33
Война Безупречного в Кальзире
Благодаря хлопотам неутомимого Титуса Консента и его помощников бротский полк со всеми возможными удобствами разместился за линией скал. Из лагеря открывался прекрасный вид на Аль-Хазен. Всем, не исключая вьючных животных, было где укрыться от непогоды. Местные крестьяне и лесорубы, которых сочли лишними ртами и не пустили в Аль-Хазен, с радостью рубили для захватчиков дрова и помогали строить хижины. Им надо было как-то кормить свои семьи. Дрова рубили в оливковых, апельсиновых и миндальных рощах тех самых кальзирцев, которые укрылись в городе, радуясь, что избавились от лишних ртов.
За дрова, материалы и информацию чалдаряне расплачивались едой. Провизию в полк возили из Постастати — покинутого жителями рыболовецкого городка на западном побережье Фиральдии, расположенного всего в двадцати милях. Перевозкой занимались в основном кальзирцы. За кражу еды карали весьма жестоко.
Полк все разрастался, но не становился от этого сильнее. Казалось, каждый член коллегии и мало-мальски значимый бротский чиновник хотели присутствовать при падении последней праманской твердыни в Фиральдии.
Элс выбрал себе в качестве наблюдательного пункта небольшой домик на склоне.
Прамане отважно оборонялись и каждый день устраивали вылазки под прикрытием снега или дождя. После нескольких разгромных столкновений находящиеся в подчинении у Элса командиры поняли наконец, что их полковник хоть и выскочка-иноземец, но зато благодаря ему вполне можно уцелеть.
Императорские войска несли большие потери, потому что Ганзель не понимал ша-лугскую тактику.
А в войске патриарха были Грейд Дрокер, опытные члены Братства и Элс Тейдж, которого по-прежнему мучила совесть.
Элс, Пинкус и волшебник сидели в дозорном домике и смотрели на Аль-Хазен. Из-за снегопада город было видно не очень хорошо. Местные жители уверяли чалдарян, что эта зима — худшая на памяти старожилов.
Теперь в подчинении у них было около дюжины епископов, принципатов и высокородных представителей пяти кланов. Сам вид Грейда Дрокера обычно мигом усмирял непокорных. Безупречный назначил его главнокомандующим кальзирским священным походом, хотя вряд ли король Питер или император послушались бы приказов волшебника.
— Сегодня, видимо, наша очередь, — заметил Дрокер.
— Да, — согласился Элс, — их командиры слишком предсказуемы.
— Предсказуемы?
— С их точки зрения, Пинкус. Пока состав более-менее постоянен, так? Один иноземец на пятнадцать кальзирцев?
— Так говорят. Не могу ж я их построить и посчитать…
— Тихо! — прохрипел Дрокер, которому не очень-то нравились пинкусовы манеры. Горт утверждал, что если кто-нибудь, не дай бог, Дрокера насмешит, тот даже не поймет, что случилось, и мигом схлопочет апоплексический удар. — Посмотрите.
Трясущейся рукой волшебник показывал на окно.
Элс не думал, что Дрокер доживет до конца кампании. С каждым днем ему становилось все хуже, и держался он только благодаря невероятной силе воли.
Градусах в тридцати правее Аль-Хазена поднималась в небо струйка черного сигнального дыма. Их план сработал.
Уже позже Элс выяснил, что же именно произошло. На уловку чалдарян попался неожиданно крупный кальзирский отряд: прамане бросились в погоню за бротскими всадниками и угодили в ловушку, более четырех сотен погибло от летящих с двух сторон стрел, довершила дело пехота. Чалдарянам удалось взять в плен восемьдесят воинов, но ни одного ша-луг или люсидийца. Для праман схватка оказалась настоящей катастрофой.
Элс снова воспользовался этой же тактикой. Противник словно не в состоянии был вообразить, что чалдаряне используют против него его же собственные приемы.
— Патриарх хочет напасть на Аль-Хазен, — сообщил Элсу Дивино Бруглиони. — У него закончились деньги и нечем отдавать долги за голоса, которые он скупил перед выборами. Жалуется, что наши командующие ничего не делают.
— Кто-нибудь напомнил ему, что не он возглавляет войско?
— Безупречный не станет никого слушать. Я сейчас скажу почти ересь, но мы сильно ошиблись, согласившись признать Гонарио Бенедокто патриархом.
Дело происходило на совете в дозорном домике. Теперь Элс и его соратники просиживали здесь денно и нощно. Грейд Дрокер воспринимался уже как привычная часть обстановки. По домику постоянно шастали разнообразные принципаты. Сейчас они обсуждали, можно ли выстроить возле города склады для продовольствия, а потом возвести форты и обстреливать из них подходы к аль-хазенским воротам.
Грейд Дрокер поглядел на принципата Бруглиони как на безумца.
— Начальничку моему скажите, — предложил Горт.
Под «начальничком» он подразумевал Бронта Донето, который как раз таращился на укрытую снежной пеленой грязно-серую крепостную стену Аль-Хазена с таким видом, будто хотел изничтожить ее одним взглядом. Ему не терпелось поскорее вернуться домой.
— Если патриарх желает взять город штурмом, — как обычно, с хрипами и придыханием проскрежетал Дрокер, — пусть сам тащится сюда и возглавит осаду.
— Аль-Хазен падет, но на это требуется время, — кивнул Горт. — Если патриарху так нужны деньги, снова дайте ему в долг.
Насчет Аль-Хазена Пинкус был совершенно прав. Кольцо смыкалось все плотнее, а в тамошних кладовых оказалось меньше зерна, чем значилось в приходных книгах, потому что чиновники вот уже много лет торговали казенным добром.
Отряды, которые пытались отбить у чалдарян провизию, терпели неудачу. Там, где обосновались епископальные войска, вообще любая праманская вылазка терпела неудачу.
— Раз Безупречному нужны деньги, — согласился волшебник, — пусть действительно одолжится у дэвов. Донето должен его образумить.
— А если не сможет?
— Тогда прекратим обращать внимание на этого тупицу. Мы не обязаны ради Гонарио Бенедокто совершать самоубийство.
Элс подозревал, что Дрокер питает к патриарху личную неприязнь.
Волшебник во время разговора задыхался, и речь его постоянно прерывалась, хотя в последнее время он мог выговаривать без запинки уже довольно длинные фразы.
— Хект, ты слишком ловко устраивал эти свои засады.
— В каком смысле, господин?
— Ты успешно предугадывал действия противника, но скоро он поймет, что необходимо сменить тактику.
— Да, господин, — покорно согласился Элс.
С недавних пор Дрокер со своими хрипами и придыханием стал напоминать ему бывших наставников.
Волшебник решил взяться за его обучение.
— Ты сражался с ними теми же средствами, а преимущество нам обеспечивали кальзирские дэвы.
Которые дорого заплатят, если прамане узнают об их предательстве.
— Но в Аль-Хазене засело три могущественных волшебника, — продолжал Дрокер. — Да еще не забудь о мастерах призраков, явившихся с дринджерийцами. Они не хотят выдавать своего присутствия, но и бесконечные поражения терпеть не будут.
— Еще одна веская причина, по которой не следует идти на штурм. Они могут вызвать Орудий Ночи.
— Начнут они с малых духов.
— Это правда, Дрокер? — спросил Бруглиони. — В Аль-Хазене волшебники?
— Да.
— Почему же коллегии ничего не сообщили?
— Не хотели, чтобы вы разболтали эту новость всей Фиральдии, — напрямик ответил Дрокер. Вполне понятно, за что его недолюбливали в Броте: у мага на лице написано было отвращение к мелочным и себялюбивым церковникам. — Но вы понадобитесь, когда неверные призовут Орудий Ночи.
Для Дрокера имела значение лишь одна война — война с Тиранией Ночи.
— Теперь вам лучше узнать об этом, — сказал Элс Бронту Донето, — потому что именно за вас они возьмутся в первую очередь.
— Мы не будем штурмовать город, — подытожил Дрокер. — Будем ждать. Не стоит понапрасну тратить силы. Пусть у нас останутся опытные солдаты, на будущее.
Обычно прерывистые речи Дрокера вызывали всеобщее нетерпение, но никто не осмеливался его торопить. В конце концов, сейчас Братство было в своей родной стихии — на войне, а мало кто в Братстве мог соперничать свирепостью с Грейдом Дрокером.
— Они считают меня суровым, — признался он Элсу со смехом.
Смех этот вызвал такой страшный приступ кашля, что Тейджу пришлось позвать лекаря. Тот принес кожаный мешочек с растертыми травами, аромат которых волшебнику надлежало вдыхать. Редферн Бехтер помог своему хозяину.
— Я всего лишь мальчик на побегушках, — продолжал тот, справившись с кашлем. — Погоди, вот встретятся они с Ашером Хаггином, Партеном Лорикой, Алином Хемлетом или Бьюго Армьеной. Их боюсь даже я.
— Надеюсь, я сам никогда их не встречу.
— Боишься?
— Конечно. Тут испугался бы любой, кто не состоит в Братстве.
Дрокер вопросительно поднял бровь.
— Простого человека, который заботится лишь о хлебе насущном, страшат люди, настолько преданные идее, — сказал Элс.
Дрокера его слова, похоже, позабавили.
На улице падал не очень густой снег. Погода наконец перестала меняться. Быть может, Кальзир в конце концов покроется огромным слоем льда, как и далекие северные земли?
Элс вздрогнул. Холод просачивался даже в добротное человеческое жилище вроде их дозорного дома. В голове у Тейджа гудело от этих бесконечных сквозняков и разговоров о праманских чародеях. Он встал и подошел к Пинкусу Горту.
