Люция
Оранос
– Моя магия – зло?
Вот о чем перво-наперво спросила Люция своего отца, когда тот навестил ее перед отъездом в храм на венчание. Ей жизненно необходимо было знать правду, и к кому же обратиться, как не к отцу, известному своей манерой говорить без обиняков? Это Магнус с легкостью солгал бы, оберегая ее чувства. Может, он и в этом ей лгал. Алексиус… Верила ли она его словам хоть немного? Реален ли был он сам? Теперь, вновь привыкнув к жизни наяву, Люция начала сомневаться в реальности виденного и пережитого во сне. Мысль, что Алексиус лишь привиделся ей, тяжелым грузом лежала на сердце.
– Нет, – ответил король. – Она не зло. – Он стоял у постели дочери, крепко держа ее руки, и улыбался веселее, чем когда-либо за последние месяцы. – Она невероятна. Она чудесна. Ты волшебница, Люция. Ты могущественна и прекрасна. Ты благословлена богиней, пославшей тебе удивительный дар!
Эти слова прозвучали настолько искренне, что на глазах принцессы выступили слезы.
– Нет. Это проклятие! Так думала матушка…
– Она ошибалась. И не только в этом. Да, справиться с элементалями нелегко, но у тебя все получится. Я, кстати, готов представить тебе новую наставницу. Мы с ней долго ждали, пока ты очнешься. Попозже она посетит тебя, и вы приступите к занятиям. – Поднявшись с колен, он нагнулся и поцеловал ее в лоб. – Знай: я так счастлив, что могу называть тебя дочерью. Я совсем иначе чувствовал бы тебя, если бы сомневался в тебе, Люция. А у меня никаких сомнений нет.
Сказано это было так, что глаза принцессы снова обожгли слезы.
– Тебе предначертано повелевать этой силой, – продолжал Гай. – Это судьба, а от нее не уйдешь. Не стоит даже пытаться, иначе навлечешь на себя лишние страдания. Единственный выход – принять веление судьбы и отдаться своему предназначению. Только так ты обретешь душевный покой.
Были времена, когда у Люции имелись определенные сомнения насчет отца. Особенно тревожила девушку его неприкрытая жестокость. Она же годами наблюдала, как он обращался с гражданами Лимероса, со слугами в замке, даже с Магнусом. И ей была прекрасно известна его репутация.
И только с нею он ни единого раза не был жесток – обращался всегда по-доброму и неизменно подбадривал.
– Спасибо, отец.
Люция села в постели, одолев приступ дурноты, накативший от слишком резкого движения, и обняла короля. Он олицетворял собой силу, в которой она так нуждалась сегодня.
– Не за что, дитя мое. – Гай ласково потрепал ее по щеке. – А теперь мне пора в храм. Жаль, что ты не можешь с нами поехать. Ну ничего – окрепни сперва!
Храм. Свадьба…
– Отец, – сказала она, – но ведь Магнус не хочет жениться на этой принцессе.
– И все-таки женится. Как обычно: сначала он брыкается, но всегда делает то, что я велю. – Гай внимательно смотрел на дочь. – Между прочим, отчасти я желаю этого брака и ради тебя.
– Ради меня? – Люция недоуменно нахмурилась.
– Я же знаю, что чувствует к тебе Магнус.
Кровь бросилась ей в лицо от стыда.
– Прямо не знаю, что и сказать…
– А ничего и не нужно говорить. Ты ни в чем не виновата. Это он проявил недопустимую слабость, показав, что не вполне владеет собой. И я не могу позволить, чтобы так продолжалось и дальше.
– И ты думаешь, что вынужденный брак с принцессой Клейоной повлияет на его чувства?
– Ну, во всяком случае на некоторое время он отвлечется. Завтра с первыми лучами зари они отправятся в свадебное путешествие. А у тебя будет время полностью сосредоточиться на овладении магией, не беспокоясь о проявлениях его нежеланной влюбленности. – И Гай поднял бровь. – Ты ведь не разделяешь чувств Магнуса, я правильно понимаю? Я, конечно, не одобряю его страсти к тебе, но если ты вдруг чувствуешь то же… Это, конечно, все изменило бы!
