ГЛАВА 45
Тяжело дышащие Селена и Нокс опустили мечи. Главный королевский оружейник крикнул пятерым претендентам, что им разрешается подойти к столу, где стояли кувшины с водой. Завтра — последнее испытание. Селена старалась держаться подальше от Кэйна и, когда тот направился к дальнему концу стола, следила за каждым его движением. Оценивала мускулы, рост, разворот плеч. Все это было следствием силы, похищенной им у убитых претендентов. А черное кольцо на его пальце — оно тоже каким-то образом связано с его жуткими способностями?
— У тебя что-то случилось? — спросил Нокс, подходя к ней.
Кэйн, Могила и Ренальт, встав в кружок, шумно пили воду и переговаривались.
— Ты сегодня малость… ну, как бы не здесь, — пояснил Нокс.
Где, у кого научился Кэйн вызывать риддерака и что это за черная пустота, из которой тот вылез? Победить в состязаниях — единственная цель Кэйна? Или риддерак был ему нужен еще для каких-то гнусных дел?
— Ты и сейчас о чем-то думаешь. О чем? — не отставал Нокс.
Усилием воли Селена заставила себя не думать о Кэйне.
— Ты что-то спросил?
Нокс глуповато улыбался.
— Теперь я понимаю, почему ты не здесь. Наверное, в мыслях ты по-прежнему на том балу и наслаждаешься вниманием принца.
— Не твое дело, — огрызнулась Селена.
— Прости, я это так. Конечно, не мое, — согласился Нокс, примирительно подняв руки.
Селена молча подошла к столу, взяла кувшин, налила себе кружку, не налив вторую для Нокса.
— А шрамы на твоей правой руке совсем свежие. Откуда? — наклонившись к ней, спросил любопытный воришка.
Селена спрятала руку в карман.
— Не твое дело, — повторила она, сердито посмотрев на Нокса.
Его такой ответ не устроил. Он схватил Селену за руку и прошептал:
— Помнишь, ты прислала мне записку с предупреждением, чтобы я никуда не выходил? А твои шрамы очень похожи на следы укусов. Говорят, Верина и Ксавьера растерзал какой-то зверь… Ты ведь что-то знаешь, — добавил он, щуря серые глаза.
Селена оглянулась на Кэйна. Тот как ни в чем не бывало перебрасывался шутками с Могилой.
— Нас осталось всего пятеро, — сказала она. — А завтра, когда кончится последнее испытание, будет четверо. Гибель Верина и Ксавьера никакая не случайность. Если помнишь, их обоих убили за два дня до испытания.
Селена вырвала руку.
— Будь осторожен, — сердитым шепотом добавила она.
— Расскажи мне все, что знаешь, — потребовал Нокс.
«Расскажи тебе все, и ты сразу назовешь меня сумасшедшей», — подумала Селена.
— Вот что я тебе скажу. Если ты еще не разучился соображать, убирайся из замка, и поскорее.
— Почему? — удивился Нокс и покосился в сторону Кэйна. — О чем ты?
Брулло допил воду и пошел туда, где оставил меч. Это означало конец перерыва и возобновление занятий.
— Я вот о чем. Будь у меня другой выбор… если б мне не пришлось выбирать: либо эти состязания, либо смерть… я бежала бы отсюда без оглядки и, скорее всего, была бы уже на другом краю Эрилеи.
— Опять ничего не понимаю, — признался Нокс, растирая затекшую шею. — Почему у тебя нет выбора? Я знаю, у тебя с твоим отцом нелады, но ведь он…
Селена выразительно посмотрела на него.
— Значит, ты — вовсе не похитительница драгоценностей? — вдруг спросил Нокс.
Она покачала головой. Нокс опять взглянул в сторону Кэйна.
— Кэйн это тоже знает? Потому он все время и пытается тебя поддеть, чтобы ты показала, кто ты есть на самом деле?
Селена кивнула. Что особенного, если Нокс об этом узнает? У нее сейчас есть заботы поважнее. Например, как дожить до завершающего поединка. Или как остановить Кэйна.
