Йонас
Пелсия
Мятежники встали лагерем примерно в миле от вереницы шатров, тянувшейся вдоль Кровавой дороги. Разложить костры не посмели; ждали и наблюдали за поселком строителей, прижимаясь друг к дружке ради тепла, пока из-за громадных вершин не поднялось солнце.
Самка золотого ястреба, кажется безотлучно сопровождавшая Йонаса, ждала вместе с ними, устроившись поблизости на ветке облетевшего дерева.
– Что ты такое? – глядя на птицу, шепотом вопрошал Йонас. – Чего хочешь от нас? От меня?
Птица не отвечала. Напротив, когда они уже готовы были приступить к выполнению своего плана, снялась с ветки и улетела…
Йонас отдал команду, и сорок семь человек беззвучно, как тени, рассыпались цепью и вошли во вражеский лагерь. Их целью было отыскать Магнуса и Ксантоса. Не имея возможности держаться всем вместе во время нападения, они заранее уговорились встретиться на закате, в определенном месте, расположенном в трех часах ходу отсюда.
У каждого была своя задача. Каждый знал, что ему делать. Ничто не отвлечет их. А тот, кто попробует заступить им дорогу, умрет.
Если все пройдет как надо, никто и не заподозрит, что они вообще здесь побывали.
Вот только Йонас не надеялся, что все пройдет гладко. Он предвидел, что возникнут препятствия. И его люди тоже были готовы.
Они вошли в лагерь, и спустя пару минут раздался сигнал тревоги.
И началось…
Из палаток, на ходу выхватывая оружие, посыпались стражники. Лисандра бросала на тетиву стрелу за стрелой, истребляя их подобно ночной хищнице: не знающие промаха смертоносные жала валили врагов, попадая им то в горло, то в грудь.
– Давай вперед, пока еще можно! – крикнула она Йонасу, сцепившемуся со стражником. – Если найдешь государя Эрона первым, убей его! И пусть это будет не самая легкая смерть!
Близкая возможность отмщения, кровавого и долгожданного, как ничто другое, придала Йонасу сил. Он с размаху ударил стражника в горло, и тот упал замертво.
– Удачи, Лис! Если все кончится плохо, увидимся с тобой и с Брайоном на светлой стороне!
– Ты в самом деле думаешь, что мы туда попадем? – Она оскалила в улыбке ровные белые зубы, лицо девушки золотили лучи рассвета. Йонас внезапно понял, что Брайон был прав: Лисандра была воистину прекрасна. – Встретимся в стране тьмы, Агеллон! Придержи там для меня парочку демонов!
Их взгляды встретились… В следующий миг Лисандра метнулась в сторону и пропала.
Йонас бросился сквозь сумятицу боя, отыскивая свою жертву. Он хотел найти Магнуса и королевского строителя, но не худо было бы встретить и Эрона. Пусть кровью заплатит и за Томаса, и за Брайона!
Он по очереди заглядывал во все шатры, яростно отбрасывая всякого, кто пытался ему помешать. Стражники, пожалуй, валились даже слишком легко. Уж больно привыкли они в здешней глуши измываться над безоружными рабами, ослабевшими от непосильной работы. И оказались совершенно не готовы к такому бешеному нападению, да еще и непосредственно на рассвете. На них налетело почти полсотни отчаянных мятежников, готовых на что угодно, лишь бы досадить королю, обратившему в рабство их сестер и братьев, матерей и отцов.
Йонас стер с лица чью-то кровь и ринулся дальше. Откинул занавесь у входа очередного шатра – и сразу увидел кое-кого очень знакомого.
Эрон Лагарис спал крепким сном, растянувшись на земле. Перед глазами Йонаса немедленно встала сцена гибели брата. Вот он, мерзавец, убивший самых близких его людей!
– Перепил вчера вечером? – зарычал Йонас. – Просыпайся, падаль! Я хочу, чтобы ты видел, кто заберет твою жизнь!
