27
Брот готовится к войне с Кальзиром
— Здесь теперь народу точно мух на дохлой псине, — пожаловался Элсу Поло.
Элс что-то согласно пробурчал. Поло прав: дворец Бруглиони прямо-таки бурлил. Дивино Бруглиони надавил на уехавших из Брота родственников, чтобы те дали денег на рабочих. Осевшая в деревне родня потихонечку возвращалась из страха лишиться своих загородных владений.
Их испугала безжалостная кара, которую от имени Палудана обещал им принципат.
Элс сам дважды ездил навестить их во главе отряда наемников, сражавшихся с пиратами, и навел ужас на нескольких самых никчемных Бруглиони, которых со всем тщанием отобрал Дивино. Остальных это весьма взбодрило. А еще их манили богатства и земли, которые непременно должны были отойти Бруглиони после священного похода на Кальзир.
Да, патриарх собирался устроить священный поход, и члены коллегии его поддерживали.
Элс тоже рассчитывал поучаствовать. Палудан велел ему на средства Бруглиони собрать пехотный полк.
Ша-луг не понимал, откуда у Безупречного столько уверенности. Казалось, ее не подкрепляет ничего, кроме его веры.
Но ведь вся история держится на костях тех, кто надеется лишь на безжалостный карающий меч своего бога. Люди всегда предпочитали не замечать очевидного и слепо верили коварным Орудиям Ночи.
Элс ходил на собрания полководцев, которые хмурились, услышав его вопросы, но тем не менее пребывали во все той же неколебимой уверенности.
Они мельком обсуждали грядущую кампанию, а потом часами делили еще не завоеванный Кальзир, распределяя его на будущие приходы.
Элс несколько раз просил Аль-Кварн выслать ему указания: один раз через Гледиуса Стьюпо и его дэвов, другой — через каифатское посольство. Но ответа так и не дождался. Значит, принимать решение придется самостоятельно, и любое его действие потом, вполне возможно, сочтут неверным. Если так захочет Гордимер.
Дэвский счетовод, которого вытребовал себе Тейдж, без труда разобрался в записях господина Грасия. Все доказательства Элс отнес дядюшке Дивино, и тот буквально просиял от злобной радости: теперь можно шантажировать тех, кого нужно заставить служить Бруглиони.
Выходя в город, ша-луг обязательно сталкивался с кем-нибудь, кого отнюдь не радовало возрождение клана.
Например, принципат Донето постоянно жаловался, что Пайпер Хект не уделяет достаточного внимания его, принципата Донето, делам.
Пинкус Горт находил жалобы Донето весьма забавными.
— Слушай, Пайп, я никогда не встречал такого самовлюбленного типа, как наш бывший сокамерник, — заявил он. — Помыкает всеми, кто только попадается ему на пути.
— Меня это нисколько не удивляет. Я с такими имею дело чуть ли не с пеленок. И видимо, сам в итоге таким сделаюсь, если проживу достаточно долго и заберусь достаточно высоко. Как, впрочем, и ты.
— Точно. Так прямо и вижу себя в тапочках Грейда Дрокера — во главе армии во время следующего похода на Коннек, а со мной целый взвод малолетних шлюх, точно как у Серифса, только девочки, а не мальчики.
— Горт, ты мерзок.
— Зато со мной весело. Признай это. Ты готовишься к походу на юг?
— Готовлюсь и жду его с нетерпением.
Это была ложь — Элс не хотел сражаться с единоверцами. Но из Аль-Кварна не пришло никаких указаний, а значит, выбора у него нет. Пришлось вжиться в придуманный образ, и теперь Пайперу Хекту волей-неволей оставалось лишь идти на войну.
— Добро. Я тоже. Как там поживает твоя дама?
— Анна?
Они с Анной Мозиллой начали показываться вместе на людях. Она явно получала от этого удовольствие, а вот Элс переживал. Вдова отвлекала внимание от него самого, но вздумай кто-нибудь поинтересоваться ее личностью — неизбежно возникли бы вопросы. Каким таким образом Пайпер Хект успел сойтись с сонсианкой?
— У нее все хорошо. Только немного перепугалась на прошлой неделе.
— Когда те кальзирцы выскочили из подпола?
— Причем прямо на ее улице. Надеюсь, это были последние.
— Коллегия говорит, что да.
— Та самая коллегия, которая еще неделю назад заявила, что пиратов в городе больше не осталось?
— Думаешь, их теплой компании неплохо бы подучиться волшебству?
— А ты так не думаешь? Есть ли какие-нибудь новости? Что-нибудь, чтобы облегчить мне жизнь?
— Нет. Могу разве что посоветовать ни к кому не поворачиваться спиной. Я тебе уже говорил — принципат весьма недоволен. Не думаю, что выкинет что-нибудь эдакое, но сейчас у него немного съехала крыша. Просто все идет не так, как он хочет, вот он и бесится.
— Но на меня-то он за что злится? Меня вот-вот переведут в коллегию. Он же не хочет, чтобы я поставил под угрозу такое выгодное предложение?
— Я ему напомню. Донето мечтает, чтоб наконец все пошло по его плану. Чтоб он мог сам себя погладить по головке и порадоваться, какой он умный.
— Если хочешь знать мое мнение, все складывается просто замечательно. Я за несколько месяцев оказался там, куда не надеялся добраться и за несколько лет. А ты…
— Да, знаю, знаю. Мне страшно повезло, что у меня есть работа. И Донето тоже повезло. Он ведь совсем облажался в Коннеке. Но его все равно повысили.
— Как говорится, кумовство — дело семейное. Я, конечно, молчу, но ведь правда что шила в мешке не утаишь.
— Пайп, ты пошутил? Ушам своим не верю. Ты ли это? Смотри осторожнее, а то, глядишь, настоящим человеком станешь.
— Стараюсь. Как там Бо и Джо?
— Джо теперь главный принципатов конюший.
— Молодец.
— Чушка как сыр в масле катается.
— И он тоже молодец. Пинкус, мне пора.
— В Кастеллу?
— Да. Они наняли художника, который должен с моих слов нарисовать Старкден. Думаю, затея пустая, но разве с Братством Войны поспоришь?
— Да уж, с особым ведомством точно не надо. Хотя Бехтер вроде ничего. Но он простой солдат и не читает никому проповедей.
— Он хороший человек.
— Опасайся этого мерзавца Дрокера.
— Вообще-то, я опасаюсь любого, кому не имею веских оснований верить.
— Ой-ой.
— Тебе, Пинкус, я верю. Верю в то, что ты Пинкус Горт и заботишься в основном о Пинкусе Горте. А Пинкуса Горта я знаю неплохо и потому сразу понимаю, когда доставать свой пояс целомудрия, чтоб не поимели.
Горт фыркнул.
— А правду говорят, что Бруглиони собираются доверить тебе целый полк для похода в Аламеддин?
— Вряд ли кто-то из людей Бруглиони будет участвовать в войне. Разве что мой добрый друг Поло. Он шпионит на дядюшку Дивино, причем неумело и явно. У нас вроде как негласное соглашение: он притворяется моим слугой, а я притворяюсь, что не знаю о его стукачестве. Привет Бо и Джо. И передай от меня Чушке репку. Мне пора, сегодня я не могу опоздать.
Горт крякнул.
Элс сказал чистую правду: опоздать он не мог — по той простой причине, что час ему не назначали. В приглашении из Кастеллы время попросту не было указано.
В крепости Тейдж не только работал с художником — его еще постоянно пыталось завербовать Братство. Дважды он отклонял их предложения, и Редферн Бехтер сказал, что Грейду Дрокеру это понравилось.
Дрокер не считал Пайпера Хекта достойным кандидатом. И слепец бы увидел, что Пайпер Хект не особенно интересуется господом.
«Какая ирония! — думал Элс. — Господь бы посмеялся».
Вот уже много лет Братство было озабочено поиском новых послушников. Современных чалдарян не слишком-то привлекала аскетичная и бедная жизнь господних воинов.
Дивино Бруглиони как-то жаловался Элсу на «вконец распустившихся чалдарян» и заявил:
— В нашем веке люди начисто забыли об истинных ценностях, вот где пригодилась бы старая-добрая чума.
Редферн Бехтер ждал Элса возле синих ворот. Неудивительно — наверняка его еще издали заметили караульные на стенах Кастеллы.
— Ты явился позже, чем мы рассчитывали.
— В письме было написано: утром.
— Понятно.
— У вас тут как в склепе.
Коридоры и залы Кастеллы были совершенно пусты. Типичная для Братства аскеза всегда наводила трепет на посетителей. Элсу же своей суровостью и непреклонностью рыцари очень напоминали ша-луг.
— Все уехали в Аламеддин вместе с императорскими разведчиками. Остались лишь больные, раненые, старые и те, кому нужно планировать кампанию. — Бехтер вздохнул и шепотом добавил: — Я и сам бы с радостью туда отправился. Хотя и не горю желанием сражаться.