— Слушай, Пинкус, я после всей этой трепотни вот что подумал. А что, если кальзирцы нашлют на нас злобных призраков, а мы и не готовы?..
— Усек, Пайп. А как нам готовиться?
— Как и любому, кто живет в тех краях, где Ночь всегда рядом. Надо заткнуть все щели.
«Заткнуть все щели» — так говорили в Дуарнене, но поговорка эта существовала и у других народов. Народная мудрость и здравый смысл утверждали: если заткнуть все щели, в дом не проберется холод, а с ним и создания Ночи.
Заткнуть все щели.
— Пайп, эту нехитрую истину я нашептываю на ушко своим людям с самой первой нашей стоянки.
— Ну, тогда напоминать тебе не надо.
Элс с трудом мог себе представить, что кто-то, очутившись в далеких краях, не следует этой старинной мудрости.
Титус Консент привел к Элсу двух кальзирских дэвов.
— Полковник, — прошептал он, — они рискнули ради нас всем. Возвращаться в Аль-Хазен им нельзя, но там остались их семьи.
— Понимаю. — Элсу хотелось завыть от отчаяния и безысходности: дэвы собирались предать его единоверцев врагам, а ему нужно защитить и вознаградить их. — Устрой показательный трибунал. Обставь все так, будто мы врем, что кальзирские дэвы нам помогают. Пусть их приговорят к повешению, а потом помилуют якобы по просьбе бротских дэвов.
— От этого предложения смердит, как от покойника, но может и сработать.
— Их уже кто-нибудь заметил?
— Нет. Мы постарались сделать так, чтобы они никому не попались на глаза. Говорить они желают только с вами.
— Продолжай в том же духе. Приведи их. А почему только со мной?
— Волнуются из-за шпионов. Они слышали, что среди высокопоставленных чалдарян затесался праманский агент.
— Не сомневаюсь. Люди — всего лишь люди.
Элс Тейдж старался лишний раз не напоминать дэвам, что служит он не только врагам Аль-Прамы.
По словам дэвских шпионов, положение у осажденных было незавидным. Кольцо еще окончательно не сомкнулось вокруг Аль-Хазена, но в городе уже начали убивать вьючных животных. Боевых коней пока не трогали, но кормить их было нечем. Зерна в городских амбарах не осталось. И хотя виновных в этом чиновников казнили, легче от этого никому не стало.
Больше всего страдали простые жители Аль-Хазена, не разделявшие всеобщего религиозного рвения. Дэвы рассказывали Элсу страшные истории до тех пор, пока он не начал вопросительно коситься на Титуса.
— Терпение, — заявил тот, — как вы сами всегда нам говорите.
— Надеюсь, мое терпение все-таки вознаградится и я услышу что-нибудь полезное.
Двое дэвов были пожилой супружеской четой и служили во дворце мафти аль-Арая эль-Арака, в котором теперь расположились иноземные командиры.
— Они занимались счетами, — пояснил Консент.
— Твои друзья-товарищи.
— И могли находиться поблизости во время важных совещаний.
У стариков-дэвов из Аль-Хазена терпения было не больше, чем у Элса. Они смертельно устали и хотели лишь одного — поспать, хотя и волновались за оставшихся в городе детей и внуков.
Элс старался лишний раз не думать о том, почему же эти дэвы решили отдаться на милость неизвестных им чалдарян, а не праман, которых хорошо знали.
Главной новостью, которую они принесли, было известие о волшебниках. Те собирались в скором времени проявить себя.
После разговора с дэвами Элс никак не мог отделаться от мысли, что пропустил что-то очень важное.
— Титус, — недовольно рявкнул он, — что я упустил? Хватило бы короткой записки от тебя, зачем мне было все это выслушивать?
— Я хотел, чтобы вы своими глазами увидели, какие бедствия обрушились на дэвов, — отозвался Консент. — Наверное, у меня ничего не вышло.
Элс оглянулся на Гледиуса Стьюпо, но тот лишь пожал плечами.
— Молодые учатся только на своих ошибках, — сказал гном. — Но думаю, эти старики все же нам помогут.
— Каким образом?
— Они служили во дворце и хорошо знают город.
— Понимаю. Ты прав. Просто я стал раздражительным.
— Неудивительно, тебе ведь приходится изо дня в день иметь дело с Грейдом Дрокером.
— Ты даже не представляешь, каково это.
Еще час после этого они с Титусом обсуждали обеспечение лагеря. Хуже всего было то, что остальные патриаршие подразделения решили, что теперь могут ничего не делать и целиком положиться на бротский полк.
Первые создания Ночи, посланные из Кальзира, действовали едва заметно. Волшебники Аль-Хазена еще не хотели выдавать свое присутствие.
В бротском полку с ними пытались справиться так, как справлялись люди испокон веков, — с помощью оберегов, заклинаний и заткнутых щелей.
Императорские войска подошли еще ближе к городу и стояли на холмах на юге и востоке. Король Питер вперед пока не рвался — не хотел мучить своих солдат в такую непогоду.
На очередном совете Элс, Грейд Дрокер, несколько принципатов и командиры ополчений разных епископальных государств обсуждали, можно ли пробраться в Аль-Хазен через канал для сточных вод. Его совсем недавно обнаружили члены коллегии с помощью точно таких же мелких духов, каких использовали для разведки и прамане.
— Они точно не знают о существовании этой системы стоков? — спросил Элс.
— Даже твои дэвские пленники о ней не знали, — откликнулся Бронт Донето. — Ее построили еще в древности, когда Кассина считалась одним из важнейших городов в Древней Империи.
— Пайп, прощеньица просим, — встрял неожиданно возникший на пороге Пинкус. — Полковник, принципат, мы только что узнали: прамане собрали в Аль-Хазене всех иноверцев.
Элс переглянулся с Донето.
— Неужели догадались, что дэвы помогают нам?
— Как раз дэвы и сообщили об этом, — пояснил Пинкус.
— Кого-нибудь казнили? Они… Прости, Пинкус, я знаю: пока рот не закроешь, новости не узнаешь.
— Ну, ты, может, и узнаешь. Ты ж у нас весь такой особенный. Но новостей-то больше никаких и нет. Никто не знает, что сделают с пленниками. В городе стычки.
— Плохо, что мы заранее не спланировали атаку через сточный канал, — вздохнул Донето. — Можно было бы ударить прямо сейчас, пока все внимание обращено на другое.
Позволят ли жители Кальзира покарать своих же соседей-иноверцев?
Вполне возможно, позволят.
— Интересно, — вмешался Грейд Дрокер. — Но какое это имеет отношение к нам? Давайте займемся насущными делами. Смогут наши солдаты проникнуть внутрь и открыть ворота или прикончить праманских главнокомандующих?
— Пусть дэвы, и наши и кальзирские, все разузнают, — велел Элс Пинкусу, а потом обратился к остальным: — Возможно, тут что-то затевается. Где этот канал выходит на поверхность?
Дэвы из Аль-Хазена принесли им отличные карты — настолько подробные, что у некоторых зданий даже были прорисованы ступеньки на крыльце.
— Точно не знаю, — отозвался Горт.
— Вы уверены, что прамане не знают об этом канале? — спросил Дрокер Бронта Донето и Дивино Бруглиони. — Я бы на их месте устроил там ловушку.
Волшебник еще больше ослаб и теперь передвигался только на носилках, зато при этом стал почти нормально разговаривать. Элс думал, что до весны Дрокеру не дотянуть, и сам не знал, печалит его это или радует. Волшебник сделался его покровителем, а с помощью такого человека можно подобраться к самому Гонарио Бенедокто.
Почему в Аль-Хазене арестовали всех иноверцев, стало ясно почти сразу же: бо́льшую часть просто-напросто выставили из города, чтобы избавиться от лишних ртов и свалить эту обязанность на осаждающих. Вместе с иноверцами выгнали преступников, проституток и тех стариков, за которых некому было вступиться.
Вскоре после этого дринджерийцы и люсидийцы начали выгонять и молодых, способных сражаться праман — тех, в чьей преданности сомневались.
Дозорные Элса окружили сбившихся в небольшие группки озлобленных изгнанников и предложили расквитаться с обидчиками.
— Осторожнее, Хект, — предупредил Грейд Дрокер. — Такое случалось в Святых Землях. Среди этих беженцев наверняка есть вражеские шпионы.
— Я запомню.
— Нет, я не забыл о своем обещании, — ответил Элс Рогозу Саягу.
Они бродили в темноте между дозорным домом и лагерем.
— Я спросил лишь потому, что, по словам Сольни, дону становится все хуже.
— Эта обязанность лежит на мне тяжким грузом. Обязанность есть обязанность.
— Но.
— Вот именно.
— Понимаю. Ты теперь чуть ли не самая важная персона в этом священном походе.
— Не знаю. Я родился не в том месте и не в то время. Несомненно, будь я законченным мерзавцем, способным убить собственного отца и продать сестер в бордель…
Один из древнебротских героев поступил именно таким образом.
— Жители Брота не особенно отличаются от других людей, — зло усмехнулся Рогоз. — Просто известными становятся как раз те, кто совершает самые мерзкие мерзости.
— Видимо.
— Я просто спрашиваю. Дон умирает.
— Кого из Бруглиони дон уважает больше прочих, как думаешь?
— Принципата. Дивино был почти так же близок к Драко, как и Фрейдо.
— Логично. Но сейчас мы на войне.
