Глава 15. Копье
Автоинспектор повелительно взмахнул своим полосатым жезлом и Глеб в досаде чертыхнулся — опять!.. Его уже останавливали полчаса назад, и ему вовсе не хотелось снова пускаться в полемику с прожженными дорожными мздоимцами по поводу правил дорожного движения. Не дослушав, что там плетет ему круглый, как пончик, сержант с красным плоским лицом, на котором можно было делать отбивные, Глеб достал из кармана полсотни баксов, ткнул их в руки автоинспектору, едва не силком забрал свои права и рванул с места сразу под сто километров в час.
Глянув в зеркало заднего вида, он отметил про себя, что лицо сержанта стало еще шире — похоже, у служителя дорожной Фемиды (или как там назывался идол автоинспекторов) была замедленная соображалка, и он только сейчас понял, СКОЛЬКО ему перепало за здорово живешь. Широко улыбаясь, осчастливленный сержант смотрел Тихомирову-младшему вслед, пока тот не исчез за бугром. Наверное, ему очень хотелось помахать вслед Глебу носовым платочком и сказать голосом фрекен Бок из мультфильма про Карлсона: «Возвращайся поскорее, ми-илый…».
Глеб затормозил и его БМВ остановилась на обочине. На этот раз автоинспектор оказался рангом значительно выше сержанта — капитан. «Ого! — подумал Глеб. — Такому чину придется отвалить сотку. Наверное, работает в центральном аппарате ГИБДД и попросился у начальства немного попастись на асфальте. Сопливые дети, больная жена, свирепая теща, которая продыху не дает, пеняя за безденежье… Что ж, мужика понять можно. Наверное, капитану по рации доложился давешний сержант, что к нему приближается щедрый спонсор».
— Капитан Белевич! — козырнул автоинспектор. — Ваши документы.
Глеб вылез из машины и отдал ему свои права.
— Товарищ капитан, я ничего не нарушил… — завел он елейным тоном обычную в таких случаях «песню» всех автомобилистов.
Временами Глеб бывал в ударе и разыгрывал шутки ради перед очередным автоинспектором целое представление, после которого его отпускали едва не с доплатой, лишь бы он побыстрее убрался. Но сегодня настрой был совсем не тот, что нужно. Мысль об отце, замурованном в подземельях Несвижа, не покидала его ни на минуту. Как он там держится и живой ли?
— А это мы сейчас посмотрим. Прошу, сюда, — указал капитан на служебную машину марки «форд» с мигалками на крыше. — Залезайте в салон…
— Чего ради?! — возмутился Глеб. — Я вам верю на слово. Сколько?..
— Что значит, сколько?
— Меня не интересует, что там я нарушил. Но коли это так и есть на самом деле, готов заплатить за свой проступок немедленно. Сотки «зеленью» хватит? И заметьте, даю такую сумму лишь по доброте душевной и только потому, что сегодня я почему-то очень щедрый.
— Вы предлагаете мне взятку?! — Глаза капитана недобро сощурились.
— Упаси Бог! И в мыслях не держал. Штраф, всего лишь штраф. Если вы так желаете, то можете выписать мне квитанцию.
— Выпишем, — с угрозой пообещал капитан. — А пока — в машину!
— Нет! — отрезал Глеб.
У него внутри вдруг появилось неприятное чувство. Оно еще больше усилилось, когда Глеб обратил внимание на напарника капитана. В каких он чинах, сквозь стекло Глеб не разобрал, но его взгляд — хищный и злобный — ощутил едва не физически.
«Что-то тут не так… — подумал Глеб и подобрался, как перед прыжком. — Эта ситуация мне совсем не нравится…». Он обладал потрясающей интуицией, не раз выручавшей его из самых сложных, иногда смертельно опасных положений. Вот и теперь она просто вопила, билась в тесной оболочке где-то в районе сердца (которое вдруг застучало как пулемет), пытаясь прорваться в мозги.
— А ну шагай! — рявкнул капитан; он мигом достал пистолет из кобуры и направил его на Глеба. — Быстро! И без шуток! Иначе стреляю на поражение.
— Да вы… вы что?! Вы в своем уме?! — опешил Глеб.
— В своем, — ухмыльнулся капитан, сделал шаг к Глебу и с силой ткнул его пистолетом в живот. — Топай, топай…
— Ай! Больно! — вскричал Тихомиров-младший, хотя на самом деле он успел напрячь брюшной пресс и боли почти не ощутил. — Это произвол! Я буду жаловаться!