— Слишком мало народу и Грейду Дрокеру не на кого расходовать свой яд?
— Заметь, это не я сказал, а ты, — усмехнулся Бехтер. — Но терпеть осталось недолго. На этой неделе прибудет отряд из Ранча, а с ним вернется и Хоули Кверк. А волшебник пускай сам расхлебывает.
Элс почувствовал себя неуютно, хотя сам не понял почему.
— А кто еще приедет с Кверком? Я знаю кого-нибудь?
— В смысле? Откуда тебе их знать?
— Я хотел сказать: слышал ли я о ком-нибудь? Ведь лично я ни с кем из братьев не знаком. Только с теми, что угодили с нами в коннекский переплет.
— Те, кто был в Коннеке, либо мертвы, либо здесь, либо на юге прощупывают Кальзир.
Они зашли в зал, и Элс с удивлением увидел, что сидящие там пятьдесят человек внимательно слушают Ферриса Ренфрау, который с помощью длинной указки демонстрирует им стратегически важные места на карте Кальзира. Карта была нарисована прямо на оштукатуренной стене: юг располагался сверху, судя по тому, что фиральдийский полуостров вырастал прямо из Брота. Пока Ренфрау вещал, художники в имперских нарядах продолжали прорисовывать детали на уже обозначенных побережьях, городах, проливах, реках и крепостях.
Зрелище было впечатляющее.
Но еще больше впечатлили Элса собравшиеся в зале. Он действительно опоздал, но не слишком: слушатели, судя по виду, еще не успели устать от лекции. Здесь сидели многочисленные члены коллегии, сам Йоханнес Черные Сапоги, Грейд Дрокер, конечно же, несколько военачальников из епископальных государств и Граальской Империи, а еще представители всех пяти кланов, и среди них Рогоз Саяг.
Пинкуса не было. Разумеется. Они же не так давно расстались, и Горт ничего не знал про это собрание, как, впрочем, и сам Элс. Но если позвали Пайпера Хекта, то почему не позвали Пинкуса Горта? Он же лучше знает, что происходит.
Бехтер отвел Тейджа к скамье возле левой стены. Понятно. Значит, здесь его присутствие выпячивать не будут.
Слуга внес на подносе чай. Такую роскошь Элсу доводилось пробовать лишь несколько раз в жизни — еще в Аль-Кварне.
Феррис Ренфрау заметил его, на лице промелькнуло изумление.
Он рассказывал о Кальзире так подробно, словно сам успел там побывать.
Опасный человек. Насколько хорошо он знает Дринджер? Сколько времени провел в Святых Землях возле Кладезей Ихрейна?
Феррис был превосходным рассказчиком. Кальзир в его описании живо представал перед слушателями. Они будто сами видели земли, постепенно переходящие в пустыню, редкие оливковые и апельсиновые рощи, виноградники, пасущихся овец и коз, а еще бесчисленные рыбацкие деревушки, понатыканные везде, где только можно.
— Самые лучшие земли принадлежат знати и зажиточным семействам. Точно как в Фиральдии. Политический строй тоже похож: Кальзир состоит из дюжины княжеств, и ни одно из них не признает мафти аль-Арая эль-Арака или влиятельных вельмож из Аль-Хазена. Положение мафти весьма напоминает положение Непорочного Второго в Вискесменте. В зависимости от религиозных пристрастий, княжества признают своим праманским пастырем либо каифа Каср-аль-Зеда, либо каифа Аль-Минфета. Но по сути, каифы имеют не больше власти, чем эль-Арак, и не получают податей. Вот здесь, на острове Шиппен, расположены кальзирские серебряные и медные копи, вырытые еще в первобытные времена. Еще на острове издревле выращивают на продажу пшеницу. А также фрукты и оливки. Разводят овец. Рыболовство тоже распространено, но не в таком почете, как в материковом Кальзире. Центральные области Шиппена не обрабатываются. Треть жителей острова исповедуют чалдарянскую веру, даже в больших городах, но в основном восточного толка. Остальные — прамане. На центральных пустошах кое-где еще встречаются язычники.
Из слов Ренфрау отчетливо явствовало: Ганзель уже давным-давно нацелился на Кальзир.
Может, именно он с помощью Масанта аль-Сейхана и Старкден устроил светопреставление с пиратами?
Прошло несколько часов. Элс услышал о топографии, географии, экономике и населении Кальзира все, что только можно. В конце концов ему все-таки удалось разузнать, зачем его позвали в Кастеллу.
Случилось это во время обеда.
Он присел в уголке, чтобы лишний раз не привлекать внимание влиятельных особ, и тут к нему подошел Редферн Бехтер.
— Дрокер желает тебя видеть.
— Что стряслось? — удивленно поднял бровь Элс.
— Сказал: тебе, наверное, любопытно, зачем ты здесь.
— Какая проницательность. Меня сюда позвали. А что — есть другая причина?
— Бери еду с собой. Обедать будешь за работой.
— Ладно. — Элс взял тарелку и питье.
— Помочь? Ты что — набрал всего и сразу, а потом еще добавку прихватил?
— Если еда хорошая, так почему нет? Знал бы ты, где я обычно ем.
Бехтер отвел Элса в небольшую комнату, где собралось на совещание около дюжины человек: Грейд Дрокер, Феррис Ренфрау, Дивино Бруглиони, Бронт Донето и другие. Тейдж напрягся. Здесь что-то явно затевалось.
— Хект, ты похож на загнанного зверя, — сказал принципат Донето. — Успокойся. У нас хорошие новости.
— Какие, ваша милость?
— За последний год ты произвел хорошее впечатление на многих. Эти люди весьма тебя нахваливали. — Принципат усмехнулся. — Опять этот затравленный взгляд. Ладно, перейду сразу к делу. Мы решили поручить тебе командование бротским полком в предстоящей кампании.
— Ого! — Вот так неожиданность. — Я… Это правда?
— Полк нужно возглавить. Но здесь мы вряд ли сможем договориться между собой и выбрать кого-нибудь из местных — Брот есть Брот. А тебя они знают, и даже если не знают, то наслышаны о твоих заслугах. Ты единственный, за кого проголосует большинство.
Как ни странно, в его словах был смысл. К тому же многие из присутствующих думали, что Пайпер Хект у них на крючке.
— Все будут постоянно совать нос в твои дела — пять кланов, Братство, коллегия, даже сам патриарх. Не обращай ни на кого внимания, просто делай свою работу.
— У меня нет опыта, я никогда не командовал полками. Погодите-ка, а сколько человек там будет?
От такой возможности отказываться было нельзя, даже если ради этого придется пожертвовать местом в коллегии.
— Думаю, две — две с половиной тысячи, — отозвался Бронт Донето. — Те самые бывшие бродяги и чужеземцы, которых ты направил против пиратов. Оружие и все необходимое им выдадут из городского арсенала. Может, солдат будет и больше. Вербовка и финансирование — не твоя забота. Тебе нужно обучить их и возглавить.
Элс не стал говорить Донето, что именно он думает о городском арсенале, с которым близко познакомился во время кальзирского налета. Деньги на содержание арсенала и покупку нового оружия явно осели в кошельках продажных чиновников.
В Дринджере Элс командовал лишь малочисленными отрядами. Гордимеру не нравилось, когда уважаемые всеми капитаны возглавляли крупные полки. Элса Тейджа посылали на специальные задания вместе с небольшими группами хорошо обученных и целеустремленных солдат.
— Так много? В кампанию вкладывается столько денег?
Палудан, например, согласился нанять лишь двести пехотинцев. И то с трудом, после того как дядюшка Бруглиони вынудил вернуться в Брот нескольких родственников. Сделал он это исключительно потому, что очень рассчитывал захватить во время похода в Кальзир новые земли для клана.
Взаимоотношения кланов делали фиральдийскую политику довольно занимательной. Одно влиятельное семейство иногда владело землями в дюжине разных государств.
— Что ты думаешь о дэвах, капитан Хект? — спросил Донето.
— Ничего не думаю, ваша милость. До приезда в Фиральдию я не имел с ними дел.
— Хорошо.
Грейд Дрокер тихо отпустил весьма ядовитое замечание.
— Наш воинственный брат, — кивнул Донето, — испытывает к ним гораздо более сильные чувства. Во время дэвского мятежа в Сонсе ему не повезло: оказался в неудачном месте в неудачное время.
— Я слышал. Сам я, к счастью, попал в Фиральдию, когда волнения уже улеглись.
— Что касается Кальзира, дэвы согласились поддержать патриарха. Разумеется, в обмен на некоторые поблажки. Он обещал им эти поблажки, ведь дэвы отдают гораздо больше, чем получают. На этот раз.
Грейда Дрокера это соглашение не радовало, но он хороший солдат и должен держать свое мнение при себе. Ох уж эти мерзкие коварные дэвы…
— Чего они хотят? — спросил Элс.