А значит, потеря важного члена коллегии сыграет на руку врагам Брота.
— Ясно. Я просто проверял, помнишь ли ты про моего отца и дона.
— Не волнуйся. Об их щедрости я не забуду.
Их окликнул часовой, и Элс прокричал в ответ отзыв.
— Эгей! Пайп, ты ли это, старый проныра?
— Привет тебе, Бо Бьогна. Бо, это капитан Саяг из клана Арньена. Бо был вместе со мной и капитаном Гортом в Коннеке. Мы все вместе потащились туда вслед за Грейдом Дрокером. Бо — хороший парень, я даже слыхал, из него временами получается неплохой солдат.
Бо успел возмужать с момента их последней встречи.
— Спасибо, Пайп. В смысле полковник.
Элс уже было собирался вернуться в уютный домик, где раньше располагалась виноградная давильня, а теперь Поло обустроил отличное жилье, но тут на него налетел Бронт Донето с несколькими членами коллегии.
— Принципат, я помню, что премного вам обязан и что вы рьяно отстаиваете интересы нашей веры, но прямо сейчас ничем вам помочь не смогу. Я страшно устал, и мне срочно нужно поспать.
— Прости, — отозвался Донето. — Тут выяснялись новые важные факты. Мы разглядели все лишь час назад. Быть может, здесь и сейчас действуют иные силы — речь идет уже не об извечном противостоянии двух религий.
Элс с трудом сдержался, чтобы не назвать принципата мешком с верблюжьим навозом.
— Вы изъясняетесь чересчур расплывчато.
— Если говорить все как есть, Хект, то на востоке, рядом с императорским лагерем или прямо в нем, скрывается некая могучая сущность. Вполне возможно, это зрелое и самостоятельное Орудие Ночи, и оно живо интересуется нынешними событиями.
— Принципат, я туго соображаю и не понимаю, что вы имеете в виду.
— Помнишь то создание в Оунвидийской теснине? Тогда мы спаслись только потому, что ты вовремя сообразил разбудить меня.
— И что?
— Так вот, сила, притаившаяся поблизости, возможно даже в лагере императора… По сравнению с ней тот богон покажется ручным хорьком.
Элс удивленно уставился на Донето, спрашивая себя, не сошел ли тот с ума?
— В такие времена, полковник, — продолжал Бронт, — проверяется на прочность вера самых преданных последователей господа нашего. То создание примитивные народы сочли бы божеством.
Элс кивнул, пожал плечами и отчего-то поежился.
— И зачем вы говорите мне об этом?
— Затем что, нравится тебе это или нет, нам придется иметь дело с этой сущностью. Тебе и мне. Если она действительно проявляет интерес к этой войне.
Элс помолчал несколько мгновений, отчаянно надеясь, что эта несуразица как-нибудь разъяснится.
— Допустим, вы правы. Почему это жуткое отродье явилось сюда? Если оно не имеет отношения ни к праманам, ни к чалдарянам, какое ему дело до нашей войны?
— Это ты у него спроси. Его появление подтверждает, что оживились Орудия Ночи.
— Наверное, мне стоит радоваться, что я этого не чувствую.
— Многие беспечно живут, не ведая о Ночи, пока Ночь не расправится с ними.
— Как тогда в Оунвидийской теснине.
— Да, как тогда. Я до сих пор не знаю, что тогда случилось. Ни один из моих врагов не пошел бы на такое. Гораздо проще было прикончить меня в императорской тюрьме.
— Может, вы насолили самому ворогу?
— Едва ли. Того богона пробудил человек.
— Что это за шум? — спросил Элс, хотя уже догадался, что этот шум мог означать лишь переполох, вызванный неожиданным нападением.
— Не может быть… — прошептал побледневший Донето. — Если бы они послали войска, мы узнали бы загодя.
Праманские волшебники напали на Братство. А значит, в их разведке зияли дыры, во всех смыслах этого слова, ведь вовсе не Братство представляло для Аль-Хазена самую большую угрозу.
Когда прибежал Элс, все уже закончилось. Выяснилось, что принципаты только что отогнали какую-то нечисть, наподобие того богона из леса Эсфири. Она успела ранить троих братьев, но никого не убила. Явно не на такой исход рассчитывали волшебники Аль-Хазена.
Тейдж заметил на месте происшествия нескольких высокопоставленных дэвов. Случайно ли первый удар обрушился именно на тех, кто причинил дэвам столько несчастий? А ведь именно дэвы определяли, какая именно правда станет известна обеим сторонам.
Враг ударил снова, прицельно, стараясь посеять ужас в рядах чалдарян.
— Вы об этом создании меня предупреждали? — спросил Элс у Донето.
— Нет, то был не очень сильный богон, притом нездешний.
— Нездешний?
— Видимо, его привезли с собой иноземные прамане, в Кальзире такие больше не встречаются.
— Так что это было? Отвлекающий маневр?
— Отвлекающий маневр?
— Что происходит на самом деле, пока мы смотрим красочное представление?
Именно в этом и заключалась классическая ша-лугская тактика: здесь устрой фейерверк и отвлеки внимание, а там ударь.
— Правильно мыслишь, Хект. Я все проверю. А ты пока пригляди за войсками.
За бротским полком не нужно было особенно приглядывать: солдаты хоть и перепугались, но о дисциплине не забыли. Полк расквартировался в самом центре, и его, словно живым щитом, прикрывали от нападения другие патриаршие отряды.
И все равно страх терзал всех до самого утра.
— Прошлой ночью прамане потерпели неудачу, — заявил Грейд Дрокер; никто больше не называл врагов кальзирцами, ведь вовсе не с ними они теперь сражались. — Ночь покорилась нашей воле, а не их.
Оказывается, волшебники послали злобных мелких демонов остановить сердца патриарших главнокомандующих, но смертоносные порождения Ночи развеяли принципаты, которые были наготове и ждали удара. Самые сообразительные, вроде Бронта Донето, сумели обратить нечисть против самих праман.
Солдат по долгу службы зачастую или чего-то ждет, или марширует куда-нибудь, где ему предстоит опять же ждать. А во время осады ждать нужно бесконечно долго. Элс начал терять терпение, но он хорошо помнил: нетерпение — мать глупости.
— Пайп, ты знаешь, сколько народу погибло вчера ночью? — спросил Горт.
— Пока нет. По-моему, никто. Или я ошибаюсь?
— Точно не знаю. Несколько человек говорили, что кто-то погиб, но, видимо, просто некоторые перепили вина, а у страха глаза велики. А еще тот парень — глава отряда Арньена. Саяг. Дружок твой?
— Не совсем. Мы вместе служили. Я видел его прошлой ночью. А в чем дело?
— Точно не знаю. И он тоже. Сказал, кто-то хотел на него напасть. Но с чего бы?
Да, с чего бы? Разве только Дивино Бруглиони каким-то образом узнал, что замышляет против него клан Арньена.
— Не знаю, Пинкус. Мы с тобой живем в непредсказуемом, мрачном и холодном мире.
— Холодном, это точно. И с каждым годом становится все холоднее. Не только здесь — повсюду. Дома тебя ничего хорошего не ждет. Тамошние края покроются льдом еще на нашем с тобой веку.
— Весь мир покроется льдом, Пинкус. На нашем с тобой веку. Если верить хотя бы половине слухов.
Немного спустя Элс рассматривал из дозорного дома покрытые снегом поля, крепостные стены и башни Аль-Хазена. Утром они показались ему еще мрачнее. Там укрылись его соотечественники, но сочувствия к ним Тейдж не испытывал, как, впрочем, видимо, и они к нему.
Покроется ли весь мир льдом? Или же Кладези Ихрейна начнут извергать больше энергии, как уже, возможно, случалось и раньше?
Следующей ночью все повторилось, хотя в этот раз справиться с праманами удалось быстрее: Бронт Донето и его соратники отразили атаки с еще большим рвением.
Пока нападали лишь аль-Сейхан и Старкден. Неужели они думали, что осаждающие до сих пор не знают про третьего чародея?
На третью ночь напали уже на войска императора.
Горт подошел к Элсу, когда вокруг не было ни членов Братства, ни принципатов, ни Поло, ни дэвов — вообще никого из тех, кто обычно шмыгал поблизости и усложнял им жизнь.
— Пайп, тебя это дерьмо с ума не сводит? Я за последние три ночи дошла до грани. Эти гады… Думаешь, великим полководцам прошлого тоже приходилось каждый день терпеть подобную дрянь?
— Героические истории о прошлом потому так приятно слушать, что там обычно ничего не говорится о мелочности, жадности, злобе и подковерных играх.
— Ну да. К чертям это все! Ты, наверное, прав. Люди — всегда люди. То есть в основном мерзавцы. Только я не об этом дерьме хотел с тобой поговорить.
— О чем же тогда?
— Да. Тут постоянно что-то затевается. Но обычно это что-то не идет дальше поганых мыслишек тех недоумков, которые слышат только то, что хотят услышать.
— Пинкус, я замерз.
— Я вот к чему веду: мне в некотором роде хотелось бы уточнить, что ты собираешься делать. Не хочется попасть под раздачу только потому, что я не знаю плана.
— Ты что — перепил здешнего перебродившего пойла? — осведомился Элс, хлопая Горта по плечу.
— Что-что, Пайп, а пойло неверные как раз делать умеют. Им вроде нельзя пить то, от чего у порядочных людей настроение улучшается. Бог ихний, наверное, тот еще занудный сукин сын. Но при этом вино у них приличное.
— Так ты перепробовал ви`на?