Он сделал шаг под купол шатра… и нахмурился. Глаза Эрона были открыты, взгляд неподвижен. Рубашка на груди была мокра от крови, по земляному полу растеклась черная лужа.
Йонас с трудом осознал увиденное. Эрон был уже мертв.
Тут кто-то схватил его сзади, сильная рука сдавила горло.
– С чего ты решил, что пелсийское отребье может вот так на нас нападать, не будучи истреблено подчистую? – Голос и рука принадлежали стражнику, здоровяку с нечистым дыханием. – Ты хорошо подумал, смутьян?
Йонас ударил через плечо, но стражник перехватил его руку – и вывернул так, что громко хрустнула кость. Йонас взревел от боли и на миг отвлекся.
Этого хватило.
Стражник нанес удар, погрузив свой меч Йонасу прямо в сердце.
Потом он выдернул клинок и толкнул Йонаса вперед. Тот споткнулся и упал на холодную землю всего в нескольких футах от Эрона. Он еще мог видеть, но перед глазами все плыло. Стражник казался ему темной глыбой, подсвеченной ярким сиянием утра.
Тот вытер окровавленные руки.
– Ты правда думал, будто ваша горстка дикарей что-то против нас сможет? Ладно, пойду еще кого-нибудь на хлеб намажу для завтрака…
И здоровяк, смеясь, вышел наружу.
В груди Йонаса раскаленным стержнем ворочалась невыносимая боль. Его кровь вместе с жизнью вытекала на земляной пол. Алый поток разливался, смешиваясь с кровью Эрона.
– Брайон… – прохрипел Йонас.
Он еле говорил, глаза жгло. В памяти вдруг всплыло, как они с Брайоном детьми носились по винограднику, срывая сладкие полновесные гроздья, а рассерженный отец Йонаса гонял их оттуда. В отличие от сына, он принимал свою судьбу без борьбы, неизменно следуя правилам, установленным вождем Базилием, даже когда эти самые установления оставляли его семью без еды.
А вот Томас, тот смеялся, глядя на их шалости, потому что всегда был бунтарем. Он не признавал правил, кроме тех, что сам для себя устанавливал. Вот появляется Фелиция, его сестра-командирша, она просто стоит, уперев руки в боки, покачивает головой и твердит Йонасу: будешь неслухом – дождешься беды. Фелиция – она сильная. Достаточно сильная, чтобы прожить и без него. Такой же была их мать, пока не угасла от изнурительной болезни. Йонас даже слышал когда-то, что сестру Клео унесла сходная хворь.
«Я ей этого не рассказал, – промелькнуло в мыслях. – А надо было…»
Образ золотоволосой принцессы проплыл перед его умственным взором. Вот они с ней в том гроте, вот он целует ее, целует так, словно иного выбора не осталось, растерявшись под напором сложного чувства к девушке, которую он когда-то презирал, ненавидел, мечтал убить. Оказывается, даже самая ледяная ненависть может перерасти во что-то теплое и живое, если только ей дадут время. Так уродливая гусеница перевоплощается в прекрасную бабочку…
А вот Лисандра, она улыбается, озаренная утренним солнцем, и он впервые замечает ее красоту, и она для него – словно удар под дых. Как сверкали ее карие глаза, когда она злилась! Как она спорила с ним – он считал, она совала ему палки в колеса. Хорошо все-таки, что он ее принял в отряд. Она не просто отличный боец, она умна, решительна и отважна, она умела воспламенить его, бросив всего-то несколько слов.
Теперь он умрет, глядя в остекленевшие глаза Эрона Лагариса. Сколько долгих месяцев он вынашивал эту месть. Он ничего другого не желал так сильно, как возможности воздать Эрону по заслугам. И вот перед ним была пустая оболочка, оставшаяся от ненавистного и дрянного юнца.
Оказывается, смерть ничего не решает. Это просто конец всему.
Вот конец настал и для него.
