Глава 21
Стражи порядка проводят меня и Майру по тоннелю за зданиями Совета прямо к транспорту. Ждут только нас, все сирены уже прибыли. Я быстро пересчитываю их по головам. Включая Майру, двадцать семь: гораздо меньше, чем я ожидала. Одна из сирен спрашивает, кто я такая, и я сразу узнаю ее по голосу. Это она обращалась к горожанам по радио во время затопления Нижнего рынка.
– Это Рио, тоже сирена, – представляет меня тетя. – Она сумела оставаться незамеченной до сегодняшнего дня.
– Мы можем послушать, как она говорит? – спрашивает мужчина-сирениус.
– Нет, – решительно заявляет Майра. – Невио хочет, чтобы она поберегла свой голос, так он будет сильнее.
Я вижу, что сирены заинтригованы, но тон, которым отвечает Майра, удерживает их от дальнейших расспросов.
Я – самая молодая сирена на транспорте.
– Так, значит, я – последняя? – шепотом говорю я Майре.
– Насколько я знаю – да, – отвечает она. – Но я думаю, что, если Атлантия уцелеет, появятся и другие.
Нам раздают голубые мантии. На секунду я даже теряю дар речи от такой красоты. Ткань переливчатая, бирюзового цвета с золотыми, серебряными, зелеными, белыми и даже черными нитями. Такое ощущение, что я надеваю на себя океан. Мантия на ощупь старинная, сохранилась еще с лучших времен.
– Сирены надевали их, когда поднимались на поверхность, – объясняет Майра. – Ткань сделана по уникальной технологии нашего мира, теперь секрет ее изготовления уже утерян.
Я продеваю руки в рукава. А еще всем гримируют лица, в том числе и мужчинам-сирениусам. Скулы и контур лица затемняют. Теперь мы напоминаем удивительных остроголовых существ, которых Наверху называют птицами. Я видела их изображения в книгах.
Нетрудно догадаться, что для людей из верхнего мира мы должны выглядеть как сверхъестественные существа, сильные и ни на кого не похожие. Это необходимо, чтобы произвести на них впечатление и подчинить их своей воле.
– А маски нам не нужны? – спрашиваю я. – Разве там безопасно дышать?
– Сегодня мы обойдемся без масок, – отвечает Майра. – Так наши голоса будут сильнее.
Сирены решили соблюдать вежливость. Правда, некоторые держатся настороженно, но большинство смотрят на меня даже с некоторым уважением.
– Дочь Океании – сирена, – говорит одна из них.
Значит, они догадались, кто я.
– Видишь? – улыбается Майра. – Не ты одна почитаешь ее.
Все говорят о моей маме, а я не могу перестать думать о Бэй. Вполне возможно, что она поднялась Наверх именно на этом транспорте.
«Я тоже отправляюсь на поверхность».
Жаль, что здесь нет окон. Мне бы хотелось посмотреть, как это – подниматься Наверх.
– Тебе понравится, – говорит сирена, которая наносит мне на лицо переливающуюся всеми цветами радуги пудру. – Знаешь, что они там думают о нас? – Сирена улыбается. – Люди Наверху полагают, что мы – боги. – Она достает черный карандаш и подводит мне глаза. – Это так опьяняет.
– Настоящая магия, – добавляет другая сирена.
– Откуда вы это знаете? – спрашиваю я. – Кто-нибудь из вас прежде уже бывал Наверху?
И вообще, что им известно об истории мира Внизу, о той женщине, чей голос давала мне послушать через раковину Майра?
Все сирены смолкают.
– Нет, – говорит Майра. – Никто из них никогда не бывал Наверху.
– Но Невио и члены Совета рассказали нам о том, как это будет, и мы готовы, – объясняет еще одна сирена. – После этого люди Атлантии снова нас полюбят. Мы подарим им третье чудо.
Майра улыбается, но улыбка у нее безрадостная. Она не верит в то, что люди Наверху до сих пор думают, будто мы боги. Она не верит в то, что люди Внизу будут нам поклоняться и снова нас полюбят.
Тетя встречается со мной взглядом, а я думаю: «Люди Внизу никогда не узнают о том, что сегодня сделают сирены. Невио попросту им этого не расскажет. Если ничего не выйдет, Атлантия погибнет, а если все получится, наш город продолжит жить своей жизнью. Невио никогда не признает, что спасение Атлантии – заслуга сирен».
