитан, — сказал Араван, — я был капитаном.
— И я умерла, — прошептала я.
— Моя вина, — добавил Ар.
— Не твоя — шейса, — не согласилась я.
Брат подумал, потом тихо сказал:
— В первый раз так не было, я не переживал смерть, Кир, я…
— Давят, — сипло сообщила я всему пространству.
— Ты еще скажи, что убивают, — хриплым ото сна голосомотозвался брат, но ногу убрал.
— Тебе дай волю, так точно убьешь, — огрызнулась я.
И мы проснулись. Оба, разом.
Оказалось, что лежим лицом друг к другу, Ар на подушке, а я на его руке вместо подушки и как то разом мы заговорили:
— Капитан, сказал Араван, — я был капитаном.
— Ия умерла, — прошептала я.
— Моя вина, — добавил Ар.
— Не твоя — шейса, — не согласилась я.
Брат подумал, потом тихо сказал:
— В первый раз так не было, я не переживал смерть, Кир, я…
— Кира, дай ему воды, — раздался с пола сонный мамин голос.
Ну я подскочила, нашла бутылку, открыла, протянула Аравану, тот все добросовестно вылакал.
— Вторую бутылку, — опять мама.
Дала проглоту вторуютоже всосал мгновенно, и посмотрел на меня выжидательно и с жаждой в глазах.
— Больше нельзя, — убила его надежду мама, — до заката тебе больше ничего нельзя.
— Эээ, — протянул вмиг сделавшийся несчастным Ар, — эээм… а я есть хочу…
— Дома поешь, — отрезала мама, все так же лежа в спальнике с закрытыми глазами, — жены накормят. Кстати о женах — никакого секса двое суток.
И вот теперь кому-то стало вообще не весело. Даже плечи поникли.
А мама явно собиралась еще поспать. Ну мы с Аром переглянулись, и решили пойти пройтись, чтобы ей не мешать. Брат с трудом поднялся, остановился пошатываясь, затем поднял руки вверх, потянулся, вытягивая позвоночник. После размял шею и плечи, раза четыре присел, встал посмотрел на меня и произнес:
— Я в норме.
— Пошли, — сказала я.
И мы пошли к выходу, возле которого Араван не задумываясь прикоснулся к каким-то скрытым датчикам, и проход открылся.
— Как ты это? — удивилась, шагая за ним.
— Не знаю, — признался братик, — просто это… мой корабль.
Мы оба остановились, переглянулись.
— Мой, — уверенно повторил Ар. — Я здесь знаю каждую деталь, я участвовал в постройке, я…
Он судорожно вздохнул, и тихо произнес:
— Не я…
В следующее мгновение от Аравана отделилась тень. Стандартненькая такая тень — серая, полупрозрачная, обычная. Левая кстати. Она повисла, посмотрела на потрясенного Ара, после на меня, затем на кораблю и поинтересовалась:
— Что происходит-ссс?
Так вот — мы ему не ответили, мы ждали другого, вот совсем- совсем другого. Мы стояли, смотрели друг на друга и ждали. Точнее я ждала появления правой тени, а вот чего брат ждал понятия не имею. И мы стояли в пыльном длинном узком коридоре, по стенам которого виднелись люки, ведущие в пассажирские отсеки, а еще висели оборванные провода, и ждали…
Дождались.
Ар вскинул голову, посмотрел на меня неожиданно синими глазами и спросил:
— Что значит «виноват шейс»?!
Дальше случилось то, что я надеюсь, никогда не внесут в мое личное дело — кадет S-класса банально свалилась в обморок.
Я лежала на чем-то мягком и удобном, но вот сбоку поддувал прохладный ветерок, а кто-то рядом достаточно жестко приказал:
— Очнись!
Медленно, очень медленно я открыла глаза и увидела сверкающие огоньки сенсорных датчиков, идущие по всему потолку, затем по округлой стене, к основному пульту. После внимательно осмотрела округлой стене, к основному пульту. После внимательно осмотрела место, на котором я лежала — койка с гелевой основой, это когда ты лежишь, а тебя укутывает до самого носа мягким гелем. И я точно знала, для чего применяются подобные технологии — спасательные капсулы.
