ГЛАВА 14
ЛИМЕРОС
Со времени приватного разговора с королем миновала неделя, а Магнус до сих пор понятия не имел, что беспокоило Люцию. Такого рода незнание всегда не давало ему спокойно жить; вот и теперь мысль об этом навязчиво лезла на ум…
Когда посреди фехтовального урока начинаешь думать о чем попало, безнаказанно это не проходит. Деревянный учебный меч болезненно врезался в грудь. Магнус ахнул и отшатнулся.
— Что такое, принц? — насмешливо проговорил его оппонент. — Неужто ты позволишь мне выиграть так легко?
Магнус испепелил его взглядом:
— Я тебе вообще выиграть не позволю!
Андреас Пселлос был примерно одного роста с принцем и такой же мускулисто-поджарый, но на этом сходство между ними заканчивалось. Магнус был темноволосый, Андреас — белобрысый с очень светлой кожей и бледно-голубыми глазами. Магнуса ни под каким видом нельзя было назвать жизнерадостным. Андреас отличался легким характером. Красивый, улыбчивый парень, на лице у которого никогда не появлялось ни злорадства, ни злобы…
За единственным исключением — когда он разговаривал с Магнусом.
Они дрались в сторонке от прочих учеников; всего на площадке занималось четыре пары фехтовальщиков, а руководил ими рассеянный наставник, имевший обыкновение уходить посреди урока, оставляя подопечных тренироваться самостоятельно.
— Годы тебя нисколько не переменили, — сказал Андреас. — Я как сейчас помню те цветные деревянные кубики, из-за которых мы дрались пятилетними. Полагаю, ты выкинул их в окно, чтобы я так и не смог в них поиграть?
Магнус ответил:
— Никогда не любил делиться игрушками.
— С сестрой же делился…
— Она — исключение.
— О да! И до чего прекрасное исключение! — Андреас с тоской посмотрел на черный гранитный замок, возносившийся в синее зимнее небо. — Как ты полагаешь, принцесса Люция не надумает выйти посмотреть на наши занятия, как в тот раз?
— Навряд ли.
Магнус, и без того пребывавший очень не в духе, окончательно помрачнел. Андреас в очередной раз продемонстрировал романтический интерес к Люции. И, что хуже, именно его королева Альтия уже несколько раз называла в качестве возможного жениха для принцессы. А что? Семья Пселлосов знатна и очень богата, отец Андреаса состоял в королевском совете, а его обширная вилла, расположенная всего в нескольких милях от дворца, считалась самой роскошной на западном берегу Лимероса.
Мысль о том, что Люцию, того и гляди, просватают за этого улыбающегося золотого мальчика, наполняла все жилы Магнуса ледяным ядом.
— Тогда продолжим, — фыркнул Андреас. — Если ты поддаваться не будешь, так и я тебе не спущу!
— Справедливо…
Деревянные мечи с треском сшиблись. Магнус сосредоточился на выпадах и защите. Больше он не позволит себе отвлекаться.
Андреас сжал губы:
— Я слышал, ты прогнал Майкола Трикаса, когда тот на твою сестру засмотрелся…
— В самом деле? — самым равнодушным тоном произнес Магнус. — И что, ты за него обиделся?
— Напротив. Люция, конечно, не для него. Он такой скучный, вялый и к тому же трусишка. Чуть что, готов за материну юбку спрятаться. Подобное ничтожество не достойно проводить время в обществе принцессы Люции!
— Наконец-то мы хоть в чем-то согласны, — сказал Магнус. — Вот счастье-то!
— Полагаю, скоро ты убедишься, что меня отвадить не так просто, как некоторых…
Их мечи снова встретились и сцепились. Взгляд Андреаса стал ледяным. Мышцы Магнуса горели от напряжения, но принц на многое был готов, лишь бы не отдать победу сопернику. А тот продолжал:
— Меня поди запугай!
— Не больно-то и пытался…
— Ты так ревностно разгоняешь всех ее ухажеров, как будто в Лимеросе нет ни единого молодого мужчины, достойного общества и внимания нашей принцессы…
Взгляд Магнуса скрестился со взглядом Андреаса.