– Мир Наверху – это большой остров, окруженный островами поменьше, – говорит Майра. – Док для транспорта расположен на одном из этих маленьких островов. Мы высадимся на платформу и подождем, когда прибудут встречающие.
– Это то же самое место, куда поднялся транспорт с Бэй? – спрашиваю я.
– Да, – кивает Майра. – Это место встречи представителей двух миров со времен Великого Раздела.
– Как все должно пройти? – интересуюсь я.
– Считается, что наши голоса на поверхности звучат еще сильнее, – объясняет сирена с Нижнего рынка; у нее очень чистые, успокаивающие интонации. – Когда мы заговорим, они будут распространяться намного дальше и звучать дольше. Как только мы прикажем что-то, никто не сможет нам противостоять, у жителей верхнего мира не бывает иммунитета против сирен. Если они попробуют уклониться, то наши голоса будут звучать у них в головах даже после нашего возвращения в Атлантию. Наши голоса будут преследовать их повсюду. Вот почему люди когда-то, еще давно, решили не пускать нас Наверх. Но Совет постановил, что теперь для нас пришло время вернуться.
– Кто вам все это рассказал? – спрашиваю я.
– Это знание передавалось из поколения в поколение, – отвечает Майра. – От сирены к сирене.
Если бы я могла быть уверена в том, что она говорит правду. Как бы мне хотелось ей верить. Как бы мне хотелось полюбить ее.
Я задаю следующий вопрос:
– Но если мы действительно способны на такое, как же нам позволили снова подняться Наверх?
– Это Невио все организовал, – говорит Майра.
Дверь в транспорт открывается, и появляется Верховный Жрец собственной персоной. Все сразу замолкают.
Невио проходит перед сиренами, словно мы прислужники в храме, которые выстроились в ряд в ожидании его распоряжений.
– Сирены, – говорит Невио, – наш долг – напомнить людям из мира Наверху об их месте в существующем порядке.
Значит, сиренам известно, кто он. Невио сказал «наш долг», и он произнес это, не скрывая свой настоящий голос.
– Мы должны напомнить жителям этого мира об их обязанности чтить богов. Между прочим, да будет вам известно, члены Совета верхнего мира и сами считают, что люди Наверху стали слишком пренебрегать собственной религией. И они дали согласие на то, чтобы мы поднялись сюда и напомнили здешним обитателям о справедливости Великого Раздела.
Невио смотрит на Майру. Та ему улыбается, но это самая холодная улыбка, какую мне только доводилось видеть.
– Мы тут пытались решить, что нам следует делать: приказывать или убеждать, – говорит одна из сирен. – И еще, как нам лучше говорить: хором или по отдельности?
– Понятно, – отвечает Невио. – Я думаю, надо приказывать. Как иначе мы сможем быть уверены в том, что они нас слушают? Что же касается второго вопроса… Давайте я вас послушаю.
Сирены с готовностью кивают. Давно ли они знают о том, что Невио – один из них? Давно ли они попали под его влияние?
– Что даровано нам, живущим Внизу? – спрашивает Невио, этот могущественный сирениус.
Его голос как мед и кровь, в нем есть мрак и тепло, он золотой от света и полон теней. Это прекрасный и очень страшный голос, он одновременно вдохновляет и парализует. У меня перехватывает дыхание. Невио это замечает и улыбается.
– Долгая жизнь, здоровье, сила и счастье, – отвечают сирены, а я боюсь даже пошевелиться.
Никогда ничего подобного не слышала. Мое сердце наполняет радость. Их голоса так прекрасны, в них чувствуется столько силы. Они – ангелы, которые поют своему богу, в их голосах звучат надежда и вера.
Но их вера направлена не в то русло.
Невио забрал их силу и обратил ее на себя. Неужели сирены этого не понимают?
– В чем проклятие живущих Наверху? – спрашивает Невио.
– Короткая жизнь, болезни, немощь и нужда.
– Справедливо ли это?
– Справедливо. Так предопределили боги во время Великого Раздела. Кто-то должен оставаться Наверху, чтобы человечество могло выжить Внизу.
Они проговаривают все это до конца. И только мы с тетушкой не присоединяемся к общему хору.
– Майра и новая сирена не сказали ни слова, – замечает кто-то, когда ритуал заканчивается.