Он тянул время. Краем Глаза Глеб видел, как к ним на всех парах мчится джип. Но машину увидел и капитан, который вдруг занервничал. На его лице появилось свирепое выражение, и Глебу не оставалось ничего другого, как повернуться и покорно шагать к «форду» автоинспекторов, находившемуся на противоположной стороне шоссе.
А затем наступила развязка. Сначала Глеб услышал визг тормозов, затем тупой удар, и спустя считанные секунды раздались тихие характерные щелчки; это стреляли из пистолета с глушителем. Не долго думая, Глеб упал на асфальт, быстро откатился в кювет и затаился. Он не сильно испугался; Глеб просто не мог сообразить, что делать дальше.
— Вылезай! — послышался знакомый голос. — Хватит ночевать. Нужно заняться уборкой.
Глеб послушно вскарабкался по откосу на шоссе и увидел, что капитан лежит на асфальте, не подавая признаков жизни, а его напарник словно заснул, уткнувшись физиономией в рулевое колесо. А еще в лобовом стекле «форда» Глеб заметил две маленьких дырочки, лучившиеся трещинами.
Его встретил Юн. Он стоял в расслабленной позе, держа пистолет с глушителем дулом вниз, и посмеивался.
— Едва успел, — сказал Ниндзя ровным голосом. — Уж извини. На заправке задержался.
— Что ты наделал?! — трагическим голосом спросил Глеб. — За этих ментов нам дадут пожизненное!
— Скорее, наградят, — ответил Юн. — Если, конечно, мы явимся в ментовку для объяснения ситуации.
— Ты в своем уме?!
— Очень даже в своем. Только давай сначала уберем этого клиента, — указал Юн на капитана, — с проезжей части. А то вон уже несколько машин на подходе. Нам незачем иметь кучу свидетелей.
Как ни странно, но капитан был жив. Его закрыли в багажнике, а сами сели в салон «форда», чтобы изобразить, будто их пригласили туда «рыцари» с большой дороги для составления протоколов.
— Смотри сюда, — сказал Юн.
Он ловкими движениями снял с водителя китель, под которым оказалась штатская одежда. Руки водителя были сплошь в наколках, а на соседнем сидении лежало помповое ружье, которым он так и не успел воспользоваться. Когда Юн растормошил его, он застонал.
— И этот жив! — обрадовался Глеб.
— Так я ведь целил ему не в голову, а в корпус, — сказал Юн.
С этими словами он достал из своего кармана плоский пенал, в котором рядком лежали одноразовые шприцы, наполненные розоватой жидкостью. Сделав водителю укол, Юн сказал:
— Надо, чтобы он «запел». Через пару минут этот фраер может заткнуть за пояс даже Филиппа Киркорова. Между прочим, это засада. На тебя засада.
— Да понял я, понял… — Глеб постепенно начал успокаиваться.
И впрямь, водитель очнулся быстро. Увидев перед носом ствол пистолета, он инстинктивно дернулся вбок, но строгий голос Юна заставил его закаменеть:
— Кто вас нанял? Колись, козел, иначе размажу твои мозги по лобовому стеклу! Мне тут недосуг с тобой трали-вали разводить.
— Не знаю я, начальник, век свободы не видать, ничего не знаю! А, больно! Мне бы перевязку сделать…
— Будешь брехать, на том свете перевяжут. Тогда ответь мне, кто знает?
— Кореш мой, Кирюха! Он вел переговоры, он и ментовской прикид достал.
— Понятно… — Юн выругался. — Зря только ширку потратил. Похоже, эта тварь не брешет. Свяжи ему руки, только сзади, — сказал он Глебу. — Да покрепче. Будет брыкаться, дай по башке. Сможешь?
— Не вопрос… — Глеб мстительно посмотрел на бандита.
— Эй, начальник, помру я, кровью изойду! — крикнул водитель, испуганно косясь на Глеба; наверное, ему не понравилось выражение лица Тихомирова-младшего.
— Это твои проблемы, — резко ответил Юн; он открыл багажник, где уже начал подавать голос очнувшийся «капитан», и достал из пенала очередной шприц, чтобы провести с Кирюхой «задушевную» беседу.
Они закончили со своими делами почти одновременно.
— Ну как? — спросил Глеб. — Узнал что-нибудь у этого Кирюхи?
— А ничего, — расстроенно ответил Юн. — Обычные рецидивисты. Пахан подрядил их на «плевое» дело, как он выразился, дал денег — и вперед. Что, почему и зачем, эти вопросы их не мучили. Но заказчик был со стороны. Так пахан и сказал. И наверное, заказчик отвалил ему немалую сумму, если даже эти шестерки довольны уже одним авансом.