— А, без разницы. Скажи-ка лучше, что мы собираемся делать?
— Пинкус, что ты такое бормочешь?
— А ты будто не понимаешь?
— Совершенно верно. Ты меня совсем запутал.
Горт пару раз открыл рот, что-то промямлил, а потом сумел выговорить уже отчетливо:
— Ты не понимаешь, что стал тут самой важной шишкой? Сразу после Грейда Дрокера. Который долго не протянет.
— Все равно не пойму, к чему ты клонишь.
— Ладно, слушай. Сколько в патриаршей армии человек — одиннадцать тысяч, двенадцать?
— Двенадцать тысяч и две сотни, — хмыкнув, отозвался Элс. — И еще сколько-то. Из них тысяч восемь в состоянии сражаться. — (В лагере к тому моменту было много больных, хотя в Аль-Хазене дела обстояли еще хуже.) — Так к чему ты клонишь?
— Ты замечал, что на советах к тебе прислушиваются даже уроды вроде графа Юдича ва Джейсо?
Нет, этого Элс не замечал, зато замечал, что даже принципаты и самые родовитые дворяне считаются с Грейдом Дрокером.
— Нет.
— Пресвятая грыжа пресвятого Эйса! Пайп, ты такой умный, когда дело доходит до всякого дерьма, а про свое положение и не допер. Они видели, как ты делаешь свою работу, Пайп. Кое-кто не особенно рад, но ты здорово управляешь полком и сражаешься, этого нельзя не признать. И они знают: никто из них самих не справился бы и вполовину так хорошо. А еще терпеть не могут, когда свои же указывают им, что делать.
Элс все это видал. И не один раз.
— Я тебе не верю, но понимаю, о чем ты говоришь.
— Можешь не верить. Но у нас неплохо получилось. А им ведь совсем неохота мерзнуть и голодать, да и подыхать неохота по милости какого-нибудь недоумка, который ни черта не смыслит в военном деле…
Элс покачал головой.
— Тут многие думают, — нетерпеливо взмахнул рукой Горт, — что именно ты сможешь всех накормить, обогреть и спасти, если Дрокер откинет копыта.
— Тогда этот разговор совершенно бесполезен. Этот старый мерзавец в ближайшее время никуда не денется.
Хотя сам Элс думал иначе.
— Пайп, только мне не впаривай про все эти «если». Будь ты главнокомандующим, что бы сделал?
Тейдж нахмурился. Неужели Горт настолько глуп, что позволил втянуть себя в какой-то заговор?
— Ты серьезно? Ну разумеется, серьезно. На подобные шутки у тебя ума бы не хватило. Или умело прикидываешься. Что бы я сделал на месте главнокомандующего? То же, что мы и сейчас делаем, Пинкус. Окопался бы хорошенько, поплотнее сомкнул блокаду и никуда не лез, чтоб по дурости не сыграть в ящик раньше времени. Лучший результат — меньше крови. Как нашей, так и вражеской. Пинкус, чего ты от меня хочешь?
— Пайп, я тебе лапшу на уши не вешаю, говорю все как есть. Думаю, на твою кандидатуру согласились бы все. И по-моему, у Дрокера со здоровьем неважно.
— Пинкус, я тебе все сказал. Передай Донето, что я буду поступать точно так, как Дрокер. Пусть время работает на нас. Это как с виноделием. Хотя я бы еще кое-что сделал, чтобы убедить праман поскорее сдаться.
— Пайп, ты кому угодно мозги запудришь. Ладно, ничего стоящего ты мне так и не сказал.
— Пинкус, что ты еще хочешь услышать — я не знаю.
Горт взвыл и в притворном отчаянии дернул себя за волосы.
— Почему ты не можешь прямо ответить на прямой вопрос?
— Я тебе ответил.
— Держу пари, из Дуарнены тебя выгнали взашей, потому что ты их довел до белого каления.
— Я не понимаю, чего ты хочешь.
Горт вспомнил о своей знаменитой уступчивости и пожал плечами:
— Видимо, твоя взяла. Думал тебя разговорить. Эй! А знаешь, кто тут объявился? Тот грязный маленький палкоглотатель, который угождал епископу Серифсу.
— Оса Стил? — растерявшись от неожиданности, выпалил Элс. — Тот самый мальчишка?
— Мне казалось, его Армандом кличут.
— Да, ты прав. И откуда я только взял это имя — Стил? Так он здесь? Откуда?
— Пристроился к одному типу из коллегии. Такому тихому старому жутику.
Значит, Оса теперь с одним из тех могущественных принципатов, которые умели подчинять себе Орудия. Для таких Обитель Ночи — это прежде всего приключения и азарт, а не смертный ужас, как для всех прочих. Да, Оса — шпион, это ему идеально подходит.
Именно коллегия служила самым мощным бастионом, за которым Безупречный пытался укрыться от властолюбивого Йоханнеса Черные Сапоги. Но преимущество это было весьма незначительным. Феррис Ренфрау наверняка хочет держать коллегию под наблюдением.
— Пинкус, не своди с него глаз. Что-то такое в этом мальчишке есть.
— Ага. Мы так и будем здесь сидеть или все-таки что-нибудь предпримем?
Снова он за старое!
— Нет, и к этому я приложу все усилия. Если жизнь надоела, я тебе верительную грамоту напишу для Старкден и Масанта аль-Сейхана.
— Да нет, жизнь мне не надоела, просто скучно — сил нет.
— Скучно? Тебе работы мало? Заняться нечем?
— Работы навалом. И не надо новую подкидывать, воздержись уж. Но я человек действия.
— Пинкус, я что-то не припомню, чтоб ты рвался подставиться под клинок.
— Ага. Но если долго сидеть на одном месте, начинается зуд.
— Лучше, когда сидишь на одном месте, чем когда тебя рубят в котлеты.
— Ну, ты так об этом говоришь…
— Все, Пинкус, конец разговору. Давай сойдемся на том, чтобы выбраться отсюда живыми. Да еще с мешком сокровищ. Я лично этого хочу.
— Да, приятель, именно в таком порядке: сначала живыми, потом уже богатыми.
— А после того, как тут все закончится?
— Вернусь в Брот и стану правой рукой Донето. А тебя обласкают в коллегии. Может, даже пожизненно назначат командовать каким-нибудь патриаршим полком. Пайп, мы сумели выбиться в люди. Главное теперь — не облажаться.
— Что верно, то верно.
У Элса даже появился наставник и защитник в лице Дрокера.
— Пайп, ты чего вздыхаешь?
— Потому что мы с тобой хорошие солдаты. А кто потом об этом вспомнит?
Постепенно теплело. Патриаршие солдаты выбрались из укрытий и снова взялись за частокол; строили они его перед самым городом, но так, чтобы до них не долетали стрелы со стен. Элс хотел, чтобы частокол шел и справа, и слева от лагеря. Король Питер, по всей видимости, не собирался близко подходить к Аль-Хазену.
Грейд Дрокер старался не замечать дирецийско-коннекскую армию: они уже выполнили то, что от них требовалось, и при этом успели захапать гораздо больше, чем от них ожидали.
— Будь моя воля, мы бы послали коннектенцев штурмовать Аль-Хазен и избавились бы от них.
Элс не стал ничего на это отвечать. Немного погодя у него состоялся неприятный разговор с Титусом Консентом. Тот наконец начал осознавать свою значимость и непомерно возгордился.
— Я тебе не угрожаю, — сказал ему Тейдж. — Я никому не угрожаю, а вот наш с тобой начальник угрожает. И он терпеть не может дэвов. А еще он жестокий, умный и весьма проницательный. И за тобой наблюдает.
— Ваши военачальники, — оскорбленно отозвался Титус, — жалуются, что мы понапрасну тратим еду и кормим беженцев из Аль-Хазена.
— Не обращай внимания. Те дэвы нам очень помогли.
— Как прикажете, полковник.
— Если тебя что-то не устраивает, сам разбирайся с Братством.
Тут Консенту пришлось уйти, потому что по Элсову душу явилась толпа принципатов.
Дивино Бруглиони отвел Тейджа в сторонку:
— Хект, я давно хочу тебя кое о чем спросить.
— О чем, господин?
— Перед твоим переводом в коллегию Палудан должен был вручить тебе кошель с наградой.
— Да?
Значит, Дивино собирался спросить о кольце.
— Знаешь ли, это я ему отдал и велел тебе передать.
— Благодарю вас. Всегда приятно, когда признают твои заслуги, даже если речь идет лишь о деньгах.
— Все так, но… Как бы тебе сказать… Видимо, надо без обиняков. Ты не находил в том кошеле кольцо? Простое золотое кольцо, потертое, довольно старое. Так, безделушка, но у меня с ней связаны воспоминания. Кольцо досталось мне от деда, а ему — от его деда. Вот уже несколько месяцев не могу его найти. Точно помню, что оно было у меня, когда я складывал для тебя деньги в тот кошель. А потом куда-то пропало.
— Да, там было кольцо. Золотое. А еще несколько иноземных золотых монет. Я их продал одному меняле, он еще сказал, что все уступит своему племяннику — золотых дел мастеру. Что-то они там такое делали для матери патриарха.
— Проклятая тиара! — выругался Дивино Бруглиони. — Я знаю, кто… Как же ты мог? Святые отцы церкви! Как жестока ко мне Фортуна!
— Я в чем-то провинился, ваша милость?
С чего это вдруг принципату поминать языческую богиню удачи?
— Нет. Вот проклятье! Ты же не знал, что кольцо тебе не предназначалось.