– Все правильно, – поясняет Невио. – Они получили указание беречь свои голоса. Некоторые сирены, те, которые в отличие от вас не так хорошо подготовлены, могут использовать свой голос только один раз за несколько часов. – Верховный Жрец улыбается. – Но это не значит, что они нам не пригодятся.
Я понимаю, что это оскорбление, а еще понимаю, что Невио лжет. Он знает, что мы с Майрой могущественные сирены. Почему он изображает, будто это не так?
– А теперь, – говорит он, – давайте попробуем по-другому.
На этот раз сирены говорят каждая на свой лад. Они говорят одно и то же, но вразнобой, каждая сирена использует индивидуальную силу своего голоса – они кричат, визжат, поют, шепчут, зовут.
Теперь все звучит совершенно иначе: столь мощный натиск вызывает тревогу и вселяет ужас. У меня словно кости выворачиваются из суставов и скребут друг о друга, мозг зудит и кровь закипает.
– Хором, – выносит свое решение Невио. – Вы будете говорить хором. Вы все хорошо подготовлены и знаете слова ритуала.
Я тоже знаю слова, потому что прежде слышала их в храме, но теперь они, как литания, отпечатались у меня в мозгу.
– Мы готовы, – заключает Невио. – Увидимся на поверхности.
– Разве вы не пойдете вместе с нами? – растерянно спрашивает одна из сирен.
– Я поднимусь сразу после вас на другом транспорте, – успокаивает ее Невио. – Как Верховный Жрец, я должен еще совершить богослужение. Один, на благо нашего общего дела. Но я очень скоро встречусь с вами Наверху. И я благословляю вас.
Невио кивает всем нам и исчезает за дверью транспорта. Как только он уходит, дверь плавно закрывается, и я слышу, как щелкает замок. Теперь, когда дверь закрыта, трудно определить, где ее границы, настолько идеально она сливается со стенами. Внутри не имеется ни ручки, ни замка.
– Теперь обратного пути нет, – говорит одна из сирен. – Дверь закрыта и откроется, только когда мы окажемся на поверхности.
Другая сирена, по виду ровесница моей мамы, садится напротив меня.
– У тебя грим потек, – говорит она, достает платок и вытирает мне щеки.
Похоже, она совсем не удивлена, я даже думаю, что она все понимает. Разве я могла не заплакать от пения сирен, которое было жутким и прекрасным одновременно?
– Мне кажется, все это неправильно, – заявляю я. – К чему этот грим? Нам, наоборот, следует стараться как можно больше походить на людей. И мы должны не приказывать обитателям верхнего мира, а попробовать поговорить с ними. Нам надо умолять людей, убеждать их в том, что они сами хотят этого. Будет лучше, если мы сперва используем свои голоса, а потом позволим им самим сделать выбор. Тогда люди Наверху не будут нас ненавидеть.
Сирены смотрят на меня так, как будто я говорю на каком-то незнакомом им языке.
– Это твоя идея, Майра? – спрашивает одна из сирен. – Очень на тебя похоже.
– Не понимаю, почему Верховный Жрец и Совет вообще позволили тебе пойти с нами, – с нескрываемым презрением говорит мужчина-сирениус моей тете.
Я ушам своим не верю. Как он может так пренебрежительно обращаться к Майре? Неужели не знает, на что она способна?
– Потому что я могущественная сирена, – отвечает ему Майра. В ее голосе нет злости, только грусть. – И Верховный Жрец, и члены Совета знают об этом. До сегодняшнего дня я всегда была нужна им живой.
До сегодняшнего дня? Что Майра имеет в виду?
Почему она постоянно чего-то недоговаривает?
Я вспоминаю то, что она сказала мне раньше: «Сейчас Верховный Жрец как раз беседует с остальными сиренами. Он рассказывает им о том, что мы последний шанс Атлантии. Видишь ли, Рио, мы отправляемся Наверх, чтобы напомнить людям из того мира об их месте в этой жизни и о нашем тоже. Невио скажет сиренам, что люди Наверху устали поставлять нам все необходимое и решили положить этому конец. Верховный Жрец скажет им, что наша миссия жизненно важна для Атлантии. И это чистая правда».
Ну и о чем же моя тетя умолчала? Любопытно, что Майра не упомянула о том, что Невио рассказал сиренам всю правду. Она только заметила, что эта миссия и впрямь жизненно важна для Атлантии.