— Но тогда кто ты? — не мог угомониться Нокс.
Селена закусила нижнюю губу.
— Ты говорила, отец отправил тебя в Эндовьер. А потом принц поехал туда за тобой и привез в замок.
Говоря это, Нокс вдруг взглянул на ее спину. Вот они, свидетельства. Воришка не дурак, сумеет сложить головоломку.
— Понимаю, — ошеломленно прошептал Нокс. — Ты была в Эндовьере, но не в том. На каторге. На соляных копях. Потому ты и была похожа на жердь, когда я впервые тебя увидел.
Брулло вышел на середину зала и громко хлопнул в ладоши.
— Отдохнули — и за работу! Живее!
Нокс и Селена оставались возле стола. Глаза воришки округлились. Он догадался!
— Так значит, ты была… рабыней в Эндовьере?
Отпираться бесполезно. Нокс достаточно смышленый парень. Селена кивнула.
— Постой. Но ты же совсем девчонка. Что же ты успела натворить, если…
Нокс заметил стоящих неподалеку Шаола и нескольких караульных, но своих расспросов не прекратил.
— А я слышал где-нибудь твое настоящее имя? Я должен был его слышать.
— Да. Когда меня туда сослали, мое имя знали все.
Селена видела, как перрантский вор морщит лоб, перебирая в памяти все имена, так или иначе связанные с Эндовьером. Потом он понял. Ужаснулся. Отодвинулся от нее.
— Неужели это ты?
— Представь себе. Все удивляются. Почему-то люди думают, что я гораздо старше.
Нокс провел рукой по слипшимся темным волосам.
— Значит, тебе либо становиться королевской защитницей, либо — назад в Эндовьер?
— Да. Потому я и не могу сбежать из замка.
Брулло прикрикнул на них, требуя кончить болтовню и возобновить упражнения.
— И потому я советую тебе поскорее убраться отсюда.
Селена вытащила руку из кармана и показала Ноксу шрамы.
— Ты верно угадал. Это следы укусов. Меня укусило… Я даже не знаю, какими словами рассказать о том существе, а если бы и знала, ты бы мне не поверил. Учти: нас осталось всего пятеро. Завтра — последнее испытание. Это значит, что ночью мы можем опять кого-то недосчитаться.
— Я тебя всегда понимал, а сегодня ты как будто на чужом языке говоришь, — признался Нокс, по-прежнему не отваживаясь приблизиться к Селене.
— Тебе и не обязательно понимать. Главное — прислушайся к моему совету. Тебе же намного проще, чем мне. Я кое-что слышала о твоем благодетеле. Он человек слова. Раз он обещал, возвращение в тюрьму тебе не грозит. Давай смотреть на вещи здраво: королевским защитником тебе все равно не стать, даже если ты и окажешься в последней четверке. Поэтому тебе лучше всего исчезнуть из замка сегодня же.
— Ты считаешь, мне незачем знать, кто убивал претендентов?
Селене вспомнились черные зубы и зловоние риддерака, и она с трудом удержалась, чтобы не поморщиться.
— Да, я так считаю, — ответила она, стараясь говорить как можно убедительнее. — Это тебе ничего не даст. Просто поверь мне, поверь моему предостережению. Я вовсе не собираюсь обманывать тебя, чтобы избавиться от соперника.
Что уж там прочел Нокс на ее лице, только плечи его понуро опустились.
— Все это время я считал тебя милой девушкой из Бельхэвена, которая и драгоценности стала воровать больше от скуки, чтобы привлечь к себе внимание вечно занятого отца. Мне и в голову не могло прийти, что ты «королева дна». — Нокс грустно улыбнулся. — Спасибо, что предупредила. Ведь могла вообще ничего не говорить.
— Ты был единственным, кто принимал меня всерьез, — сказала Селена, тепло улыбнувшись в ответ. — Меня удивляет, что даже сейчас ты поверил моим словам.
Брулло рявкнул на них, и они побрели в свой угол. Селена поймала суровый взгляд Шаола. Наверняка потом будет расспрашивать.
