Глава тридцать третья
– Шоу големов! – вскрикнула Мариса. Ее радость стоила всех усилий, которые он потратил, доставая эти билеты. Она стиснула его руки, отчего все воспоминания о прошедшем дне тут же покинули его, как всегда.
– Ага. – Джерид хитрил, у него были на то причины. Он был не самой романтической персоной в мире и знал это. Однако даже становясь старше, он все так же по-мальчишески волновался перед каждым их свиданием, как будто они шли куда-то вместе в первый раз. Ему всегда было немного неловко. – Я тут подумал, давно мы уже никуда не ходили, а тебе они вроде нравились в Виллджамуре. Так что пойди накинь на себя что-нибудь поприличнее, а то Великий Юкоуну через час начнет.
– Отлично, сейчас переоденусь, я быстро.
– Поторопись, а то уйду без тебя. – Джерид с удовольствием проследил за женой взглядом, когда она выбегала из комнаты: он любил ее удивлять. Прислушиваясь к знакомой возне, которая всегда сопровождала процесс ее одевания, он с удовольствием вздохнул и повернулся к окну. На улице шел снег – как всегда. Зато чистильщики улиц не будут крутиться под ногами по пути к театру. Снег здесь лежал только на стенах, копился на крышах и в других местах, где культистам нелегко было делать свою работу. В Виллирене снег все еще воспринимался как белая чума. На перекрестках зажигали штормовые фонари, их мягкий оранжевый свет отражался в мокрой мостовой. В глубине души Джерид решил, что атмосферу сегодняшнего вечера вполне можно квалифицировать как романтическую.
Честно говоря, он и сам нуждался в отдыхе, чтобы не сойти с ума. Иначе он без конца только и думал бы, что о громадном пауке-убийце. Он и так посвятил этому делу целый день: сначала опрашивал родственников погибших, затем анализировал аналогичные исчезновения в надежде установить какую-то закономерность. И в довершение всего писал рапорты начальству. Иногда он думал, как, интересно, работалось бы в инквизиции, если бы не надо было изводить столько бумаги.
Хватит ли у него способностей и сил, чтобы бороться с этим пауком, существом, столь не похожим на него самого, столь ужасным, что в нем пробудились все его детские страхи? Похоже, во всей инквизиции никто больше не интересовался этим делом. Он поделился своими соображениями с одним-двумя старшими сотрудниками, но, судя по выражению их лиц, те предпочитали поручить исчезновение людей всецело его заботам. С одной стороны, его это вполне устраивало: он привык взваливать груз ответственности на свои плечи, не рассчитывая даже на благодарность коллег, но, с другой стороны, такой подход сильно усложнял ему жизнь. Правда, один коллега даже купил бутылку виски и подарил ему со словами, что, поскольку он то и дело задерживается допоздна на работе, то пусть у него будет хоть такая компания. Джерид, не открывая, положил бутылку в нижний ящик своего стола. Эта дорожка вела в ад.
Наконец Мариса спустилась и вбежала в гостиную, совсем как в старые добрые времена. Казалось, только вчера они были молодыми! Куда только ушло время? На ней было облегающее зеленое платье классического покроя и брошь, которую он купил лет пятьдесят тому назад и вручил ей на одном из мостов Виллджамура в день годовщины свадьбы. Ее светлые волосы были элегантно зачесаны назад, она благоухала его любимыми духами.
– Вы позволите? – Он предложил ей руку.
Нандзи сидела на крыше, наблюдая за вереницей людей, которые, втянув головы в плечи и склонившись навстречу ветру и снегопаду, тащились по улицам. Небо сплошь покрывали тучи. Воры то и дело похищали фонари, чтобы сдать их на металлолом, оставляя улицу в непроглядной тьме, которая Нандзи в ее облике арахнида была только кстати. На водосточном желобе вдоль крыши скопился снег, он затруднял обзор, и Нандзи лапой расчистила перед собой небольшое пространство, чтобы лучше видеть.
Она была на полпути между театром и домом Джерида. Ее мишень сама с гордостью объявила ей сегодня о предстоящем выходе, чем предоставила пауку великолепную возможность избавиться от него.
Стоило какой-нибудь паре показаться на горизонте, как Нандзи начинала сосредоточенно изучать их, чтобы понять, Джерид это или нет. Толпа излучала радость, горе, возбуждение, смущение – множество состояний, которые она воспринимала как изменения химического состава воздуха.
Вот они, внизу слева: Джерид и Мариса. Она держит его под руку, он улыбается, она смеется каким-то его словам. Какой-то мальчишка запустил в Джерида снежком, не попал, следователь в ответ сгреб немного снега со стены, скатал в комок и запустил в него.