— Чтобы официально отменили законы, карающие дэвов только за то, что они дэвы. Обещали отправлять свои языческие ритуалы только у себя в домах.
Значит, дэвы лишь добивались официального признания своего статуса. В отличие от чалдарян и праман они не стремились обратить чужаков в свою веру.
— Тут явно кроется что-то еще, — не поверил Тейдж.
— Разумеется. Они хотят, чтобы кальзирских дэвов и дейншокинов пощадили во время похода. Их кальзирская родня обещала не оказывать нам сопротивления и даже помочь с разведкой. Они уже помогают.
Элс бросил быстрый взгляд на Ферриса Ренфрау:
— Я согласен. Мне нравится ваше предложение, я даже смогу войти в историю.
— Хорошо, — кивнул Дивино Бруглиони.
— Насколько свободно я смогу распоряжаться полком? Могу ли нанимать помощников?
— Тебе предоставят достаточную свободу действий, капитан Хект. Но все мы имеем право вмешиваться. Справишься?
— Конечно.
Элс был настоящим ша-луг и всю жизнь готовился к такому моменту. Хотя он-то всегда думал, что поведет в бой защитников божьих, а не божьих врагов.
— Доедай спокойно, капитан Хект, — сказал принципат Бруглиони. — Успокойся. Хорошенько все обдумай. А мы сегодня решим, что же именно будет делать бротский полк.
Элс проскользнул в дом.
— Давно пора, — сказал Анна Мозилла, придерживая дверь. — А то я уже начинаю ревновать.
Ее подначки всегда приводили Элса в замешательство — он никогда не понимал, говорит она серьезно или шутит.
— Я провожу с тобой столько времени, сколько могу.
— Знаю. Мне это не нравится и не должно нравиться, но я знаю. Будешь ужинать? Я как раз жарю чудесную жирную курицу.
— Буду. Через часок. Или два.
— Неужели! Наконец-то ты решил взять дело в свои руки. А я-то уже думала, что успею поседеть, а ты успеешь облысеть, пока… Что ты там высматриваешь за ставнями?
— За мной кто-то шел.
— Опять? Мне казалось, они уже забросили это гиблое дело.
— Бруглиони забросили. Но теперь за меня взялись ребята посерьезнее. Потом расскажу. Сейчас нужно выкинуть все из головы, а ты мне в этом поможешь.
Анна дожаривала курицу и слушала Элса. Она прекрасно умела слушать — не перебивала, не задавала глупых вопросов, не отвлекалась на эмоции.
— Пайпер, в это трудно поверить. Тебя назначат генералом?
— Я и сам не верю. Видимо, просто оказался в нужное время в нужном месте.
— Ты же замешан в том несчастье, которое приключилось в Сонсе с волшебником из Братства.
— Он убил моих друзей. И меня тоже хотел. Но кто я такой — не знал.
— Не боишься, что тебя начнут проверять?
— Боюсь — не то слово. Но нельзя же все бросить только из-за риска.
— А волшебник? Он тебя не подозревает?
— Нет, я уверен. После пожара все решили, что я погиб. Да он и не видел моего лица. Так что весь свой гнев теперь готов обрушить на дэвов. Меня больше беспокоит императорский шпион, Феррис Ренфрау. Он думает, что знает, кто я такой, и хочет это использовать.
— Может, тебе лучше уехать?
— Нет. Это моя служба. Я сам ее выбрал. Твой муж связывался с кем-нибудь, кроме нас?
— В каком смысле?
— Давай начистоту. Шпионы частенько торгуют сведениями. Быть может, он служил сразу нескольким хозяевам.
— К чему ты клонишь? — спросила Анна, смерив его задумчивым взглядом.
— Меня интересует, знает ли кто-нибудь, что ты была его женой? Кроме меня и тех, кто держит в руках наши жизни. Если прознают о наших встречах в Сонсе, все может сильно осложниться…
Как скверно: он же всем растрепал, что познакомился с Анной не в Броте. Любой теперь может раскопать ее прошлое.
— Он никогда не говорил мне, что служит кому-то еще. Шпионом он стал по каким-то своим личным причинам. О них мы тоже не говорили.
— Хотел бы я тебе помочь, но ведь даже не знаю, отчего он погиб. И имени его не знаю.
— Слишком умный был.
— Понимаю. Слушай, не знаю, кому именно ты передаешь мои сведения. И знать не желаю. Но сейчас заварилась серьезная каша. Там должны обо всем знать. Пусть сообщат, что мне делать. Все, больше не хочу про это говорить. По-моему, курица готова.
— Хорошо провел время, капитан? — спросил его Джервес.
— Да, господин Салюда. Весьма. Да еще и выспаться умудрился, что со мной редко бывает. У меня вот какая идея. Может, Дьюго и остальным лучше учиться командовать, так сказать, начиная с основ? Отправим их заниматься военной подготовкой — и полезному научатся, и узнают хоть чуть-чуть, каково это — заниматься делом и получать тумаки.
Джервесу идея совсем не понравилась, но возражать он не стал. Он вообще никогда Элсу не возражал, ведь тот мог разозлиться и отдать Палудану Бруглиони некоторые интересные бумаги. А в снисходительность своего лучшего друга Джервес не очень-то верил.
— Тебя хочет видеть нанятый тобой дэв, — сказал он. — Он ждет в кабинете счетовода. И братцев с собой прихватил.
— Джервес, прекращайте себя жалеть. Вы лучше, чем сами о себе думаете.
Салюда открыл было рот, чтобы поспорить, но тут же его закрыл: как поспоришь с подобным утверждением?
— Хотите возглавить отряд Бруглиони в бротском полку? — ухмыльнулся Элс.
— Хект, только не начинай.
— Что не начинать? Джервес, я никогда не считал вас трусом. Только распустившимся недотепой.
— Я не трус!
Ни один трус никогда в жизни не признается в собственном страхе. Многие охотнее ринутся в бой, чем покажут всему миру свой испуг.
— Может, и не трус. А где Титус Консент?
— Я же сказал — в кабинете счетовода. Проверяет документы. Я никакого отношения к этому не имею.
— Джервес, не надо так нервничать.
Титусу Консенту, дэву-счетоводу, которого для Элса нашел среди своих соотечественников Гледиус Стьюпо, не так давно исполнилось девятнадцать, а выглядел он и того моложе. Титус, несомненно, исправно шпионил на дэвов. Главной любовью его жизни были цифры, хотя и жена имелась. Не так давно у него родился сын Шарон, и Титус вспоминал о нем при каждом удобном случае.
«Братцы», о которых предупреждал Джервес, больше напоминали дядюшек: сам Гледиус и еще какой-то дэв — ша-луг смутно помнил его по сонсианскому подполью, но имени не знал, — немногословный темноволосый тип обычно держался в тени, но на дэвских советах его мнение играло большую роль.
Элс быстро обошел кабинет, проверяя, не подслушивает ли кто.
— Что стряслось?
— Мы хотели с тобой встретиться, а здесь самое подходящее место, — отозвался Стьюпо. — Ты ведь теперь среди великих мира сего, за тобой будут ходить толпы имперских и патриарших подхалимов.
— Хорошо, что ты обо всем подумал.
— За тобой следят? — нахмурился Гледиус.
— Неотступно.
— Кто именно?
— Феррис Ренфрау. Он вбил себе в голову, будто знает, кто я такой. Не знаю, что затеял этот человек.
— Плохо. Не дело, если он узнает о моем визите.
— Он тебя знает? Или может тобой заинтересоваться?
Стьюпо пожал плечами.
— Старина, волноваться уже поздно, — сказал Элс. — Ты слишком много был на виду. Если у Ренфрау есть свои люди в дэвском квартале, он уже знает, кто ты. Если, конечно, ты ему действительно интересен. Как думаешь?
— Думаю, не интересен.
— Тогда объясни, что там у вас с Кальзиром? Почему это дэвы вдруг решили помочь Безупречному?
— Я надеялся, из-за этого мы с тобой не поссоримся.
— Не поссоримся. Просто хочу понять, с чего это вы вдруг переметнулись.
— Ша-луг, ты ошибаешься. Мы никуда не переметнулись, я и мои друзья всегда были и будем на одной стороне — на стороне дэвов. Похода в Кальзир не миновать, и в этот раз им не отбиться. Так что мы постараемся избавить дэвов от обычных бед и несчастий и еще до начала сражения признаем победителя.
— Каких бед и несчастий?
— В этих краях, вне зависимости от того, кто с кем воюет, всегда грабят и убивают местных дэвов и дейншокинов.
— Понятно.
В Обители Мира догматы веры требовали не причинять вреда неверным, если те соблюдают божий закон. Но и там такое случалось, хотя и гораздо реже, чем в варварских западных краях.
— Ты не собираешься спорить? — удивился Стьюпо.
