Глава 23. Помеченные
К тому времени, когда над зданием начал подниматься черный дым, а вдалеке послышались первые завывания сирен, мы успели оставить позади полквартала. Джаред лежал на спине на заднем сиденье фургона. Я держала его голову на коленях. Он повернулся ко мне, рука обхватила мою талию. Я убрала волосы с его исцарапанного лица.
Его ресницы дрогнули.
Он поморщился и прижал меня к себе, стиснув в кулаке край моей футболки. Его пальцы коснулись моей голой кожи.
Он заморгал, потом его голубые глаза остановились на мне. Взгляд был мутный и не вполне осмысленный.
– Кеннеди? – пробормотал он и попытался сесть. – Что случилось?
Прист приподнял один наушник, высвобождая ухо:
– Тебе надрали задницу, вот что случилось.
Лукас свернул к заброшенной заправке и, остановив фургон, перебрался к нам назад.
– Ну, как ты? – Он показал брату три пальца. – Сколько пальцев видишь?
– Девять, – отмахнулся от его руки Джаред. – А теперь расскажите мне, что произошло.
Алара взяла на себя инициативу, не дав никому шанса:
– Кеннеди нарисовала изнутри шкафа Стену и заперла диббука внутри.
– Откуда ты узнала, как она выглядит? – спросил Джаред.
– Увидела у меня в дневнике, – ответила за меня Алара.
– И с одного раза запомнила?
Мне всегда было сложно признаваться в этом. Моя память постоянно обособляла меня от других, создавала незримую границу, преодолеть которую у меня не получалось.
– У меня эйдетическая память.
– Это означает «фотографическая», – перебила меня Алара. – Она запоминает все, что видит, и…
– Не все, – поправила я. – Главным образом – цифры и картинки.
– Не суть, – отмахнулась Алара. – Ты справилась с ним практически в одиночку. Я слегка опрыскала его святой водой, а ты сделала все остальное.
Я слушала, с трудом сознавая, что речь идет не о ком-то другом, а обо мне.
– Алара преувеличивает, но зато мне удалось найти вот это.
Я раскрыла ладонь и показала зеленые стеклянные диски.
Алара улыбнулась:
– Я же сказала, что я там была вместо декорации.
Странно было слышать, как она хвастается моими успехами. Забравшись в колодец за Пристом, я заслужила определенное уважение, но тогда на моем месте мог бы быть кто угодно. Со Стеной все обстояло совершенно по-иному. Тут требовалось умение, и я доказала, что и у меня наконец-то есть что предложить.
Прист взял у меня диски и посмотрел их на свет:
– Ты нашла сразу два?
– Было темно, а выглядели они совершенно одинаково, так что я схватила оба.
– Не уверен, что от них будет много толку, – заметил Лукас. – Подсказка на тему того, где находится следующая часть Орудия, скорее всего, уже превратилась в пепел.
Прист сжал диски в ладони:
– Он прав. В прошлые разы подсказки были неподалеку от того места, где мы находили сами диски.
– Не всегда. Чертеж Орудия и слово «Лильберн» были в твоем дневнике, а мой частично зашифрован. Нужно что-то такое… – Алара поморщилась и задрала рукав. – О господи.
На ее коже начали проступать тонкие линии, в точности так же, как было у Приста, после того как он уничтожил дух Миллисент. Они стали закругляться, а одна из них образовала треугольник, похожий на хвост дьявола с печати Андраса.
Должно быть, разведенный Аларой огонь прожег стенки шкафа и уничтожил диббука.
Она сунула руку в карман и натерла запястье солью. В углублениях медленно проступили черные линии. Ребята закатали рукава, и Алара втерла соль в их запястья тоже. Кристаллики соли действовали как стеклянные диски, подсвечивая код, невидимый невооруженным глазом. Все четверо совместили свои запястья, так что получилась печать, в которой недоставало всего одного сектора.
Мне еще только предстояло получить свою метку!
Я и сама не сознавала, как сильно хочу, чтобы она наконец проявилась – как сильно хочу стать частью их тайного мира, мира, к которому принадлежала и моя мама, как сильно хочу стать одной из них.
В какой миг во мне произошла эта перемена?
В Лильберне, когда Лукас спас мне жизнь, или в колодце, когда мы с Пристом спасли друг друга? Когда Алара доверила мне по памяти начертить Стену? Или еще раньше, когда из-за моей оплошности они лишились практически всего, что имели, и все равно не отвернулись от меня?
Наверное, свою роль сыграло каждое из этих мгновений – а еще «Уайт страйпс», синий шнурок, вудуистская медаль и взгляд Джареда, который я чувствовала на себе физически каждый раз, когда он смотрел на меня.
