Глава 20
Невио изумленно смотрит на меня.
– Но это невозможно, – заявляет он. – Ты же кровная родственница Майры.
– И тем не менее она сирена, – подтверждает Майра. – Ты слышал ее.
Невио продолжает смотреть на меня. Потом он улыбается.
– Отведи Рио в мой кабинет, – говорит он и выходит из комнаты, а мы с тетей остаемся одни.
– Почему именно сейчас? – спрашиваю я, как только за Невио закрывается дверь.
Я спрашиваю своим фальшивым голосом, а это не просто, после того как я воспользовалась настоящим.
Майра берет меня за руку. Я пытаюсь вывернуться, но хватка у нее крепкая.
– Так, хорошо, – кивает Майра. – Продолжай и дальше говорить своим старым голосом. Настоящий побереги. Он тебе еще понадобится Наверху.
А потом нас догоняют стражи порядка, и Майра меня отпускает.
Я думала, что они отведут нас в кабинет Невио в храме, но вместо этого нас ведут по длинному коридору к другой двери. Значит, у Невио есть также кабинет и в одном из зданий Совета. Маме тоже предлагали такой, но она никогда им не пользовалась. Ей нравилось делать всю работу в храме.
Страж порядка распахивает перед нами дверь, а я стою с открытым ртом и не могу сдвинуться с места.
Вот это кабинет! Я в жизни еще ничего подобного не видела. Инкрустированный стол просто громадный, а все стены обшиты деревянными панелями. У меня такое ощущение, что я стою внутри дерева, в самой сердцевине, и мне это не нравится.
– Мы должны взять ее с собой Наверх, – говорит Майра.
– Мне следовало догадаться. – Невио обходит меня кругом. – Этот невыразительный голос – явный признак того, что человек что-то скрывает. – Он смеется, вот уже действительно противный звук: в нем есть злость и высокомерие, но нет ни капли веселья. – Давно ты узнала?
– Недавно, – отвечает тетя. – Я услышала Рио в храме в тот день, когда ее сестра ушла Наверх.
– И скрыла это от меня?
– Скрыла, – признает Майра.
– Еще кто-нибудь тебя слышал? – спрашивает меня Невио.
– Джастус слышал, – говорит Майра.
– Джастус, – повторяет Невио с таким пренебрежением в голосе, словно Джастус – пустое место. – Больше никто?
Верховный Жрец с высокомерным видом расхаживает по кабинету, Майра хладнокровно предает меня, и оба не обращают на меня никакого внимания. Я сказала им, кто я, но ничего не изменилось…
– Еще тот парень, с которым Рио везде ходила, – говорит Майра, и я вскидываю голову. – Его зовут…
– Хватит! – Я не сдерживаю себя и говорю это в полную силу.
На одну очень, очень долгую секунду они оба действительно замолкают, а Невио к тому же перестает ходить по кабинету.
Потом Майра заканчивает фразу:
– Тру Бек.
Нет. Только этого еще не хватало. Как она узнала?
– Впечатляюще, – говорит Невио.
Верховный Жрец разглядывает меня так, словно я не живой человек, а какая-нибудь необычная статуэтка или строчка из священной книги, которую следует расшифровать.
– Она сказала нам: «Хватит!» – и мы подчинились. Сколько это продолжалось? – спрашивает он Майру.
– Со мной – несколько секунд, – отвечает она. – А с тобой?
– Столько же, – кивает Невио.
Выходит, я на несколько секунд подчинила их обоих своей воле.
Невио разглядывает меня и что-то прикидывает в уме. Изменил свое решение на мой счет? Хотя с какой стати он должен это решать. Он ничего не решает.
– Я ухожу Наверх, – говорю я своим настоящим голосом.
Я всегда это знала, с тех самых пор, как только начала думать и чувствовать. Теперь, когда я произнесла это вслух и услышала свой голос, у меня не осталось никаких сомнений. Майра осуждающе качает головой. Она не хочет, чтобы я понапрасну растрачивала свой голос. Но для чего я должна его беречь? Почему теперь это вдруг стало так важно? И я повторяю:
– Я ухожу Наверх.
– Хорошо, – соглашается Невио и обращается к Майре: – Позаботься обо всем. Как только они пришлют транспорт, мы уходим.
Стражей порядка нигде не видно. Здания Совета соединяют петляющие проходы. Раньше я видела их только снаружи – оштукатуренные стены песочного и карамельного цвета и очень красивая лепнина.