— А смысл? Ты прав. Вам нужно позаботиться о своих. Пока я командую бротским полком, мои солдаты не тронут дэвов. У меня, дружище, беда другая.
— Какая же?
— Пока ничего не случилось, но может случиться. Я боюсь, что в Братство прибудет подкрепление из Ранча, а с ним и те, кто помнит меня по Старклироду — правда, под другим именем.
— Но как это затрагивает дэвов? — спросил Титус Консент после того, как Элс вкратце рассказал о событиях в Ранче.
Стьюпо отмахнулся от него.
— Ша-луг, — обратился он к Элсу, — уповай на то, что твой бог одолеет их бога, вот и все. Хотя вряд ли братья вспомнят о том происшествии. Слишком заурядный эпизод. С чего бы им обращать внимание на какого-то бродягу, который возвращается в Брот из священного похода? Не отращивай волосы, продолжай умело притворяться и делай то, что тебе велят.
Элс, Стьюпо и Титус проговорили еще около часа, в основном обсуждая печальное состояние бухгалтерии в семействе Бруглиони и неумелые финансовые махинации.
Консент считал, что кому-то дали огромную взятку, чтобы покрыть большой причитающийся Бруглиони долг.
— Действовали слишком топорно, — сказал он. — Очевидно, пытались скрыть тот факт, что уехавшие из Брота родственники недоплачивают в общую казну.
— Неужели? У тебя есть доказательства? Чтобы я мог предъявить их Палудану.
— Вот, держите, в четырех экземплярах, — с готовностью отозвался Титус, протягивая ему стопку бумаг. — Знаю-знаю, вы считаете меня мальчишкой, но, поверьте, в этих аферах замешаны огромные деньги. И мои расчеты для кого-то очень и очень опасны. Именно поэтому я сделал несколько копий. Говорю вам: будьте осторожны.
Неожиданно в комнату ворвался Поло.
— Господин! — закричал он, не обращая внимания на дэвов. — Капитан, прибыл гонец. Вас вызывают в Кастеллу. Что-то случилось.
— Ты знаешь, что именно?
— Нет. Но гонец сказал: вести недобрые.
— Ясно. Спасибо, Титус. Не пропадай. Скоро у меня будет для тебя новая работа. И заплатят за нее гораздо лучше.
В Кастелла-доллас-Понтеллас Элса встретил сержант Бехтер.
— Мог бы и не бежать, — сказал он. — Остальные-то торопиться не будут.
— Что случилось? Я сам не видел гонца, но по словам Поло — что-то грандиозное.
— Вполне возможно. Не знаю. Судя по всему, мы потерпели где-то серьезное поражение.
— Но как такое возможно? Где идут бои? В Диреции?
— Тебе придется подождать, как и нам всем.
— Но я же на особом положении, — возразил Элс, заимствуя любимый приемчик Пинкуса Горта.
— Мой милый Хект, как же ты все-таки наивен! Не могу я тебе ничего рассказать, даже если бы очень захотел. Потому что мне тоже не доложили.
— Может, просто побоялись, что ты не оставишь в замшелых потемках неведомого какую-нибудь мелкую сошку вроде меня?
— Ну конечно. Ты разве не слышал, как меня здесь зовут? Сержант Болтун. Ладно, давай лучше лови момент.
— Чего-чего?
— Разве не мысль о накрытом столе пригнала тебя сюда раньше всех? Надеялся прибежать первым и съесть все самое вкусное?
— Я так спешил, — рассмеявшись, признался Элс, — потому что думал, именно этого от меня и ждут.
— Здешние господа довольно прохладно относятся ко всему, чем дорожит настоящий солдат. К пунктуальности и дисциплине в том числе.
Для Элса его слова не были новостью. Местные профаны относились к войне как к развлечению. Даже пиратский налет ничему их не научил.
Элс испытывал все меньше уважения к пяти кланам и коллегии. Палудан Бруглиони был не единственным, кого коснулся демон упадка и разложения.
Зато еда Элсу действительно досталась самая вкусная.
Вместе с Грейдом Дрокером на совет явился какой-то хромой незнакомец. Морщась от боли, волшебник сел, а его спутник обратился к собравшимся:
— Меня зовут Вольтор Вильб. Я из особого ведомства, из Отчего Дома. Прошу всех встать.
Элс ничуть не удивился. Чалдаряне, когда их собиралось больше одного, всегда молились — до, после и во время любого дела.
— Давайте прочтем отречение, — провозгласил Вильб.
По залу прокатился ропот.
Элс забеспокоился. Что это еще за отречение?
— Что за чушь такая? — громко спросил один из императорских генералов.
— Эту молитву, — пояснил уязвленный Вильб, — придумали в особом ведомстве. Произнеся ее, благочестивые чалдаряне отрекаются от ворога и Тирании Ночи.
Генерал презрительно фыркнул.
Вольтор Вильб начал читать молитву, остальные повторяли за ним.
Слова «не признаю Тиранию Ночи, не признаю Орудия Ночи» мало кто повторил вслух. К вящему негодованию Вильба, промолчали все церковники.
«Не та паства», — подумал Элс. Даже Грейд Дрокер не особенно рвался участвовать в ритуале. По всеобщим поверьям, сам господь был Орудием Ночи.
— Простите, — сказал Вильб, — увлекся. Но я лишь хотел изгнать злых духов.
— Их нет, — проворчал Дрокер. — Переходите к делу.
— Да, мой господин. Итак. Недавно произошло морское сражение, в проливе между Пенальтом и Доул-Хемоком. — Вольтор, по всей видимости, твердо верил, что его слушатели хорошо знают географию. — В нем участвовал флот, направлявшийся сюда со Старклирода. Случайное столкновение закончилось кровопролитной битвой, которая длилась несколько дней. Были задействованы корабли из Сонсы, Датеона, Вантрада, Триамолина и Восточной Империи, а потом и наши собственные. Сначала мы противостояли люсидийским судам, на которых прамане везли подмогу кальзирцам.
— Тишина! — закричал Грейд Дрокер, когда собравшиеся начали слишком уж громко переговариваться. — Нам необходимо учесть это в своих планах.
Его окрик произвел должное впечатление: примолкли даже члены коллегии.
Вольтор Вильб подробно описал сражение.
Адмиралы Восточной Империи и созданных во время священных походов княжеств Вантрад и Триамолин еще год назад начали догадываться о военных планах люсидийцев: в нескольких люсидийских портах собирали корабли, солдат и припасы. Начались разговоры о предстоящем вторжении на Старклирод. Вдоль берега Люсидии стали ходить шпионские корабли, что приводило к многочисленным стычкам, потому что люсидийцы не желали раскрывать свои планы.
Когда начались налеты кальзирских пиратов, торговые республики стали отправлять вместе со своими торговыми кораблями боевые. Кальзирцы их не трогали: их интересовали в основном владения церкви.
Но прамане с небольших островов на востоке Родного моря решили воспользоваться царившим на западе хаосом и начали нападать на чалдарянские суда. Торговые республики разгневались.
Элс понял, что произошло, еще раньше, чем Вильб закончил свою речь. Исход событий был неизбежен. На борту люсидийских кораблей было пять тысяч опытных бойцов, лошади, припасы, оружие, амуниция, и все это направлялось в кальзирскую Аль-Хельту.
А значит, Люсидия готовилась оказать помощь Кальзиру задолго до того, как кальзирский сброд отправился грабить епископальные земли.
— Нас-то как это касается? — не выдержал принципат Донел Мадисетти. — Откуда там взялось Братство?
— Флотилия Братства, ваша милость, оказалась в неудачном месте в неудачное время.
Горстка чалдарянских военных кораблей, маленьких, но быстрых, докучала люсидийскому флоту. А флот Братства пытался незамеченным проскользнуть в Брот и случайно очутился в самой гуще событий. Люсидийцы и сами пытались проскользнуть тайно.
Все это напоминало безумный балаган. Подобные совпадения обычно устраивают, развлечения ради, Орудия Ночи.
Люсидийцы, казалось, были обречены на поражение. Течение несло их старые и маленькие корабли прямо на боевые суда Братства.
Но то же самое течение несло и чалдарянские корабли вокруг мыса Доул-Хемок — навстречу флотилии из Дринджера, которая тоже пыталась в это время незамеченной проскользнуть мимо островов. И она тоже везла подкрепление кальзирцам.
Орудия Ночи повеселились на славу.
Лишь двум кораблям Братства удалось спастись. На одном из них как раз и был брат Вильб. Уцелевшие прамане направились в Кальзир.
— Мы проследили за ними, — рассказывал Вольтор. — Они пришвартовались возле Аль-Стиклы, на западе. Там сошли люсидийцы. Но некоторые вместе с дринджерийцами поплыли дальше в Аль-Хельту. Мы так и не поняли, сколько у них осталось солдат. Мореходы из дринджерийцев никудышные.