— Ваша милость, вы меня совсем сбили с толку.
— Не сомневаюсь. Я немного слукавил: на самом деле это было не просто кольцо. Проще говоря, оно волшебное.
— Ух ты! Как в сказках?
— Нет, не как в сказках. Ты случайно продал его не одному из здешних дэвов?
— Нет, тот меняла был из какого-то другого народа. По-моему, дейншо. Ему лет восемьдесят, не меньше. Пришлось нанимать переводчика, потому что он сам не из Брота.
— Хект, все дейншокины так говорят: якобы они не понимают по-фиральдийски. Им это выгодно. Удивительно, как быстро они начинают лопотать по-нашему, если речь заходит о деньгах.
— Так это действительно было волшебное кольцо?
— Действительно.
— А я не верил, что они существуют, — сказал Элс, а сам подумал: «Интересно, сколько раз Поло рылся в моих вещах?»
— Многие не верят. Городские жители часто и понятия не имеют, что творится в мире за городскими стенами. Узнай они хоть о малой толике того, что скрыто от обычных глаз, — мигом наложили бы в штаны.
— Вы меня пугаете, ваша милость. Так что это было за кольцо?
— Его основная сила в том, что оно делает его владельца незаметным, почти невидимым для Орудий Ночи. Надев его, можно встать посреди стаи волков Ночи, и они не обратят на тебя внимания. Но у волшебства есть и побочный эффект — носитель забывает о кольце и теряет его.
— Так случилось и с вами?
— Именно.
— Простите меня, ваша милость. Теперь понимаю, как могла бы пригодиться такая безделушка. Когда вернемся в Брот, навещу того дейншо, вдруг кольцо не успели переплавить?
— Это вряд ли поможет. Он, скорее всего, уже забыл о нем.
Превосходно: вот оно — готовое оправдание.
— Простите меня.
— Прекрати извиняться. Ничего страшного. Скажи-ка лучше, у нас есть какой-нибудь план или мы так и будем сидеть на месте и морозить себе задницы?
— Скоро должно потеплеть.
— Я про Аль-Хазен. Мы будем что-нибудь предпринимать?
— Нет. По возможности — нет. Время — наше лучшее оружие. Осажденные постепенно слабеют. Каждый день у них новые дезертиры. А будет еще больше, когда в городе узнают, что мы отпускаем простых солдат по домам, к семьям.
— Не уверен, что это хорошая мысль.
— Этому меня научил двоюродный дед: всегда предоставляй противнику возможность выбраться живым. Если он уверен, что живым ему не выбраться, то станет биться до последнего. А тебе придется это расхлебывать.
К принципату подошел гонец и что-то зашептал ему на ухо.
— Понимаю, — кивнул Бруглиони. — Да, передай, что сейчас буду. — Когда посланец вышел, он обратился к Элсу: — Сюда едет императорская делегация. Их серьезно потрепали праманские волшебники, и они хотят спросить у нас совета. Им надоело не спать по ночам.
Дядюшка Дивино поспешил прочь, а Элс вернулся в свою виноградную давильню. Почему император так плохо подготовился? Ему же помогает Феррис Ренфрау.
Тейдж решил воспользоваться передышкой и немного вздремнуть.
Ему показалось, что он только-только закрыл глаза, а его уже расталкивал Поло.
— Полковник, они уже тут.
— Кто?
— Имперцы. Прямо мимо нас проедут.
Прекрасно. Дрокер решил произвести впечатление и показать им лагерь.
— Давай посмотрим.
Слуга выскочил за порог и вытаращился на дорогу. Элс не торопился выходить, ведь за порогом дул холоднющий ветер, а без помощи Поло ему трудно было залезть в тяжелое зимнее облачение.
За окном послышался топот копыт и звон оружия. Элс решил вообще не выходить. Наверняка с имперцами явился и Феррис Ренфрау, а ему на глаза лишний раз попадаться не стоит.
Тейдж чуть приоткрыл ставень и тут же заметил Ренфрау, а с ним и нескольких браунскнехтов, знакомых еще по Племенце. Тот самый безымянный капитан ехал по правую руку от наследного принца Лотаря.
Лотарь! Значит, молва не врала и Йоханнес действительно взял с собой детей. А Элс не поверил, когда услышал. К чему такой риск? Но вот он, самый хилый Ганзелев отпрыск, едет во главе делегации и изо всех сил старается себя показать.
Элса охватило глубокое разочарование: ведь с ними не было Элспет Идж. Но он тут же спохватился и устыдился своих чувств.
— Поло! Поди-ка сюда!
— Да, полковник?
— Давай в дом. Ты мне нужен.
Элс поплотнее прикрыл ставень, надеясь, что имперцы ничего не заметили.
— Что случилось, полковник? — озабоченно поинтересовался слуга.
Иногда Элсу даже казалось, что ему не все равно.
— Поло… все из-за того кролика… у меня пучит живот… Очень сильно. Позови капитана… Горта. Он… пойдет на совет от нашего полка. Я, похоже… надолго застряну в сортире.
— Господин, вы уверены?
— Поло, — прорычал Элс, — если через… три минуты здесь не будет капитана Горта… я тебя отправлю… Ой! Назначу тебе наряд у перевозчиков. — (Поло уже встречал Просто Джо.) — Иди… Ой-ой! Или тебе очень хочется лопатой помахать?
А лопатой махать там приходилось много, в основном этим занимались поденщики из Кальзира. Но Поло ни о чем таком не знал: по лагерю он не ходил и не интересовался, кто какую работу выполняет.
— Уже бегу, полковник.
Элс стал придумывать, что бы еще ему поручить и куда отослать.
— Что стряслось, Пайп? — спросил Горт уже после того, как удалось избавиться от Поло.
— Ушел? Точно?
— Ага. Давай рассказывай. Мы с тобой из одного котла ели.
— Там прибыла парочка типов из моего темного прошлого. Так вот, я совсем не горю желанием с ними встречаться, пока не удастся хоть как-нибудь поменять внешность.
— Но ты уже успел сильно измениться с тех пор, как мы познакомились.
— Да. Но я, скорее, стал больше похож на себя прежнего, каким был еще до отъезда на юг. Слушай, не хочу ничего объяснять. И так уже наговорил больше, чем следовало. Ступай на совет, старайся не попадаться никому на глаза и ничего не говори, если не спросят. Мое отсутствие вряд ли кто заметит, разве что Дрокер, дядюшка Дивино или принципат Донето. Если что, скажи, я отравился за обедом. Или скажи, что у меня такое бывает, раз уж мы вместе ели.
— Да пожалуйста, — ухмыльнулся Горт. — А кому ты не хочешь попадаться на глаза?
— Тебе этого знать не обязательно.
— Так и думал, что ты это скажешь.
— Сделай милость, — в притворном отчаянии взмолился Элс, — ступай туда и будь глазами и ушами нашего полка.
— Я им устрою представленьице.
— Нет, давай сегодня ты не будешь Пинкусом Гортом, а станешь невидимкой. Может, меня и не хватятся.
— Да уж, такое и в пьяном бреду не привидится. Ладно, Пайп, если кто спросит — у тебя предсмертное свидание с горшком. Буду их умолять, чтоб спасли тебя своими волшебными чарами. Скажу: Поло — отравитель, пусть его сожгут.
— Пинкус!
— Ладно, я спокоен. Задницу твою прикрою. Если тебя хватятся.
— Вот так уже лучше.
Горт ушел.
Элс совершенно не хотел нос к носу столкнуться с теми, кто сидел за одним столом с сэром Эльфордом да Скесом на постоялом дворе в Ранче. А ведь в свите Лотаря были именно они.
Волшебники из Аль-Хазена шпионили за имперским лагерем. Йоханнесу не удалось найти для своей армии сколько-нибудь могущественных колдунов, зато патриаршие войска защищало около двух дюжин членов коллегии. И прибывали все новые — в надежде урвать свой кусочек славы.
Прамане водили близкое знакомство с Орудиями Ночи. Когда их предводители узнали, что император послал в лагерь Безупречного делегацию и просит совета, они сразу поняли, какая прекрасная представилась им возможность.
Солдаты Ганзеля удерживали почти четверть сомкнувшегося вокруг города кольца, и стояли они довольно далеко от стен. Их укрепления не соединялись с укреплениями фиральдийских войск и были значительно хуже. И это притом что изначально силы Ганзеля вместе с наемниками Вондеры Котербы значительно превосходили размерами силы Безупречного. Но Йоханнесу пришлось по пути к Аль-Хазену оставлять в завоеванных городах крупные гарнизоны, особенно в недавно взятых Аль-Хельте и Аль-Стикле.
Но Йоханнес Черные Сапоги не пугал Старкден, Масанта аль-Сейхана и их нечисть, как и действующие на удивление слаженно силы Безупречного V. И успехи короля Наваи тоже их не сломили.
Аль-хазенские волшебники ударили там, где этого никто не ждал.
— Пайп!
Стояла глубокая ночь, и всем порядочным людям полагалось крепко спать.
— Что?
Голос у Горта был взволнованный.
— Плохие вести от имперцев. Пока никаких подробностей, но, похоже, какие-то важные шишки угодили в плен. И с ними Ганзелевы дочки.
— Жалко, что я обычно не сквернословлю, — посетовал Элс, когда до него дошел смысл сказанного. — Откуда известно?
— У нас тут, видать, под каждой лавкой сидит по дэву. Стьюпо мне сообщил. Его люди подслушивали, когда начался переполох среди имперских. Гонцы снуют туда-сюда. Дрокер потребовал у делегации объяснений.