Угасающее зрение подметило, как в шатре стало светлее. Кто-то вошел… Йонас еще дышал, но так слабо, что лишь самый искусный целитель не посчитал бы его за мертвого.
Кто-то опустился подле него на колени. Теплая рука коснулась лба, потом – губ. Раздвинула их… Он был не в состоянии воспротивиться, не мог ничего сказать, даже моргнуть…
Ему что-то вложили в рот. Нечто вроде маленьких камешков.
Попав на язык, они неожиданно нагрелись и стали двумя раскаленными угольками. Расплавились и растеклись, точно лава, обжигая язык. Потом жидкий огонь пролился в горло.
Йонас судорожно выгнулся на земле. Жар проник ему в живот и стал распространяться оттуда по всему телу. Какая мука! Кому вздумалось пытать его в последние мгновения жизни?
Крепкая рука уперлась ему в грудь, прижимая к земле, помогая преодолеть судороги.
А потом, словно солнце, уходящее за горизонт, боль стала спадать, оставшись тлеть лишь в глубине тела. Дыхание участилось. Сердце отчаянно колотилось…
Его сердце? Да как такое возможно?
Его проткнул меч… И все равно оно билось – часто и сильно, но вполне ровно. Йонас чувствовал это биение. Туман перед глазами мало-помалу стал расступаться, и Йонас смог наконец разглядеть своего мучителя.
Волосы девушки сияли платиной. Они были даже светлей, чем у Клео. Кожа отливала солнечным золотом, глаза, чуть темнее волос, мерцали старым серебром. Она куталась в тканую шпалеру, сдернутую со стены. Больше никакой одежды на ней не было.
– Никакого зла не хватает! – сердито проговорила она. – Подставился и дал себя убить! Глаза б мои не глядели…
У него было совсем сухо во рту.
– Я умер, – сказал он. – Вот, значит, какова дорога в царство тьмы?
Девушка раздраженно вздохнула:
– Нет. Это еще не царство тьмы, хотя, без сомнения, именно туда ты вскорости и отправишься. Еще мгновение-другое, и виноградные косточки уже не помогли бы тебе!
Йонас разглядывал ее лицо. Длинная шея, белое горло…
– Кто ты? – прошептал он.
– Меня зовут Федра. – Она твердо выдержала его взгляд.
– Федра… – повторил он, облизывая пересохшие губы. – Ты сказала – виноградные косточки? Это ты о чем?
– О магии земли, вытащившей тебя из преддверия смерти. Магия земли умеет и убивать, и исцелять, смотря кто ею пользуется. Тебе повезло: ты мне нравишься.
Йонас оглядел себя. Оттянул безнадежно испорченную рубашку и попытался стереть кровь. Крови было очень много. Но притом… никакой раны. Не осталось даже шрама. Более того – начисто исчезли все следы когда-то полученных повреждений, даже перелома запястья.
Она сказала – магия земли?
Но магии не существует. Он всегда в это верил.
Невероятно. И все же…
Он снова перехватил ее взгляд:
– Ты спасла мне жизнь.
– Именно так. Я до последнего пыталась удержаться и по-прежнему наблюдать издалека. До сих пор не знаю, на что ты мне сдался… то есть нам. Попасть в плен – совсем другое дело, из плена можно и сбежать. Тогда как смерть… – Она со стоном положила руки на бедра. – Ну да, я не сдержалась. Мне пришлось сбросить ястребиные перья… И вот итог: я здесь застряла.
Девчонка была безумной. Окончательно и бесповоротно сумасшедшей.
– Ястребиные перья?
– Да. Ястреб – облик, излюбленный Хранителями.
У него глаза полезли на лоб. Так она… Хранительница?
– Смотри, – сказала она. – Менять облик я больше не могу, но я тебе докажу, кто я. Вернее, кем была до нынешнего момента.
И она сдернула шпалеру, в которую куталась. Полотно съехало с ее груди, на которую Йонас и уставился. И совсем не по той причине, по которой он пялился бы на любую девичью грудь, хотя грудь Федры определенно была краше любой, что он в своей жизни видел.
