ГЛАВА 39
Он затерялся — затерялся в мире, о котором всегда мечтал. Его пальцы касались ее тела, а оно было таким нежным. Ее мягкие пальцы сплелись с его пальцами. Он кружил ее по мраморному полу, стараясь двигаться как можно плавнее. Она не сбилась ни в одном па и совершенно не замечала сердитых женских лиц. Слыханное ли дело — ангажировать его высочество, не позволяя другим дамам танцевать с ним?
Дорин понимал: да, это неучтиво, особенно для наследного принца, обязанного быть образцом учтивости. Но после Селены он просто не мог танцевать с кем-то еще.
— Вы необычайно выносливый танцор, — сказала ему Селена.
Когда они беседовали в последний раз? Может, десять минут назад или даже час назад. Все лица в масках слились для нее в одно громадное разноцветное пятно.
— Вы так любите танцевать?
— Все гораздо проще. Вместо порки родители наказывали меня уроками танцев.
— Тогда, должно быть, эти уроки следовали почти беспрерывно.
Вспомнив, зачем она здесь, Селена оглядела зал. Со стороны могло показаться, что она кого-то высматривает.
— Тебе сегодня наговорили столько комплиментов, — сказал принц, продолжая кружить ее в танце. — Едва только ты появилась на лестнице. Собственными ушами слышал.
От каждого движения ее платье переливалось мириадами крошечных огоньков.
— Это же Ильмас, — ответила Селена. — А в день Ильмаса все добры.
В ее глазах промелькнула боль, но уже в следующее мгновение они вновь улыбались, и Дорин не знал, действительно ли он успел заметить эту боль или ему просто почудилось.
— Как поживает твой подарок? — спросил он, обнимая Селену за талию.
— Сначала прятался у меня под кроватью, потом освоил столовую. Там я его и оставила.
— Ты заперла щенка в столовой?
— А где же еще? В спальне нельзя — начнет, чего доброго, грызть ковер или намочит его. И в комнате для игр оставлять опасно. Бильярдные шары щенку не по зубам, а вот шахматными фигурами может и угоститься. Представляете, если кусок дерева застрянет у собаки в горле?
— Нужно было отослать ее на псарню.
— В такой день? Я бы не посмела отправить малышку в это жуткое место!
Дорину вдруг невыразимо захотелось поцеловать Селену. Страстно, прямо в губы. Но это было невозможно. Вокруг полно людей, а когда бал закончится, закончится и эта сказка. Селена вновь станет ассасином, состязающимся за свою свободу; он — наследным принцем, которого родная мать упорно пытается женить. Но ведь с концом бала Ильмас еще не кончится…
Дорин крепче прижал ее к себе. Окружающий мир со всеми обитателями превратился в игру теней на стене.
Шаол хмуро следил, как принц кружит Селену по залу. Надо было этого не допустить, но теперь уже поздно. Хорошо, что он сам не согласился танцевать с нею. Капитан видел, какой цвет приобрела физиономия герцога Перангона, когда тот понял, с кем это танцует наследный принц.
К Шаолу подошел придворный по имени Отон.
— А я думал, она будет танцевать с вами.
— Кто? Госпожа Лилиана?
— Так вот как ее зовут! Я ее прежде не видел. Должно быть, она недавно появилась при дворе?
— Да, — коротко ответил Шаол.
Завтра он устроит хорошую взбучку этим дурням-караульным. У них же был четкий приказ: в этот вечер ни в коем случае никуда ее не выпускать и не сопровождать. Капитан надеялся, что к завтрашнему утру он несколько остынет. Сейчас он был готов лупить по их пустым головам чем угодно.
— Как поживаете, капитан Эстфол? — спросил Отон, довольно бесцеремонно похлопывая его по спине.
От придворного разило смесью вин.
— Что-то вы перестали обедать за нашим столом.
— Отон, я уже три года как не обедаю за вашим столом.
— Ну и время летит. Жаль. Возвращайтесь. Нам так не хватает ваших умных разговоров.
Отон, конечно же, врал. Ему нужны были не разговоры с Шаолом, а сведения о прекрасной незнакомке. Любовные похождения Отона были известны всему замку. Если ему не удавалось соблазнить кого-то из вновь прибывших придворных дам, он отправлялся в увеселительные заведения Рафтхола. Отона не выгоняли из замка только потому, что он был другом детства короля.
Дорин и Селена продолжали танцевать. Шаол видел, как она улыбалась и как сверкали ее глаза от слов, сказанных принцем. Даже маска не могла скрыть счастья, написанного на ее лице.
— Так это новая подруга принца? — спросил Отон.
— Госпожа Лилиана принадлежит себе и больше никому.