— Но он же не станет вмешиваться в их дела?
— Пока нет.
— Законы вежливости и все такое.
— Братство недолюбливает империю, ведь императоры никогда не желали мириться с этим их фуфлом.
— А империя недолюбливает Братство. Но Дрокер не дурак и не будет без нужды злить Йоханнеса. Если Ганзеля как следует довести, он может и собственного патриарха себе устроить или выписать Непорочного из Вискесмента.
— Как, кстати, твое здоровье?
— Все так же плохо.
— Дрокер нацелился самолично тебя исцелить.
— Я чудесным образом восстану из мертвых сразу после отъезда имперцев.
Элс не стал спрашивать Горта, что было на совете, — ему уже и так доложили. В лагере действительно под каждой лавкой сидело по дэву. Ганзель намеревался, во-первых, сделать так, чтобы в случае сражения больше всего пострадали патриаршие войска, а во-вторых, перехитрить Питера Навайского и отобрать у него завоеванные земли.
— Держи нос по ветру. Что узнаешь — мигом ко мне.
В следующий раз Элса разбудил цокот копыт и бряцание оружия: имперцы уезжали из лагеря. Лица Лотаря и его советников были мрачны.
Спустя еще час в давильню в сопровождении Гледиуса Стьюпо и Титуса Консента ввалился измотанный Пинкус.
— Пайп, нас сделали.
— В смысле?
— В смысле надули тех ребят — Лотаря и его свиту. Никаких гонцов от императора не было.
— Что? — не поверил Элс, протирая глаза.
Где-то в кухне Поло загремел горшками.
— Императорских дочек никто не похищал. Все это обман. Его нарочно подстроили — в Аль-Хазене. Принципатам удалось выяснить, что Йоханнес и его дочурки сейчас спят сладким сном в замке в пятнадцати милях на юго-восток отсюда. Те гонцы были ненастоящие.
— Сколько прошло времени с отъезда принца? Успеем выслать ему подмогу?
— Уже больше часа. Он сильно спешил. Я послал нескольких всадников, но вряд ли им удастся вовремя его перехватить.
Элс мысленно развернул перед глазами карту, пытаясь понять, где сейчас находится наследный принц и где, скорее всего, ударят прамане.
— Да, ты прав, но им придется отъехать на порядочное расстояние от города. Собери отряд наших отборных ребят. Может, удастся еще отрезать их от Аль-Хазена. Чем занимается Братство и принципаты?
— Принципаты носятся кругами и вопят, — пожал плечами Пинкус.
— Лучше бы попытались защитить Лотаря.
— Логично, да? Но они, бедняжки, слишком заняты — волнуются, кто что потом скажет. А про Братство не знаю.
Консент и Стьюпо скромно молчали.
— Хорошо. Собери отряд, а я поговорю с Дрокером.
— Вам уже лучше? — поинтересовался Титус Консент.
— Нет, но ситуация сложилась отчаянная. Поло, кофе готов?
Запасы кофе они обнаружили в нескольких захваченных кальзирских городах.
Спустя четверть часа Элс, все еще изображавший колики, предстал перед Грейдом Дрокером.
— Дэвы сообщили мне, что нас основательно надули. Не желаете ли кофе?
— Нет, Хект, спасибо. Я не пью кофе. И тебе не следует. Быть может, именно из-за него у тебя и крутит живот. Ты в состоянии работать?
— Сделаю все, что потребуется.
Элс рассказал волшебнику про свои распоряжения.
— Хорошо, — кивнул Дрокер. — Но не спеши. Я уже отправил свой отряд; не дело, если они будут путаться друг у друга под ногами. К тому же у твоих людей нет специального оружия, а мои умеют сражаться там, где бродят Орудия Ночи.
— Вы правы. Об этом я не подумал.
— Я не пытаюсь присвоить ничью славу.
— Понимаю. Согласен.
— Не бойся; возможно, Лотарь не в такой уж и большой опасности. С ним вместе двое братьев из особого ведомства. Неверных ждет сюрприз.
— Приятно слышать.
Интересная будет схватка. С помощью колдующих в лагере принципатов тем двум братьям, возможно, и удастся отбиться от Старкден и Масанта аль-Сейхана. Но и рыцарей ждет сюрприз.
Ведь нападут на них воины ша-луг.
— У вас есть время рассказать мне, что было на совете? — спросил Элс.
— Спроси у Бехтера, он все объяснит. А заодно предоставит гонца, чтобы отозвать отряд.
— Я отправлю своего слугу Поло. Он все сделает. А где сейчас сержант Бехтер?
— Найди капитана Горта, — велел Элс, — и передай ему, что нас опередили. Сейчас высылать отряд для спасения Лотаря не нужно, но пусть он будет наготове. Сделаешь?
Поло истово закивал.
— Вперед.
— Где ты был? — осведомился Грейд Дрокер.
— В уборной, — ответил чистую правду Элс.
— Так долго? Держи. Раствори это в десяти унциях теплой воды. Мне нужно, чтоб ты не на горшке сидел, а делом занимался.
Обеспокоенный Элс взял у волшебника пакетик:
— Я мигом.
Он вышел и специально у всех на виду принял лекарство, а потом вернулся к волшебнику.
— От него колик не будет? А то я уже порядком намучился.
— Возможно, попускаешь ветры. Если ты, конечно, не неизлечимо болен. Садись и устраивайся поудобнее. Эти бабы из коллегии должны сообщить нам, что происходит.
Элс кивнул.
— Господин… — нерешительно начал он, — я заметил, что вы уже гораздо лучше разговариваете. Но здоровье ваше при этом ухудшилось.
— Я тронут твоей заботой, Хект. Но не стоит переживать понапрасну. Я знаю, что делаю, хотя это может и погубить мою бренную плоть.
— Господин, я…
— Хект, это всего лишь смертная оболочка. Я с радостью избавился бы от нее прямо сейчас, если бы смог тем самым заполучить тебя в Братство. Ты еще сам этого не понимаешь, но ты именно тот человек, который сможет провести нашу веру через все уготованные ей горести и храбро водрузить знамя господне у Кладезей Ихрейна.
— Мой господин… вы… я…
— Все дело в том, что вера твоя не настолько сильна, как твоя способность вдохновлять других и объединять их для достижения важной цели.
— Господин… вы слишком утомились. Не надо. Вы обманываетесь насчет меня. Я всего лишь иноземец, которому улыбнулась удача. На моем месте справился бы и капитан Горт.
— Возможно. — Дрокер действительно выглядел утомленным. — Но подумай над моими словами. Обратись к господу. Послушай собственную совесть.
— Воля господня да пребудет, — отозвался Элс, жалея, что не может прочитать сейчас Дрокеровы мысли.
— Ступай и делай, что задумал. Только от уборной далеко не отходи.
Никто не слышал этого разговора. Элс вышел от волшебника, совершенно не понимая, что происходит. Дрокер явно хитрил.
Надо все хорошенько обдумать.
— Пинкус, как у нас дела? Мы готовы выступать?
Над восточными холмами уже чуть просветлело небо. Совсем скоро те, кто полагается на созданий Ночи, потеряют преимущество.
— Что сказал Дрокер?
— Все равно не поверишь. Помимо всего прочего намекнул, что готов закрыть глаза, если мы все-таки отправимся спасать императорского сынка.
— В каком смысле?
— В таком, что он явно что-то замышляет и думает, что мы поможем осуществлению его планов.
— А ты как думаешь?
— Я собираюсь воспользоваться этой возможностью. Так как у нас дела?
Горт достал подробный план нападения на Аль-Хазен. Проникнуть туда они должны были по тому самому сточному каналу.
— И ты это состряпал за три часа?
— Как бы не так, разрабатывал этот план с тех самых пор, как принципаты обнаружили ту лазейку. На всякий случай.
— Интересно. Я смотрю, у тебя тут куча дэвов задействована. Особенно в резерве.
— Ага. Как думаешь, кто будет биться лучше всех, когда мы туда проберемся?
— Мы?
— Ты, как всегда, не намерен отсиживаться в лагере? — ухмыльнулся Горт.
— Что-то слишком хорошо вы все меня знаете, — отозвался Элс, изучая весьма неплохо составленный план: два запасных отряда должны были прикрывать главные силы и помочь им выбраться, если штурм пойдет наперекосяк. — Остается лишь уточнить: кто из принципатов отправится с нами?
— Бронт Донето. Но ты и так уже догадался.
— Да. Мало того что он твой любимчик, так, кроме него, не отыщется и пары принципатов, которым хватит силенок на подобный поход. Он согласится?
— Даже если Грейд Дрокер ему запретит.
— Значит, что-то замышляет.
— Они все постоянно только этим и занимаются.
— Тогда последний вопрос: кто будет командовать лагерем?
— Я думал оставить за главного того парнишку-дэва — Титуса Консента.
— Никто не станет его терпеть. Во всяком случае, долго. Даже его единоверцы.
— Вот именно. И под ногами путаться в походе не будет.
— Когда выступаем?
— Примерно через час.
— Пойду спрошу Поло, не желает ли он поучаствовать в приключении.
Никакой тяги к приключениям у Поло не обнаружилось, и он с радостью согласился остаться в лагере и присмотреть за Титусом Консентом. Элс усмехнулся, опуская каменную крышку люка, ведущего в водосток, по которому отряд собирался незаметно подобраться к Аль-Хазену. Идти по водостоку было трудно из-за скопившегося там снега.