Люция залилась краской до корней волос:
– Нет! Ничего такого я не чувствую! И никогда… ни за что… Он так на меня смотрит… Если бы я только знала, что сказать ему, чтоб он оставил свои… ненужные мысли!
Король чуть повернул голову. Потом сказал:
– Ты же знаешь, сын мой, как я отношусь к любителям подслушивать.
Люция не сразу поняла, что он имел в виду. Однако потом увидела Магнуса, стоявшего на пороге. Сердце девушки так и упало. Много ли он успел услышать?
– Приношу извинения, отец. Я лишь заглянул проститься с сестрой.
И Магнус обратил на нее невыразительный взгляд.
– Магнус… – начала было она, но принц повернулся и вышел, не добавив ни единого слова.
Король вновь повернулся к дочери. Люция откинулась на подушки, чувствуя себя разбитой. Похоже, ее необдуманные слова больно ранили брата.
Кажется, любой ее малейший порыв причинял ему боль.
– Все к лучшему, – заметил король. – Все в итоге идет так, как предопределено.
– Конечно, – прошептала она.
Король уехал на свадьбу, Люция осталась наедине со своими мыслями. И лежала одна достаточно долго, пока не появилась наставница.
Ее звали Домиция. Она была ведьмой из деревеньки в нескольких часах езды от Золотого города. У нее была очаровательная улыбка, волосы цвета соломы и легкие морщинки в уголках зеленых глаз. Мало-помалу она уговорила Люцию подняться с постели. Вскоре головокружение прекратилось, и принцесса почувствовала, как понемногу возвращается сила. Ее тело окончательно избавлялось от влияния сонного снадобья. Люция ободрилась и была готова учиться магии у такой знающей наставницы.
– Я рада, что представилась возможность помочь тебе! – сказала, вернее, с энтузиазмом воскликнула Домиция. – Король принял очень мудрое решение, остановив свой выбор на мне!
Если король Гай не находил должного применения женщине, обвиняемой в ведовстве, ее – будь то в Лимеросе или теперь вот в Ораносе – ждал смертный приговор. Домиция и не скрывала, что ее схватили во время недавней облавы. Стражники явились не случайно – чьих-то ушей коснулись слухи о ее необычных талантах. На счастье Домиции, королю требовалась наставница, сведущая в элементалях, для обучения дочери. Так ведьма выбралась из темницы.
Вот, значит, откуда ее несколько приторные манеры и жизнерадостная речь.
– Давай начнем с чего-нибудь самого простого, – наконец сказала Домиция. – Пожалуйста, сосредоточься вон на тех свечках и зажги их по очереди, одну за другой. Я слышала, в магии огня ты особенно сильна.
Ведьма расставила на столике десяток свечей разной толщины и высоты.
– Пожалуй, так и есть, – согласилась Люция.
Домиция и не представляла, что имеет дело с волшебницей из пророчества. Знала только, что королевна тоже была ведьмой, которую высокое происхождение спасало от тюрьмы и казни.
– Я сама владею огненной магией. Дай покажу… – Домиция наморщила лоб, вглядываясь в белые фитильки.
Забавно было смотреть, как она тужилась – будто на ночном горшке.
Люция молча наблюдала. Вот один из фитильков начал тлеть. Дыхание ведьмы участилось, на лбу выступил пот. Над первой свечкой заплясал язычок пламени.
У Домиции вырвался судорожный вздох.
– Видишь? – сказала она. – Это возможно!
– Очень впечатляюще, – ответила Люция, хотя ее уже дрожь пробирала от досады и нетерпения.
Ведьма кивнула, как бы признавая величие своего свершения.
– Твоя очередь, принцесса!
Люция задержала взгляд на еще не зажженных свечках.
– Домиция, ты знаешь что-нибудь о пророчествах?
– О каких пророчествах, твоя милость?
– О тех, что касаются элементалей.
Домиция в задумчивости поджала губы:
– Ну… Слухов о таких вещах ходит немало, но поди отличи, где правда, где ложь!
Люция пыталась сообразить, мог ли быть от этой женщины хоть какой-нибудь толк. Алексиус пока оставался недосягаем. Она надеялась, что он скоро явится в ее сновидение, как обещал, но и другими источниками пренебрегать не годилось. Ей требовался знающий человек, способный помочь разобраться, что же она такое и где границы ее возможностей.