— Похоже, охота на меня в самом разгаре… — задумчиво сказал Глеб. — Что есть нихт гут. В переводе с немецкого это значит, что совсем хреново, полный аллес капут. Блин! Мне бы батю вытащить…
— Вытащим, не сомневайся. А пока давай и второго в багажник, — сказал Юн. — Пусть изображают голубков, пока мы не найдем настоящих автоинспекторов.
— Где они, ты узнал?
— Вроде вон в тех кустах, — показал Юн.
Мужики были в одном исподнем. Их избили, но травм, несовместимых с жизнью, у них не оказалось. Они лежали рядом, спеленатые как младенцы; изо рта каждого торчал кляп — грязная ветошь. Глеб и Юн довели их под руки к «форду», напоили водой, и «офицеры» ожили прямо на глазах.
— Ребята… по гроб жизни не забуду! — с чувством тряс один из них руку Юна. — Этот день будет моим вторым днем рождения. Они застали нас врасплох… сволочи! Эх, нам бы до них добраться…
— Нет ничего проще, — ухмыльнулся Юн. — Полюбуйтесь, — сказал он, открывая багажник «форда». — Только вы с ними все-таки поосторожней, — поспешил предупредить он автоинспекторов, у которых в глазах появился нехороший блеск. — Один из них ранен, а второй попал под машину.
— Ничего, разберемся, — сказал старший из автоинспекторов сквозь зубы. — Мы их быстро вылечим…
— Кто бы сомневался… — хохотнул Юн.
Автоинспекторы на некоторое время отвлеклись и с кряхтеньем — все-таки им здорово досталось — начали натягивать на себя одежду. Юн кивком головы указал Глебу на его машину, и тот все понял сразу и без лишних слов…
Вскоре место происшествия осталось далеко позади. Глеб ехал, как они заранее договорились, первым, а Юн тянулся за ним на расстоянии в полкилометра — для страховки. Инспекторы лишь беспомощно смотрели им вслед. Они не ожидали, что их спасители так быстро смотают удочки. Как же теперь без них протокол происшествия составлять? Им даже не удалось подсмотреть номера машин Юна и Глеба, потому что Ниндзя предусмотрительно замазал из грязью. Лавры добровольного помощника ГИБДД его почему-то совершенно не прельщали…
Костер время от времени обстреливал искателей приключений мелкими угольками, которые, попадая на обнаженные участки кожи, жалили как москиты, и Глеб, морщась, охлаждал микроскопические ожоги слюной. Что касается Юна, то его кожа, наверное, была дубленой; а может, у него был такой меланхолический темперамент, позволявший не обращать внимания на мелкие неудобства.
Они разожгли огонь на берегу крохотной белорусской речушки, рядом с песчаной отмелью. Стоял удивительно прекрасный вечер, и даже лягушачий «концерт» не мог испортить впечатления от пения пернатых солистов. В речке плескалась рыба, верховой ветер тихо перебирал ветви-струны, и могучий хорал матушки-природы вливался в души, заржавевшие от городского шума и смога, как целебный бальзам.
— Отпад… — восхищенно прокомментировал свое состояние Глеб.
Он лежал на спине, заложив руки за голову, и глядел на небо, где уже начали появляться первые звезды. Юн кашеварил. Видно было, что это ему не впервой. В котелке уже доваривалась уха (они купили свежую рыбу по дороге), а в воде лежала бутылка водки, охлаждалась.
— Надо снять стресс, — посмеиваясь, сказал Юн, доставая бутылку из бардачка своей машины.
— Это точно…
Они решили не торопиться. На первой же остановке (они свернули в лес, чтобы не светиться на трассе) Юн сказал:
— Должен тебе доложить, что в следующий раз на тебя наедут не дилетанты, а профессионалы. Даю рубль за сто, что так оно и будет.
— Я тоже так думаю, — нахмурился Тихомиров-младший.
— Вывод?..
— Будем отмахиваться, — решительно заявил Глеб.
С этими словами он полез в свою машину, открыл тайник, извлек оттуда помповое ружье «моссберг» с укороченным стволом и пистолетной рукоятью (Глеб всегда брал его с собой при выходах в «поле») и начал снаряжать магазин патронами двенадцатого калибра.
— Но они тоже будут не с пустыми руками, — сказал Юн, одобрительно кивнув головой при виде ружья.
— Несомненно.
— А поскольку ни я, ни ты не нажились еще на этом свете, у меня есть предложение сделать обходной маневр.
— Я весь внимание.
— Они ждут нас на трассе. Возможно, у них даже несколько машин. Так что оторваться на ходу мы не сможем. Так же, как и держать оборону. Значит, нужно ввести врагов в замешательство. Пусть суетятся, бегают, как легавые псы с высунутым языком, а мы исполним роль зайцев — переждем этот сабантуй где-нибудь под кочкой или пнем-выворотнем.