– Я знаю: ты меня ненавидишь, – произносит Майра, когда мы с ней идем по коридору.
Я не собираюсь это отрицать.
– Ты говорила, что у меня будет выбор.
– Наше время заканчивается, – поясняет Майра. – Если ты не уйдешь с нами сейчас, то останешься Внизу навсегда. И потом, ты ведь сама приняла окончательное решение: ты только что произнесла это вслух. И очень хорошо. Потому что против твоей воли это не сработает.
– Что не сработает? – спрашиваю я. – Что я должна буду сделать Наверху? Зачем ты рассказала Невио о Тру?
Майра не отвечает. Она притягивает меня к окну в одном из длинных коридоров:
– Посмотри. Здесь все разваливается.
Площадь затопило. Не очень сильно, всего на несколько дюймов. Это так красиво, просто глаз не оторвать. Площадь блестит, как озеро на картинах, где был запечатлен мир еще до Великого Раздела. Голые серебристые деревья отражаются в воде, и кажется, что их стало в два раза больше: одно дерево в воде, а второе – над водой.
– Еще одна проблема, – говорит Майра. – Началось вчера вечером. Небольшая течь, вода поступает медленно, но мы пока не в силах ни залатать дыру, ни осушить площадь.
– Как ты можешь работать с Невио? – возмущаюсь я. – Он ведь был среди членов Совета, которые убили нашу маму.
– Рио, ты ведь знаешь, кто он.
Значит, и Майре тоже известно, что Невио – сирениус. Ну что же, меня это не удивляет.
– Да, знаю, – отвечаю я, не скрывая ненависти. – И еще я знаю, что ты дала Невио раковину. Я видела ее в сейфе у него в кабинете. Ты – предательница и его соучастница.
– Я никогда не разговаривала с Невио таким способом, – говорит Майра. – Кроме тебя, я разговаривала через раковину только с одним человеком, со своей сестрой Океанией.
За окном стражи порядка подсказывают людям, как обойти затопленную площадь. Майра прикасается к стене возле окна, а я думаю: интересно, есть ли и в этих стенах голоса?
– Та раковина, которую ты нашла в его кабинете, она была белая? – спрашивает Майра.
– Да.
– Через эту раковину мы переговаривались с Океанией. Уже ближе к концу, когда они начали за ней следить, – объясняет тетя. – Раковина была с ней, когда ее отравили. Никогда не забуду, как сестра шептала мне о том, что они сделали. А потом наступила тишина. – Глаза у моей собеседницы сухие, но голос звучит прерывисто и печально. – Невио забрал у нее раковину, перед тем как она убежала. Он понимал, что раковина непростая, но не знал, для чего она служит и как ею пользоваться. Думаю, что Невио не видел, как Океания говорит в раковину. Так что неудивительно, что он оставил ее у себя. Невио не любит загадки.
– Мама пыталась оградить тебя от опасности, – говорю я. – Но ты ничего для нее не сделала. Хороша сестра!
Майра отворачивается от воды, а я делаю шаг назад. Впервые я замечаю, как они с мамой похожи. У мамы тоже бывали такие усталые глаза, но сейчас Майра кажется мне вконец измотанной.
– Мне надо, чтобы ты на секунду забыла обо всем и сделала то, что умеешь делать лучше всего, – просит Майра. – Просто послушай.
– Тебя?
– Город.
И я слушаю. Против своей воли, но слушаю. Атлантия больше не кричит, она дышит, как ребенок, который очень долго плакал и выплакал все слезы, а теперь совсем обессилел и только тихонько всхлипывает. Я слушаю звуки Атлантии и смотрю на нее в окно: цветные дома, металлические заклепки, серебристые деревья, небо и люди, такие уверенные в том, что боги им благоволят.
– Когда я впервые тебя услышала в тот день в храме, – говорит Майра, – то поняла, что нам без тебя не обойтись. Я поняла, какой могущественной ты можешь быть. Тебе приходилось скрывать свой голос, а это значит, что, когда ты заговоришь в полную силу, ты будешь обладать неограниченной властью, которую мы все успели утратить.
– А мама знала об этом? – спрашиваю я.
Может, она пыталась не только спрятать меня, но и сделать сильнее?
Майра улыбается:
– Да, конечно. Правда, если заставлять сирену скрывать свой голос, это может привести к обратному эффекту. Если ребенок недостаточно силен, это может его уничтожить.
Вот это я ненавижу в Майре больше всего. В тот момент, когда она говорит о чем-то, что я отчаянно хочу узнать, она дает мне страшные ответы на вопросы, которые я никогда и не думала ей задавать.
