7
Путники из Андорегии
Шагот сидел на корточках, упершись ладонями в колени, и тяжело дышал. Его только что едва не вывернуло — сказывались усталость и перенапряжение. Слишком много он пил и бездельничал в последнее время. Хотя в этом Шагот никогда бы не признался, особенно перед Сигурдуром и Сигурьоном. Родители этих дубин, видимо, соревновались в изобретательности с камнями, придумывая своим отпрыскам имена. Хотя и им с братом, надо признать, тоже не сильно повезло.
— Вот сволочи! — Шагот судорожно втягивал в себя воздух. — Как, разрази их гром?.. Почему мы до сих пор… отстаем… от этих заморышей?
Андорежские воины стояли на перевале хребта Йоттендунгьян и, тяжело дыша, вглядывались в убегавшую вниз южную дорогу. Шагота злили не столько огнем горевшие от усталости легкие, сколько мысль о том, что недоноски-миссионеры умудрились так их обскакать. Но вот поди-ка, лезут по склону следующей горы, точно муравьи.
— Не нравится мне все это, — сказал Свавар. — Лучше бы сели на корабль и перехватили их в Ормо.
Шагот раздраженно хрюкнул. Зачем лишний раз напоминать, что в проливе Ормо их не ждут с распростертыми объятиями. Любой андорежский корабль, рискнувший сунуться туда, мигом нарывался на крупные неприятности.
Нет, поганцев-южан нужно догонять по суше.
— Грим, что будем делать, когда стемнеет? — спросил Сигурдур. — Тут какой только твари не шатается — тролли, гномы.
— Да уж. Одни призраки, оставшиеся со времен богов, чего стоят, — добавил Сигурьон.
Он говорил о доисторических временах. Боги, как выяснилось, плели свои козни и ныне (достаточно вспомнить унесших Эрифа Похитительниц Павших), но в те легендарные годы люди сталкивались с ними гораздо чаще. Тогда первые андорежцы только-только вытеснили на покрытый вечными снегами север за ледяные горы дикое и примитивное племя загадочных ситтов.
— Старики выдали мне талисманы, с ними мы переживем ночь. Главное — поймать южных хлюпиков.
— Кто именно тебе их дал? — подозрительно уточнил Свавар. — Уж не Видгис ли? Если Видгис, нам всем точно крышка, даже рыпаться не стоит.
Однажды в пьяном угаре Свавар переспал с Видгис. Он утверждал, что произошло это лишь потому, что та была ужасной ведьмой и наложила на него могучие чары.
— Да уж, — усмехнулся Шагот. — Ведьма, точно.
На самом деле все женщины ведьмы, Видгис просто постарше прочих.
— Нет, мне дали их Пулла, Трюгг и остальные. Амулеты клана. Старики ни за что не отдали бы их нам, кабы не чудеса в Скугафьорде.
— Чего? — не понял твердолобый Сигурдур. — Какие еще чудеса?
— Сигурдур, как по-твоему — королей каждый день убивают? — Ведь Эриф точно стал бы королем, в этом Шагот не сомневался. — А Похитительницы Павших — просто заглянули на огонек?
— Ой нет. Я понял. Но ведь нас шестерых выбрали только потому, что хотели спровадить подальше из Скугафьорда.
Слепой на один глаз Сигурдур зрил в корень. Шаготу и в голову не пришло, что старичье решило избавиться от их славной компании и тем самым избежать смуты.
С этих пройдох, Пуллы и Трюгга, станется. Старики не любили суеты, хаоса и волнений, им нравилась размеренная и предсказуемая жизнь.
Да, Шагот отлично понял, почему их выпроводили из дома. Наверное, он и сам уже порядком постарел.
— Давайте поймаем этих гадов и вернемся домой.
Неожиданно для себя Шагот с каким-то теплым чувством вспомнил Снэфельс. Да ведь эта деревня и впрямь его дом.
Удивительно.
Отряд Шагота Выродка так и не поймал миссионеров — этих свирепых южан, призывавших не поднимать руку на ближнего своего. Час пролетал за часом, день за днем, андорежцы упорно продвигались вперед, но никак не могли нагнать беглецов.