Впереди шагал Горт, а за ним двадцать шесть человек, включая Элса и Бронта Донето. Принципат чувствовал себя неуютно в окружении такого количества дэвов. Резерв болтался где-то позади: солдаты не могли идти быстро из-за престарелых, но весьма настойчивых членов коллегии. Дивино Бруглиони вообще несли в паланкине.
Горт вывел отряд из водостока и скомандовал привал.
— Нужно дождаться, пока солнце поднимется еще немного, чтобы появились тени.
— Зачем? — спросил Донето.
— Придется перелезть через вон те скалы, нас могут заметить со стены. А тени нас прикроют. Или же можно дождаться темноты, но тогда враг пустит в дело ночных шпионов.
— Понятно. Ты хорошо потрудился, капитан Горт.
«Очень хорошо», — мысленно согласился Элс. Пинкус показал себя с неожиданной стороны. Его бы в отряд особого назначения, — возможно, из него и вышел бы толк.
— Пинкус, из тебя бы вполне получился еще один Адольф Черный.
— Нет уж, лучше сразу перерезать себе глотку и не мучиться.
Разумно.
— Сколько нам еще ждать?
Тейдж надеялся попасть в город раньше пленивших принца воинов.
Что потом? Он сделается главным в войске Безупречного? Неплохо бы. У него получится… Но придется больше рисковать. Эти фиральдийцы из Ранча… Нужно изменить внешность, чтобы больше не походить на сэра Эльфорда да Скеса, не вызывая при этом подозрений.
— Пора, — сказал Горт. — По одному. Держитесь в тени под прикрытием скал и не торопитесь, пока у вас под боком стена.
— А что там с дозорными отрядами?
— Наши пока ни одного не заметили. Аль-хазенские начальнички боятся лишний раз выпускать людей из города, чтобы те не сделали ноги.
Кальзирские солдаты по-прежнему постоянно дезертировали.
Отряд собрался у подножия скальной гряды, Горт замыкал. Элс спросил у принципата, что поделывает Братство и как отреагировали на страшные известия император и Феррис Ренфрау.
— Ты явно не очень хорошо понимаешь, как именно мы работаем, — отозвался Донето. — Я не могу просто щелкнуть пальцами, чтобы какой-нибудь демон-всезнайка в тот же миг все мне рассказал. Очень жаль, что не могу. Тот, кто знает все, властвует над миром.
— Так вы ничего не знаете?
— Этого я не говорил. Но прямо сейчас ничего полезного сообщить не могу.
— Так я и думал.
На глазах у Элса Пинкус подстегивал солдат.
Следующее опасное место располагалось в сотне ярдов дальше под стеной.
— Если там караульные, придется ждать темноты, — сказал Горт.
— Там никого нет, — отозвался Бронт Донето.
— Откуда вы знаете, ваша милость?
— Сам посмотри — на стене никого. Нет, я не знаю, куда они все делись: может, замерзли; может, бьют баклуши; может, ушли на что-нибудь поглазеть.
— Вы уверены? — не унимался Горт.
— На таком расстоянии? Сам погляди, у тебя глаза получше моих.
— Ну, полной уверенности нет. Ладно, идите за мной.
Отряд пробрался через кустарник и мусорные завалы ко входу в ливневый сток. Внутри оказалось холодно и сыро, а еще страшно воняло. Сток со сводчатым потолком был четырех футов в вышину и пяти в ширину. Пол покрывал толстый слой грязи и мусора, который нанесло сюда с городских улиц.
Элс крался вперед, ожидая, что ловушка вот-вот захлопнется. Водосток надежно прятали многолетние заросли, к тому же многие крепости и города брали в прошлом именно таким образом, но Тейдж все равно никак не мог поверить, что ша-луг допустили подобную небрежность.
Кое-где потолок обвалился, но пройти все равно было можно, хоть и с трудом. Из-за большого уклона почти весь мусор вымывало из узких мест, и все равно им пришлось пробираться по туннелю несколько долгих часов.
Элс держался поближе к Бронту Донето и старался не мешать Пинкусу — тот, похоже, прекрасно знал, что делать, и неплохо справлялся.
— Вы как, ваша милость? — прохрипел Тейдж — вонь в водостоке стояла невыносимая.
— Они пока о нас не знают. Но в городе оживление. Темнеет. Скоро я узнаю, что там происходит.
— Вот бы мне вполовину так шустро бегать, — сказал Элс Горту, помогая подвинуть обрушившиеся каменные плиты, — как наш принципат, когда мне стукнет сотня лет.
— А сколько тебе лет, Пайп?
Элс Тейдж точно не знал, сколько ему, а вот Пайпер Хект должен был знать.
— Тридцать три года и шесть дней. Если, конечно, матушка не врала.
— Тогда думай о том, как тебе дотянуть до тридцати трех и семи дней, а не до целой сотни. Постой, ты шутишь? У тебя только что был день рождения, а ты никому ни полслова?
— Какое это имеет значение?
В Дринджере, во всяком случае, не имело. Ша-луг праздновали лишь тот день, когда официально становились полноправными воинами-рабами каифа Аль-Минфета.
— Ну ты даешь, Пайп! Да это как-то не по-людски, в самом деле. Эй! Взгляни-ка.
Перед ними открылось большое помещение, куда выходило с полдюжины водостоков поменьше. Из них только один был достаточно широк, чтобы в него мог пролезть человек.
— Зально, ты тощий, словно крыса, возьми-ка свечку и лезь в тот водосток, — велел Горт одному из солдат. — Похоже, у нас затык. Нужно выяснить, как сюда попадали рабочие.
— Наверху ликование, — заявил Бронт Донето. — Прамане думают, что с помощью Лотаря им удастся переломить ход войны.
— Где его держат? — спросил Элс, который успел досконально изучить все дэвские карты Аль-Хазена.
— Он не в городе. Прамане все еще отступают, отбиваясь от Братства.
— Тогда у нас все гораздо лучше, чем я думал, — обрадовался Горт. — Все их внимание будет приковано к парнишке, и думать они будут лишь о том, как бы половчее им воспользоваться во славу господа.
Даже Донето, казалось, поразило рвение Пинкуса.
— Ну что, все на руку нам? — ухмыльнулся тот. — Но я ведь прав? Принципат, нам позарез требуется выбраться отсюда. Когда ваши ребята нашли этот сток, они сказали, что отсюда есть лаз на поверхность.
Из водостока выскользнул посеревший Зально. Свеча погасла, и ему, по всей видимости, совсем не понравилось ползать в темноте.
— Лаз тянется еще футов на сто вверх, — прохрипел он, — заворачивает влево и дальше мимо больших цистерн для воды. В них есть лестницы. Потом можно выбраться в тупик, им заканчивается внизу под холмом одна длинная улица. По-моему, она идет прямо через центр города.
— Мы туда пролезем? — поинтересовался Горт.
— Я пролез, — отозвался Зально, оглядывая остальных. — Но некоторым не помешает сначала хорошенько намылиться. В то отверстие стекает вся вода с улицы, там около десяти дюймов в высоту и три фута в ширину.
— Ни слова больше, — прервал его Горт. — Я все понял. В цистерны сможем забраться?
— Да, командир.
— Прекрасно. Вперед.
Спустя еще четверть часа Элс выглядывал на улицу из дверной щели «водоемного здания номер пять» (так значилось на картах, которые он выучил наизусть). Сгущались сумерки. Казалось, в Аль-Хазене нет ни души. По мостовой пробежала крыса.
— Господин, подвиньтесь! — проворчал кто-то сзади.
Внутри было тесно — здесь никогда не собиралось много народу, обычно люди лишь приходили за водой и сразу уходили.
Элс выскользнул за дверь следом за Гортом.
— Пинкус, ты знаешь, где мы? Нам просто сказочно везет.
Отряд укрылся в небольшом строении, в котором раньше располагались дэвские ювелиры, писцы и ростовщики.
— Ты просто отлично поработал, Пинкус.
— Но все лавры ты заберешь себе?
— Немного заберу.
— Ну, ты ж у нас начальник, Пайп.
— Что ты собирался делать дальше?
— Я? — ухмыльнулся Горт. — Честно?
— Да.
— Я думал, кто-нибудь, кто за мной увяжется, — ты, к примеру, или еще какой хмырь из коллегии — к этому моменту уже заграбастает бразды правления.
— Клянусь яйцами Эйса, Пинкус, земля никогда еще не рождала такого жалкого и циничного мерзавца, как ты.
— Но я прав?
— Да. Принципат, что там происходит? Сможем мы умыкнуть Лотаря и сделать ноги, заслужив неземную любовь Граальского императора?
— Да. И нет. И да и нет.
— Девушки не любят нерешительных парней, — усмехнулся Горт.
Донето бросил на Горта уничижающий взгляд, словно собираясь свежевать его живьем.
— Если я не прав, беру свои слова назад.
— Мы занимаем выгодное положение, — сказал принципат Элсу. — Они обязательно повезут пленников по этой улице — во дворец. Налетим, схватим Лотаря и кинемся наутек. Я устрою несколько ловушек, чтобы задержать погоню, а мы тем временем доберемся до нашего резерва.
— Весьма соблазнительно, — кивнул Горт.
Элс нахмурился: он по-прежнему разрывался между Элсом Тейджем и Пайпером Хектом.
— Вы узнали, удалось ли Братству их потрепать?
— Нет. Садись и жди. Молча.
Шло время, Элс задремал. Кто-то потряс его за плечо. Он открыл глаза и увидел Брота Донето и Горта.