Как-то разом с этим пришло и воспоминание о последний событиях и резко повернув голову, я посмотрела на Аравана с бесконечно синими глазами, сидящего в кресле перед пультом управления, полностью развернувшись ко мне. И это был не Ар. Совершенно иная осанка, иное выражение лица, жесткость во взгляде — капитан. Капитан, который принес меня в спасательную капсулу…
— Вы могли спастись, — внезапно поняла я. — Для вас имелась спасательная капсула, наверняка имелся и выход в нее с капитанского мостика, а вы предпочли умереть!
Слегка приподнятая бровь и насмешливо-холодный ответ:
— Капитан погибает вместе с кораблем — закон чести.
= Круто, — выдохнула потрясенная я.
И села, свесив ноги с койки. Вдохнула воздух, чистый кстати, без пыли, выдохнула, мило улыбнулась мужику, и вежливо попросила:
— А теперь будьте так любезны покинуть тело моего брата, а?
Ничего не сказав мне по этому поводу, капитан произнес:
— Я не знаю, кто ты, не знаю, как появилась и откуда пришла. Допускаю, что ты призрак из мира духов, впрочем, больше похожа на взбалмошную богиню.
Обалдевшая я даже не нашлась что сказать. Кэп продолжил:
— Если я прав, и ты относишься к пантеону богов, ты сейчас вернешься со мной в момент гибели корабля и спасешь его.
— Кого? — не поняла я.
— Корабль, — сухо ответил кэп.
И что-то он мне в этот момент легендарного адмирала Вейнера напомнил, этой вот убежденностью в своих словах и в том, что я сделаю все, как он сказал. Был в практике Вейнера случай, когда тесть у него в соответствии с какими-то традициями жену заграбастал, так вот адмирал пришел в дом новоиспеченного родственника и сказал «Ты мне сейчас мою женщину вернешь обратно, и быстро». Тот пытался давить авторитетом, войском, традициями Авийи, да даже тремя сенаторами из галактического совета, а толку? Традиции поменяли, армию распустили, сенаторов мирно похоронили, жену вернули. Потому что, цитируя Вейнера «Я сказал — ты сделал и без вариантов». Так и тут… и сдается мне, из меня сейчас будут делать богиню.
— Бракованный навигатор, — прошептала я, осознавая степень своего попадалова.
— Не понял, — сухо произнес кэп.
Так-то оно так, вот только мне сейчас предстояло сообщить мужику, что он мертв, причем уже лет так триста пятьдесят как минимум, а я вовсе не в силах менять прошлое. Но вот для того, что все это сказать такому как кэп, божественная помощь точно Понадобится… Решила, что сама не справлюсь, и полезла в карман, где в виде мячика-попрыгунчика имелся сейр Аравана, который я ему так и не вернула. Растянула, влезла в настройки, откопала голосовые модуляторы, нашла среди тысяч вариантов «Глас божий», активировала. После судорожно вздохнула и впечатала в программу: «Капитан, вы погибли много лет назад. Мне жаль»
Сейр щелкнул и выдал проникновенное:
— Раб божий Виэрндар, возрадуйся и вознеси хвалу господу нашему, ибо отобрав тело, даровал он тебе бессмертный дух!.. — потом что-то опять щелкнуло, и глас божий добавил. — Кипец полный, да?
Я оторопела, испуганно глядя на капитана. Потрясла сейр, прошипела нервно:
— Бракованный навигатор, программа сбилась, одну секунду. Изменила параметры, включила на повтор последней фразы. Глас божий выдал:
— Кипец полный, говорю же вам, о блаженные!
— Твою мать! — я с раздражением потрясла устройством, влезла в систему, вновь ввела параметры. — Счас, кэп, минутку и он продолжит.
Сейр щелкнул, после выдал:
— Кипец, я сказал! Помолимся, дети мои!
Был бы это обычный сейр — разбила бы ко всем нестабильным атомам! А так только сжала, старательно стараясь не ругаться вслух. И стыдно было до ужаса. После виновато посмотрела на капитана.
Тот молча, сурово и зло глядел на меня, а челюсти сжал так, что казалось сейчас зубы начнут крошиться. А зубы Аравана, так что мне их было жаль.