— Но тогда мы можем опоздать.
— На собственные похороны? — Юн иронично хмыкнул. — На них всегда успеем. А если пойдем напролом, в капкан, который уже насторожен, то и нам хана, и отец твой останется в подземелье на веки вечные.
Так и решили. Выбрав удобный момент, они на одном из поворотов трассы съехали на проселочную дорогу и вскоре оказались в лесу. Конечно, дороги белорусской глубинки — уж точно не асфальт, но благодаря тому, что было сухо, они все-таки добрались до привала без происшествий.
— Мы должны быть на месте не позже десяти часов утра, — сказал Юн, который вдруг стал командиром, чему, собственно говоря, Глеб и не противился.
У Ниндзя внутри был какой-то стержень, гибкий и прочный; его нельзя увидеть, но ощущался он вполне явственно. Когда они выпили по сто граммов (больше не стали) и принялись за уху, Глеб сказал:
— Ты так и не сказал, чем занимался последние годы.
— Учил бандитов.
У Глеба отвисла челюсть. А затем он осторожно спросил:
— Уж не в Чечне ли?
— До такого грехопадения я еще не дошел. В мире есть много других мест, где нужны спецы определенного профиля.
— И где ты наработал… этот «профиль»?
— Я могу сказать, но потом мне придется тебя убить.
— Все, все, умолкаю! Лишние знания обременяют человека.
— Да ладно, я пошутил… Не скажу, где именно, оно и впрямь тебе не нужно, но повоевать мне пришлось. А что делать? После зоны меня даже грузчиком на самую паршивую базу не брали. Но жить-то надо. Мамка старенькая, осталась без работы… Приглашали в «бригаду» рэкетиров как бывшего зэка, но такие дела не по мне. Вот я и рванул за границу, в наемники… Деньги-то я заработал, и немалые, а мамку потерял. А, будь оно все неладно!
Оба дружно замолчали и уставились в небо. Там разразилась целая феерия. Фантастически щедрый звездопад обрушился на землю с комических глубин, и небо осветилось как от праздничного фейерверка…
Спали по очереди. Так решил Юн. Глеб не возражал — береженого Бог бережет. Вдруг противники каким-то образом напали на их след? Первую вахту стоял Тихомиров-младший. Он привык подолгу засиживаться за компьютером, поэтому ночные бодрствования для него не были проблемой.
Когда пришло время смены, Глеб лег рядом с едва тлевшим костром на свой спальник и блаженно потянулся — хорошо! Он настолько привык к ночевкам под открытым небом, что первое время после возвращения из экспедиции домашняя кровать казалась ему неудобной, чересчур жаркой, и ему очень хотелось уснуть прямо на полу, подложив под голову кулак.
Уже засыпая, он вдруг вспомнил разговор с Арсением Павловичем. И тут его словно что-то укололо — Альфред Хартман, водитель фон Ностица! (Да и водитель ли?) Не имеет ли он какого-нибудь отношения к Максимилиану Хартману, который воссоздал Орден рыцарей святого Копья и о котором отец рассказывал пану доктору? Неужто сын? А что, вполне возможно. Папаша в 1983 году опрокинулся, и сынок взял бразды управления орденом в свои руки. Или входит в синклит этих «святых рыцарей» с наклонностями садистов, которых не добили в сорок пятом. Интересно…
Но если это так, то орден не остановится ни перед чем, чтобы заполучить в свои руки столь драгоценную реликвию. Денег у Хартмана, фон Ностица и иже с ними на это дело вполне хватит, и экономить они не будут, что уже и так понятно. «Батя, куда ты себя и меня втянул?!» — в очередной раз мысленно возопил Глеб, но долго размышлять на эту тему не стал. Молодость взяла свое, и он вскоре уснул крепким здоровым сном…
Проснулся он от ругани. Юн в бешенстве (таким Глеб еще не видел обычно хладнокровного Ниндзя) ломал, крошил на куски, как тонкую тростинку, ветку толщиной с кисть руки, будто она была его кровным врагом, и поливал себя на все заставки разными нехорошими словами:
— Тупица! Сын осла! Профессионал гребаный! Бля!.. — дальше следовало и вовсе непечатное.
— Что случилось?! — сорвался со своего жестковатого ложа испуганный Глеб.
— Нет, но ты видел когда-нибудь самоуверенного идиота?! Вот он, перед тобой! Посмотри!
— Да объясни ты толком, наконец, в чем дело?!
— Пойдем! — И Юн потащил Глеба за собой в лесные заросли. — Сейчас сам все увидишь.