— Именно так, — сказал он. — Ни единого.
Андреас сощурился.
— Один только ты, — проговорил он сквозь зубы. — Сдается мне, то, как ты выделяешь свою сестру среди всех прочих девиц… Согласись, это выглядит несколько необычно!
Магнус внутренне похолодел, но вслух сказал:
— У тебя воображение разыгралось…
— Возможно. Я просто хочу, принц Магнус, чтобы ты знал: если я чего-нибудь пожелаю, рано или поздно я этого добиваюсь. И препятствия меня лишь раззадоривают!
Магнус оглянулся на замок:
— Похоже, я оказался неправ. Люция все-таки захотела на нас посмотреть…
Андреас тотчас отвлекся, и Магнус нанес удар. Деревянный меч вылетел у Андреаса из руки, юношу опрокинуло наземь, где он и остался лежать, беспомощный и оглушенный.
Магнус приставил конец учебного меча к его горлу и надавил с достаточной силой, чтобы остался синяк.
— Вообще-то, — сказал он, — Люция сейчас на уроке вышивания и не сможет поговорить с тобой до тех пор, пока… а, не суть важно — еще долго не сможет. Я ей передам от тебя наилучшие пожелания.
Занятие между тем подошло к концу. Магнус бросил меч, отвернулся от распластанного Андреаса и пошел в замок.
Иные победы оказывались не столь сладкими, как следовало бы ждать.
Его до сих пор бросало в дрожь от мысли, что кто-то, в особенности Андреас, мог заподозрить его в недолжных чувствах по отношению к младшей сестре. Значит, придется — хоть и нелегко это будет! — проводить больше времени в обществе других девушек. Иначе в самом деле слухи поползут…
В число девушек, о которых он думал, отнюдь не входила та, что спешила сейчас ему навстречу по коридору с улыбкой на розовых щечках.
— Мой принц, — весело приветствовала его Эмия.
Магнус бросил быстрый взгляд по сторонам — нет ли кого. Разговаривать в открытую с обычной служанкой значило заслужить неодобрение отца. Знал бы король Гай, что время от времени его сын занимался с Эмией кое-чем даже более предосудительным, нежели разговоры!.. Иногда Магнус пытался вообразить реакцию отца. Получалось жутковато, но вместе с тем невероятно смешно.
— Что такое? — спросил он нарочито сухо.
— Вы, помнится, велели мне приглядывать за вашей сестрой…
Услышав такие слова, Магнус сгреб ее за руку выше локтя и увлек за угол, в полутемный альков.
— Выкладывай.
Эмия намотала на палец прядку волос цвета ореховой скорлупы и нахмурила брови.
— Как-то странно все, принц… Вот только что, когда она вернулась с урока, мне велели отнести ей еды на подносе, потому что она опоздала к обеду. Дверь в ее комнаты была приоткрыта… Мне бы постучать, но, вы же понимаете, тяжелый поднос, руки заняты… Я вошла без стука… И, клянусь, я увидела…
— Что? Что ты увидела?
— Ваша сестра стояла перед тремя свечками. И все они зажглись прямо у меня на глазах!
Магнус пристально смотрел на девушку.
— И это все? Ты увидела, как моя сестра зажигала свечи, и сочла нужным сообщить это мне? Что же тут необычного?
— Нет, мой принц! Просто… просто… клянусь, я… — Эмия помотала головой, лицо у нее было совершенно растерянное. — Клянусь, принцесса Люция их не зажигала! То есть она совсем их не касалась! Они загорелись сами, а она на них просто смотрела, на каждую по очереди. Я ажно испугалась, но потом кашлянула, чтобы дать ей знать. Она вроде бы заволновалась, но я прикинулась, будто ничего не заметила. Если у нее правда способность вызывать огонь, это значит, что она…
Эмия не договорила — свирепый взгляд Магнуса лишил ее голоса. Девушка прикусила нижнюю губу.
