ГЛАВА 22

Ветер врезался в нее, обдавая холодными струями, но Селена этого не замечала. Все ее внимание было приковано к падавшему Ноксу. А он падал слишком быстро и находился слишком далеко от ее простертых рук.

Зеваки внизу что-то кричали. Солнечный свет плясал на стеклянной поверхности замка, мешая смотреть. Но Нокс был уже совсем рядом. Оторопелый, с широко распахнутыми серыми глазами. Он размахивал руками, словно верил, что они превратятся в крылья.

Селена упала на него и ударилась так, что у нее перехватило дыхание. Но теперь ее руки крепко держали Нокса за пояс. Вдвоем они камнем неслись вниз, к стремительно приближавшейся земле.

Нокс ухватился за веревку, однако Селене от этого легче не стало. Туго натянутая веревка скрипела, грозя оборваться. Селена буквально впилась в туловище Нокса. Удержать его, только не разжать руки и удержать. Вместе они были живым маятником, и он, качнувшись в одну сторону, теперь неминуемо отклонялся в другую — к стене. Селена едва успела повернуть голову. Удар от соприкосновения со стеной пришелся на ее плечо и бок. Но сейчас Селена думала только о своих руках, не позволяя им разжиматься. И она, и Нокс тяжело дышали. Оба взмокли. Веревка оказалась прочной и удерживала их в тридцати футах над землей.

— Лилиана, — прошептал Нокс, утыкаясь лицом в ее волосы. — Боги небесные…

Снизу их начали подбадривать криками, в которых потонули тихие слова Нокса. У Селены отчаянно тряслись руки, а все мысли были только о том, чтобы удержать спасенного вора. Ей казалось, что внутри все кишки ходят ходуном. Она очень хорошо знала, чем это кончается.

Но случившееся не освобождало Селену и Нокса от испытания. Им обоим теперь снова предстояло подняться к месту, где находился флаг, а затем спуститься вниз. Остальные претенденты, временно забыв об испытании, следили за спасением Нокса. И только один, находившийся выше всех, продолжал лезть к флагу.

Селена видела, как Кэйн схватил флаг и заорал, радуясь своей победе. Он горделиво размахивал флагом, явно наслаждаясь приветственными криками. От злости и досады Селена стиснула зубы.

Выбери она легкий участок, победа досталась бы ей. Она бы сумела добраться до флага вдвое быстрее Кэйна. Но ведь Шаол велел ей держаться в серединке и не очень-то показывать свои способности. И потом, ее подъем был куда более впечатляющим и говорил о ее навыках. А Кэйну особых навыков не требовалось. Так, как он, на стену забрался бы любой новичок, не обученный лазанью. Быть может, Селена и победила бы в этом испытании, но тогда она точно не спасла бы Нокса.

А что теперь? Хватит ли ей времени? Нокс пусть забирается по веревке, а она полезет, как лезла: намазав смолой руки и ноги. Нет ничего позорнее второго места. Селена думала об этом, глядя, как Верин, Могила, Пелор и Ренальт одолевали последние футы, дотрагивались до того места, где был флаг, и начинали спуск.

— Эй, Лилиана и Нокс! Пошевеливайтесь! — крикнул им Брулло.

Селена хмуро поглядела на главного оружейника и приготовилась к новому карабканью по стене. Кожа на пальцах и ступнях во многих местах была содрана до крови. Когда Селена нащупала выемки и ступила туда, ноги отозвались обжигающей болью. Осторожно, очень осторожно Селена полезла вверх.

— Прости. Я помешал тебе, — выдохнул Нокс, болтаясь на веревке и тоже ища, куда бы поставить ноги.

— Все хорошо, — успокоила его Селена.

Но самой ей было на редкость скверно. После недавнего напряжения она никак не могла унять дрожь во всем теле. Коченея на ветру, Селена полезла вверх. Как будет добираться туда Нокс, ее уже не волновало. Дура, какая же она дура, что вляпалась в это спасение! И о чем она тогда думала?

— Поздравляю, — сказал Шаол, отпивая глоток воды. — Восемнадцатое место — совсем неплохо. Во всяком случае, Нокса ты обскакала.

Селена не ответила. Она молча водила полусъеденной морковкой по тарелке, добирая остатки подливки. Отмыть израненные руки и ноги от въевшейся смолы оказалось не так-то просто. Служанкам пришлось дважды заполнять лохань горячей водой. Селена истратила целый кусок мыла, и все равно на ладонях оставались черные пятна. Потом Фалипа еще полчаса смазывала и перевязывала ей раны. Дрожь прекратилась, но в ушах по-прежнему стоял предсмертный крик Косы и глухой стук его удара о землю. К тому времени когда она закончила испытание, тело уже унесли. Гибель Косы спасла Нокса от выбывания. Что касается Могилы — Брулло его даже не упрекнул. В этой игре грязные приемы считались в порядке вещей. А нож, пронесенный Могилой, — это тоже в порядке вещей?

— Ты действуешь так, как мы и договаривались, — продолжал Шаол. — Хотя твое доблестное спасение этого воришки едва ли заслуживает одобрения.

— Я же все равно проиграла, — буркнула Селена.

Когда она спустилась, Дорин поздравил ее и поблагодарил за спасение жизни Нокса. Сам Нокс крепко обнял ее и долго бормотал благодарности. Только Шаол встретил ее хмурым взглядом. Она нарушила правила игры. Воровке, промышляющей кражей драгоценностей, незачем рисковать собой, спасая чужую жизнь.

В карих глазах Шаола отражалось послеполуденное солнце.

— А разве тебя не учили проигрывать красиво и с достоинством?

