ГЛАВА 22
— Максон, это была никакая не случайность!
Мы с ним снова гуляли в саду, коротая время до эфира «Вестей». У меня ушел целый день на то, чтобы его подловить.
— Но у нее был такой потрясенный вид, и она так извинялась, — возразил он. — Что, по-твоему, это могло быть, если не случайность?
Я вздохнула:
— Говорю же тебе. Я вижу Селесту каждый день. Это был такой хитроумный способ испортить Крисс ее звездный час. Чужой успех ей как нож по сердцу.
— Ну, если она пыталась отвлечь мое внимание от Крисс, это ей не удалось. Я провел в обществе Крисс около часа. Надо сказать, кстати, очень неплохо.
Я не желала об этом слушать. Между нами протянулась какая-то тонкая ниточка, и мне не хотелось думать ни о чем, что могло ее разорвать. По крайней мере, до тех пор, пока я не разберусь со своими чувствами.
— А что ты тогда скажешь про Анну?
— Про какую Анну?
— Про Анну Фармер. Она ударила Селесту, и ты отправил ее домой, помнишь? Я знаю, что Анну спровоцировали.
— Ты слышала, как Селеста что-то ей сказала? — Тон у него был скептический.
— Нет, не слышала. Но я знала Анну и знаю Селесту. Говорю тебе, Анна была не из тех, кто по любому поводу машет кулаками. Селеста наверняка сказала ей какую-нибудь гадость, если она так отреагировала.
— Америка, я понимаю, что ты проводишь в обществе девушек больше времени, чем я, но насколько хорошо ты их знаешь? Ты вечно прячешься в комнате или в библиотеке. Я бы сказал, что ты куда лучше изучила характер своих служанок, нежели кого-либо из Избранных.
Пожалуй, здесь он не ошибался, но я не желала идти на попятный.
— Это несправедливо. Я ведь оказалась права насчет Марли, разве не так? Скажешь, она не прелесть?
Максон поморщился:
— Да… прелесть… наверное.
— Так почему же ты не веришь мне, когда я говорю, что Селеста специально это сделала?
— Америка, я не хочу сказать, что ты меня обманываешь. Уверен, ты действительно так считаешь. Но Селеста искренне переживала. И со мной она всегда сама кротость.
— Ну еще бы, — пробормотала я себе под нос.
— Все, хватит, — со вздохом сказал Максон. — Не желаю больше разговаривать о других.
— Она пыталась отобрать у меня платье, — пожаловалась я.
— Я же сказал, что не желаю говорить о ней, — отрезал он.
Все дальнейшие попытки оказались бесполезны. Я тяжело вздохнула и всплеснула руками. От отчаяния хотелось визжать.
— Если ты намерена так себя вести, пойду-ка я поищу кого-нибудь другого, кому по-настоящему интересно в моем обществе. — Он зашагал прочь.
— Эй! — окликнула его я.
— Нет уж. — Он обернулся ко мне и заговорил с такой жесткостью, какой я от него не ожидала. — Вы забываетесь, леди Америка. Советую вам вспомнить, что я кронпринц Иллеа. По сути, властелин и правитель этой страны, и черт меня побери, если я позволю так с собой обращаться в моем собственном доме. Вы не обязаны соглашаться с моими решениями, но подчиняться им будете.
С этими словами он развернулся и зашагал прочь, то ли не видя, то ли не желая видеть, что в глазах у меня стоят слезы.
На протяжении всего ужина я старалась не смотреть на него, но во время съемок «Вестей» это было затруднительно. Дважды перехватывала его взгляд, и оба раза он тянул себя за ухо. Я не реагировала. Мне не хотелось с ним разговаривать. Не было никакого желания оказаться отчитанной, словно нашкодившая девчонка, еще раз.
После съемок я вернулась в комнату очень расстроенная, и в голове творился полнейший сумбур. Почему он меня не послушал? Неужели он считает, будто я его обманываю? Или, что еще хуже, уверен, что Селеста неспособна на обман?
Наверное, Максон на самом деле такой же, как все мужчины, а Селеста красивая девушка, так что в итоге внешность одержит верх. Возможно, несмотря на все его россказни про то, что он ищет свою половинку, на самом деле ему нужна красивая игрушка в постели.
А если он такой, почему я вообще так из-за всего этого переживаю? Дура, дура, дура! А я еще с ним целовалась! Обещала ему быть терпеливой! И все ради чего? Ради…
Я свернула в коридорчик, ведущий к комнате, и наткнулась на Аспена, стоявшего на часах перед дверью. Гнев мгновенно сменился странной нерешительностью. Охранники, как правило, глядели прямо перед собой, стоя навытяжку, а он смотрел на меня с непроницаемым выражением.
— Леди Америка, — прошептал он.
— Офицер Леджер.
Хотя в его обязанности это не входило, он наклонился и распахнул дверь. Я медленно перешагнула порог, страшась повернуться к нему спиной: а вдруг мираж рассеется? Как бы я ни старалась выбросить его из головы и вычеркнуть из сердца, сейчас мне хотелось, чтобы он был со мной. Проходя мимо Аспена, услышала, как у него вырвался вздох. По спине побежали мурашки.