Магнус взял ее за подбородок и сверху вниз посмотрел в глаза:
— Спасибо, Эмия. Я хочу, чтобы ты продолжала рассказывать мне обо всем, даже о таком, что покажется тебе совершенно неважным. Однако ты должна кое-что знать: моя сестра ни в коем случае не ведьма. Тебе померещилось.
— Да, мой принц, — прошептала она.
Магнус выпустил ее, не добавив более ни слова, скользнул прочь и направился к покоям сестры, располагавшимся на третьем этаже замка.
Обычное дело — зажигать свечки. А вот когда фитильки загораются сами собой, это…
Оказавшись перед дверью в комнаты сестры, Магнус глубоко вздохнул и повернул ручку. Дверь оказалась не заперта, и он медленно отворил ее.
Люция, поджав ноги, сидела на плюшевой кушетке. На ладони у нее лежала головка сорванной маргаритки. Происходила она из букета, подаренного накануне очередным юнцом, жаждавшим добиться расположения принцессы. Все внимание Люции было сосредоточено на цветке, причем до такой степени, что она даже не заметила тихого звука, с которым отошла дверь.
И вдруг ярко-розовая маргаритка воспарила с ладони девушки и поплыла в воздухе, словно удерживаемая незримыми нитями…
Магнус громко ахнул.
Цветок шлепнулся на пол, а Люция, вздрогнув, обернулась и увидела брата, стоявшего на пороге.
— Магнус. — Она поднялась на ноги, отряхивая юбку, лицо у нее было напряженное. Она поманила принца рукой. — Войди, пожалуйста.
Он чуть помедлил, но потом открыл дверь полностью и вошел.
— Закрой, — велела она, и Магнус послушался.
Люция набрала полную грудь воздуха и медленно выдохнула.
— Ты видел, что я сейчас проделала?
Он кивнул, не в силах выговорить ни слова.
Люция, заламывая руки, прошлась по комнате. Когда она оказалась возле окна, с балкона снялся и полетел прочь крупный золотой ястреб. Широкие крылья быстро унесли птицу в зимнюю синеву…
Магнус молча выжидал. Мысли неслись вскачь, но он боялся заговорить.
Вот, стало быть, о чем говорили отец и Сабина в вечер ее дня рождения. О пророчествах, элементалях и знаках, что подавали им звезды. Ясно теперь, что ему велено было высматривать…
«Люции исполнилось шестнадцать, — сказала тогда Сабина. — Скоро ей настанет время пробудиться. Я это знаю…»
Люция должна пробудиться для магии.
Нет. Невозможно поверить. Это не могло быть правдой…
Люция наконец обернулась к нему. Взглядом одарила не менее яростным, чем когда налетела на него по поводу Майкола. По-прежнему мало что понимая, Магнус открыл рот, намереваясь потребовать у сестры объяснений, но она вдруг подскочила к нему и крепко обняла.
— Это был мой секрет, — сказала она. — Я никому не смела сказать: мало ли что подумают… Уже давно хотела поделиться с тобой, но как-то все случая не было!
— Я… не очень понял, что это было… — Магнус тоже обнял ее, прижимая к самому сердцу, отчаянно колотившемуся в груди. Из глубин его души рванулась свирепая решимость защищать Люцию, чего бы это ни стоило. Ринулась и для начала смела его собственную нерешительность. — Ты можешь открыться мне, Люция. Я никому ни словом не обмолвлюсь.
Она судорожно вздохнула и отстранилась, чтобы заглянуть ему в лицо.
— Все началось вскоре после моего дня рождения… Я обнаружила, что могу творить такое… такие странные вещи…
— Это магия, — просто сказал он.
Магнус настолько редко произносил это слово, что оно прозвучало как-то странно.
Люция продолжала смотреть на него, и огонь постепенно гас в ее глазах, а лицо становилось очень несчастным. Потом она кивнула.
— Магия элементалей, — уточнил он.
— Похоже на то, — сказала Люция и неровно вздохнула. — Знать бы еще почему. И каким образом. Я просто… могу это, и все. Что-то как будто сидело во мне с самого рождения, дожидаясь своего срока. И вот теперь проявилось. Я могу… как сейчас с цветком. Могу двигать вещи, не прикасаясь. Свечи зажигать, не пользуясь спичками…
Магнус тщетно пытался разложить услышанное по полочкам у себя в голове. Потом сказал:
— Выходит, ты ведьма.