Против сердца у нее была отметина – завиток размером в ладонь, словно жидким золотом начертанный на коже.
– С годами потемнеет, – тоскливо выговорила она. – Когда моя магия начнет угасать.
Йонас не просто лишился голоса – он едва мог дышать. Неужели все правда?
Самка ястреба, день за днем садившаяся где-нибудь возле их лагеря. Та, что последовала за ним в Пелсию. Он еще пытался на нее внимания не обращать. Так это и была она… Федра…
Стало быть, магия реальна? И Хранители – не вымысел?
Это противоречило всему, во что он привык верить. Но он это увидел. Увидел собственными глазами…
В горло уперлась холодная сталь. Йонас вздрогнул и запоздало проклял себя: опять утратил бдительность при виде золотого завитка на груди Федры и зримого свидетельства магии.
Только что исцеленное сердце мгновенно упало: клинок принадлежал принцу Магнусу, тихо и незаметно вошедшему в шатер.
– Прошу меня простить, – сказал принц. – Я ни в коем случае не собирался помешать вашему…
– Какое совпадение, – сквозь зубы ответствовал Йонас. – А я тебя тоже искал.
– Взаимные у нас чувства, мятежник!
При этом слове Йонас опомнился. Как там дела у его ребят за стенами шатра? Похоже, отныне вести их предстояло Лисандре. Оставалось только надеяться, что поиски Ксантоса увенчались успехом.
Федра поправила импровизированное покрывало.
– Я ему только-только жизнь спасла, а ты ее снова хочешь отнять? – насела она на принца. – Ну ты и грубиян!
Лицо Магнуса оставалось в тени.
– Ты понятия не имеешь, насколько грубым я могу быть. Может быть, показать?
– Немедленно убери этот меч от его шеи!
Клинок только тверже уперся Йонасу прямо в гортань. Малейшее движение, и горло окажется перерезано. Йонас, потерявший много крови, был еще очень слаб, да и бурное магическое исцеление само по себе отняло у него немало сил. Вряд ли он был способен как следует себя защитить, а Федру – и подавно.
Магнус между тем смотрел на край шпалеры, неплотно прикрывавшей ее тело.
– То, что ты наговорила мятежнику, – правда? – спросил он. – Ты в самом деле Хранительница?
– Да. А ты – сын Кровавого короля, занятого поисками Родичей. Ему известно хотя бы, что именно он найдет в случае успеха? А тебе?
Йонас невольно ахнул: меч Магнуса пощекотал ему шею и он почувствовал, как теплой струйкой побежала кровь.
Глаза Магнуса сузились.
– Благодарствую за подтверждение реальности сокровища. Должен признать, я отчасти сомневался… Ну и как же нам их найти?
– Магия твоей сестры точь-в-точь как у Эвы. – Федра подняла бровь. – Она – ключ ко всему!
Лицо Магнуса потемнело.
– Ну и как она найдет Родичей? И когда? Мы должны сперва закончить дорогу?
– Сколько вопросов… – Она склонила голову набок, разглядывая его. – Все тебе скажи! Открою лишь одно: Люция в страшной опасности. Ей угрожает ее собственное могущество. Если оно возьмет верх, все пропало. Искать будет уж нечего. Думается, ты не хочешь такого исхода. Как я понимаю, Люция для тебя важней любого сокровища. И я знаю, как ей помочь. Сказать тебе?
Его глаза превратились в щелки.
– Говори!
– Существует кольцо, выкованное в Убежище. Его создали из чистейших магических энергий, чтобы помочь изначальной волшебнице управляться с Родичами и их элементалями. И это кольцо – совсем рядом с тобой!
– Продолжай! – резко выдохнул Магнус. Глаза у него разгорелись. – Где мне его найти?
– Я могу сказать тебе, но ты должен отпустить Йонаса и уговорить своего отца прекратить строительство дороги.