Они остановились под деревом с развилкой — три толстые ветви на высоте примерно четыре метра образовали удобный насест в виде седла.
— Смотри сюда! Видишь, местами кора содрана. Царапины совсем свежие. Кто-то залазил наверх, чтобы следить за нами. С развилки наш бивак виден, как на ладони. Можешь проверить. Но это же мог быть и снайпер… эх, разиня я, голова с мякиной! Перещелкал бы он нас, как глупых куропаток, и привет.
— Нет, ну мало ли кто мог лазать по деревьям? Может, пацаны местные. Купались здесь до нашего появления — тепло ведь еще и пляж тут на загляденье — и по кустам шастали, например, в казаков-разбойников играли.
— Пацаны, говоришь? — Юн криво ухмыльнулся. — Во-первых, их было двое — один внизу, на земле, другой наверху, на дереве. Притом мужчины немалого веса. Вот их лежанка, где они по очереди кемарили. Видишь, местами трава примята. А вон там веточка сломана. Наверное, не заметили, потому что лежанку хорошо замаскировали, забросав прошлогодней листвой. Но дали маху, потому что мысль проверить окрестности пришла мне в голову, когда начало сереть, и они по-быстрому ретировались, едва успев навести хоть какой-то марафет.
— И все равно мне не верится! — упрямо боднул головой Глеб. — Как они могли на нас выйти?! У них что, есть волшебное зеркало?
— Это второй вопрос. А вот ответ на первый.
С этими словами Юн достал нож, нагнулся и, вырезав кусок дерна на небольшой полянке, отбросил его в сторону. Перед ошарашенным Глебом открылась ямка, в которой закопали разный мусор — две банки из-под тушенки, огрызки хлеба и огурцов, мятые салфетки, оболочку колбасы и пустую литровую бутылку из-под какого-то напитка.
— Работают профессионалы, — уверенно сказал Юн. — Это их стиль. Не должно быть никаких улик, все в землю. Да, точно профи, теперь уже на этот счет не может быть никаких сомнений.
Глеб промолчал. Он был в состоянии ступора.
— Пойдем, — сказал Ниндзя. — Надо собираться. Не дрейфь, стрелять не будут. Они сели нам на хвост не для этого. Им нужны координаты конечной точки нашего маршрута. Поэтому мы нужны им живыми и очень даже бодрыми. Однако прежде нужно найти «волшебное зеркало». А оно точно присутствует, нутром чую.
Они вернулись к месту стоянки, и Юн сразу же начал осматривать машину Тихомирова-младшего. Глеб, чтобы чем-нибудь себя занять, разжег костер, чтобы сварить кофе. Состояние у него было — хуже не придумаешь. Ему казалось, что чужие недобрые глаза смотрят на него со всех сторон, и он лишь усилием воли подавил в себе желание вскочить в свой БМВ и ударить по газам, чтобы как можно быстрее выбраться из этой местности.
— Иди сюда! — позвал его Юн.
Глеб подошел к БМВ. Ниндзя стоял возле заднего бампера.
— Глянь вон там, под днищем, — сказал он, указывая место.
Глеб лег на землю ничком поближе к бамперу, поднял глаза, посмотрел… И не увидел ничего подозрительного. Тогда Юн улегся рядом и ткнул пальцем в малозаметный диск размером с пятирублевую монету, только потолще и темно-серого цвета. Диск был практически незаметен на фоне забрызганного грязью днища. Для дилетанта он вполне мог сойти за деталь машины.
— Радиомаяк, — сказал Юн. — У меня есть подозрение, что благодаря этой современной штуковине они вычисляют наше месторасположение из космоса.
— Когда же его успели поставить?!
— Про то тебе лучше знать.
— Нужно выбросить его в воду к чертовой матери!
— Э-э, постой! Не суетись. Пусть стоит. Не трогай его руками! Иначе маяк пошлет сигнал, что он под контролем. И потом, кто может дать гарантию, что подобного «клопа» не поставили еще куда-нибудь, в более недоступное место. Не разбирать же машину по винтику. Короче говоря, есть идея. А пока — подъем! Кишки «зорю» играют…
Они встали на ноги и поторопились к костру. Вода в котелке уже закипела и приятели быстро позавтракали, а затем выпили по солдатской кружке крепкого кофе. Немного успокоенный Глеб согласился с доводами Юна и теперь уже не чувствовал себя под прицелом…
БМВ они определили на постой в лесничестве. Лесник, крепкий добродушный дядька лет пятидесяти, за три сотни долларов готов был приютить хоть танк на своем просторном подворье, огороженном высоким забором (этот момент сильно понравился Юну; даже если кому-то вздумается тайком перелезть через забор, то во дворе его ждали две злобные кавказские овчарки ростом с теленка и чуткая лайка). Правда, документы на машину и права лесник все же проверил.