Элс мысленно помолился за ша-луг, которые пали в той битве. Гордимер слишком торопился с постройкой флота, у новоиспеченных матросов не было времени обучиться всем премудростям. В последний раз Дринджер правил на море еще до расцвета Древней Империи.
— С ними был могучий волшебник, — продолжал меж тем Вильб. — Именно его присутствие решило исход битвы.
Новости одна другой гаже.
Неужели Элсу придется сражаться против эр-Рашаля аль-Дулкварнена?
С кальзирцами и люсидийцами он бы бился охотнее, ведь любой удар по Люсидии укрепляет положение каифата Аль-Минфета.
В какой-то момент на совет никем не замеченным прокрался император. Некоторое время он тихо стоял в тени, но потом вдруг громко объявил:
— Это никакая не катастрофа. Вам же удалось ускользнуть. Учтите это в своих планах. — Он указал на карту на стене, на которой были изображены Кальзир, лагерь аламеддинских войск и окрестные пограничные земли нескольких маленьких княжеств. — Мы перекроем перевалы в Вейлларентиглийских горах. Здесь, здесь и вот здесь. Блокируем их гавани. Скоро у них закончится зерно и начнутся проблемы с рыбным промыслом, потому что многие лодки не вернулись из Брота. К началу зимы Кальзиру будет грозить голод. А им придется еще кормить тысячи иноземных солдат и лошадей в придачу. Люсидийцы и дринджерийцы не смогут ввезти туда еду.
— Почему? — спросил какой-то принципат.
— По словам брата Вильба, прамане навлекли на себя гнев Сонсы, Датеона, Вантрада, Триамолина и Старклирода. И все они теперь постараются отыграться.
Внимательно вглядываясь в карту, Элс видел, какая катастрофа грозит праманам — гораздо более страшная, чем расписывал сейчас император. Йоханнес не смотрел на Кальзир как на единое целое.
Кто-то, от кого за версту несло эр-Рашалем аль-Дулкварненом, плел интриги и дергал за разные ниточки, чтобы в итоге Безупречный и его епископальная шайка прочно увязли у себя на западе и не смогли творить бесчинства в Дринджере или Святых Землях.
Но…
Грандиозный замысел эр-Рашаля аль-Дулкварнена вот-вот грозил обернуться кошмаром. Случайное столкновение, переросшее в морское сражение, лишило праман возможности заманить патриарха и императора в ловушку. Их союзники хоть и победили в битве, но оказались загнаны в угол. И скорее всего, поймут это, только когда начнется голод.
Элс не отрывал глаз от карты и отчетливо видел, какая катастрофа грозит правоверным. Ганзель еще не слишком ярко расписал грядущие события.
Если только у эр-Рашаля не припасен на этот случай какой-нибудь невообразимо коварный тайный план. Иначе получается, что его хитроумные интриги привели к потере двух флотилий и двух армий, состоящих из опытных воинов. Если только…
Элс до сих пор не знал, зачем волшебнику понадобились те мумии из Андесквелуза.
А может быть, эр-Рашаль, как и Гордимер, хотел просто от него избавиться? Приказ отдал Лев, но подбил его на это колдун. Гордимеру мумии были без надобности, но он с удовольствием послал бы на верную смерть потенциального соперника.
— Капитан Хект?
Услышав голос принципата Дивино, Элс вздрогнул:
— Простите, ваша милость. Эта карта словно пытается что-то мне сказать. Но я не понимаю. Что-то весьма очевидное.
— Тут никто не фонтанирует идеями.
— Разумеется, ваша милость. Если бы это было очевидно, кто-нибудь обязательно бы заметил.
— Если все-таки что-нибудь заметишь, расскажи. Я хотел бы услышать твои соображения. По-моему, все может скверно обернуться для Бруглиони. И для тех, кто согласился на этот бротский полк.
— Едва ли. Присутствующие здесь вложили в кампанию лишь деньги. Вряд ли кто-то из кланов рискнет столкнуться с врагом лицом к лицу.
— Ты циничен, почти как истинный житель Брота. Но…
— Да, ваша милость?
— Все пойдет прахом? Я об этой патриаршей авантюре со священным походом.
— Не могу ответить вам на этот сокровенный вопрос. Все зависит от благосклонности власть предержащих. Но неверные совершили большую глупость, им бы попридержать силы и предоставить Кальзиру разбираться с захватчиками самостоятельно.
— Объясни-ка. — Принципат смотрел на него с недоумением.
— В сражении люсидийцы и дринджерийцы потеряли большую часть флота. А они ведь хотели противостоять силам запада на море. Или силам Восточной Империи. Но что еще хуже, они умудрились потерять лучших солдат и матросов, и это — когда патриарх призывает устроить новый священный поход.
— Я, по всей видимости, мыслю не как военный стратег, — вздохнул Дивино. — Только понимаю, что эти войска обрушатся на нас в Кальзире.
— Конечно же, в этом и состоит их цель. Но мы разобьем их, уничтожим корабли и перебьем людей. Тогда все потраченные на них время и деньги пойдут по ветру. Некому будет противостоять чалдарянам во время священного похода. Если только Безупречный и Ганзель сами не выкинут какой-нибудь глупости.
В комнате началось оживление.
— Прошу прощения, — сказал принципат, — нужно идти. Прибыл его святейшество.
Безупречного никто не ожидал увидеть на совете, но он не сообщил ничего важного и ушел через каких-то двадцать минут. Элс испытал легкое разочарование: столько лет ему расписывали патриарха эдаким рогатым и хвостатым демоном, а на деле он оказался лысеющим коротышкой с узенькими глазками и поджатыми губами и походил скорее на заурядного лавочника, чем на фанатичного полководца. Казалось, патриарх даже толком не понимает, о чем рассуждают собравшиеся.
Когда-то его избрали члены коллегии — как наименьшее из зол. Зато теперь церковь никак не могла собрать денег на его заморские кампании.
Как позже уверял Элса принципат Дивино Бруглиони, то была лишь личина, с помощью которой патриарх обманывал тех, кто плохо его знал.
Элс мысленно отметил, что патриарх появился на совете тихо и незаметно, без охраны. Быть может, Гонарио Бенедокто, подобно Родриго Колоньи, спешил тайно предаться запретным радостям? Поэтому и отпустил телохранителей, которые могли бы его выдать?
Тейдж никак не мог понять, почему остальные не видят того, что для него яснее ясного. Ведь все же нарисовано здесь, на этой самой карте. Все, чтобы уничтожить Кальзир и погубить тех храбрых солдат, которых отправят защищать эти бесплодные земли.
После совета он поговорил с несколькими военачальниками. Почти никто не знал по имени ни мафти аль-Арая эль-Арака, ни кого-либо из тамошних вельмож и генералов. Те немногие, кто побывал в Кальзире, называли его обителью хаоса — как и в чалдарянской Фиральдии, там правили крошечными владениями мелкопоместные князьки.
— Ты повесила на двери и окна новые амулеты и обереги? — шепнул он нежащейся в его объятиях Анне.
— Что-то пыталось пробраться в дом. Женщина, торгующая амулетами, не поверила мне. Но деньги взяла.
— Не поверила, что такое может случиться в Броте?
— Точно.
— Они здесь все глупцы.
— Просто люди всегда думают, что их это не коснется.
— Амулеты хоть на что-то годятся?
— Мне эту женщину посоветовали.
— Но клиентам своим она не верит.
— Я не вчера родилась. В Сонсе, мой дорогой, тоже не все тихо да гладко.
— Ну ладно.
— Думаешь, это из-за тебя? Кто-то шпионит за мной, чтобы подобраться к тебе?
Элс предпочел не отвечать, потому что именно так и думал.
— Бог мой! А наш крепыш-то и не думает спать! — воскликнула Анна, наклоняясь к Элсу и лаская его. — Что ж, придется потрудиться, такова уж наша женская доля. Но я уж ему задам!
До Анны Мозиллы Элс обладал лишь одной женщиной — своей женой. Она покорно принимала его ласки, никогда не противилась, потому что так велел ей долг. Но оставалась при этом совершенно равнодушной и отстраненной.
Анна же, напротив, была даже чересчур активной. Часто она оказывалась гораздо требовательнее его самого.
— Из меня получилась бы превосходная шлюха, — заявила она, — если бы я могла спать с незнакомыми мужчинами. Вот с тобой могу по двадцать раз на дню этим заниматься.
— Я уже не так молод, — возразил Элс.
— Ты, мой милый, никогда не был так молод. Кончай трепать языком — и за дело.
Элс решил, что за вдовой, скорее всего, следит Феррис Ренфрау. Анна рассказала новым соседям, что приехала в Брот из Апариона. Само собой, ей не поверили. Все решили, что она явилась откуда-то с дальнего севера — может, с южных границ Граальской Империи. Именно возле дома Анны Элс обычно отрывался от слежки.
Но нынешней ночью идти ему было некуда. Нынешней ночью он весь был во власти Анны.