— Селена, сделай мне одолжение, — попросил Нокс.
Ей было очень странно услышать свое имя из его уст.
— Оторви Кэйну голову, — прошептал он, наклонившись к ее уху.
Сказав это, Нокс злорадно улыбнулся. Селена ответила ему такой же улыбкой и кивнула.
Ранним вечером, не сказав никому ни слова, Нокс покинул замок.
Часы пробили пять. Кальтена отчаянно боролась с желанием повернуть обратно, лечь в постель и заснуть. Ей казалось, что опиум скопился у нее внутри и теперь струился изо всех пор. Закат окрашивал коридоры замка в красные, оранжевые и золотистые тона, смешивая их в самых невообразимых сочетаниях. Перангон попросил ее быть сегодня на обеде в Большом зале. Зная, что ей предстоит отправиться в людное место, она бы не позволила себе курить опиум. Но проклятая головная боль, донимавшая ее с утра, становилась все невыносимее.
Коридор, по которому она брела, казался уходящим в бесконечность. Кальтена старалась не замечать попадавшихся ей по пути придворных и слуг и смотрела только на игру солнечных пятен. Но навстречу ей, подминая собой золотистые и оранжевые блики, двигалось что-то черное, похожее на столб. Столб слегка колыхался, разбрызгивая тени, и они оседали на окнах, стенах и потолке, словно капли чернил.
Кальтена хотела прочистить горло, но обнаружила, что ее язык налился свинцовой тяжестью и стал совершенно сухим.
С каждой секундой столб становился все больше и выше. В ушах Кальтены стучало, но это были не молотки головной боли, а стук ее сердца. Конечно, это все из-за опиума. Она превысила свою обычную порцию и сделала больше затяжек, чем полагалось. К стуку сердца примешался другой звук — шелест крыльев.
Черный столб оказался Кэйном. Кальтена могла поклясться, что видела — пусть всего мгновение, — но видела каких-то страшилищ, кружащих над ним. Ей показалось, будто они чего-то ждут. Ждут. Ждут…
— Мое почтение, госпожа Кальтена, — поклонившись, произнес Кэйн и прошел мимо.
Она не ответила. Сжав потные ладони, побрела дальше. Постепенно хлопанье крыльев стихло, а к тому моменту, когда Кальтена уселась рядом с герцогом за стол, встреча в коридоре начисто выветрилась из ее памяти.
Селена коротала вечер, играя в шахматы с Дорином. Вспоминая, как они целовались после бала, она думала, что это было не таким уж плохим занятием. Очень даже хорошим, если бы Селена не лукавила с собой. Но сегодня принц и словом не обмолвился о тех поцелуях. Не спросил он и про шрамы на правой руке, а если бы и спросил, она бы ни за что не рассказала ему про риддерака. Ни сейчас, ни даже через миллион лет. При всех симпатиях к Дорину Селена помнила, чей он сын. Если принц расскажет отцу о «знаках судьбы» и Вратах Вэрда… При одной этой мысли у нее леденела кровь.
Да, она помнила, чей он сын. Однако сейчас, глядя на лицо Дорина в отсветах каминного пламени, она не находила в принце ни малейшего сходства с отцом. Он добр и умен. Возможно, чуть надменен… Быстроногая ткнулась ей в лодыжку, и Селена пальцем ноги почесала щенка за ухом.
Ей казалось, что, вкусив ее, принц быстро охладеет к ней и увлечется какой-нибудь новой женщиной.
«Ну что ты выдумываешь? — мысленно оборвала себя Селена. — Четверть часа поцелуев — какое же это „вкушение“?»
Дорин передвинул свою королеву.
— Вы уверены, что это правильный ход? — спросила Селена и засмеялась.
Принц пожал плечами. Тогда Селена двинула свою пешку по диагонали и легко взяла его королеву.
— Черт! — крикнул Дорин и с досады по-мальчишечьи топнул.
— Будем считать, что вы не подумали, — сказала Селена, подавая ему фигуру. — Поставьте ее на место и выберите другой ход.
— Нет. Я играю как мужчина и принимаю поражение!