Воины вышли к деревне Ара на берегу пролива Ормо, буквально хватая южан за пятки, но те успели сесть на паром. Холлгрим и Финнбога достали луки, но стрелы их пролетели мимо.
— Бросайте это дело! Еще ненароком пристрелите в тумане паромщика.
Миссионеры отплыли в маленькой лодчонке. Гребец, видимо, был настоящим детиной, ведь пролив в этом месте достигал четырнадцати миль в ширину. Обычно путешественники переправлялись на тот берег не из Ары, а из Грюнда — деревни, расположенной в тридцати милях к югу. Там можно было преспокойно нанять лодку, преодолеть всего четыре мили по предательским водам и добраться до фрисландского мыса, где стояла Скула.
Но в Грюнде и Скуле слишком много народу. Туда Шаготу лучше не соваться: на каждом шагу враги Эрифа и приспешники Глюднира.
— Вот и еще одно доказательство, — проронил обычно скупой на слова Финнбога, снимая тетиву с лука. — Они точно виновны.
— Почему? Потому что решили переправиться на ту сторону, как контрабандисты?
Лодчонка доставит пассажиров к западному побережью Фрисландии, на Орфланд — болотистый нищенский островок, где народу — раз-два и обчелся. Им придется пешком пересечь его, добраться до южной оконечности и оттуда переправиться на материк. Не привлекая при этом внимания фрисландских шишек.
— Пешком нам из Андорегии не выбраться, — вздохнул Сигурдур.
«Да уж, умнее ничего сказать не мог», — подумал Шагот, кивая.
— Ищите другого лодочника.
Но лодочника найти не удалось. В деревне вообще не было ни единой живой души, хотя выглядело все так, будто в Аре еще несколько часов назад вовсю кипела жизнь.
— Грим, — сказал Сигурьон, — мне это все не по нутру. Что-то тут нечисто.
— Ты прав. Давайте подождем, а когда та лодка вернется, переправимся на ней. Луки далеко не убирайте. Так, на всякий случай.
Шагот проверил, хорошо ли его собственный меч вынимается из ножен. Добрый старый клинок. Он добыл его в одном монастыре в Сантерине. Наверное, кто-то из местной знати там его оставил — хотел подкупить своего бога.
— А почему туман? — спросил Холлгрим. — К этому времени он уже обычно рассеивается.
— Да мы ж, почитай, почти в Ормо. Здесь вообще погода странная.
Холлгрим не отличался словоохотливостью. Шагот втайне мечтал, чтобы он вообще не открывал рта. Ведь когда это случалось, стурлангер непременно заговаривал о какой-нибудь пакости, о чем-нибудь таком, что остальные предпочитали не вспоминать от греха подальше. Вот и на этот раз то же самое.
— А мы все влезем в эту лодку? С виду она не сильно большая.
Шагот раздраженно крякнул.
— Мне его стукнуть по башке? — спросил Свавар.
— Стукай не стукай — ему все равно. И потом, вопрос-то по делу. Думаю, влезем. Одно непонятно: сколько придется ждать. Ни единого паруса не видать, ни одной мачты. А если время выбрать неверно, течения там страшные.
Пролив Ормо соединял Андорежское море с внутриматериковым Мелким морем. Мелкое море называлось так потому, что в часы сильного отлива обнажалась десятая часть его дна, а третья часть того, что оставалось, мельчала так, что высокого человека едва накрывало с головой. Корабли в тех краях строили исключительно с низкой осадкой и широким днищем, и ходили на них только с опытными лоцманами. Редко где глубина в Мелком море, даже во время прилива, достигала сотни футов.
Навигация там была трудным и опасным делом, а течения постоянно менялись.
Контрабандисты или рыбаки из Ары знали эти воды лучше, чем своих жен, и учились ходить по ним с младых ногтей.
— Да уж, — вздохнул Свавар. — Повезет, если выберемся отсюда до завтра.
— Луна уже почти полная, — отозвался Сигурдур. — Можно попробовать переправиться ночью.
— Надо раздобыть лошадей, — протянул Финнбога. — На материке. Тогда точно догоним.
«Только вот, — подумал Шагот, — как бы потом головы не лишиться». За конокрадами наверняка устроят погоню.