Вернувшись на следующий день во дворец Бруглиони, Тейдж тут же занялся обычными делами.
— Господин Фон, — сердито рявкнул он, покончив с мелкими неурядицами, — вам теперь придется самому во всем разбираться. Я не могу вечно делать за вас всю работу.
Госпожу Ристоти запугать оказалось сложнее.
— Господин Хект, как насчет помощников, о которых я просила? — напустилась она. — У нас тут столько народу набежало, всех надо кормить, а кормить-то и некому.
— Можете нанять трех человек. Вы знаете, кто именно вам нужен, поэтому займитесь сами. И не надо меня благодарить. Скажите лучше спасибо моему дэву-счетоводу. Он может уговорить Палудана на что угодно. Для Бруглиони цифры — то же волшебство. Да, еще. Будете получать почти вдвое больше денег на еду. Приготовьте наконец что-нибудь, кроме похлебки из репы.
— Им понравилось? — ухмыльнулась госпожа Ристоти.
— Как вы и думали.
— Сколько сочувствия к несчастным подданным!
— Тут дело не в сочувствии. Дядя Дивино заявил, что от Палудана сбегут все слуги, если их будут держать на этой баланде. Город готовится к войне, так что теперь им есть куда наняться.
— Вот вы где, капитан!
— Поло, а я все гадал, когда же ты появишься.
— Что вы имеете в виду, господин? — Поло по-прежнему не догадывался, насколько очевидны его отлучки к принципату Бруглиони.
— Ничего-ничего.
— Э-э-э… Вас хочет видеть Палудан. Он не в духе, но, по-моему, не из-за вас.
— Тогда пойду выясню, что стряслось.
Перемены во дворце стали еще заметнее. Основательная уборка почти завершилась, вовсю шел ремонт, а в некогда мрачных и пустых залах теперь толпились члены клана Бруглиони, вернувшиеся из дальних поместий.
— У него, может, любовница там, — прошептал Поло, когда они подошли к дверям личных покоев Палудана. — Вы уж сделайте вид, что не заметили.
— У Палудана есть любовница? — Тейдж удивился, он всегда думал, что это лишь слухи.
— У всех, кто добивается высокого положения, есть любовница. Это необходимо. Чем выше положение, тем красивее любовница. У действительно больших шишек их обычно две. А у патриарха целых три! Они подарили ему четырех или пятерых детей. Правда, знатоки утверждают, что мальчики ему больше по душе.
— А разве священники не дают обет безбрачия?
— Об этом они вспомнят разве только на Страшном суде.
— Вот как? И откуда же берутся эти самые любовницы?
Почему, интересно, Родриго Колоньи не завел себе такую, а шлялся по публичным домам? Был бы сейчас жив.
— Откуда только не берутся! — пожал плечами Поло. — Принципат Донето, например, спит с Кармеллой Дометия, женой своего вассала Гондольфо. Они вместе с тех пор, как ей стукнуло двенадцать. Именно принципат и выдал ее за Гондольфо. Оба ее ребенка — от Донето. Гондольфо прекрасно устроился, хотя в основном живет в Восточной Империи, шпионит там для Бенедокто. Там у него, понятное дело, имеется собственная любовница. Как и солдаты, женщины стекаются в Брот со всего света в надежде на удачу.
— Поэтому здесь не бывает недостатка в наемниках и шлюхах.
— Мужчины торгуют силой, — спокойно отозвался Поло, — а женщины — красотой. Если они миловидны и умеют развлечь господина, то могут неплохо устроиться.
Он постучал в дверь:
— Господин Палудан, это Поло. Со мной капитан Хект.
Ответа Элс не услышал, но Поло отворил дверь.
Если в покоях Палудана и была женщина, она хорошо спряталась.
— Капитан Хект, приветствую. Спасибо, что пришел.
Как будто у Элса был выбор!
Но Палудан явно учился вежливости.
— Да, мой господин.
— Настал тот грустный день, которого я опасался. Но ничего не поделаешь.
— Что случилось, господин?
— Дивино сказал, что тебе пора съезжать от нас, чтобы целиком посвятить себя подготовке к войне. Я не хочу тебя отпускать, ведь у меня не останется больше оправданий. Стоит мне хоть один раз выпустить дела из рук, дядюшка Дивино тут же напомнит мне о тебе.
— Я делал лишь то, для чего вы меня наняли.
— Разумеется, и ты прекрасно справился.
— Надеюсь.
Палудан собрался с силами и со вздохом произнес:
— Нам будет тебя не хватать, капитан. Не могу сказать, что рядом с тобой чувствовал себя спокойно, но твое присутствие принесло много пользы. Ты подарил нашему семейству надежду, пробудил наши чаяния. А это ценный дар. Отправляйся в коллегию и будь уверен: отныне я буду вести себя не как мальчишка и осознаю всю ответственность.
— Конечно, — кивнул Элс.
— И спасибо, что по твоей милости я не лишился единственного друга. Он ведь был у тебя в руках.
Надо же, и Палудан, оказывается, умел иногда преподносить сюрпризы.
— Я поступал так, как считал правильным. Мне понравилось у вас служить. Это было трудно, но мне по силам.
— На новом месте работа тоже будет трудной, но ты справишься.
— Именно к такой работе меня и готовили всю жизнь, мой господин. Но если начистоту, удовольствия особого она мне не доставляет. Хотя я хорошо умею ее делать.
— Ты добьешься успеха. Держи. Это в благодарность за то, что пробудил от спячки наш дом. От меня лично. — С этими словами Палудан протянул ему мешочек из замши.
— Благодарю вас, мой господин. Не уверен, что я это заслужил.
— И все-таки, — пожал плечами Палудан. — Поло! Иди-ка сюда.
— Да, господин?
— Приготовься к отъезду. Сегодня вечером военный совет. Дядя Дивино желает, чтобы к тому времени капитан Хект устроился на новом месте.
Элс совершенно не удивился, что Поло отправляется вместе с ним. Пока Пайпер Хект имеет дела с принципатом Бруглиони и коллегией, этот неприметный коротышка будет неизменно ошиваться неподалеку.
Пока Поло собирал вещи, Элс решил изучить содержимое замшевого мешочка и осторожно распустил тесемки.
— И сколько он вам отсыпал? — поинтересовался слуга.
— Несколько крошечных золотых чешуек. И горсть серебра. Монеты сплошь иноземные.
— Кое в чем Палудан не меняется, правда? — ухмыльнулся Поло.
Элс отдал ему две серебряные монеты и тоненький, почти невесомый кусочек золота, все это в мгновение ока исчезло в карманах Поло.
— Палудан не знает, — радостно сообщил коротышка, — но я уже со вчерашнего дня собираю вещи. Мне принципат сказал, что мы переезжаем.
— И куда же?
— Во дворец Чиаро. Правда здорово?
И Поло принялся болтать о дворце Чиаро — огромном роскошном лабиринте, городе внутри города, святой обители, полной отнюдь не святых удовольствий.
Элс тем временем извлек из замшевого мешочка еще кое-что.
Это было обычное, безо всяких затей, золотое кольцо. Или не обычное? Поворачивая его так и эдак, Тейдж вдруг увидел гравировку — маленькие черные витиеватые знаки, словно выведенные искусным каллиграфом. Заметить их можно было только под определенным углом.
Неужели кольцо волшебное?
Нет сомнений. Но какое волшебство в нем сокрыто? Никто ему ничего не объяснил. Может, думали, он не заметит надписи?
Наверняка кольцо положил в кошель Дивино Бруглиони. Но к чему такая таинственность?
Может, принципат опасался, что кто-нибудь увидит, если он будет дарить кольцо в открытую? Но вряд ли священник рассчитывал, что Элс разглядит знаки. Он же не знал о тайном амулете на запястье. Или это действительно самое обыкновенное кольцо, а надпись сделали пятьсот лет назад для чьей-нибудь помолвки.
— Что такого интересного вы нашли в этом кольце, господин?
— Даже не знаю. Просто приятно вертеть его в руках.
— Понятно. Милосердный Третий любил играться с большой лиловой жемчужиной. А у моего отца был такой круглый камешек из Святых Земель, совсем гладкий. Так что я вас понимаю.
— Кольцо старое. И я не первый верчу его в руках.
Элс собирался было положить украшение в карман, но почему-то ему показалось, что оно этого не хочет.
Тогда он надел его на безымянный палец левой руки. Там кольцу вроде бы понравилось.
Дворец Чиаро оказался поистине огромным, а новые покои Элса — в десять раз больше тех, что были у него во дворце Бруглиони.
— Поло, как же здесь просторно! Да здесь кочевники могут спокойно лагерь разбить.
Места действительно было так много, что Тейдж даже чувствовал себя неуютно.
Зато теперь он подобрался совсем близко к средоточию чалдарянской власти, очутился в одном здании с безумным патриархом.