Они оба засмеялись, но смех быстро стих. Селена еще продолжала улыбаться, когда принц потянулся к ее руке. Она хотела отдернуть руку, но не могла себя заставить. Дорин положил ее ладонь на стол и прикрыл своей рукой. Их пальцы переплелись. Его ладонь была мозолистой и сильной. Селена не вырывалась. Она просто не знала, как поступить.
— В шахматы играют обеими руками, — наконец сказала она, боясь, не взорвется ли у нее сердце.
Быстроногая, почувствовав, что лучше не мешать хозяйке, ретировалась под кровать.
— Шахматы — не клавикорды, — улыбнулся принц. — Мне для игры хватает и одной руки. Видишь? — спросил он, двигая фигуру.
Селена закусила губу. Ее ладонь по-прежнему оставалась в плену его ладони.
— Вы опять хотите меня поцеловать? — спросила она.
— Да, — коротко ответил принц и потянулся к ней.
Дорин был все ближе. Он навалился на стол, подминая шахматные фигуры. Его губы замерли совсем рядом с ее губами.
— А я сегодня в коридоре наткнулась на вашего отца, — выпалила Селена.
Дорин медленно опустился на стул.
— И что?
— И ничего, — соврала Селена. — Поклонилась ему и пошла дальше.
Принц сощурился. Затем пальцем коснулся ее подбородка.
— Надеюсь, ты рассказала об этом не затем, чтобы избежать неизбежного?
Нет. Ей просто хотелось, чтобы принц засиделся здесь подольше. Лучше, если до утра, чтобы не оставаться одной в эту ночь. От Кэйна можно ожидать чего угодно. И кто лучше защитит ее в ночные часы, чем наследный принц? Когда он здесь, Кэйн не осмелится напасть.
Ее мысли вернулись к риддераку. Значит, все, что она прочла в той книге, — правда? И подтверждение страшной правды — на ее ладони. И значит, Кэйн способен вызывать существ из иных миров. Быть может, и из мира мертвых тоже. Исчезновение магии разорило многих, поэтому нашлось бы немало желающих взять Кэйна к себе на службу. Да и сам король явно заинтересовался бы его способностями.
— Ты дрожишь, — сказал Дорин.
Она дрожала. Дрожала, как последняя дура.
— Может, ты простудилась?
Дорин подвинул стул и сел рядом с нею.
Нет, она не могла ему рассказать об этом. Принц не должен знать, что не далее как сегодня, заглянув в поисках Быстроногой под кровать, она вновь обнаружила там нарисованные мелом «знаки судьбы». И опять она отскребала их, не понимая, кто и когда успел пробраться в ее покои и начертить зловещие знаки. Если это Кэйн… выходит, ему тоже известен ее потайной коридор? Теперь, когда его тайна раскрыта, он особенно опасен. Что он предпримет? Явится сегодня ночью? Или затаится? Одно Селена знала наверняка: спокойный сон у нее начнется не раньше, чем ее меч вонзится ему в сердце.
— Селена, я спрашиваю: ты не простудилась?
— Нет, просто немного устала, — шепотом соврала Селена.
Она боялась настойчивых расспросов принца. Вдруг что-то в ней на мгновение утратит бдительность, и она все-таки расскажет ему?
— Ты уверена, что… — начал Дорин, но Селена потянулась к нему и заглушила слова поцелуем.
Она едва не столкнула принца на пол. Ухватившись одной рукой за стул, принц сумел удержаться. Другой рукой он обнял Селену за талию. Его прикосновения, вкус его губ заполнили ее разум, вымывая оттуда все остальные мысли и страхи. Селена целовала его, чтобы до конца раствориться в этом потоке. Вероятно, Дорин хотел того же, ибо он целовал ее с таким же неистовством.
Пробило три часа ночи. Селена сидела в постели, подтянув колени к подбородку. После нескольких часов поцелуев, перемежающихся разговорами, и разговоров, перемежающихся поцелуями, Дорин пожелал ей спокойной ночи и ушел. Ей так хотелось попросить его остаться. Пожалуй, сейчас это было бы самым разумным и здравым решением. Но если сюда ворвется Кэйн или еще один риддерак и из-за нее пострадает Дорин? Мысли о безопасности принца перевесили, и Селена, тоже пожелав ему спокойной ночи, осталась одна.