– Я долго ждала, когда ты примешь решение, – говорит Майра. – Но больше я ждать не могу. Время на исходе. Если ты к нам присоединишься, у нас может все получиться. Мы очень вовремя тебя нашли. – Она качает головой и печально улыбается. – Как могла Океания так долго скрывать тебя от меня, своей родной сестры? Особенно после того, как мы снова стали друзьями, уже ближе к концу, когда она рассказала мне обо всем остальном?
Майра говорит о моей маме, я слышу в ее голосе нежность, и это просто невыносимо.
– Не говори о ней.
– Ты не позволяешь мне говорить о своей родной сестре? – В глазах тетушки вспыхивают недобрые искры, но она сдерживается и не повышает голос. – Хорошо. Тогда давай продолжим беседовать о тебе и твоем невероятно полезном голосе. Он такой чистый и нетренированный. Самый сильный голос из всех, что я слышала.
Это никак не может быть правдой.
– Но Верховный Жрец… – начинаю я.
Майра качает головой:
– Невио не такой сильный, как ты. Но у него необычный талант, я никогда не слышала, чтобы кто-нибудь из нас мог маскировать свой настоящий голос так, как это делает он. Все в мире постепенно меняется. Верховный Жрец способен прятать и использовать свой голос. Ты и я из одного рода, и мы можем манипулировать не только людьми, но и неодушевленными предметами. Похоже, даже чудеса со временем приобретают новые качества.
Тут я полностью с ней согласна. Взять, например, летучих мышей. Их крылья в Атлантии стали голубыми, как стекло и вода. Они изменились, чтобы соответствовать новой среде обитания. А теперь мыши умирают.
– Сейчас Верховный Жрец как раз беседует с остальными сиренами, – продолжает Майра. – Он рассказывает им о том, что мы – последний шанс Атлантии. Видишь ли, Рио, мы отправляемся Наверх, чтобы напомнить людям из того мира об их месте в этой жизни и о нашем тоже. Невио скажет сиренам, что люди Наверху устали поставлять нам все необходимое и решили положить этому конец. Верховный Жрец скажет им, что наша миссия жизненно важна для Атлантии. И это чистая правда.
– Атлантия погибнет без нас?
– Да, – кивает Майра. – Так и будет. Две недели назад нам перестали поставлять продукты, и наши склады почти опустели. Город разрушается, а у нас нет материалов, чтобы его ремонтировать.
Майра не использует свой голос, чтобы убедить меня. Ей это и не нужно. По-моему, она говорит вполне разумные вещи, я только не могу понять, почему люди Наверху так долго терпели. Я вполне допускаю, что они могут нас ненавидеть. Почему они должны заботиться о том, чтобы мы жили лучше их самих? А еще у меня такое ощущение, как будто Майра чего-то недоговаривает. Я уверена в этом.
– Они хотят забрать Атлантию себе? – спрашиваю я. – Им нужен наш прекрасный город?
– Они хотят нашей смерти. – Майра говорит очень тихо, ее голос звучит так, как звучал в раковине. – Это они установили мины, чтобы мы не могли подняться на поверхность. Им безразлична судьба Атлантии.
Значит, Джосайя меня обманывал либо сам не знал правду. Люди из мира Наверху установили в воде мины, чтобы никто из нас не смог бежать из Атлантии.
Им плевать на нас и плевать на наш город.
Я всегда хотела уйти из Атлантии, но я никогда не хотела, чтобы она погибла.
Храм с деревянными дверями цвета морской волны и ржавые петли на этих дверях. Площадь, которая теперь блестит от воды. Боги на ветках деревьев и листья, которые мы так заботливо прикрепляли обратно; дома, выкрашенные в розовый, голубой, белый и оранжевый цвета. Шахтные отсеки, чудесные дроны, темная «Комната океана» и кусочки металла, поблескивающие в «Комнате неба». Заостренные носы и гладкие корпуса гондол, их плавное движение по каналам. Жрецы в мантиях одного цвета и советники в мантиях другого. Рабочие, которые бросают золотые монетки в пруды желаний, и дети, которые, распевая песни, быстро бегут через площадь, широко раскинув в стороны руки.
И Тру. Ну конечно же, Тру.
– Все это мы можем потерять, – заключает Майра. – Нам нужно, чтобы ты была с нами. Ты пойдешь с нами, Рио?
Она так задает этот вопрос, что я могу дать на него только один ответ.
