Селена проснулась в своей постели, понимая, что больше никто не подольет ей в воду снотворного.

Не будет больше совместных завтраков с Нехемией. Не будет уроков, раскрывающих смысл «знаков Вэрда». И такой подруги, как принцесса, у нее тоже уже не будет.

Кто-то дочиста ее отмыл, прежде чем уложить в постель. После трех дней почти кромешной тьмы подземелья солнечный свет был нестерпимо ярок и резал глаза. Щурясь, Селена огляделась. Рядом, тесно прижавшись к ней, спала Быстроногая. Собака проснулась, несколько раз лизнула хозяйку в руку и снова заснула, уютно устроившись возле локтя Селены. Интересно, а Быстроногая испытывает чувство потери? Селене часто казалось, что принцессу собака любит больше, чем ее.

«Ты всего лишь трусиха».

Собака не виновата в своей бесхитростной любви к Нехемии. Мир любил принцессу. Исключение составляло лишь это гнусное Адарланское королевство и его гнилой, продажный двор. Селена влюбилась в Нехемию с первого взгляда, почувствовав в ней родственную душу. Радовалась, что обрела закадычную подругу. А Нехемии больше нет.

Селена приложила руку к груди. Как глупо — глупо и бесцельно слушать биение собственного сердца, когда сердце Нехемии остановилось навсегда.

Глаз Элианы был теплым, словно пытался ее утешить. Потрогав амулет, Селена опустила руку на одеяло и закрыла глаза.

В тот день она даже не пыталась встать. Фалипа уговорила ее съесть хоть что-то, принеся завтрак в постель. Служанка умолчала, что похороны Нехемии уже состоялись. Селена в тот день бродила по каменистому краю оврага, напрасно высматривая белого оленя. Может, и к лучшему, что сырое подземелье уберегло ее от зрелища похорон. От того страшного момента, когда тело ее подруги опускали в холодную землю. Прогретая солнцем земля родной Эйлуэ была слишком далеко.

«Ты всего лишь трусиха».

И потому в тот день Селена не вылезла из постели. Назавтра тоже.

И послезавтра.

И послепослезавтра.