Я медленно закатала рукав.
«Интересно, мне будет больно?»
– Ну-ка, сейчас посмотрим, – сказал Лукас.
Они продолжали держать запястья соединенными, дожидаясь последней Черной Голубки. Я развернула руку тыльной стороной вверх, чтобы видеть, как на моей коже магическим образом проявляется замысловатый рисунок.
Она оставалась чистой.
На лицах остальных отразилось замешательство, эхо моих собственных эмоций.
– Погодите, – сказал Прист. – Метка Алары появилась всего секунду назад, а ты подстрелила духа на пути к выходу. Это должно было случиться как минимум через несколько минут после того, как огонь уничтожил диббука. Так что нужно просто немного подождать.
Мы с Аларой переглянулись. Огонь никак не мог прожечь толстые стенки шкафа и уничтожить диббука до того, как я подстрелила фокусника и мы выбрались из здания.
– Я не одна из вас. – Я опустила рукав.
Вид у Лукаса сделался недоуменный.
– Вы вообще о чем?
– Кеннеди уничтожила духа мщения первой.
Алара опустила глаза, как будто была в чем-то виновата.
Мне хотелось провалиться сквозь землю.
Вместо этого я распахнула дверцу и бросилась бежать.
С каждым шагом в мозг все глубже проникала жестокая правда. Мне не было предначертано защитить мир от демона, который убил мою мать. Я не была недостающим звеном, в котором нуждался Легион, чтобы уничтожить его.
Я была уже на середине парковки, когда вокруг моего запястья сомкнулись чьи-то пальцы. Я мгновенно обернулась. На меня смотрел Джаред, растерянный, с отчаянными глазами:
– Я не собирался тебя хватать.
Мне очень хотелось сказать ему, что я вовсе не против, что мне, наоборот, нужен кто-то, кто подержал бы меня за руку, пока не утихнет боль.
Кто-то, кто обнял бы меня и не отпускал бы.
Я не смогла произнести эти слова вслух, но Джаред все равно их услышал. Он подцепил пальцем шлевку на поясе моих джинсов и притянул меня ближе. Его взгляд был прикован к моим глазам, и меня охватило такое чувство, как будто он разглядел в них все страхи, которые я так пыталась скрыть.
«Ты меня видишь?»
Его взгляд говорил «да». Он привлек меня к себе и обнял. Я уткнулась ему в грудь. Его ладонь скользнула мне под волосы, большой палец погладил шею.
Я немедленно забыла, как дышать, думать и вообще все на свете. Хотелось, чтобы этот миг не заканчивался никогда.
– Я не та, кто вам нужен. И никогда ею не была.
Щека Джареда коснулась моей, и он прошептал мне на ухо:
– Ты именно та.
По моей щеке скатилась слезинка.
– Не надо меня утешать.
– Я так хочу.
– Почему? Я все порчу и вечно осложняю всем жизнь. – Я закусила губу, уже жалея, что вообще заговорила.
Джаред отстранился, не убирая руки с моей шеи:
– Ты считаешь, что осложняешь мне жизнь?
– Я же вижу.
Он наклонился ко мне, практически коснувшись губами моего уха:
– Только тем, что я за тебя тревожусь.
– Ты не обязан чувствовать за меня ответственность, – сказала я срывающимся голосом.
Джаред провел пальцем по моей щеке, повторяя путь скатившейся слезинки:
– Дело не в этом.
Я разжала ладонь и безотчетно положила ему на грудь:
– Половину времени ты на меня даже не смотришь.
Его пальцы скользнули по моему затылку вниз.
– А вторую его половину я не могу заставить себя не думать о тебе.
Я стиснула пальцы, комкая в кулаке край его футболки:
– Джаред….
Его лицо помрачнело, и он отступил:
– Напрасно я тебе все это наговорил. Это была ошибка.
Его слова дошли до меня не сразу. Ведь он только что догнал меня, и обнял, и сказал, что…
Это была ошибка!
Я была ошибкой. Вот что он имел в виду.
Мне уже доводилось слышать эти слова. Шее, там, где всего миг назад еще была его рука, стало нестерпимо жарко. Мне отчаянно захотелось очутиться где угодно – только не здесь, не рядом с парнем, которому я была не нужна.
Джаред протянул ко мне руку, и я попятилась, исполненная решимости ни в коем случае не позволить ему прикоснуться ко мне еще раз.
– Кеннеди, ты не поняла…
Я сглотнула, пытаясь совладать с севшим голосом. Мне не хотелось, чтобы он видел, как мне больно.
– Здесь нечего понимать.