— Вроде туман рассеивается, — сказал Свавар.
Но видно по-прежнему было плохо — едва ли на полет стрелы.
— Вы тут пошарили хорошенько, — начал Шагот. — Не нашли каких следов? Почему вдруг все люди пропали? Куда делись?
Обезлюдевшая деревня его сильно беспокоила: очень уж это напоминало вмешательство Орудий Ночи.
С самого Скугафьорда по ночам с ними ничего особенного не происходило. Да, у них с собой были талисманы, но все равно — слишком уж подозрительно спокойно все прошло.
Шагота чуть передернуло. Он не любил много думать, но ведь он — предводитель. А с Ночью лучше всегда быть начеку.
За ними по пятам шли хульдрины, почему-то они проявляли к воинам большой интерес. Быть может, именно они виноваты в тех задержках, которые приключались с андорежцами? И в том, что южанам удалось улизнуть? Но как и почему? Если бы те призвали на помощь своего бога, тот распугал бы сокрытый народец.
— Эй! — закричал Финнбога. — Смотрите, там лодка. Идет прямо сюда.
Да, Шагот ее тоже видел. Не то утлое суденышко, на котором сбежали чужаки, а рыбацкую ладью, какие днями напролет торчат в море, едва устоится погода. Она была шире и короче, чем боевой корабль, к которому привыкли Шагот и его спутники, но какая-то уж слишком чистая для рыбачьих лодок.
Шагот собрал воинов на берегу.
— Для этих людишек мы с вами обыкновенные салаги. Корму от носа отличить не можем. Поняли? Говорить буду я.
Судя по виду, с этой ладьей управятся и трое. Но на палубе только один человек. Ага, палуба есть, значит имеется и трюм. Как раз подходит для рыбаков или контрабандистов — чтобы груз не смыло за борт разыгравшейся волной.
Корабль подходил все ближе и казался все прекраснее. На такой посудине можно доплыть до самого западного побережья Орфланда и подкараулить беглецов — те как раз только-только выберутся из тамошних болот. И даже команду убивать не обязательно. Если рыбаки согласятся им помочь.
— Зовите меня Красный Молот, — сказал капитан. — А вы, парни, похоже, торопитесь, да и отсвечивать не хотите. — Не дожидаясь ответа Шагота, он добавил: — Это мой двоюродный брат, Кузнец.
— Кузнец?
— Нравится ему это прозвище, — пожал плечами Молот.
— А старик? — ответил Шагот, удивленно хмыкнув; мысли у него слегка путались.
— Это Странник. Мой отец. Староват уже и туго соображает. Пользы от него теперь не больно-то много. Но дома сидеть не хочет, так что берем его с собой.
— Нам и правда нужно через пролив, к западному берегу Орфланда. В Турво или даже к Гроднирову мысу — в саму Фрисландию. Туда бы лучше всего.
— Это мы можем, — кивнул Молот. — Только надо условиться о цене. А еще мы должны выгрузить улов.
От ладьи так и несло рыбой.
— Мы вам поможем разгрузиться, — пообещал Шагот. — А о цене давай потолкуем.
Красный Молот попросил тридцать пять золотых монет.
— Нет уж, — засмеялся Шагот. — Мы что — похожи на дураков? У нас таких денег нет. Мы, по-твоему, короли, что ли? Спятил совсем, у нас едва одна золотая монета найдется на всех. Возьми пять серебряных сантеринских пенни и радуйся.
Торговались они недолго: Шагот очень торопился, а рыбакам не терпелось избавиться от груза.
Течение менялось.
— Грим, что-то слишком дешево мы отделались, — ворчал Свавар, сгибаясь под тяжестью мешка с еще живой трепыхающейся рыбой. — Они точно нацелились нас ограбить.
— Нас шестеро. Они, конечно, парни здоровые и тупые, но не настолько же. Готов поспорить, у них с собой секретный груз, и они хотят, чтобы мы помогли им его защитить.
Такой расклад был Шаготу понятен и знаком. В перерывах между походами в дружине Эрифа он и сам промышлял подобным образом.
— Грим, у них взгляд какой-то нехороший.