Он мгновенно пожалел о вырвавшихся словах. В глазах Люции смешались отчаяние и ужас. Ведьм в Лимеросе преследовали, и очень жестоко, причем по малейшему подозрению в ведовстве. Поэтому даже намек в отношении кого бы то ни было оказывался делом небезопасным. В Лимеросе привыкли считать, что колдовство было связано с богиней Клейоной, то есть представляло собой злодеяние, осуществляемое во имя недоброго божества.
— Магнус, — прошептала принцесса. — Что же мне теперь делать?
Он подумал, что король наверняка захочет об этом узнать. Зря ли он велел Магнусу за ней наблюдать? И немедленно доносить о чем-либо необычном…
А тут не просто необычное — из ряда вон выходящее!
Магнус прошелся по комнате, напряженно размышляя об увиденном. Окажись на месте Люции кто угодно другой, он уже мчался бы с докладом к отцу; мало ли что будет дальше, его это уже не касалось.
— Покажи мне еще раз, — тихо попросил он.
Чуть помедлив, Люция подняла маргаритку и устроила ее у себя на ладони. Она вопросительно посмотрела на Магнуса, и он кивнул, силясь успокоить ее.
— Все в порядке, — сказал он ей. — Ничего не бойся.
— А я и не боюсь, — заявила она до того твердо, что брат невольно улыбнулся. Ее одевали как куколку и прививали манеры принцессы, но он-то знал, сердечко сестры выковано из стали. У него самого было такое же… почему оно так колотится?
Люция перевела взгляд на цветок. Между бровей у нее возникла крохотная морщинка. Цветочная головка с лепестками медленно воспарила. Магнус ошарашенно следил за тем, как она не спеша поворачивалась в воздухе.
— Невероятно, — выдохнул он.
— Что же это все-таки означает? — Люция взволнованно глянула на него, и он в самый первый раз заметил особый блеск в ее глазах. Она могла сколько угодно твердить, будто не боится. Ей было страшно. Еще бы!
— Не знаю, — сказал Магнус, испытывая сильнейший позыв вновь обнять ее и не выпускать больше. Он так и впитывал взглядом милые черты — прямой носик, высокие скулы, пухлые яркие губы. У матери были голубовато-серые глаза, у него самого — темно-карие, как у отца. Глаза Люции сверкали густой синевой, как два бесценных сапфира.
Она была так прекрасна, что у него дыхание спирало в груди.
— Что такое? — спросила она. — Ты что-то видишь в моем лице?.. Знак, которым меня отметило зло?..
Несколько лет назад отец брал его с собой на север — присутствовать при казни женщины, обвиненной в колдовстве. Она зарезала нескольких животных и воспользовалась их кровью для темного ритуала. Король коротко переговорил с нею наедине и вынес приговор. Магнусу было велено смотреть на казнь и делать выводы. Он до сих пор не забыл страшных криков боли и ужаса, вознесшихся к холодному небу, когда ведьму охватило пламя…
Помнится, отец повернулся к нему и взял дрожавшего мальчика за плечо.
«Запомни это, Магнус, — сказал он. — Однажды тебе самому придется определять участь предавшихся тьме…»
По телу принца пробежала судорога страха и отвращения. Оставив Люцию, он поспешил к двери — удостовериться, что в коридоре нет соглядатая. Потом закрыл дверь и запер ее.
— Это элементали, — запинаясь, выговорила принцесса. — Полагаю, магия воздуха, дарующая способность двигать предметы. И еще стихия огня. Клейона была богиней воздуха и огня… Это зло?
Магнус долго молчал, разглядывая мраморный пол. Потом медленно поднял голову и посмотрел сестре в глаза.
— А можешь поднять что-нибудь потяжелее цветка?
— Не знаю. Пожалуйста, Магнус, скажи, как мне теперь быть? Только не сердись, что я столько времени даже от тебя хранила свой секрет… Пожалуйста, не отворачивайся от меня!