— Значит, она просто танцует с Дорином?
— Как видите, — сдерживая раздражение, ответил Шаол.
— Странно, — пожал плечами Отон.
— Что странно?
Шаолу вдруг захотелось его задушить.
— Не мое, конечно, дело, что там у них, но, похоже, наш принц по уши втрескался в эту… Лилиану, — хихикнул Отон и побрел дальше.
Перед глазами Шаола появилась дымка. Он потер глаза рукой. Селена весело смеялась, а Дорин продолжал смотреть на нее. За все это время принц ни разу не отвел от нее взгляда. Что это? Радость? Удивление? Восхищение? Плечи Дорина были расправлены, он не позволял себе сутулиться. Он выглядел мужчиной. Более того, он выглядел как король.
Неужели Дорин действительно в нее влюблен? Когда это произошло? Да и можно ли доверять словам Отона? Что этот пьяница и волокита знает о любви?
Выпитое вино ничуть не успокоило Шаола. Он все так же смотрел на счастливых Дорина и Селену.
«Как этот пьянчуга Отон говорил? Принц по уши в нее втрескался. Принц. Отон ведь не сказал, что они влюблены друг в друга. Стало быть, Селена смеется и кокетничает с Дорином, но вовсе его не любит. Это Дорин влюбился в нее, как глупый мальчишка. Он и есть глупый мальчишка. И кончится все это разбитым сердцем. А Селена — она не так глупа».
Эта мысль успокоила Шаола, но не избавила от досады. Понимая, что больше ему здесь нечего делать, капитан королевской гвардии покинул бал.
Вне себя от ярости и зависти, Кальтена следила за наследным принцем и этой выскочкой Лилианой Гордэной. Чем, спрашивается, она очаровала Дорина, если уже который час он танцует только с ней, не замечая никого вокруг? Кальтена почти сразу узнала, кто скрывается за маской с безвкусными блестками. Сделать это было несложно. Ну кто еще решится прийти на бал в сером платье? Чтобы успокоиться, Кальтена перевела взгляд на свое платье и довольно улыбнулась. В ее наряде умело сочетались оттенки синего, изумрудно-зеленого и светло-коричневого цветов. Платье и маска в виде головы павлина стоили таких денег, что на них можно было бы купить неплохой домик. Разумеется, за все платила не она, а Перангон. Он же подарил ей изумительные драгоценности, сверкавшие сейчас на ее шее и руках. Тут вам не дешевый стеклярус, который наляпала на свою серятину эта самодовольная шлюха.
Герцог коснулся ее руки. Хлопая ресницами, Кальтена повернулась к нему.
— Любовь моя, вы сегодня на редкость элегантны, — сказала она, поправляя золотую цепь на его красном камзоле.
Лицо герцога быстро приобрело цвет камзола. Сможет ли она целовать его, умело подавляя отвращение? Весь этот месяц она ловко увиливала от его домогательств, но сейчас, когда Перангон успел изрядно нагрузиться вином…
Нужно как можно скорее придумать какой-нибудь повод. Эту мысль перебила другая, вернувшая Кальтену к невеселым результатам. Вот уже и новый год начался, а она все так же далека от Дорина, как и прошлой осенью. Да и Лилиану ей до сих пор не удалось потеснить.
Голову Кальтены пронзила нестерпимая боль. На мгновение она увидела разверзшуюся бездну. Потом боль стихла, и пришло решение, простое и ясное: Лилиану нужно просто убрать. Как — это уже другой вопрос.
Когда часы пробили три часа ночи, Селена решила, что ей пора возвращаться к себе. Кто-то еще танцевал, но королева уже покинула бал. Селена поискала глазами Шаола и не нашла. Когда Дорин объявил, что сейчас принесет им чего-нибудь прохладительного, Селена незаметно исчезла. По другую сторону красных дверей ее терпеливо дожидался Ресс. Караульный повел ее коротким путем — по пустым коридорам для слуг. Тем лучше, здесь им не попадутся любопытные придворные, которым она и так успела намозолить глаза. Что ж, даже если ее опасения не оправдались, она немного развлеклась, танцуя с Дорином. Более чем «немного», если уж говорить правду. Селена улыбалась, стуча каблуками по гулким плитам. А ведь Дорин вел себя с нею не как с очередной своей глупенькой подружкой. Принц забыл обо всех прочих женщинах. Он вообще забыл обо всех, кто был в зале. Но что еще важнее, он забыл, что она ассасин и что ее свобода пока остается под вопросом. Получается, совсем не зря она самовольно явилась на этот бал.
