ГЛАВА 50

При виде Чудища мое сердце наполняется такой радостью, что я всерьез боюсь, как бы оно не лопнуло. Он сует мне в руки что-то обернутое в кожу. На его накидке цвета д'Альбрэ, и это дает нам некоторый выигрыш во времени.

Пользуясь тем, что его широкая спина заслоняет меня от посторонних глаз, я торопливо потрошу сверток… Мои ножи! Пристегивать ножны нет времени, и я втыкаю клинки в ткань своей юбки, надежно, чтобы не вывалились.

— Тащи ее сюда! — кричит капитан де Люр.

Я уже полностью вооружена, и зубы Чудища сверкают в свирепой улыбке.

— Срежь-ка с меня эту накидку. Не хочу оскорблять своего Бога, сражаясь в цветах д'Альбрэ.

Кто бы говорил! Я мигом выполняю его просьбу. Чудище стряхивает ненавистные обрывки и вытягивает из ножен длинный меч. В первое мгновение присутствующим кажется, что он намерен расправиться со мной. Но он лишь спрашивает:

— Готова?

— Тебя только и ждала!

Он вновь улыбается, поворачивается к людям д'Альбрэ…

И понеслось!

Капитан де Люр делает шаг в нашу сторону… негромко шипит разрываемый воздух, капитан закатывает глаза и валится врастяжку. На пол со стуком падает небольшой, но увесистый камень.

Янник!

Мой любимый издает леденящий кровь боевой клич: им овладело боевое неистовство.

Я для начала бью ближайшего противника ногой в живот, так чтобы перемешалось все внутри. В каждой руке у меня по ножу. В зале волнами плещется ненависть, но что она против любви, пылающей в моем сердце? Любовь играет во мне и мчится по жилам, выжигая усталость и скорбь, напитывая мою кровь поистине божественным светом.

Я больше ничего не боюсь. Я — это я, уж какая есть, и я делаю то, ради чего пришла в сей мир.

Люди д'Альбрэ успели опомниться, они наседают на Чудище. Тот легко выдерживает напор, только мечи громыхают так, что ушам больно.

Вот на меня с мечом бросается очередной воин. Я ныряю под удар так легко, словно упражняюсь с Аннит, прохожу его защиту и втыкаю нож в горло. Он еще не начал валиться, а я уже встречаю другого. Но этот другой видел, что я сделала с предыдущим, и норовит поразить снизу. Ах так?! Я перехватываю нож и бросаю, он попадает в глаз, воин падает на колени.

На смену сраженному спешат еще двое. Время замедляется, точно капля меда, стекающего с ложки. Я уклоняюсь и отбиваю удары, не посвящая этому сознательной мысли. Я двигаюсь точно бесплотная и невозмутимая тень. Я исцелилась. Я обрела смысл жизни. Со мной божественная благодать, дарующая неизъяснимую радость.

Краем глаза я вижу, что Чудище, полностью захваченный боевым исступлением, расшвыривает стражу, точно плуг — весеннюю землю. Воистину мы с ним дети богов, выкованные в муках нашего прошлого, наделенные щедрыми дарами наших отцов!

Сколько длится бой, даже не знаю. Я медленно, словно всплывая в глубоком колодце, возвращаюсь к обычному восприятию. Наконец можно взять передышку; я как перчатка, снятая с руки. Половина людей д'Альбрэ лежат мертвыми, однако другие и не думают отступать. Более того, кто-то побежал за подкреплением.

Ножи у меня кончились, и я хватаю меч павшего воина. Чудище тяжело дышит рядом со мной.

Теперь глаза у него почти вменяемые. Он хочет что-то сказать мне… И в это время огромный замок до основания сотрясается от взрыва!

Земля смещается под ногами, впечатление такое, словно поблизости бабахнула сразу дюжина пушек.

Чудище хватает меня за руку и тащит к двери.

— Что это было? — спрашиваю на бегу.

— Лазаре с угольщиками.

— Они здесь?

— Лазаре решил, что отвлекающий маневр нам не повредит. А еще не следует оставлять арсенал герцогини в руках у врагов, чтобы воевали с ней ее же оружием.

Мир вокруг нас содрогается вновь.

— А девочки где?

— У бригантинок. Аббатиса поклялась, что выдаст их только мне, или тебе, или личному представителю герцогини.

Мы припускаем во всю прыть. Воины бросаются в погоню.

У парадной двери замка жмутся слуги. Они заглядывают внутрь и обеспокоенно шепчутся, но никто не пытается остановить нас.

Выскочив во двор, я моргаю от яркого солнца. Повсюду мечутся воины, они пытаются сообразить, откуда бьют пушки, и не понимают, что это подрывают их собственную артиллерию. Пользуясь всеобщим смятением, Чудище направляется к восточным воротам. Погоня еще не выплеснулась наружу, и в надежде сбить ее с толку мы не бежим, а просто торопливо идем. Однако уловка не удается — Чудище на голову выше любого из обитателей замка, а мое алое платье и вовсе выделяется ярким пятном. Кроме того, во дворе сплошь люди д'Альбрэ, а им отлично известно, что наше бегство может очень дорого обойтись тем, кто нас упустит. Они оставляют поиски неведомых нападающих и бегут к воротам, отрезая нам путь.

Чудище даже не сбивается с шага, лишь меняет направление и несется к лестнице, что ведет на стену. Я не догадываюсь, что он задумал, просто бегу рядом, слепо доверяя ему. Сзади топот и крик.

Я оборачиваюсь и вижу, что прибежали стрелки, они уже выстраиваются посредине двора.

На наше счастье, лестница крытая, что дает нам некоторую защиту от стрел, и вдобавок узкая: воины смогут подниматься разве что по двое.

Тем не менее, выскочив наверх, я сразу понимаю: дальше бежать некуда. Вопросительно оглядываюсь на Чудище, но он молча бежит вперед по стене, пока мы не достигаем самой дальней башни, нависающей над рекой.

Сзади и снизу вновь кричат. Я вижу, как стрелки заряжают арбалеты. Чудище останавливается и поворачивается ко мне.

— Надо прыгать, — говорит он.

Я смотрю вниз, на вспухшую стремительную реку:

— Там смерть…

Он спрашивает:

— На мне есть метка?

Я бросаю взгляд на его лицо и с облегчением убеждаюсь, что темной тени не видно.

— Нет, — отвечаю недоуменно.

— Значит, выберемся. Доверься мне!

Он протягивает руку. Мимо со свистом проносится три стрелы разом.

Воины уже лезут по лестнице. Скоро они выберутся на стену, и у них тоже есть арбалеты.

Я хватаю протянутую руку Чудища. Мой любимый расплывается в широченной улыбке. В этот миг он почти прекрасен. Рыцарь подносит мою руку к губам и целует.

— Не выпускай, — наставляет он. — И работай ногами, чтобы побыстрее отдалиться от стены.

Я киваю. Вместе мы отходим на несколько шагов от края, чтобы взять разбег. Поглубже вдыхаем — надо хорошенько наполнить легкие воздухом. Как раз в это время на стене появляется самый первый преследователь. В руках у него арбалет, и на таком расстоянии он не промахнется.

Мы срываемся с места и прыгаем.

Рядом вверх несется стена. Мы крепко держимся друг за друга и вовсю размахиваем свободными руками и ногами, надеясь миновать отмель. На лице Чудища безумная улыбка. Он как будто надеется сохранить нам жизнь одним лишь напряжением воли.

А потом — страшный удар обо что-то холодное, отчего у меня лязгают зубы, а воздух с шумом вырывается из легких. Вода смыкается над головой…