– А если не скажешь, я перережу ему глотку прямо сейчас.
Золотой завиток у нее на груди, частично видимый над покрывалом, сверкнул живым золотом.
Рукоять меча засветилась оранжевым светом. Магнус ахнул от боли и разжал пальцы.
– Ответ неправильный, – произнесла Федра. – Жаль, но, кажется, ты еще не готов принять помощь. Помяни мое слово: однажды ты пожалеешь, что не послушал доброго совета. Идем, Йонас, пора!
И она повернулась к выходу из шатра. Но на пути ее кто-то стоял.
Это был мужчина высокого роста, с волосами цвета бронзы, рассыпавшимися по плечам, и глазами, отливавшими медью. Выглядел он раза в два старше Йонаса.
– Ксантос! – У Федры при виде этого человека округлились глаза.
– Сколько зим, сколько лет, Федра… – Он улыбнулся в ответ.
– Много, – согласилась она. – Даже слишком.
– Ты знала, что я здесь?
– Да. – Она медленно кивнула.
– Но никому не сказала.
– Остальные думают, что ты умер. Все эти годы тебе очень неплохо удавалось скрываться.
– Но не от тебя.
– Да. Не от меня.
– Я скучал по тебе, сестренка. Очень скучал.
– А я – по тебе. Хоть и здорово злилась из-за того, что ты вздумал уйти. Из-за того, что ты исполнил ее приказ…
Во взгляде медных глаз отразилась боль.
– Я ни в коем случае не хотел обидеть тебя.
– Я знаю! – И Федра бросилась ему на шею, чтобы крепко обнять. – Мы теперь все наверстаем. Оставь это место! Ты можешь помочь мне… нам! Нам нужно целыми и невредимыми выбраться из этого лагеря!
Йонас силился понять, что к чему, но смысл их разговора упорно ускользал от него. Перед ним стоял Ксантос. Строитель дороги, которого повстанцы собирались взять в плен. Теперь оказывалось, что он тоже Хранитель? Брат Федры? Как вообще все это было возможно?
– Мне сказали, что ты сюда явишься, – не торопясь высвобождаться из объятий Федры, проговорил Ксантос.
– Кто сказал? – Федра отстранилась, вглядываясь ему в лицо. Коснулась его щеки и вдруг побледнела. – Она – зло, Ксантос! Ну почему для всех это не очевидно так, как для меня?
– Миленья делает то, что должна, чтобы спасти нас. Время настало, Федра. Мы совсем близко к цели. – Он взял в ладони ее лицо. – Мне так жаль. Я очень хочу, чтобы ты была здесь, когда это случится. То, чего мы ждали так долго…
– А где же мне еще быть? Я пожертвовала своим бессмертием, как и ты. Мы снова можем быть вместе. Прошлое осталось позади, там ему самое место!
Глаза Ксантоса сузились.
– Боюсь, сестра, не получится. Тебе известно слишком многое. Миленья дала мне исчерпывающие указания. А я ей повинуюсь – впрочем, как и раньше. И всегда буду повиноваться…
Его руки начали наливаться золотым светом. Федра снова ахнула – на сей раз болезненно.
– Что ты с ней делаешь? – требовательно спросил Йонас. – А ну, руки прочь!
Магнус молча наблюдал за происходившим. Глубокая морщина прорезала его лоб.
– Это невозможно остановить, – сказал Ксантос. – Все к лучшему. Постарайся запомнить это, милая сестрица. Я это сделал, потому что так было правильно…
Сияние охватило все тело Федры. Йонас и Магнус смотрели на это, потрясенные столь мощным явлением магии.
Знать бы еще, что это за магия.
Сорвавшись с места, Йонас подскочил к Ксантосу и вцепился в его руку, пытаясь заставить выпустить Федру. Ксантос схватил его за окровавленную рубашку и отшвырнул прочь. Йонас пролетел через весь шатер и врезался в стол. Посыпались щепки.