Наконец Ресс свернул в знакомый коридор, ведший к ее покоям. Там, у двери, болтая с караульными, стоял Дорин. Похоже, принц знал еще более короткий путь из Большого зала сюда. У Селены опять заколотилось сердце. Она боялась, что своим самовольным уходом все испортила, и робко улыбнулась принцу. Дорин поклонился и молча открыл дверь. Они вошли. Селене было ровным счетом все равно, как к этому отнесется Ресс и остальные караульные.
Селена торопливо сорвала маску и бросила на столик в прихожей. После жаркого зала она с удовольствием вдыхала прохладный воздух.
— Конечно, я не должна была… — пробормотала она, упираясь спиной в дверь спальни.
Дорин подошел к ней почти вплотную.
— Ты ушла, даже не простившись, — улыбнулся он, упираясь руками в стену.
— Я подумала, что дальше нельзя дразнить придворных дам, а то они растерзают меня на кусочки. Вы тоже умеете незаметно исчезать. Прекрасное качество. Из вас бы мог получиться ассасин. Я удивлена, сколь быстро вы сюда добрались, и даже без толпы охающих и ахающих женщин.
— Меня не интересуют охающие и ахающие женщины, — тихо сказал принц, откидывая с лица прядь волос.
Он обнял Селену и крепко поцеловал. У него был теплый рот и мягкие губы. Время и пространство перестали для нее существовать. Ее ответный поцелуй был медленным. Дорин чуть отстранил ее от себя, заглянул ей в глаза и поцеловал снова — теперь уже страстно, не скрывая желания.
Ее руки были одновременно тяжелыми и легкими. Стены и пол прихожей кружились, и Селене это нравилось. Она не могла остановиться. Ей нравилось, когда ее целуют, нравился запах принца, вкус его губ. Ей нравилось чувствовать его рядом.
Дорин снова притянул ее к себе, теперь уже крепче. Они самозабвенно целовались, не считая поцелуи. Неужели это тот самый наследный принц, тот Дорин, надменно поглядывавший на нее, когда они впервые встретились в Эндовьере?
Эндовьер. Селена открыла глаза, вынырнув из блаженного безвременья. Зачем она целует наследного принца Адарлана? Ее пальцы разжались, и рука, лежавшая у него на спине, опустилась.
Дорин оторвался от ее губ и улыбнулся. Желание целоваться не отпускало его. Он был готов продолжить, но Селена пальцами закрыла свои губы.
— Мне пора ложиться, — сказала она.
Дорин удивленно поднял брови.
— Одной, — добавила она.
Принц попытался снова поцеловать ее, но Селена ловко проскользнула под его рукой и схватилась за дверную ручку. Не дав ему опомниться, она вбежала в спальню. Дорин не делал попыток последовать за нею, но и не уходил. Через минуту Селена осторожно выглянула в прихожую. Дорин все так же стоял и улыбался.
— Спокойной ночи, — сказала она.
Дорин наклонился к ней.
— Спокойной ночи, — прошептал он и поцеловал ее.
Селена не противилась. Мир снова перестал существовать…
Опомнившись, Дорин довольно резко отстранился, и Селена чуть не упала. Ей удалось схватиться за косяк. Дорин тихо рассмеялся.
— Спокойной ночи, — еще раз сказала она, дотрагиваясь до пылающего лица.
Дорин молча скрылся за входной дверью.
Селена побежала к балкону, распахнула его и с наслаждением глотнула холодный воздух. Прижав руку к губам, она задрала голову и посмотрела на звезды, чувствуя, как ее сердце становится все больше и больше.
Дорину было некуда торопиться. Он брел к себе под аккомпанемент собственного сердца. Он все еще чувствовал на своих губах ее губы, вдыхал аромат ее волос и видел золотистые отблески свечей в ее зрачках.
Последствия? Плевать ему на последствия. Он найдет способ преодолеть последствия. Он изыщет возможности быть с нею. Он должен это сделать.
Обратной дороги нет. Он прыгнул со скалы, не думая, что может угодить в ловушку.
В ночном саду капитан королевской гвардии стоял под балконом Селены и смотрел, как она кружится в танце под музыку своих мечтаний. Одно он знал точно: ее мысли сейчас были не о нем.
Потом она перестала танцевать и подняла голову к небу. Даже издали Шаол видел, как раскраснелись ее щеки. Она была потрясающе юной… нет, не юной. Она была какой-то новой, незнакомой ему Селеной. Капитан ощутил непривычную боль в груди.
Он продолжал стоять и смотреть, пока она зябко не повела плечами и не ушла с балкона. Уходя, она еще раз взглянула на звезды. Смотреть вниз ей не хотелось. Да и что там может быть, кроме сугробов?