Джаред снова коснулся моей ладони:
– Я не так выразился. Я знаю, чего хочу. – Он закусил губу и принялся разглядывать гравий у нас под ногами. – Просто то, чего я хочу, невозможно.
– Почему?
Голубые глаза Джареда нашли мои. В них, сменяя одна другую, боролись эмоции. Он выпустил мои пальцы.
– Я все всегда порчу, а страдают люди, которые рядом со мной. – Он сунул руки и кивнул куда-то за мою спину. – Можешь спросить у Лукаса.
Я застыла. К нам приближались Лукас с Пристом.
Улыбка Лукаса померкла. Он явно мысленно оценил разделявшее нас с Джаредом расстояние, и гнев в его глаз ах мешался с ревностью. Он не мог знать: в том, что действительно имело значение, нас разделяло множество миль.
Зато Прист, похоже, ничего не заметил.
– Мы знаем, ты одна из нас, Кеннеди. Кажется, мы поняли, почему твоя метка еще не проявилась.
Метка.
Отвергнутая Джаредом, я на миг забыла о том, что вселенная тоже меня отвергает.
– Нужно сравнить записи, чтобы быть до конца уверенными.
Прист продолжал что-то говорить, но я слушала его вполуха. Джаред не смотрел на меня, а Лукас не сводил глаз с брата.
До меня медленно дошел смысл его слов.
– Погоди. Вы что, не знаете, каким образом они появляются?
Прист принялся расхаживать по заасфальтированной площадке:
– Наши родные не слишком вдавались в подробности. Все было на уровне «уничтожь духа мщения – и получишь отметку».
– По-моему, тут все предельно ясно.
Я и не подозревала, как сильно хочу оказаться одной из них, пока не лишилась этой возможности.
Лукас протиснулся мимо Джареда и остановился передо мной:
– Нам о многих вещах не говорили, например об Орудии. Или о том, что один из членов Легиона пропал с радаров. Возможно, это из той же оперы.
Мне вспомнились те моменты, когда они, казалось, постигали какие-то вещи прямо на ходу. Наверное, их родные и представить себе не могли, что погибнут в один день, оставив дело Легиона в руках пятерых подростков, которым придется прогуливать уроки, чтобы спасти мир от демона.
Лукас подтолкнул меня плечом:
– Возвращайся в фургон, и мы объясним тебе, почему твоя метка до сих пор не проявилась.
Он казался таким уверенным.
Но вдруг все-таки ошибался?
Алара сидела на заднем сиденье с дневником на коленях. Дверцы были открыты.
– Вы ей рассказали?
– Пока нет. – Прист плюхнулся рядом с ней, едва не подпрыгивая на месте от нетерпения. – Ну вот, смотри. У меня метка появилась после того, как я уничтожил дух Миллисент в колодце с помощью стрелы, которую сделал сам, так?
– А у меня – после того, как я уничтожил Женщину в Белом, которую выслеживал несколько месяцев, – подхватил Лукас.
Алара покрутила колечко у себя над бровью:
– А моя метка проявилась, потому что я пустила в ход обереги, чтобы покончить с диббуком: святую воду, чтобы загнать его в шкаф, и огонь, чтобы уничтожить его.
– Но я же начертила Стену, – возразила я. – Я тоже помогала.
– Это не имеет значения, – сказал Прист. – Уничтожил-то его огонь. Сама подумай. Стрела, которую сделал я, дух, которого выследил Лукас, обереги Алары…
Взгляд Джареда просветлел.
– По-моему, вполне логично.
– Очень рада, что хотя бы кому-то это кажется логичным, – отозвалась я.
– Оружие не твоя специализация, – продолжал Прист. – Твоя метка не появилась, потому что ты застрелила духа из оружия.
– Я не понимаю.
Прист обернулся к Джареду:
– А ты как заработал свою?
Джаред потер запястье в том месте, где под кожей дремала его метка.
– Обездвижил духа, взяв его в захват, и всадил ему в грудь железный стержень.
– Ничего другого мы и не ожидали, – закатила глаза Алара.
Возможно, я все-таки одна из них!
– Но у меня нет никакой специализации.
Алара вскинула брови:
– Шутишь? Ты нарисовала Стену по памяти!
Моя эйдетическая память не казалась мне впечатляющим оружием в битве со смертоносными духами.
Прист покачал головой:
– Более того, способность рисовать символы имеет непосредственное отношение к возможности вызывать ангелов и демонов и управлять ими.
– Рисовать я, конечно, умею, а вот вызывать кого-то – нет. Тем более ангелов и демонов.
Прист в упор посмотрел на меня:
– Тогда тебе повезло, потому что тебе не нужно вызывать духа мщения. Тебе нужно всего лишь его убить.