— Хотела как лучше, получилось как… всегда, — пробормотала я, даже не зная, как ему сказать. Решила всю правду и без прикрас: — Вы погибли триста пятьдесят лет назад. Я не богиня, я Киран МакВаррас, жительница данной планеты, я не умею возвращать прошлое, только видеть и то редко, да если честно вчерашний случай был единичным за всю мою жизнь. Ия…
— Достаточно, — перебил меня капитан.
И вот мне его тощ сразу не понравился, потому что я знала, сейчас прозвучит то, что не понравится мне еще больше. И оно прозвучало:
— Ты и твоя мать не просто «жительницы данной планеты», и не смей больше мне лгать!
Кипец.
— И если ты не в состоянии сделать требуемое, это сделает твоя мать.
Кипец полный.
— И это тело я забираю по праву сильнейшего. Скажи второму, — кивок в сторону жалко мнущейся тени в углу, — чтобы не смел ко мне приближаться — уничтожу!
Кипец полный и основательный!
Говоря откровенно, пока капитан практически волоком тащил меня обратно в то помещение, где я провела ритуал, у меня была паника. Вот такая конкретная и основательная паника, потому одно дело реальный противник, и совсем другое обалдевший от наглости и уверенный в своей правоте дух.
Но как оказалось, переживала я совершенно напрасно!
Потому что когда мы пришли, мама зевнула, сладко потянулась, и даже не глядя на нас, поинтересовалась:
— И как нас зовут?
Оторопевший от подобного вопроса кэп, четко ответил:
— Виэрндар Иллоэр.
Мама зевнула снова, села в спальнике, с некоторым осуждением глянула на перепуганную меня, затем обворожительно улыбнулась капитану и промурлыкала почти:
— Рада приветствовать вас на Иристане, капитан Иллоэр. Как вы себя чувствуете?
Некоторое молчание, затем мрачное:
— Отвратительно.
— Понимаю.
Мамуля поднялась, потянулась снова, разминая затекшие мышцы, после нагнувшись, обулась, достав влажную салфетку вытерла лицо и руки, после сделала нечто — указала капитану жестом на кровать, где провел ночь Араван. А когда тот остался стоять, улыбнулась и сказала:
— Вы же не заставите слабую женщину работать стоя, после столь напряженной ночи, капитан Иллоэр? Присаживайтесь, мне нужно завершить татуировку, чтобы вы всегда могли найти свое тело.
Кэп не шевельнулся и меня не отпустил.
Мама кивнула с улыбкой, затем достала из кармана ту самую тряпочку, с которой вчера тень приманивала, растянула и показала:
— Сравните с татуировкой на плече, и вы поймете, что не хватает завершающего штриха, а без него ваша связь с телом будет не полной.
Она произнесла это совершенно спокойно и с самой обворожительной улыбкой, но… Но проделывала мамуля совершенно иное — она плавно, завораживающе плавно, покачивала рисунок и… кэп растерял все свое возражательное настроение. Он отпустил меня и как завороженный направился к мамуле, а та, мягко отступая, вела его к кровати. Довела, усадила и прошипела:
— Кира!
Я рванула к ней и мама передала мне ткань, собственно, что делать я уже сообразила. И пока мамуля’ достав свой инструментарий, дорабатывала татуировку, я плавно водила тряпицей перед лицом Аравана…
А потом мама сказала:
— Все. — И спросила: — Сынок, ты как?
— Нормально, мам, — глухо ответил Араван, закрывая глаза, — этот бесится, что мне делать?
— Право сильнейшего, Ар, ты сильнее, скажи ему об этом, — посоветовала мама, осторожно дуя на воспалившуюся после нанесения татуировки кожу.
Но братик скривился, после зашипел, словно от боли и хрипло произнес:
— Он не признает мою силу, он сопротивляется!
Мама напряглась, более того нервно прикусила губу.
И тогда я неожиданно выдохнула:
— Скажи ему, что тот шейс, что погубил его корабль, несомненно, придет за тобой и он сможет отомстить.
И Араван расслабился. Причем расслабился в тот же миг, а затем из него медленно выплыла тень капитана, все такая же странная — с синими глазами. И она висела над нами троими, переводя взгляд с меня на маму, а затем произнесла:
«Вы обманули!»
— Я мать, — спокойно ответила мамуля, — вы тот, кто вмешался в ритуал по своей воле, я вас не звала, так что мои действия справедливы.
Тень оскалился.