– Ты хочешь сказать, что превосходишь по своей одаренности обычную ведьму?
Лицо Домиции прояснилось.
– А как же, твоя милость, а как же! Я управляюсь не только с огненной магией, но еще немного и с водной. Эти элементы, как ты знаешь, суть противоположности и, только отвернись, друг дружку изничтожают. Редко бывает, чтобы одна ведьма владела обоими. Так что я, получается, дважды благословлена.
– Покажи мне водную магию.
Ведьма вытерла потный лоб, перешла на другую сторону комнаты и наполнила кубок водой из кувшина и поставила на столик возле зажженной свечи.
– Смотри!
И опять сморщилась, как на горшке, вглядываясь в поверхность воды.
Люция заглядывала ей через плечо. Спустя некоторое время вода начала крутиться. Люция ждала, что будет дальше, но ведьма бросила на нее взгляд, полный торжества.
– Я ожидала большего, – заметила принцесса.
– Большего? – обернулась удивленная Домиция. – Да я упражнялась годами, чтобы достичь этого уровня мастерства!
– Сомневаюсь я в твоем мастерстве. Судя по тому, что я тут видела, ты знаешь и умеешь далеко не достаточно, чтобы мне помочь. Впрочем, я ценю твое внимание.
Глаза женщины вспыхнули беспокойством – куда быстрее, нежели свеча под их взглядом.
– Простите, ваша милость, ежели я вас разочаровала… Я так хочу вам помочь… Я все для этого сделаю…
– Да уж, – пробормотала Люция. – Ты же знаешь: мой отец склонен уничтожать выявленных ведьм, если им не найдется полезного применения.
– И это при том, что его собственная дочь – одна из нас. – К щекам Домиции стала возвращаться краска. – Ой, простите мой дурной язык, ваша милость, я совсем ничего такого не имела в виду… Простите, простите!
Уж не этот ли род могущества так ценит отец, подумалось Люции. Способность внушить ужас несколькими простыми словами? А ведь чувство-то приятное… От этой мысли Люция ощутила смутное беспокойство.
– Тебе незачем бояться меня, – уже мягче выговорила она.
Домиция заломила руки:
– Я… я не… То есть, конечно, я слышала всякое разное про короля… и про принца… но все, как один, говорят, что вы-то милостивы и добры… Настоящая принцесса, откуда ни посмотри!
– Раньше я пыталась ею быть. – Люция провела пальцами по краю столика, где стояли свечи, предназначенные для упражнения. – А теперь… Правду сказать, последнее время я беспокоюсь.
– О чем, ваша милость?
Как облечь словами ее чувства? Люция сама не могла как следует постичь того, что пыталась выразить, но и закрывать на это глаза было нельзя.
– Во мне есть что-то… что алчет. Я это себе представляю как… тварь, запертую в клетке. Пока я спала, я совсем не чувствовала ее. Но теперь я бодрствую, и она заявляет о себе во весь голос.
– Не пойму я вас, принцесса… тварь? Внутри вас? Что бы это значило?
– Меня все уверяют, что это не зло. И на самом деле оно не ощущается как зло. Но есть и какая-то тьма, и она становится все сильней… – Говоря так, Люция сама чувствовала правдивость каждого своего слова. – Будто сама ночь заключает меня в объятия, сжимая все крепче и крепче.
Взгляд Домиции блеснул пониманием. Она кивнула:
– То, что вы чувствуете, совершенно нормально для всякого, способного хоть как-то управиться с элементалями. Не волнуйтесь, принцесса. Без принесения кровавых жертв и нельзя сотворить ничего более разрушительного, чем то, что я сейчас вам показала. – И, нагнувшись, она задула горевший фитилек. – Теперь ваш черед. Попробуйте зажечь эту свечку, и мы ее уберем. Хорошо?
Черная тварь глубоко внутри заворочалась. Итак, Домиция отмахнулась от предупреждения. Ибо это было именно оно.
– Хорошо.
Все десять фитильков полыхнули разом. Да так, что копоть взвилась под потолок. Ведьма ахнула и попятилась, прикрыв трясущейся рукой рот.
– Вы… вы… принцесса, я отроду ничего подобного не видала!