Федра осела на колени. Взгляд стекленеющих глаз был устремлен на Йонаса, скорчившегося в десятке шагов.
– Прости… – прошептала она. – Я оплошала. Вот бы…
Последний вздох вырвался из ее уст, и в глазах погасла жизнь. Еще мгновение – и золотой завиток на груди начал расти, постепенно охватывая все тело. Вспышка мерцающего света – и Федра исчезла.
Вместе с ней исчез из шатра и Ксантос.
Йонас потрясенно разглядывал место, где только что стоял Хранитель. Потом холодный и острый конец меча Магнуса снова оказался у его горла.
– Встать, Агеллон!
Йонас кое-как поднялся, с неприкрытой яростью глядя на принца. Во рту стоял отвратительный кислый вкус.
– Ты как будто не заметил, какое чудо здесь сейчас произошло! И какая трагедия!
– Согласен, такое не каждое утро увидишь. – Кажется, принц имел намерение мрачно пошутить, но голос его подрагивал. Что они на самом деле увидели – смерть Хранителя? Была ли Федра на самом деле мертва? Такое хоть кого потрясет, и Магнус исключением не явился. Вслух он сказал: – Я, знаешь ли, быстро в себя прихожу. Пора нам прогуляться в подземные темницы – с тобой и с твоими дружками. То-то отец порадуется, что ты наконец мне попался!
Как он мог притворяться, будто только что увиденное не имело никакого значения? Между тем было ясно, что мир никогда уже не будет прежним. Хранители перестали быть бесплотной легендой. И магия, населявшая разве что детские сказки, прочно перешла в категорию вещественного.
Йонас еле держался на ногах.
– Я не убивал твою мать.
– Я знаю. Это сделал Эрон Лагарис.
Йонас покосился на тело вельможи, потом снова посмотрел на Магнуса:
– Он убил моего брата, а после – лучшего друга.
– Теперь его больше нет. Его постиг конец, который я изначально планировал для тебя. Другое дело, я намеревался заставить тебя побольше страдать!
– Это мой меч должен был лишить его жизни!
Магнус улыбнулся – едва заметно и очень невесело:
– Переживешь.
В это время снаружи раздался отчаянный вопль, потом крики ужаса, мало напоминавшие обычные голоса боя. Через пару мгновений двое юношей поняли причину.
– Огонь! – закричал кто-то.
Одновременно с этим пламя вспыхнуло по всей окружности шатра, словно кто-то поджег саму землю.
Магнус отнял меч от шеи Йонаса, метнулся к выходу и отбросил занавесь.
Лагерь пылал. Желтые и оранжевые языки пламени плясали повсюду, яркие даже в сиянии рассвета, занимавшегося над горами. Факелами вспыхивали поваленные деревья, штабеля бревен, палатки. Стражники и рабы с воплями разбегались. Кого-то уже охватил огонь, выглядевший весьма неестественно. Вьющиеся языки отливали золотом, серебром и даже мертвенной синевой. Люди в муках кричали, между тем как странное пламя обращало их тела в хрусталь и тот взрывался, разбрасывая осколки.
Йонас смотрел, не веря глазам.
Перед ним был совсем не тот пожар, какой иногда вспыхивает во время сражения. Это бушевала разрушительная и смертоносная магия – магия огня.
– Что это? – спросил Магнус. В голосе принца прозвучал страх.
На Кровавой дороге лилась кровь. В третий раз. Случилось третье бедствие.
Вихрь, землетрясение и пожар.
Недавно исцеленное сердце Йонаса ускорило бег. Он подошел к принцу:
– Принц Магнус, ты веришь в судьбу? Я вот раньше не верил, теперь же… А ты?
– Почему ты спрашиваешь?
– Да вот любопытно стало, – сказал Йонас и… ударил Магнуса в лицо головой. Воскрешение из мертвых – занятие не из легких. Прежняя сила далеко не сразу вернулась к нему.
Но все же вернулась.