Гордимер и эр-Рашаль и мечтать не могли, что ему удастся забраться так далеко.
Элс внимательно осмотрел все комнаты, но ничего необычного не обнаружил. Это было неудивительно — люди, с которыми он имел дело, слишком умны и коварны.
— Поло, займись-ка провизией, — сказал он. — А я, пожалуй, немного отдохну, надо ведь будет еще рассказать патриарху, как завоевать мир.
— Может, позовете свою даму, пусть она готовит? — предложил коротышка. — Да и жить может здесь.
— Это вряд ли.
— Тут есть бани, не хотите взглянуть? — бросив на него хитрый взгляд, спросил Поло.
Чиарские бани славились на весь Брот.
— Неужели? — Элс ни минуты не сомневался, что россказни о знаменитом гнезде порока сильно преувеличены, — простой народ всегда болтает невесть что о том, чего сам не видел. — Потом обязательно покажешь.
— Я-то сам там не был и, как туда идти, не знаю. Я и во дворце-то был всего один раз — когда принципат Бруглиони отправил меня осматривать наши новые покои.
Элс еще раз обошел все комнаты, уделив особое внимание той, в которой Поло решил устроить его рабочий кабинет. Хорошо бы хоть на время избавиться от него.
— Займись лучше нашей кладовой, — повторил он.
Интересно, как часто теперь удастся выбираться к Анне? Новое положение имело и свои недостатки.
Устроившись в новом кабинете, Элс снова осмотрел полученное от Палудана кольцо. Странный подарок беспокоил его. Если это вообще подарок. Быть может, сам Палудан о нем ничего и не знал?
Волшебные кольца упоминались во многих легендах и сказаниях. И ничего хорошего обычно не сулили.
Кольца власти играли важную роль в языческих, еще дочалдарянских мифах, которые рассказывали на севере и в тех болотистых краях, откуда якобы был родом Пайпер Хект. Элс постоянно старался разузнать что-нибудь о тех народах и землях, ведь чуть ли не каждый день кто-нибудь из любопытства расспрашивал его о далекой «родине», а ошибиться он не имел права.
— Может, ты Гринлинг, то самое кольцо, которое элен-коферы выковали для Всеотца? — спросил Тейдж у золотого ободка.
Потом Прохвост выкрал Гринлинг и спрятал его в животе короля полярных медведей. Отважный герой Геданке вызвал короля на поединок. Ему нужна была печень огромного зверя, ведь только она, по словам гадалки, могла спасти детей Амбершельдта от страшной чумы. Сразив медведя, Геданке нашел Гринлинг.
Но на кольцо было наложено проклятие, потому что Всеотец не уплатил элен-коферам то, что они потребовали в обмен на свою работу. Поэтому кольцо губило каждого своего хозяина. Погубило оно и Геданке. Всеотец отправил Похитительниц Павших за Гринлингом, и одна из них, Арленсуль, полюбила Геданке, родила ему сына и тем самым обрекла их всех на страшную судьбу.
— Если ты Гринлинг, то мне тебя не надо.
Полная история Гринлинга была мрачна и жестока, из-за него насиловали (причем даже родню), убивали, и именно из-за него Старейшие смертельно поссорились с богами еще более древними, существовавшими до них, такими страшными, что их боялись даже нынешние Орудия Ночи.
Букву за буквой, Элс тщательно изучал выгравированные на ободке слова. Когда он поворачивал кольцо чуть под другим углом, неожиданно открывались новые строчки, нанесенные едва ли не поверх предыдущих, и он снова и снова с дотошностью рассматривал их. Потом приступил к внутренней стороне и с тем же усердием исследовал надписи. И только после этого, помня о проклятии Гринлинга, ша-луг выдохнул с облегчением.
Ни в одной строке таинственной гравировки не было ни единой буквы северного языческого письма.
Снаружи буквы немного напоминали доклассический бротский, а внутри не были похожи ни на что. Линии казались настолько тонкими, что Элс даже не поверил, что их могла вывести человеческая рука. Некоторые почти стерлись.
Хорошо бы улизнуть ненадолго в дэвский квартал. Возможно, Гледиус Стьюпо знает кого-нибудь, кто сможет прочитать эти строки.
Чиарские бани словно вышли из грез какого-нибудь сластолюбивого восточного владыки. Вино здесь лилось рекой, женщин было в избытке, хотя они явно собой не торговали. Во всяком случае, ничего такого Элс не заметил. Зато заметил, как старых морщинистых принципатов оглаживают десятки безволосых лоснящихся от масла юнцов.
— Меня зовут Глу, мой господин. — К нему подошел один из нагих юношей. — Я помогу вам раздеться.
— Я здесь впервые, Глу. Как тут все устроено?
— Правила очень простые, господин, — отозвался тот с сильным акцентом. — Вы можете пройти в купальни с горячей водой или с холодной, как пожелаете. Вы выбираете девушек, которые будут вас омывать. Или юношей. Распускать руки нельзя, если только они сами не позволят. Иначе — штраф. Если нарушите правила второй раз — снова штраф, и бани нельзя будет посещать две недели. После третьего нарушения бани нельзя будет посещать уже никогда. Особенно буйных гостей иногда даже наказывают кнутом. Так распорядился патриарх.
— Значит, раньше правила были иными?
— Да, мой господин.
В банях служили сироты и брошенные родителями дети, разумеется только миловидные. Их кормили и предоставляли крышу над головой. Они не обязаны были против своего желания делать ничего предосудительного. Но конечно же, те, кто позволял гостям больше, получал и большее вознаграждение.
— Те, кто откладывает деньги, вполне прилично живут, когда уходят отсюда, — сказал юноша. — (А те, кто не получал вознаграждения от клиентов или же тратил все свои сбережения, обычно отправлялись после бань в обыкновенный бордель.) — Предпочитаете девушек?
— Да.
Глу отвел Элса в комнату, где несколько десятков девушек самых разных национальностей ждали возможности услужить принципатам или кому-нибудь из их окружения. Элс погрузился в раздумья.
— Может быть, все-таки юноши? — шепотом поинтересовался Глу.
— Нет.
— Тогда просто выберите двоих, не важно кого.
Решив себя побаловать, Элс указал на двух девушек постарше. Откуда они родом — определить он не смог. У одной — высокой, ладной блондинки — были крупные заостренные груди и совершенно необыкновенные глаза цвета древнего северного льда. Вторая, тоже высокая, с точеной фигуркой, была мулаткой. Ее великолепные круглые груди напомнили Элсу две тыковки. У блондинки были длинные, заплетенные в косы волосы, у второй девушки — очень короткие черные кудряшки. Брюнетке явно польстило, что Элс выбрал именно ее. Девушки взяли его под руки, отвели к купальне и усадили в горячую воду.
— Не разговаривайте. Закройте глаза. Расслабьтесь и впитывайте тепло.
Сами они устроились рядом.
Элс впитывал тепло, как и было велено, и все заботы постепенно покинули его.
На каждом плече у него лежало по девичьей головке. Он задремал.
Спустя некоторое время девушки отвели его к бассейну для омовения и там с помощью мыла и мочалок оттерли с головы до пят. Неприступная блондинка явно не стремилась получить большое вознаграждение.
Мулатка с усмешкой указала на его пробудившуюся мужскую стать:
— Такого не увидишь у наших скорбных старичков. — После этих слов она, казалось, потеряла к нему всякий интерес.
Когда девушки выводили его из бассейна, эрекция еще не прошла.
И тут они буквально нос к носу столкнулись с раздетым догола Осой Стилом.
— Вот это да! — сказал Оса, он вел к бассейну для омовения какого-то костлявого старика.
— У вас появились поклонники, — рассмеялась брюнетка низким грудным смехом.
Элс ничего не ответил. Как здесь оказался Оса Стил? Каким образом он попал в бани? Неужели Йоханнес Черные Сапоги решил подкупить принципата?
Разумеется. Да еще, вполне вероятно, не одного.
Девушки привели его в маленькую комнатку, в которой стоял сильный запах благовоний, и вытерли досуха.
— Ложитесь сюда. Лицом вниз, — велела блондинка.
Она говорила с едва уловимым акцентом — точно не фиральдийка. А вот вторая, вполне возможно, родом из Брота.
Элс лег на широкую кровать, и девушки принялись массировать его и растирать ароматными маслами.
И снова все заботы будто растворились.
Он так расслабился, что едва сумел перевернуться на спину, когда его об этом попросили.
При виде его гордо вздетого мужского достоинства девицы захихикали.
После массажа девушки скользнули к нему на ложе. Нежные прикосновения умащенной гладкой кожи доставляли даже большее наслаждение, чем сам массаж. Постепенно движения их замедлились, и они прильнули к нему.
Элс задремал.
Вернувшись к себе, он увидел там Пинкуса Горта.
— Извини, задержался.
— Хорошо быть большой шишкой?
— В каком смысле?