Что-то здесь не так, но я не могу понять, что именно. А вот Майра наверняка все знает. Знает и скрывает от меня.
Это просто невыносимо. Я встаю и иду в противоположный конец транспорта.
Майра идет за мной.
– Прибереги свои слезы и гнев, Рио, – говорит она. – И то и другое понадобится тебе, когда мы окажемся на поверхности.
– Почему я должна верить хотя бы одному твоему слову?
– Потому что я была нужна твоей маме. И твоей сестре тоже. Поверь, когда я говорю это, я не обманываю тебя.
Майра вытягивает из рукава за уголок лист бумаги. Я знаю, что там написано.
Это письмо от Бэй.
– Сестра просила меня передать тебе это письмо только в том случае, если ты попытаешься бежать Наверх, – говорит Майра.
Я выхватываю у нее письмо, прежде чем она успевает произнести еще хоть слово.
Рио, если ты читаешь это письмо, значит я ушла Наверх и у меня получилось сохранить свое решение в секрете от тебя.
И еще это означает, что ты пытаешься сбежать Наверх. Я знаю тебя. Я знаю, что ты не сдашься, пока не найдешь способ это сделать. Но ты должна остаться Внизу.
Не знаю, с чего начать, но в любом случае я должна рассказать тебе все, чтобы ты поняла, почему тебе надо остаться.
Наша мама буквально за несколько недель до смерти сказала мне, что ты никогда не сможешь уйти Наверх. Возможно, она начала подозревать, что ты всегда об этом мечтала. Она рассказала мне историю сирен. Раньше они действительно поднимались Наверх, но уже давно, не одно поколение, им это запрещено. Люди Наверху ненавидят сирен, Рио, они убьют тебя, как только узнают, кто ты. Ты думаешь, что сможешь свободно говорить Наверху? Не больше, чем Внизу.
Я спросила маму, почему она не рассказала тебе об этом. Она ответила, что боялась разбить тебе сердце.
А спустя несколько недель она умерла. И после этого я могла думать лишь об одном (если не считать размышлений относительно того, кто убил нашу маму) – как уберечь тебя.
Поэтому, Рио, я и заставила тебя пообещать, что ты останешься Внизу. А для себя решила, что, когда придет время, поднимусь Наверх сама. Я не хотела покидать Атлантию, но это был лучший способ защитить тебя – гарантия того, что ты никогда не уйдешь в мир Наверху. Я должна была хранить свой план в тайне от тебя. До чего же мне было тяжело. Ты же знаешь, мы никогда ничего не скрывали друг от друга.
Но я не оставляю тебя в одиночестве.
Я передаю Майре это письмо, а еще кое-какие деньги, на всякий случай, вдруг они тебе зачем-нибудь понадобятся.
Майра присмотрит за тобой, проследит, чтобы ты была в безопасности. Теперь, когда мамы больше нет, держись рядом с ней.
Мне очень жаль, Рио, но я должна уйти ради тебя.
Люблю тебя,
Бэй.
От злости и боли у меня сжимается горло, даже сглотнуть тяжело.
Бэй с мамой сроду были такими. Вечно меня оберегали.
– Они всегда тебя недооценивали, – говорит Майра.
Я не хочу ее слушать. Я все еще злюсь на нее. Она должна была передать мне это письмо до того, как я отправлюсь Наверх. А теперь я заперта в транспорте, и отсюда уже не выбраться.
– Ты меня обманывала, – возмущаюсь я. – Как я могу тебе верить?
– Я обманываю, только когда это необходимо, – отвечает Майра. – Но то, что я сказала тебе сейчас, – правда. Твоя мама и сестра любили тебя, но они никогда не понимали, какими возможностями ты обладаешь. А я понимаю.
Я слышу, как открывается дверь. Сирены удивлены.
– А я думала, что, после того как дверь закроется, сюда уже никто не войдет, – недоумевает одна из них.
– Точно, нам именно так и говорили, – соглашается другая.
– Интересно, может, кого-то из нас решили выпустить? – предполагает третья.
Но это не так.
Дверь открывается. Стражи порядка бдительно следят, чтобы никто из нас не смог выйти. Они не собираются никого выпускать – наоборот, они привели еще одного человека.
Это Тру.
Транспорт начинает движение.