Ужас и растерянность на ее лице вызвали у Люции улыбку.
– Да, – сказала она. – Полагаю, не видела.
В округлившихся глазах Домиции отражались огоньки свечей.
– И вы все это… прямо так… без никакого усилия… невероятно!..
– Уверяю тебя, усилие присутствует. Внутри меня словно бы некая мышца, и она постоянно требует напряжения. Ответь-ка мне на один вопрос. Я уже нескольких спрашивала, но никак не могу позабыть мнение своей покойной матушки, словно ее призрак еще витает подле меня. Магия, которой я распоряжаюсь, – это зло?
– Зло? – неуверенно повторила Домиция. – Я не знаю.
– Неправильный ответ. – Люция обратила к ведьме раскрытые ладони и воззвала к магии воздуха. Женщину тотчас подхватил вихрь. Прижал к стене и распластал по ней, словно бабочку на булавке.
Домиция ахнула, задохнулась:
– Что вы делаете?
Отличный вопрос. Что, собственно, Люция сейчас делала?
Все равно. Это доставляло ей удовольствие.
Сзади пылал огонь. Так жарко, что по спине сбегал пот. Слишком жарко. Нужно уравновесить этот жар чем-нибудь холодным. Что противоположно огню? Вода. Сама ведьма только что говорила, что эти стихии уничтожают одна другую.
Люция решила это проверить. Покосилась на кубок с водой, оставленный ведьмой. Небольшое усилие мысли – и вода выплеснулась наружу, но не вылилась на пол, а проплыла по воздуху и повисла возле Люции.
Принцесса смотрела на нее, склонив голову набок. Она думала о доме. О Лимеросе…
Вода замерзла на весу, обратившись в ледяное копье.
Ведьма вскрикнула: острие придвинулось к ней вплотную и клюнуло в шею. Темной твари внутри Люции все это нравилось чем дальше, тем больше. Тварь просыпалась. Вот бы еще свежей крови попробовать…
– Когда отец вернется со свадьбы моего брата, мне придется ему рассказать, как разочаровала меня подобранная им наставница.
– Принцесса! Пощадите! – завизжала Домиция. – Я для вас что хотите сделаю! Только, пожалуйста, пощадите меня!
Для Люции эти слова не имели никакого значения. Она сконцентрировалась на своем копье. Легкое нажатие, и оно проткнуло кожу. Алой струйкой потекла кровь. Люция завороженно наблюдала. Интересно, сколько можно выпустить крови, прежде чем эта женщина погибнет? И как возрастет магическая мощь самой Люции от кровавого жертвоприношения?
Тут откуда-то донесся глухой рокот, под ногами заколебался пол. Люция не удержала равновесия и упала, ушибив плечо. Ледяное копье разлетелось осколками.
– Что это? – кое-как выговорила принцесса. – Что происходит?
Свечи посыпались со стола, угасая в падении. Люция быстро взглянула на ведьму. Та зажимала ладонью порез на шее и с ужасом смотрела на принцессу. Землетрясение наконец прекратилось.
Сердце Люции колотилось у самого горла. Темная тварь уползла обратно в свою пещеру.
Богиня! О чем вообще она думала? Она же чуть не убила бедную женщину!
– Что… вы… такое? – дрожащим голосом спросила Домиция.
Люция заставила себя посмотреть ведьме прямо в глаза:
– Если ты ценишь свою жизнь, то никому ничего не скажешь о том, что здесь случилось.
– Принцесса…
– Вон!
Повторять не пришлось. Домиция исчезла за дверью.
Сердце Люции колотилось так, что кровь гремела в ушах.
Вот, значит, что имела в виду матушка. Она была права. А все остальные – не правы.
Эта мысль несла в себе бесспорную истину. И еще больше, чем только что происшедшее, пугало Люцию то, что некая часть ее существа на сей счет вовсе не беспокоилась.
Краем глаза она заметила, как мелькнули золотые перья. С балкона снялся ястреб.
– Алексиус! Вернись!
Она бросилась к мраморной балюстраде и увидела, как ястреб уносился в синее небо. Все выше и выше… пока не скрылся из виду.
Робкая надежда, затеплившаяся было в ее сердце, рассыпалась горькой золой…