Осторожно, чтобы нечаянно не привлечь к себе внимания, Нандзи подтянула лапы и стала внимательно следить за парой. Румели уходили все дальше, и Нандзи, словно танцовщица на пуантах, перенесла свое огромное тело в дальний конец крыши, не выпуская жертву из виду. Городские огни гипнотизировали ее своей ленивой пульсацией, химия уличных торговцев марала воздух, но она ни на миг не переставала следить за Джеридом и его женой, легко перешагивая с крыши на крышу, подстраховывая себя паутиной, чтобы не поскользнуться и не упасть на землю.
Улица заполнилась народом, шоу големов привлекало много публики.
Тут она и потеряла их, Джерида и Марису, в плотной толпе у входа в старый театр. Но животные инстинкты уже овладели ею; желание найти и убить превысило все остальное.
Значит, вперед, на крышу театра, и дальше вверх, на головокружительную высоту. Шаткая постройка, казалось, ходуном ходила на ветру. Побегав по крыше туда-сюда, она отыскала две-три расшатанные плитки и, приподняв их, протиснула в образовавшееся отверстие мохнатую луковицу своего тела.
Оказавшись внутри, она начала спускаться в темноту.
Огни погасли. По залу прокатились жидкие аплодисменты.
Сидя в третьем ряду с конца, с правой стороны обитого красным плюшем зала, Джерид с умеренным интересом смотрел на сцену, где уже появился големист в броской белоснежной рубашке. Его лицо сильно напоминало мешок картошки, он весело смеялся чему-то своему. Мелкая белая птеродетта, верткая и шипастая, шмыгала у него под ногами.
«Как это, должно быть, унизительно для культиста, – подумал Джерид, – быть низведенным до необходимости представлять простой развлекательный аттракцион. Интересно, коллеги его дразнят?»
Человек послал несколько воздушных поцелуев в толпу, Мариса восторженно сжала руку Джерида. Все это выглядело дешевкой, и он не мог понять, любит его жена такие шоу искренне или с долей иронии, однако вид у нее был вполне счастливый. Радуясь, она всегда делалась похожей на девчонку, и он, улыбнувшись, переключил внимание на сцену.
Големист, как обычно, расставил пузатые фигурки высотой в половину человеческого роста по краю сцены, где их освещали ярко горевшие факелы, а сам отступил в затененное пространство в центре, и белая тварь последовала за ним.
Раздались звуки гитары, в основном минорные аккорды, и после нескольких магических вспышек каменные статуи приобрели мягкость и подвижность. Одна за другой они начали вращаться под завораживающий ритм.
При таком скоплении народа химический состав воздуха изменился до неузнаваемости, отдельные личности начали терять свою индивидуальность. Нандзи прорвалась сквозь несколько театральных этажей и опустилась прямо на крышу зрительного зала. Точнее, она оказалась непосредственно над сценой и могла видеть всю машинерию театра. Какие-то веревки спиралями спускались к рампе, раздвинутый занавес обвис, словно морщинистое старческое лицо. Анализируя запахи, Нандзи наконец вычислила Джерида и Марису – они сидели в одном из последних рядов, в стороне от основной части публики. Зал был полупуст. Хотя посмотреть шоу пришло немало людей, этот театр мог вместить гораздо больше зрителей. Стены зала – сухие и прочные – представляли собой идеальную поверхность для лазания.
Нандзи побежала по крыше зала. Маленькие металлические перильца над сценой звякнули, когда она задела за них лапами. Человек на сцене поднял голову, но она успела укрыться в тени.
«Ну и что, ничего нового, – думал Джерид. – В Виллджамуре такие штуки проделывают в сто раз лучше, чем здесь. Сколько же я заплатил за эти чертовы билеты? „Великий“ Юкоуну, можно подумать!»
Что-то мелькнуло у него над головой, сбоку, в темноте он не рассмотрел, что именно. Хотя лучше уж разглядывать потолок над собой, чем смотреть это так называемое шоу.
Тем временем фигуры на сцене передвигались еле-еле, точно умирающие от голода, а «Великий» Юкоуну, изогнувшись в полупоклоне, поглядывал на публику с почти извиняющейся улыбкой. В Виллджамуре эти штуки летают под конец шоу над головами у зрителей, чем же будет удивлять их этот неудачник? Джерид покачал головой и вздохнул. Кто-то рядом с ними засвистел, и он сделал бы то же, если бы его жена не смотрела так сочувственно.
Нандзи решительно преодолевала пространство, шагая мимо портретов на стенах. Правда, все равно необходимо было соблюдать осторожность, ведь Джерид уже один раз поглядел в ее сторону. Обратив внимание, что ее отделяет от людей внизу слишком небольшое расстояние, она поднялась выше, до тридцати футов, вернувшись фактически под потолок, откуда продолжала взирать на публику вниз головой. Таким образом, она оказалась прямо над ничего не подозревавшей парой. И выпустила паутину. Убедившись, что шелковые нити держат ее вес, она начала спускаться как можно осторожнее, чтобы никто…
…Вопль… леденящий кровь вопль… Джерид обернулся, завертел головой, поглядел на бездаря на сцене, но нигде ничего… и вдруг все начало происходить очень быстро. Над ним повисла какая-то тварь: паук, громадный чертов паук висел в воздухе и не двигался. Позже он вспоминал, что сам закричал: «Нет!», его сердце бешено забилось, внутри все окаменело, руки и ноги онемели. Только бы паук не прикасался к нему!..