— Пусть теперь следят, — сказал Юн, и Глеб довольно улыбнулся.
Ему не хотелось так не вовремя терять верного железного коня, но что поделаешь? Юн был прав — пусть те, кто идут по их следам, подежурят немного возле лесничества. Конечно, хитрый трюк вскоре раскроется, но они будут уже в Несвиже, а там… там видно будет.
Им пришлось сделать изрядный крюк, при этом Юн часто проверялся на отсутствие «хвоста», поэтому въехали они в Несвиж в половине двенадцатого. Издали городок выглядел словно картинка, но вблизи выглядел не ахти как, особенно замок Радзивиллов, правое крыло которого горело в 2002 году. Облицовка начала отваливаться, фундамент был испещрен мелкими трещинками, а на фасадах зданий все еще местами чернели следы от пожара.
К замку они направились в первую очередь. Глебу казалось, что вот он сейчас подъедет к мосту, который ведет к воротам замка, а оттуда под ручку выйдут отец и пан доктор — бодрые, веселые и вполне здоровые.
Плакат на главном входе предупреждал: «Опасно! Аварийный мост». Крепостной ров под мостом, вырытый еще в шестнадцатом веке, зарос кувшинками. Похоже, вода в нем была застоявшейся. В замке вовсю шли реставрационные работы, посетителей никуда не пускали, но когда у человека есть деньги, то ему открыты все входы и выходы. Всучив, кому нужно, мзду, Глеб поднялся на одну из башен; ему хотелось забраться повыше.
Из окон он увидел красивый, но неухоженный парк. Когда-то здесь росло более ста видов уникальных растений. Это Глеб прочитал на табличке у входа. Даже при советской власти парк считался заповедным. Теперь под сенью древней лиственницы стояли легковые машины и жарился шашлык, а полянку с отдыхающими густо усеяли пустые бутылки и клочья бумаги. Там же виднелось огромное кострище, скорее всего оставленное после какого-нибудь юбилея.
Внимательно осмотрев местность с высоты, чтобы потом легче было ориентироваться, Глеб направился к прудам. Юн остался в своем джипе. Вернее, возле него, немного в сторонке. Он хотел удостовериться, что никто ими не интересуется. Да и вообще, оставлять без присмотра машину, в которой кроме ценного оружия находилось не менее дорогое оборудование для работы в подземелье, было легкомысленно.
Глеб подивился: странно, такой жаркий день, возле прудов полно отдыхающих, почти все в купальных костюмах, загорают, но почему-то никто не хочет окунуться. Вода была зеленоватой на вид, однако вроде чистой. А зелень, видимо, происходила от травы, которой поросли и берега прудов, и дно у берега.
Глеб подошел поближе, зачерпнул пригоршню воды из пруда, понюхал — ничем не пахнет. И тут он услышал позади чей-то немного надтреснутый дребезжащий голос:
— Не пейце и не купайцеся тут, бо такия ж цвятныя станеце.
Глеб обернулся и увидел сухонького дедка. Опершись подбородком на высокую палку с клюкой, он смотрел на Тихомирова-младшего весело и доброжелательно, будто встретил по меньшей мере родного внука.
— Неужто здесь так грязно? — спросил Глеб.
— Та хиба ж не? Усю гадасць з горада льюць сюды…
— Спасибо, дедушка, за предупреждение.
Они дружелюбно улыбнулись друг другу и Глеб пошел дальше. Его приятно удивило, что мосты в парке уже были отреставрированы, а дорожки приведены в надлежащий вид. В парке стояло несколько памятников: бюст Николая Радзивилла Сиротки, знаменитая Черная Панна (а то как же!), изваяние собаки охотничьей породы, которая спасла жизнь своему хозяину, и скульптура русалочки. Глеб весело улыбнулся — это была единственная в мире русалка… с ногами. Правда, неподалеку находилась еще одна русалочка, но уже с рыбьим хвостом. Она сидела на камне и грустно вглядывалась в лужу, куда ее поместили вместе с постаментом, ясно отдавая себе отчет в том, что корабль сиятельного принца вряд ли появится в этом мелком пруду.
Попался Глебу и «камень желаний», в щель которого нужно бросить монетку и загадать что-нибудь сокровенное. Металлических денег у него не нашлось, а отдавать пятьдесят долларов за здорово живешь почему-то не хотелось, поэтому раздосадованный Глеб прервал смотрины и вернулся к машине, где Юн уже начал нетерпеливо поглядывать на часы.