Он пронзил меня еще одним взглядом и медленно прикрыл дверь.
Пытаться заснуть было бесполезно. Я ворочалась с боку на бок. Мысли о глупости Максона боролись в голове с мыслями о близости Аспена. Непонятно, что делать с тем и с другим. Я была так поглощена этими размышлениями, что опомнилась, лишь когда шел уже третий час ночи.
Я вздохнула. Придется завтра моим служанкам попотеть, чтобы привести лицо в порядок после бессонной ночи.
Внезапно по полу от входной двери протянулся лучик света. Так бесшумно, что я едва не решила, что это сон. Аспен протиснулся в комнату и прикрыл за собой дверь.
— Аспен, что ты делаешь? — прошептала я. — Если тебя здесь поймают, тебе несдобровать!
Он молча приблизился к моей постели.
— Аспен?
Он остановился прямо передо мной и бесшумно положил оружие на пол.
— Ты его любишь?
Я посмотрела в бездонные глаза Аспена, слабо блестевшие в темноте, и на мгновение замешкалась, не зная, как ответить.
— Нет.
Он отбросил в сторону одеяло движением грациозным и решительным одновременно. Я должна была бы протестовать, но промолчала. Его ладонь легла на мой затылок, и мы очутились лицом к лицу. Он принялся исступленно меня целовать, и все в мире мгновенно встало на свои места. От него больше не пахло самодельным мылом, и он стал крепче, но каждое его движение, каждое прикосновение было знакомо.
— Тебя убьют, если узнают, — выдохнула я, когда его губы оторвались от моих и скользнули вниз по шее.
— А если я перестану, то умру сам.
Я попыталась собраться с силами, чтобы приказать ему остановиться, но понимала, что прозвучит это неискренне. Все это было неправильно: мы нарушали столько предписаний сразу! У Аспена, насколько мне известно, есть другая девушка, мы с Максоном испытывали друг к другу какие-то чувства, но сейчас мне было все равно. Злость на Максона была слишком велика, а прикосновения Аспена казались такими упоительными, что я позволила его рукам безнаказанно путешествовать вверх и вниз по моим бедрам.
Надо же, насколько иначе все это ощущалось здесь. У нас никогда раньше не было столько места.
Несмотря на вихрь завладевших мной чувств, мысли никуда не делись. Я по-прежнему была зла на Максона, на Селесту и даже на Аспена. Черт побери, я была зла на всю Иллеа. Мы целовались и целовались, и я начала плакать.
Аспен целовал мои мокрые щеки, губы, глаза. Он тоже плакал!
— Ненавижу тебя, ты знаешь об этом? — спросила я.
— Знаю, Мер. Знаю.
Мер. Когда он так меня касался и называл этим именем, я будто переносилась в другой мир, домой.
Так продолжалось минут пятнадцать, пока он не опомнился:
— Мне нужно возвращаться. Скоро будет обход, меня хватятся.
— Что?
— Время от времени кто-то из охранников делает обход. Интервал может быть какой угодно: то двадцать минут, а то и час. Если интервал короткий, у меня меньше пятнадцати минут.
— Давай скорее, — подскочила я, помогая ему привести в порядок волосы.
Он схватил оружие, и мы вместе бросились к двери. Прежде чем приоткрыть ее, он снова притянул меня и поцеловал. Такое ощущение, будто по моим венам циркулирует неразбавленный солнечный свет.
— Мне просто не верится, что ты здесь, — сказала я. — Как ты очутился в дворцовой гвардии?
Он пожал плечами:
— Да как-то само собой вышло. Всех новобранцев отправили в тренировочный лагерь в Уайте. Америка, там повсюду лежал снег! Никакого сравнения с тем легким снежком, какой иногда идет у нас дома. Кормили там как на убой, тренировали и тестировали. Еще делали какие-то уколы. Не знаю, что в них такое, но я от них очень быстро окреп. А еще умею хорошо драться и я умный. У меня были лучшие результаты тестов в нашем классе.
— Ничуть не удивлена, — гордо улыбнулась я и снова его поцеловала. Аспен всегда был слишком хорош, чтобы вести жизнь Шестерки.
Он приоткрыл дверь и выглянул в коридор. Поблизости никого видно не было.
— Мне нужно столько всего тебе рассказать, — прошептала я. — Нам необходимо поговорить.
— Знаю. Поговорим обязательно. Я еще приду. Не сегодня. Не знаю, когда точно, но скоро. — Он поцеловал меня еще раз, так крепко, что почти причинил мне боль. — Я скучал по тебе, — прошептал он, поцеловав меня напоследок.
Обратно в постель я шла как в тумане. В голове творился полнейший кавардак. В глубине души — там, где засела обида, — мне казалось, что Максон это заслужил. Если он хотел пощадить Селесту и унизить меня, тогда я точно не желала больше участвовать в Отборе. Ей правила не писаны, а значит, мне здесь делать нечего. Проблема решена.
Внезапно почувствовав себя совершенно обессиленной, я провалилась в сон.