Вдруг Мариса с ножом в руке потащила его куда-то в сторону и стала запихивать под ряды кресел с подушками. Пока в его голове взрывались все новые беззвучные вопли, он, закрыв лицо руками, глядел в щелку между пальцами на свою жену. А та, размахивая ножом, кромсала массивные конечности паука, с феноменальной ловкостью уходя от ударов, которые тот пытался нанести ей в ответ. Но в конце концов Джерид не выдержал и полностью закрыл руками лицо. Сиденье соседнего с ним кресла лопнуло от удара, Джерида затрясло, перед глазами все поплыло, вопли отдалились, и…
– Джерид…
Голос его жены, спокойный, ровный.
Кто-то брызнул водой ему в лицо – это уже не так приятно.
Он вытер лицо и открыл глаза, перепуганный и настороженный.
– Что это была за чертовщина?
– Ты упал в обморок, – сообщила Мариса сконфуженно.
– И хорошо упал, – раздался голос из толпы окруживших его театралов, потом смех.
Джерид лежал на груде пальто в фойе театра, в окружении декоративных факелов и прочих изящных украшений.
– Это я понял, – проворчал он. – А что было до того?
– Огромный паук свалился на нас с потолка и хотел напасть, но мне удалось отогнать его ножом. – Она подняла нож и показала ему – острый, с деревянной рукояткой, – а потом сунула за голенище сапога. – Хорошо, что я занималась берджа. – Судя по выражению ее лица, она очень гордилась собой в этот момент. – Еще немного, и эта тварь тебя достала бы – она висела прямо у тебя над головой и как будто сомневалась, нападать или нет. По-моему, он не очень хотел тебя убивать – хотя это, наверное, глупости. Но до чего же странно! Но помогла тебе не только я – один или двое мужчин, бандиты, по-моему, стреляли в него из арбалетов до тех пор, пока он не убежал и не спрятался где-то наверху.
– Я и не знал, что у тебя есть нож.
Она застенчиво посмотрела на него:
– Меня наградил им учитель за успехи в занятиях.
Джерид смущенно улыбнулся и стал вставать, преодолевая головокружение. И вдруг на него точно нахлынуло: это же тот паук. Тот, которого он ищет, – он тоже преследует его.
Паук. Преследует его.
Твою мать!
– Мариса, нам надо идти, – сказал он, не скрывая тревоги, и она помогла ему подняться с груды пальто и повела сквозь расступившуюся толпу к выходу.
Он снова представил себе гигантскую волосатую тварь, и его дыхание участилось. Почувствовав это, Мариса обняла его одной рукой. Невероятно, но, похоже, теперь из них двоих сильной была она.
– Мариса, нам надо где-нибудь укрыться. По-моему… по-моему, этот паук охотится за мной.
По пути домой он объяснил ей, какой опасности они подвергались. Сказал, что придется им снова сменить квартиру, на всякий случай. И предложил две хорошие гостиницы на выбор. В ту ночь они не стали ложиться спать, а, собрав самые необходимые вещи, перебрались в гостиницу.
Теперь Джерид не сомневался: либо он найдет паука, либо паук найдет его. Честно говоря, ни одна из этих двух возможностей его не прельщала, хотя остаться в живых было, разумеется, предпочтительнее. Так что придется ему вступить в бой со своим самым глубоким и тайным страхом и бросить вызов гигантскому пауку.
Стоило только оглядеться, и становилось ясно: вокруг в избытке хватало мест, где мог затаиться гигантский арахнид. Каждая щель в каменном фасаде, каждый отрезок старинной системы канализации таил отдельную причину для ужаса. Тем сложнее им было выбрать новое место жительства.
Проклятый паук.
За десятки лет службы в инквизиции Виллджамура он ни разу не бывал в ситуации столь же устрашающей, сколь и комичной, однако события последнего времени научили его верить в то, что казалось невероятным, ведь в этой обширной империи все возможно.
Найдя открытую, несмотря на поздний час, гостиницу, они спросили комнату, и хотя ковры в ней были плохие, шторы немодные, а цены непомерные, Джерид согласился заплатить, лишь бы чувствовать себя спокойно. В здании было полно свободных номеров, из-за войны пустовали целые коридоры, и все равно ночной портье держал свою цену и не захотел торговаться. Чертова обдираловка, а не город…
– Надеюсь, приличный завтрак входит в цену, – буркнул он, звякнув перед носом портье стопкой монет.