— Я слыхал про здешние бани.
— Все это сплошные выдумки, всего-навсего плод буйного воображения.
— Ну конечно! — В эти два коротких слова Горт вложил добрую тонну скепсиса. — Так что тебе понадобилось?
— Мне?
— Слушай, приятель, это не я тебя навестить пришел. Ты же за мной послал.
— Ах да, точно. Мне нужен помощник. Можно сказать, правая рука. Для службы в бротском полку. Хочешь такую работу?
Горт уставился на него, изумленно открыв рот, а потом выпалил:
— Вот это да! Пайп, клянусь волосатыми яйцами Аарона! Ты еще спрашиваешь! Стой! Погоди! А в чем подвох?
— Подвох такой: тебе придется уйти от принципата Донето и работать так, как ты в своей паршивой жизни еще никогда не работал.
— Зараза! Так и знал. Работать. А в бани меня пустят?
— Нет.
— Чем дальше, тем печальней. Не говори только, что я у тебя буду за так служить — опыта набираться.
— Я же буду тебя кормить, чего тебе еще?
— Постой, дай подумать. Слушай, Пайп, есть идея. А не хочешь ли ты к той хреновой уйме денег, которую мне платит Донето, приплатить еще столько же? У него-то я, позволь напомнить, вообще ничего не делаю, — во всяком случае, работой это назвать точно нельзя. А денежки получаю немалые.
— Вот ведь незадача, я как раз собирался прибрать к рукам твое жалованье.
— Ладно, выкладывай все по порядку. Что нужно делать? Что уже сделано?
— Делать нужно решительно все. Я только-только начал. Разбираюсь в местной политике. Те, кто нанимается в полк, ведут себя как пятилетние дети. Ты второй, кого я нанимаю лично. Они уже завербовали мне несколько десятков болванов, меня при этом не спросив. В Броте слыхом не слыхивали о таких вещах, как, скажем, заслуги или опыт. Любая дубина стоеросовая может сделаться генералом, если только знает нужных людей. Так что я пытаюсь заполучить хотя бы несколько вменяемых служак, не теряющих головы в трудной ситуации.
— Так я у тебя не первый? И кого ты уже успел нанять?
— Девятнадцатилетнего дэва, счетовода-чудотворца. Он знает, как распорядиться нашими деньгами. А еще способен мигом отыскать любого, кто нечист на руку.
— Хорош?
— Так хорош, что половину жалованья у тебя оттяпает, а ты и не заметишь.
— Ого!
— Мне скоро надо на совет, я хочу взять тебя с собой.
— Чтобы опробовать в деле?
— Нет. Хочу, чтобы ребята из Кастеллы и обитатели этого сумасшедшего дома начали к тебе привыкать.
— А где я буду жить?
— Там же, где и сейчас. Ходить-то далеко не придется. Пусть принципат Донето по-прежнему думает, что ты служишь ему. Ты ведь и правда можешь ему служить. Столоваться будешь, как и раньше, за его счет.
— Клянусь волосатой задницей Эйса, а ты скупердяй!
— Только так я сумею сколотить хоть и маленькую, но настоящую армию.
— Собираешься трястись над каждым дукатом?
— Точно, еще сам патриарх на чеканке позавидует.
Элс пожалел о своем решении уже десять минут спустя, после того как они явились на совет в Кастеллу. Горту хватило ровно одного взгляда на перевернутую карту Кальзира и окрестностей.
— Пайп! Чтоб я сдох! — выпалил он. — Ты только посмотри. Да мы этих оглоедов за яйца держим.
В комнате мгновенно воцарилась тишина, на Горта уставилось двадцать пар глаз, и одна из них — Ферриса Ренфрау.
Да, правду говорят: язык мой — враг мой. Элс теперь и не знал, как скрыть то, что было очевидно любому, кто мыслил чуть шире проверенной веками стратегии.
— Хм?
Неужели Пинкус действительно все понял?
— А флот короля Питера уже в пути? И коннекские войска выступили?
Да, Пинкус все понял.
— Не думаю, а что? — пришлось спросить Элсу.
— Да, — отозвался из-за его левого плеча Феррис Ренфрау, — просвети нас, капитан Горт.
Члены коллегии и императорские стратеги в нетерпении столпились вокруг радостного Горта.
— Вы, похоже, собирались просто перейти через горы и захватить города и замки. Точно как если бы речь шла о завоевании какого-нибудь фиральдийского княжества. И точно как уже делали завоеватели Кальзира четыре или пять раз до этого.
— Именно в городах и замках знать укрывает свои сокровища, — заметил один из имперских служак.
— Разумеется. Только еду они там не укрывают, дорогуша. Нет! Объясни им, Пайп.
Сукин сын!
— Думаю, я понял, что хочет сказать нам Пинкус. Материковый Кальзир нуждается в хлебе, но там плохо растет пшеница. Зато она прекрасно растет на Шиппене. Именно из-за плодородных земель древние жители Брота и захватили этот остров.
— Именно! — радостно подхватил Горт. — А еще из-за серебряных копей.
— Объясните подробнее, — попросил один из имперцев.
— Больше трех четвертей населения живет на материке. Там выращивают виноград и оливки и разводят овец. Пшеницу в основном сажают на острове, а урожай перевозят через пролив Райп. У нас есть большой дирецийский флот, который направляется вот сюда. Он отрежет западных праман, которые могли бы помочь Кальзиру. Этот самый флот может также подобрать коннекское войско, поскольку движется вдоль побережья, и высадить его на Шиппене. Если они захватят остров, подача зерна на материк прекратится. Значит, начнутся перебои с хлебом. А им надо кормить толпы солдат, матросов да еще лошадей из Люсидии и Дринджера.
Сколько эти засранцы, — с воодушевлением продолжал Горт, очень довольный собой, — продержатся на винограде, оливках и козах? Ну, сколько-то продержатся. Но они привыкли есть хлеб и рыбу. Лодок у них теперь почти не осталось, хлеба не будет, так что скоро начнут жевать траву, глодать корешки и, вполне вероятно, собственных детишек. И сил сражаться у них не останется. Если только мы вовремя появимся вот здесь и захватим вот эти земли, чтобы они не успели собрать весенний урожай.
Поднялось оживление.
Все, что говорил сейчас Пинкус Горт, Элс увидел сразу же, когда только взглянул на карту в первый раз. Этого невозможно было не заметить, как невозможно не заметить голую женщину посреди улицы среди бела дня. И Пинкус заметил. А вот все эти важные господа, которых занимала только собственная нажива, — нет. Их стратегия учитывала лишь за`мки и города, которые можно разграбить, именно поэтому чалдарянские освободители и терпели одно поражение за другим со времен Праманского завоевания.
— А ты этого не увидел, капитан Хект? — спросил Феррис Ренфрау, сделав едва заметное ударение на последнем слове.
— А вы? Нет? Я чувствовал, что здесь что-то кроется. Но там, откуда я родом, моря нет и кораблей тоже. Кто-нибудь из собравшихся задумывался над тем, о чем только что поведал нам капитан Горт? — громко сказал Элс, а потом прошептал Ренфрау: — Пинкус просто не дал жажде наживы себя ослепить.
— Блажен, кто верует, — усмехнулся Ренфрау.
Итак, шило все-таки выскочило из мешка, и запихать его обратно не представлялось возможным.
— Превосходно, капитан Хект. Капитан Горт, — похвалил Донето, — нам нравится ход ваших мыслей.
Феррис Ренфрау подозрительно покосился на Элса.
Он не мог не почувствовать подвоха.
И подвох, разумеется, был.
На этот раз Кальзиру не спастись. Вмешательство Люсидии и Дринджера решило его судьбу. Даже враги Безупречного не желали, чтобы могучие каифаты утвердились на Фиральдийском полуострове.
Кальзир не спасти, но Элс мог попытаться спасти хотя бы кальзирцев. Быть может, если чалдаряне быстро одержат победу, кальзирские прамане уцелеют.
Так было однажды в Коннеке, когда Вольсард завоевывал праманские города. И именно так сейчас происходило в Диреции: Питер Навайский не истреблял тех, кто ему не сопротивлялся, вне зависимости от вероисповедания. Он был союзником Платадуры, и тамошние прамане поддерживали его во многих начинаниях. Что неизменно вызывало гнев Безупречного.
Но гнев этот пугал Питера не больше, чем Граальского императора. Король Наваи был нужен патриарху гораздо больше, чем патриарх королю Наваи.
Безупречный собирался освободить место под солнцем для богоизбранных епископальных чалдарян, истребив праман, дэвов, дейншокинов и других неверных. У него была своя собственная вера — воинствующая.
Но королю Питеру не было дела до грандиозных планов патриарха.
«Возможно, — думал Элс, — Питеру и удастся то, что никак не удается Безупречному. Но только если он станет самым стойким и самым хитроумным противником, какого когда-либо знала Обитель Мира».