Он перехватил меч Магнуса, после чего еще и заехал ему в лицо локтем. Хлынула кровь, Магнус от боли так и взревел. Йонас обезоружил его и замахнулся отобранным мечом, чтобы рассечь принцу горло. Однако тот еще не потерял способности двигаться быстро и успел заслониться рукой.
Шатер над ними уже пылал весь целиком. Жаркие языки пламени временами доставали обоих.
Йонас перевернул меч и ткнул рукоятью Магнусу в живот, вырвав у того вполне удовлетворительный стон. Но прежде, чем он успел ударить еще, принц схватил его за волосы, выдрал несколько прядей и ударил Йонаса коленом в грудь. Потом вернул себе меч.
– Надо выбираться отсюда, не то сгорим! – зарычал он.
– Я пришел сюда готовым к смерти. И вообще, сегодня я уже умирал.
Он обхватил Магнуса под коленки, и оба опрокинулись наземь. Падая, Йонас ухитрился толкнуть противника, так что тот сильно ударился головой о край пылающего стола. Оглушенный принц осел на пол, хватая ртом воздух и словно забыв, для чего у него в руке меч.
Тем не менее свободной рукой он схватил Йонаса, не дав тому ускользнуть, и пообещал:
– Тебя ждет застенок, смутьян…
Снаружи пылающего шатра появились пятеро стражников. Они громко окликали принца.
– Я здесь! – отозвался он. – У меня пленник!
– А вот и нет! – зарычал Йонас.
Ему понабилась вся его сила до капли, но он все-таки вырвался и опять завладел мечом принца. Он замахнулся и ударил, но Магнус успел откатиться.
Йонас выругался, косясь на стражников, чьи темные силуэты виднелись уже у входа в полыхающий шатер.
– Схватить его! – заорал Магнус.
– В другой раз, ваше высочество, – сказал Йонас.
Он пришел сюда, чтобы Магнус стал его пленником. Но, промедли он хоть мгновение, роли могут запросто поменяться. И Йонас, не тратя попусту времени, распорол мечом стену шатра и выскочил наружу, пригибаясь, чтобы другие стражники не сразу рассмотрели его сквозь магический огонь, бесновавшийся повсюду.
По правую руку он заметил немолодого лысого мужчину и девушку. Они жались друг к дружке, с ужасом и растерянностью озираясь кругом. Все палатки уже горели. Строительный лагерь обратился в пылающую преисподнюю.
И повсюду виднелись охваченные огнем тела. Будь то стражники или повстанцы, их кровь лилась на дорогу, словно краски на безумный огненный холст. Кто-то, изведавший прикосновение магического пламени, уже обратился в хрусталь и осколками рассыпался по пыльной земле.
Лисандра! Где Лисандра?!
Это была первая четкая мысль, посетившая Йонаса.
Он напряг зрение, пытаясь отыскать ее. Или хоть кого-нибудь из своих. Ему попадались лишь мертвые, лежавшие на земле. Он не смог сосчитать их, не смог даже прикинуть, многие ли пали.
Прямо у него на дороге распростерлась девушка с длинными темными волосами. В сердце у нее торчала стрела. При виде погибшей Йонас перестал дышать.
– Нет… Пожалуйста, нет… – И он нагнулся, чтобы отвести с ее лица волосы.
Но это оказалась не Лисандра. Это была Онория.
Какая потеря! Жуткая потеря для всех! Онория была на редкость храброй девчонкой и умницей к тому же.
Йонас прикрыл ей глаза, вскочил на ноги и бросился дальше, прячась за палатками. Задерживаться было нельзя. Если он промедлит – погибнет. Либо от рук стражников, либо в огне.
– Лис, где ты? – шептал он на бегу. – Провались все, Лис, где тебя искать?
Она была обязана выжить. Лисандре Барбас ни под каким видом нельзя было сегодня погибнуть.
«Нет! – твердо сказал себе Йонас. – Она всенепременно жива!»
А раз так, он ее обязательно отыщет.