Он мрачно спросил:
— По-твоему, я на такое способен?
— Но если эта магия есть зло…
— Ни в коем случае, — ответил он твердо.
Люция нахмурилась:
— Случалось, ведьм пытали и казнили примерно за то же, что я тут делаю…
— Если ведьма в самом деле была на такое способна, неужели она позволила бы себя казнить? Да никогда! — Магнус сам почувствовал, что говорит истинную правду. — Будь все, кого обезглавили и сожгли, способны к истинной магии, они смогли бы использовать ее для самозащиты!
— Так ты не думаешь, что все ведьмы злые? — В синих глазах мешались неуверенность и отчаянная надежда. Как же, наверное, терзала бедняжку жгучая тайна, которую она так долго хранила, не в силах доверить кому бы то ни было!
Магнус подошел к ней и взял в ладони ее лицо.
— Я только знаю, что ты-то ни в коем случае не злая. Ты просто чудесная, откуда ни посмотри! Помни это и ни в коем случае не давай себя разубедить, не то я жутко на тебя рассержусь!
Она коснулась его руки, с облегчением вжимаясь щекой в его ладонь.
— Ты в самом деле так думаешь?
— Всем сердцем! — И Магнус поднял бровь. — Стал бы я дарить славного пушистенького крольчонка какой-то злой девке!
Она негромко рассмеялась, и у него полегчало на сердце.
— Это малышка. Я назвала ее Ханой.
— Неплохое имя. Как раз для нее.
— Так как мне все-таки быть, Магнус?
Он выпустил ее и отошел к стене, где на полках громоздились книги. Взял несколько томиков и положил их на стол, подле вазы с цветами.
— Подними их.
У Люции округлились глаза: стопка выглядела изрядно тяжелой.
— Я ни с чем, кроме цветочка, не пробовала…
Он сжал зубы.
— Всякий дар нужно совершенствовать. Чем сильнее ты станешь, тем меньше мне придется за тебя волноваться. Если ты как следует овладеешь своими способностями, в случае чего это послужит к твоей безопасности. А я буду помогать тебе практиковаться.
И он затаил дыхание, ожидая ответа. Если Люция была ведьмой, если в ней пробудилась сила элементалей, иного пути у них действительно не было. Ей необходимо упражняться. Совершенствовать свои умения. Просто потому, что, стоило кому-то об этом проведать, в особенности королю, ее жизни будет грозить нешуточная опасность.
Магнус знал: он нипочем не допустит, чтобы его сестру потащили на казнь. Люция неповинна ни в какой скверне. Он с трудом заставлял себя принимать религию, которую силой насаждали в Лимеросе, но вот в сестру свою верил непоколебимо.
Люция свела брови:
— Не знаю, получится ли у меня…
— Тогда сделай это не ради себя, а ради меня.
Она заглянула ему в глаза:
— Если я соглашусь попытаться, ты сделаешь кое-что?
— Что?
— Скажи мне, чего ради отцу объединять силы с вождем Базилием? Для завоевания Ораноса? Значит, будет война?
Магнус видел, что Люция стояла на лестнице, когда отец читал письмо пелсийского предводителя. По его мнению, шестнадцатилетним девушкам не следовало такого знать, но ничего не поделаешь — очень скоро она проведала бы все равно. Эмия была далеко не единственной девушкой в замке, умевшей подслушивать у дверей.
— Война? — повторил Магнус. — По крайней мере, отец ее бы хотел. Поживем — увидим, к чему приведут их с Базилием далекоидущие планы… А впрочем, ты об этом не беспокойся. — Он погладил ее по голове, отводя с лица темные шелковистые пряди. — Давай лучше поупражняемся в магии. Я хочу быть за тебя спокоен.
— Спасибо, братик. — Люция привстала на цыпочки, легонько коснулась его губ своими и вновь отчаянно прижалась к нему. — Что бы я без тебя делала!
Магнуса точно огнем опалило. Ему казалось, он взошел на костер, словно та ведьма.
— Не знаю, — сказал он. — И надеюсь никогда не узнать.