— Ну и пусть. Повезло им с нами, вот и все.
Но Свавар все беспокоился — боялся, что Красный Молот продаст их Глюдниру.
Когда Шагот встречался с капитаном глазами, то замечал насмешливое удивление. Словно тот знал об их опасениях и забавлялся на этот счет.
Шагот был уверен, что все предусмотрел: это просто рыбаки или контрабандисты, им незачем предавать своих пассажиров.
Погоня далась ему тяжело, усталость свисала с Шагота тяжелым изодранным плащом.
— И не будите меня, — велел он Торкалссонам, — если корабль не начнет тонуть и вода не дойдет до самых наших яиц.
Шагот отыскал спокойное местечко на палубе, ему совсем не хотелось спускаться в провонявший рыбой трюм.
Вокруг корабля сомкнулся туман.
Шаготу казалось, что он уснул.
Погруженный в глубокий сон, он тем не менее отчетливо видел все, что происходило вокруг. Туман рассеялся, море успокоилось. В волнах резвился морской народец. Прекрасные морские девы, которых отличала от обычных женщин лишь неземная красота, пели рыбакам песни. Странник их благословлял. Чем дальше в море уходила ладья, тем моложе он казался.
Море изменилось. Вода потемнела. В нос корабля ударило волной, а морской народ куда-то подевался.
Вскоре в корабль клыками вцепился шторм. Невозмутимые рыбаки направляли судно вперед, хотя зеленые вспененные волны сначала перехлестывали через палубу, а потом принялись молотить по обшивке гигантскими кулачищами.
Рыбаки не обращали на стихию ни малейшего внимания.
Они больше не улыбались и не болтали — лишь изредка молча поправляли снасти. Шагот удивился, как же они умудряются править кораблем, не переговариваясь между собой.
Вверху в облаках свирепо засверкали молнии. Две или три ударили в волны рядом с ладьей, а одна угодила в Красного Молота.
«Эти безумцы всех погубят», — понял Шагот.
От вспышки он на мгновение ослеп, а когда зрение к нему вернулось, увидел на палубе сумасшедшего рыжего детину — тот стоял, широко раскинув руки, и приветствовал бурю. Его громогласный смех заглушал удары грома.
Наконец-то до Шагота дошло: они оказались во власти вовсе не безумных рыбаков. Ему стало так страшно, как никогда еще не бывало — даже ночью вдали от родного берега.
Странник, почувствовав его страх, обернулся и посмотрел Шаготу прямо в глаза.
Воин чуть было не закричал: «Мама!»
Да, Странник был стар, но совсем не так стар, как казалось раньше. Теперь от него буквально исходила мощь. Но больше всего ужаснуло Шагота то, что у старика теперь был только один глаз.
Стурлангер не успел даже пискнуть, как на него обрушилась тьма.
Позолоченная ладья вынырнула из бури и оказалась в изумрудных водах, в которые никогда не случалось заплывать ни одному андорежскому купцу или воину. Подталкиваемое невидимой силой, судно скользнуло вдоль отполированного гранитного причала, и его тут же пришвартовали суетливые длиннобородые гномы. Неумолчно болтая, они торопливо кинулись на борт и вытащили на берег спящего Шагота и его товарищей, а потом поволокли их по нескончаемой дороге к огромному замку, едва видневшемуся на вершине горы с отвесными склонами.
Ладья, море, гномы, гора и замок — все это словно вышло из легенд и песен.
И быть может, где-то там, вдали, их поджидает сплетенный из радуг мост.
Изумленные жители Ары, качая головами, вернулись в деревню. День прошел, но никто этого даже не заметил.
Во время их отсутствия в деревне побывал кто-то (или что-то). Ничего не пропало, но кто-то явно шарил здесь и всюду успел сунуть свой нос.
Из ледника донесся крик, и все поспешили туда. Оказалось, что Аре кто-то даровал неслыханный рыбный улов.
Все от мала до велика бросились за ножами, и закипела работа: рыбу следовало почистить и выпотрошить, вытащить из нее икру и кости. Никогда еще не приходилось им так трудиться. Ворчуны, как обычно, жаловались, но ведь всегда найдутся такие, для кого нет добра без худа.