— Ия сказала правду, — вставила я, — шейс, погубивший ваш корабль вселился в моего отца, и он хочет мстить, значит придет за Араваном.
Несколько секунд тень молча висел без движения, затем прошипел: «Я встречу».
Мама улыбнулась и сказала:
— Если угроза минует, или вы уничтожите шейса, я отпущу вас, слово воина.
«Ты женщинассс!» — прошипел кэп.
— Я воин, — совершенно спокойно возразила мамочка. — А теперь мне нужна ваша помощь, либо же я обращусь к Лейсу.
Кэп промолчал и тот несчастный тень, которого выгнали, мгновенно подплыл к мамочке, готовый слушать. Мама кивнула ему, и достала сейр. Едва включила, на нем сначала пунктиром, после в режиме съемки отразился путь к тому полуразрушенному храму, в котором мы оставили запасную тариге.
— Выведи Аравана, — приказала мама. — Мы уведем патрули за собой, начнем ровно в десять. Ровно! В десять ноль две Араван должен покинуть храм на максимальной скорости.
«Там клан Таргар, Киара,» — напомнил левый тень.
— Лейс, ты справишься, — заверила его ма. — К тому же с вами будет капитан Иллоэр, — выразительный взгляд на тень, и такое со смыслом, — который понимает, что если погибнет его тар-эн, он вернется в тот кошмар, в котором провел последние триста- пятьдесят лет.
Откровенно говоря, на мой взгляд это было жестоко. Но мама продолжила, все так же глядя на капитана:
— Вы следили за ритуалом и знали, к чему он приведет, это был ваш выбор, вы его сделали и поставили меня перед фактом. Теперь перед фактом вас ставлю я — если вы попытаетесь навредить Аравану, я замкну ваше существование на взрыве корабля, и вы будете проживать этот кошмар не раз в сутки, а бесконечное количество раз за те же сутки! И так каждый день.
И я, и Ар были заметно потрясены подобной жестокостью, но мамочка потянулась и чмокнула брата кончик его внушительного носа, и уже ему сказала:
— Тебе пора, ты должен быть в храме через полчаса, когда Лейс даст команду- взлетаешь.
Араван поморщился и произнес:
— Не знал, что у моей тени есть… имя.
— Лейс был тенью твоего деда, Ар, он не один год в семье МакЭдл, и если ты призадумаешься, поймешь почему после посвящения тебе стало значительно легче управлять кланом. Лейс — душа клана МакЭдл, и я рада, что, наконец, он сможет обрести подобие жизни более осознанно. Старайся прислушиваться к его советам — Лейс мудр и опытен. Время, сынок. Мы должны сделать все, чтобы никто и никогда не узнал о сотворенном здесь, и об обретенном тобой могуществе.
— А… — начал было Ар.
— О капитане не беспокойся. Он сейчас зол и разгневан, осознание — тяжелый труд, но пройдет не так много времени и Виэрдан осознает, что ты его шанс на подобие жизни. А любое подобие жизни гораздо лучше, чем смерть. К тому же вы союзники, и говоря откровенно, я рада, что все случилось именно так — теперь я уверена, что ты защищен. Время.
Мама заставила Аравана одеться, нанесла маскировку на его костюм, еще раз проинструктировала и указала, куда идти, обняв на последок. Я тоже обняла братика, на душе было тревожно.
И когда за ним закрылся проход, тревога только усилилась.
— Успокойся, — приказала мама. — Тени всегда так — поначалу не могут смириться, пытаются захватить контроль над телом, в итоге делают все, чтобы спасти своего носителя. Это симбиоз, Кира, взаимовыгодное сотрудничество, здесь нет проигравших сторон.
— Но я так понимаю, обычно тени не осознают… — прошептала я.
— Момент вселения и первые сутки — осознают отчетливо, — ответила мама. — После осознанность уходит, они просто живут, как и носитель, и вновь ощущают себя отдельными, когда тар-эн умирает.
— Ужасно, — прошептала я.
— У них всегда есть выбор, невозможно вселить тень без ее на то желания, — ма ответила достаточно резко.
Затем прошла к своему рюкзаку, достала и бросила мне новую упаковку с соком, достала вторую такую же, торопливо выпила и принялась убирать все. Я взялась ей помогать и через несколько минут здесь нс осталось следов нашего пребывания и мы начали одеваться.