— Прамане отбились от братьев, — тихо пояснил принципат. — И пленники все еще у них. Скоро они будут здесь. Теперь уже ликования поменьше: воинов сильно изранили. Как и следовало ожидать, ведь им пришлось иметь дело с рыцарями, собственноручно отобранными Грейдом Дрокером.
— Скольких нам нужно вызволить? — спросил Пинкус.
Донето промолчал.
— Сколько человек было в имперском отряде? — спросил Элс.
Вроде бы тогда мимо давильни проехало около двадцати всадников.
Донето снова промолчал.
— Ваша милость, это что — тайна?
— Не знаю, — отрезал принципат. — Там должно быть семеро пленников. Все ранены.
Понятное дело, браунскнехты не сдались бы без боя.
— Ну, хоть что-то, — обрадовался Элс. — Что еще вы можете сообщить? Вскоре предстоит сражение, и от ваших сведений зависит наша жизнь.
— Лотаря сопровождало девятнадцать всадников, — скривившись, ответил Донето, которому страшно не хотелось сообщать ничего и никому. — Двое слуг, двое священников, двое членов Братства Войны, десять браунскнехтов, кто остальные — загадка. Хотя мы видели их в Племенце.
— Конечно же, Феррис Ренфрау, главный шпион императора. Он крутился под ногами, когда мы готовились.
— Да. Думаю, среди пленников его нет.
Элс подумал, что захватившие Лотаря ша-луг достойны уважения.
— Вам известно еще что-нибудь? Что может пригодиться нам прямо сейчас? — громко спросил Элс, не пытаясь скрыть нетерпение в голосе. — Помните, в случае чего погибнете вместе с нами.
— Они выслали своих лучших людей, — сказал Донето, — чтобы прикрыть отступление отряда. У них Лотарь, священник, который особенно не сопротивлялся, двое полумертвых братьев и несколько браунскнехтов, тоже едва живых. Их не убили только потому, что хотят допросить. Расскажите-ка мне про тот дом — двухэтажный, на той стороне улицы. Я никого там не чувствую.
— Там и не должно быть никого, — подтвердил Элс. — Раньше там был храм и меняльная лавка дейншокинов.
— Хект, ты знаешь все дома в этом городе?
— Только те, про которые рассказывали беженцы.
— Думаю, кому-то надо отправиться туда, а остальные пока побудут здесь. Одни ударят из храма и отвлекут внимание праман, а другие тем временем выскочат отсюда и отобьют Лотаря. Враги не ожидают нападения, думают, что здесь они в безопасности. Будем действовать быстро.
Элсу идея совсем не понравилась, но он не обладал властью Грейда Дрокера и не мог велеть принципату заткнуться и не мешаться под ногами.
— Пинкус, лучше предупреди резерв — пусть будут наготове.
— Пайп, они уже знают. Это их работа.
— Можете точно определить, что в том доме никого нет? — спросил Элс у принципата. — Дейншокины оставили его уже давно, а в городе холодно и идет снег, кто-то мог там укрыться.
— Иди и проверь, — пожал плечами Донето. — Если живой вернешься, значит я прав.
Элс последовал этому совету. В крайнем случае он мог сойти за дринджерийца и скрыться.
Дейншокинский храм не пустовал: там расквартировались солдаты, но сейчас их не было. Элс только-только собирался позвать своих, но в этот самый момент на улице появились окруженные праманами пленники.
— Пинкус, — прошептал Тейдж, — очень надеюсь, что тебе хватит ума с этим справиться.
Конечно же хватит. Следовало волноваться о том, не станет ли мешать принципат Донето.
Прамане ни о чем не подозревали. Да и чего им было бояться — в самом сердце кальзирской твердыни, когда победа, казалось, так близка? Они ехали довольно быстро, нарушив строй и перекидываясь мрачными шутками, какими обмениваются обычно те, кому только что довелось заглянуть в глаза смерти. Впереди скакало около дюжины люсидийцев в характерных шлемах, их истрепанные одежды когда-то явно знавали лучшие дни и носили отличительные знаки кавалерии Индалы аль-Суля Халаладина. Следом тащились пленники, окруженные воинами мафти аль-Арая эль-Арака, а замыкали кавалькаду восьмеро или девятеро ша-луг.
Прямо перед люсидийцами на мостовой взметнулось вверх что-то темное. От накатившей волны зловония Элса чуть не вывернуло. И тут же с той стороны улицы ударил Горт. Кальзирцы и люсидийцы запаниковали. Ша-луг вели себя спокойнее, но Элс все равно устыдился их нерешительности.
Пинкусу без труда удалось отбить пленников.
Многие прамане укрылись в храме, где прятался Элс.
Между отрядом Горта и врагами выросла еще одна зловонная тень.
Элсу бежать было некуда, поэтому он спрятался в темном углу за кучей мусора и поломанного оружия, прикрыл лицо каким-то тряпьем и постарался дышать потише.
Он так давно не слышал родного языка, что не сразу понял, о чем говорят солдаты.
В каких-то пятнадцати футах расхаживало двадцать разгневанных воинов. Кто-то сквернословил, кто-то в отчаянии швырял что-то о стену, кто-то призывал немедленно ударить по врагу, пусть даже совершенно непонятно, что это за враг, пусть даже все они чудовищно измотаны и едва стоят на ногах.
Элс увидел, как промелькнула чья-то рука: вот она схватила изорванное седло, бросила его на пол. На седло рухнул мужчина. Дышал он с трудом. Его одолевало отчаяние, под которым тлел гнев. Этого солдата только что использовали; возможно, даже предали.
Среди воинов были и люсидийцы, и кальзирцы, и ша-луг. Спустя несколько минут они поспешили обратно на улицу. Но мужчина так и остался сидеть на своем седле, лишь что-то нечленораздельно пробурчал в ответ на выкрики товарищей.
Элс понял, что именно этот человек командовал отрядом. Он был ранен, и идти вслед за остальными ему просто не хватило сил.
Тейдж потихонечку выбрался из укрытия и закрыл раненому командиру рот ладонью, решив по возможности не причинять вреда. А потом задохнулся от удивления.
— Костыль?
Раненый дринджериец смотрел на Элса так, будто увидел перед собой призрака.
— Костыль, это ты?
— Капитан Тейдж? Но вы же погибли. Год назад.
— Надо же, а я и не слыхал. Когда, ты говоришь, это случилось?
— Они говорили, вас прикончил какой-то языческий колдун в тот самый день, как вы попали в Фиральдию.
— Неужели? Интересно. — Он ведь посылал отчеты до тех самых пор, пока полк не выступил из Брота. — И кто же эти загадочные «они»?
— Эр-Рашаль. Он всем сказал, что вы умерли. Гордимер расстроился, но лишь потому, что надеялся еще вас использовать. О вашей смерти он не сожалел.
Начали подтверждаться самые глубокие тайные подозрения Элса.
— Так это наш отряд?
— То, что от него осталось. А еще несколько люсидийцев и кальзирцев, они нам помогали. Капитан, я уверен, нас послали сюда на верную смерть. Нам постоянно поручали только самые опасные задания. Мы теряем людей. Теперь вот Аз не вернулся.
— Никто не должен знать, что я жив. Пока. Третий волшебник, тот загадочный тип, — это же сам эр-Рашаль, так?
— Э-э-э… Да. Но как вы узнали?
— Ты-то знаешь, а наверняка не должен. Так? Костыль, мы там знаем почти обо всем. У нас есть даже копии списков, по которым кальзирцам выплачивали жалованье.
— Дэвы.
— Им не очень-то по душе пришлось то, как с ними здесь поступили.
— Вы говорите «мы», а с кем вы теперь, капитан?
— Я все еще Элс Тейдж, твой капитан. Мне дали задание, и я играю свою роль. Мне невероятно повезло, но об этом, как я теперь понимаю, в Аль-Кварне так и не узнали.
Элс решил не посвящать Костыля в подробности: чем меньше старик будет знать, тем меньше из него смогут вытянуть.
— Костыль, я понятия не имею, что задумал эр-Рашаль. Он умудрился погубить дринджерийский флот и множество ша-луг в придачу. Здесь ему не победить. Видимо, он совсем не понимает, что происходит. Окажи услугу мне и себе — уноси ноги отсюда, пока тебя не убили по его милости. Беги и передай то, что я сказал, в Аль-Кварн.
По лицу старого солдата было видно, как он страдает. И не только от физической боли.
— Не могу, капитан. Мы дали клятву, все мы, еще когда думали, что сможем остановить этот священный поход.
Элс не спорил. Подобное поведение смахивало на безрассудство, но именно по таким законам и жили ша-луг.
— Его смерть освободит вас от клятвы?
— Да.
— Костыль, — предупредил Элс, положив руку на плечо старому другу, — не нужно нас сегодня преследовать. И не вынуждай нас убивать твоих людей, когда мы вернемся. Я ухожу. Забудь, что ты меня видел.
Тейдж выскочил из храма. Вокруг водоемного здания номер четыре уже началась потасовка, но настоящая битва шла не здесь, а где-то на востоке Аль-Хазена.
Элс сразу понял, что произошло. Браунскнехты взяли приступом ворота, и имперские войска вошли в город. Ни секунды не раздумывая, Элс бросился к водоемному зданию номер два и спустился на дно цистерны.
Почти сразу стало понятно, что убежать ему не удастся. Толпа праман уже проникла через четвертое здание в систему стоков и начала преследовать отряд Горта. Элс затаился, надеясь, что его никто не заметит, и жалея, что на нем столь легко узнаваемая чалдарянская одежда.