Она слишком устала, чтобы читать, но перевозбужденный мозг и страх не позволяли ей уснуть. Оставалось просто сидеть и смотреть на пламя догорающего камина. Каждый шорох, каждый звук, доносящийся из коридора, заставляли ее настораживаться и выхватывать из-под подушки новый самодельный нож. Его Селена тоже соорудила из шпилек, стащив несколько штук у зазевавшейся Фалипы.
Но если к ней вломится риддерак или иное чудовище, вызванное Кэйном, его не остановишь ни ножом, ни тяжелой книгой, ни подсвечником.
«Зря я не взяла из склепа Дамарис», — пожалела Селена.
Возможность была упущена, а идти за мечом снова… нет, пока Кэйн жив, она туда не пойдет. Селене вспомнилась тьма, откуда появился риддерак. Одно воспоминание бросило ее в дрожь, и она покрепче обхватила колени.
Должно быть, Кэйн узнал о силе «знаков судьбы» у себя на родине — в Белоклычьих горах. Проклятые эти горы служили естественной границей между Адарланом и Западным краем, куда пока еще не дотянулась властная рука адарланского короля. Поговаривали, что в развалинах Королевства Ведьм и по сей день таится зло, могильной змеей выползая оттуда. И на горных тропах нет-нет да и встретишь старух с железными зубами.
Озноб не проходил. Селена плотно укуталась в теплое меховое одеяло. Если она доживет до парных поединков и завершающей дуэли, она непременно победит Кэйна, и тогда с одним злом будет покончено. Тогда она вновь будет крепко спать по ночам… если только у Элианы не появится какой-нибудь новый, более грандиозный замысел.
Селена прижалась щекой к колену и смотрела на перемигивающиеся угли.
Всадник снова и снова хлестал лошадь, заставляя ее скакать быстрее. Лошадиные копыта ударяли по раскисшей земле, увязая то в снегу, то в глине. Снегопад прекратился, и в ночном воздухе кружились лишь отдельные запоздавшие снежинки.
Селена бежала. Бежала быстрее, чем могли выдержать ее детские ноги. У нее болело все тело. Голые ветви деревьев цеплялись ей за одежду и волосы, камни впивались в ноги. Она продиралась сквозь колючие кустарники, ловя воздух широко раскрытым ртом. Кричать она уже не могла. Да и кто услышит ее крики здесь, в лесу? Сейчас главное — добраться до моста и перебежать на другую сторону. В этом ее спасение. Демону мост не пересечь.
За спиной послышался лязг меча, выхватываемого из ножен.
Селена поскользнулась и упала в грязь, ударившись о камень. Демон ее настигал. Копыта его лошади грохотали где-то совсем близко. Селена пыталась встать, но вязкая глина ее не отпускала. Селена уцепилась за ближайший куст, обдирая руки в кровь. Демон был почти рядом, и тогда она…
Селена застонала и проснулась. Ее рука была прижата к груди. Сердце колотилось. Но это был всего-навсего сон.
В кружевах золы гасли последние угли. Сквозь портьеры пробивался сумрачный свет раннего утра. Сон. Всего лишь сон. Обычный ночной кошмар. Она все-таки заснула, но такой сон был хуже бессонницы. Селена схватилась за амулет на шее, уперев большой палец в его середину.
«Наверное, это ты меня защитил от риддерака».
Амулет молчал. Селена укутала в одеяло крепко спящую Быстроногую. Вот и рассвет. Она пережила эту ночь.
Селена легла и закрыла глаза.
Спустя несколько часов, когда стало известно об исчезновении Нокса, Селену уведомили, что сегодняшнее испытание отменяется. Завтра состоятся парные дуэли, где ее соперниками будут Могила, Ренальт и, естественно, Кэйн.
Завтра — решающий день, от которого зависит ее свобода.