— Нет, — угрюмо ответила Селена. — Аробинн говорил так: второе место — это прекрасное звание для первого неудачника.

— Аробинн Хэмел? — переспросил Шаол, опуская стакан. — Предводитель ассасинов?

Селена повернулась к окну. А ведь жилище Аробинна находилось не так уж далеко от замка. Странно, что только сейчас она подумала об этом.

— А разве ты не знал, что он был моим учителем?

— Я забыл, у кого ты… училась.

Судя по тому, что Шаол слышал об этом человеке, Аробинн попросту высек бы Селену за то, что она полезла спасать какого-то Нокса, рискуя своей безопасностью и местом в состязании.

— Он что, все годы сам тебя обучал?

— Сначала сам. А потом приглашал для меня учителей со всей Эрилеи. Меня учили сражаться «учителя рисовых полей». Так их у нас называли, потому что они родом с южного континента, где растет рис. Меня учили лучшие знатоки ядов из джунглей Бугадана… Потом я уже сама стала ездить к учителям. Аробинн даже посылал меня к Молчаливым ассасинам из Красной пустыни. Он не считался с затратами и платил столько, сколько спрашивали.

Селена поддела ногтем нитку на рукаве халата.

— Я считала, что так и должно быть. Я тогда вообще ничего не понимала в деньгах. А едва мне исполнилось четырнадцать, Аробинн рассказал, в какую сумму ему обошлось мое обучение, и добавил, что ждет от меня возмещения расходов.

— Значит, сначала он тебя учил, а потом заставил за все платить?

Селена пожала плечами, однако скрыть вспышку злости, вызванную вопросом Шаола, не смогла.

— Такова судьба всех сирот, которых кто-то чему-то учит. Разве с куртизанками поступают иначе? Они попадают в «заведения любви» совсем девчонками, а потом узнают, сколько денег было потрачено на их пропитание, обучение, одежду и так далее. И становятся рабынями заведения, пока не расплатятся сполна.

— Но это же гадко! — чуть ли не плюнул капитан.

Он был сердит, однако не на нее. Редкий случай.

— И ты выплатила Аробинну все деньги?

Селена улыбнулась. Улыбка ее была холодной, едва тронувшей губы, но не достигшей глаз.

— Представь себе. Я выплатила ему все до последнего медяка. А он потом за три часа спустил мои деньги. Там было свыше полумиллиона золотых монет.

Шаол даже привстал, а Селена затолкала это воспоминание поглубже, где оно не вызывало боли.

— Кстати, ты до сих пор не извинился, — сказала она, меняя тему.

— Не извинился? За что?

— За вчерашние гадости. Ты забыл, как вел себя в зале, да еще в присутствии принцессы Нехемии?

Как Селена и думала, капитан заглотнул наживку.

— Я не стану извиняться за правдивые слова, — заявил он, сердито щурясь.

— Ты обращался со мной, как будто я не просто преступница, а еще и сумасшедшая. И это ты называешь правдой?

— Тебе напомнить твои слова? Ты заявила мне, что ненавидишь меня сильнее, чем кого-либо.

— Так оно и было, — сказала Селена и вдруг улыбнулась.

Капитан тоже улыбнулся. Он бросил в нее ломтиком хлеба, который Селена ловко поймала одной рукой и тут же бросила в него. Капитан лениво протянул руку и поймал летающий хлеб.

— Идиот, — сказала Селена, улыбаясь во весь рот.

— Свихнутая воровка, — вернул ей комплимент Шаол.

— Я всерьез тебя ненавижу!

— Это за что же? Кстати, не я занял восемнадцатое место.

Селена раздула ноздри. Капитану пришлось нагнуться, иначе брошенное ею яблоко угодило бы ему прямо в голову.

Под вечер Фалипа шепотом сообщила Селене страшную новость. Оказалось, что претендент, не явившийся на испытания, вовсе не пытался бежать. Его нашли на одной из служебных лестниц. Тело было сильно изуродовано и расчленено.

Мрачная атмосфера, вызванная этим убийством, сохранялась в течение последующих двух недель. Два испытания прошли своим чередом и как-то почти незаметно. Первое было на смекалку, второе — на умение идти по следу. Селена прошла оба, не привлекая к себе внимания и никого не спасая. Хотя ни перед испытаниями, ни во время них никто из претендентов не был убит и не погиб, Селена постоянно держалась настороже. Шаол пытался ее уверить, что два растерзанных трупа — это просто несчастные случаи, причины которых обязательно будут раскрыты.

Одной из немногих радостей были успехи Селены в беге. Она становилась все выносливее и теперь могла бежать дольше и быстрее, сохраняя ровное дыхание. А еще она научилась почти не обращать внимания на насмешки Кэйна, которые он регулярно отпускал по тому или иному поводу. Во всяком случае, у нее уже не возникало прежнего желания убить его любым подвернувшимся оружием или даже голыми руками. Наследный принц больше не заглядывал к ней. Селена видела его лишь во время испытаний. Там Дорин улыбался ей, а у Селены почему-то краснели щеки и начинало щипать в носу.

Впрочем, ей было не до мыслей о принце. Ее всерьез заботило ближайшее будущее. До завершающих поединков оставалось всего девять недель, а претендентов на заветные четыре места было больше, чем она думала. Тот же Нокс буквально дышал ей в затылок. Кэйн двигался так уверенно, что никто не сомневался: одним из участников обязательно будет он. А трое остальных?

По пути в Рафтхол Селена была твердо уверена: она непременно выиграет эти дурацкие состязания. Сейчас… сейчас ей очень хотелось вернуть себе прежнюю уверенность.