— Давай прежде перекусим, — сказал Ниндзя, усаживаясь в салон и включая зажигание. — Время-то обеденное.
— Я не против. Рули в центр…
Ресторан, наверное, самый престижный в Несвиже, находился в ратуше, расположенной на центральной площади города. Он так и назывался «Ратуша». В отличие от замка, ратушу отреставрировали просто шикарно. С боков установили подсветку, площадь уложили плиткой, посадили молодые деревья…
Пока Юн заказывал блюда (а еще нужно было их подождать), Глеб не утерпел и осмотрел музей, находившийся в ратуше. Ниндзя на предложение повысить свой общеобразовательный уровень лишь молча отмахнулся. Экспонаты оказались так себе, ничего серьезного: хозяйственная утварь из меди и латуни, старые безмены, торговые весы, инструменты для пыток воров, экспозиция клада монет, куски керамики, старая стеклянная посуда, копии старинных книг, печь с красивыми изразцами (Глеб навскидку определил, что они относятся к семнадцатому веку), керамическая посуда…
На второй этаж, где размещался зал собраний, Глеб решил не подниматься. Он использовался как Дворец бракосочетаний и в настоящий момент там шла церемония «передачи девушки в эксплуатацию». Это было любимое выражение одного из приятелей Глеба, такого же закоренелого холостяка, как и Тихомиров-младший.
Интерьер «Ратуши» стилизовали под позднее средневековье: на стенах гербы, мечи, щиты, везде искусственный камень, витые подсвечники, массивная мебель… Названия многих блюд из меню представляли собой эксплуатацию главного туристического бренда Несвижа — истории рода Радзивиллов. Но на поверку оказалось, что многие из них элементарно разогреваются в микроволновке. Поэтому Глеб и Юн больше налегали на белорусские драники и зразы — уж они-то точно были свежими, так же, как и густая «домашняя» сметана.
Плотно перекусив и заплатив всего пятнадцать евро на двоих, они вышли на площадь и стали решать, где им остановиться. Как раз в этот момент на башне ратуши начали играть куранты, и красивая мелодия поплыла над городом, как много лет назад. Казалось, что мелодичные звуки добавили яркости к палитре городских красок, и старинные здания вдруг стали стройней и краше, как в прежние времена; даже проплешины обвалившейся штукатурки куда-то исчезли, растворились в мареве. Эта метаморфоза скорее всего произошла из-за того, что солнце вышло из-за туч, и его лучи ярко осветили город.
— Только не в этом приюте, — сказал Юн, кивком головы указывая на костел, возле которого находилась гостиница «Несвиж». — Это капкан. Нас вычислят в два счета.
Прежде чем оказаться в «Ратуше», они заехали на автостоянку возле гостиницы. И сразу же наткнулись на изрядно запыленный УАЗ-469, в котором «старики-разбойники» отправились за приключениями.
Глеб сильно обрадовался этой находке, и Юн едва удержал его от глупого поступка. Тихомиров-младший хотел немедленно справиться у администратора «Несвижа», где находятся отец и доктор. Вместо этого Юн обратился к сторожу автостоянки с каким-то надуманным предлогом, и в разговоре тот не преминул пожаловаться на хозяина «бычка», который уже почти неделю не платит за место. И сразу все стало ясно и понятно — отец и пан Юлиуш Ганович действительно находятся в городе, но только в его подземной части.
— Может, расположимся на природе? — высказал предположение Глеб. — Палатка у нас есть…
— Ну уж нет! — воскликнул Юн. — Не знаю, как ты, а я этой «природы» наелся по самое некуда. Иногда приходилось неделями не мыться и не бриться. И потом, как оставишь машину бесхозной? Ведь мы полезем под землю. Да ее местная шантрапа мигом разберет на запчасти. Или вообще угонят.
— И то верно… Что ж, остается последний вариант — злостный частник.
«Злостными частниками» оказалась симпатичная пара стариков на окраине города. Их дом был на удивление хорошо ухожен, а двор — просторен и огорожен забором, поэтому комфорт и охрана машине Юна были обеспечены.
Приятелей прельстила даже не умеренная плата за проживание, а с умом оборудованная банька, которую тут же и истопили. На вопрос, как это им удается поддерживать дом в таком идеальном состоянии и откуда появилась весьма современная баня, отделанная шлифованной древесиной, старики ответили, что это все помощь детей, которые живут в Минске. Они иногда приезжают в родные пенаты, чтобы попариться и день-два пожить в свое удовольствие подальше от городской суеты. А Несвиж и впрямь напоминал большую деревню.
Глеб рвался в бой. Ему казалось, что отец и пан доктор находятся прямо под его ногами, на небольшой глубине, и стоит лишь покричать — как они отзовутся. Он понимал, что это наваждение, но ничего поделать с собой не мог — дурные мысли сами лезли в голову, ломая все преграды.
Попарившись и искупавшись, они попили «фирменного» чая с травками, предложенного стариками, и выехали со двора. Нужно произвести разведку окрестностей замка, хотя Глеб очень надеялся, что сегодня они и найдут «стариков-разбойников», тем более, что на плане был отмечен вход в подземный лабиринт. По дороге он прикупил воды и продуктов, чтобы подкормить узников подземелья, вызвав у Юна саркастическую усмешку. Он почему-то не верил, что все произойдет так быстро.
Вход в подземелье, обозначенный на плане пана Юлиуша крестиком, нашли быстро. Он и впрямь оказался на изрядном удалении от замка. Но, как и можно было предполагать, находился под завалом. Земля в завале оказалась свежей, и теперь Глеб уже совершенно не сомневался в том, что они на правильном пути. Но от этого ему легче не стало.
Опытный поисковик и археолог, он прекрасно понимал, что для расчистки этого завала требуется техника и много дней работы. Но к месту, где находился вход в подземный лабиринт Радзивиллов, никакой экскаватор не доберется. Они сами едва доехали туда на внедорожнике Юна. И потом, кто даст землеройную технику? А если и дадут, то не сегодня и не завтра. Через бюрократические препоны порой тяжелее пробиваться, нежели сквозь завал.
Неужто отец приговорен?! Глеб сел и в отчаянии обхватил голову руками. У него словно что-то оборвалось внутри. Юн сочувственно помалкивал.
— Будем копать… — спустя какое-то время глухо сказал Глеб. — Сегодня же найму человек двадцать землекопов… за любые деньги! И начнем.
— Это будет не так быстро и легко, как тебе кажется, — со скепсисом сказал Юн. — Ты немного оторвался от реальной жизни. Сейчас мало найдется дураков в земле ковыряться. Даже за большие деньги. Народ обленился, «цивилизовался» на европейский манер. Молодые, здоровые парни превратились в офисную моль. Или работают в охране, Ваньку валяют, а жизнью рискуют только единицы. Трудиться физически их и под дулом пистолета не заставишь. А у стариков другая философия — всех денег не заработаешь. Да и силы у них уже не те.
— Так что же делать, что делать?!
— Думать. Ты ведь умный, с верхним образованием. Тебе и карты в руки. Что касается меня, то я считаю, что нужно искать другой вход. Ты же сам говорил, что видел два провала возле замка. Нужно там счастья попытать.
Глеб и впрямь заметил два входа в подземелье замка. Они находились у подножия крепостного вала. Похоже, их вскрыли бульдозером во время реставрационных работ. Но как человек опытный и бывалый он был уверен, что там ловить нечего. Охотников до сокровищ Радзивиллов хватало. Скорее всего подземные коридоры завалены. Хотя… проверить можно. Но это уже от отчаяния.
— Погоди… — Какая-то новая мысль пришла в голову Глебу и он начал в лихорадочной спешке шарить по карманам. — А, чтоб тебя! Где он?!
— Что ты ищешь? — спросил удивленный Юн.
— План. Куда он запропастился?!
— Ну ты даешь… Вот план, он у меня.
— Дай! — Глеб буквально вырвал листок из рук Юна и начал с пристальным вниманием вглядываться в хитросплетение подземных коридоров, обозначенных на плане пунктиром. — Здесь! — наконец воскликнул он, ткнув пальцем в бумагу. — Смотри, в этом месте тупик. Но коридор чересчур длинный, чтобы его могли вырыть просто так, ради забавы. Однако вход на плане не обозначен. Это вовсе не значит, что его здесь нет. Скорее всего там находится какой-то колодец, шурф (возможно, он завален; скорее всего так оно и есть), потому что местность здесь равнинная.
— Хочешь сказать…
— Именно! Если я прав, то докопаться нам, двум здоровым бугаям, до этого подземного хода — раз плюнуть. А он как раз пересекается с коридором, вход в который завален. Как тебе идея?
— За неимением лучшей…
— Тогда начнем! Прямо сейчас!
— Э-э, спеши помаленьку! Сначала найдем эту точку, посмотрим, что там и как, потом разгрузимся и я отгоню машину. Но без меня не начинай! Иначе увлечешься и можешь попасть впросак. Наши «друзья» ведь не дремлют. Кто знает, где они сейчас находятся и что у них на уме.
— Сначала нужно найти вход… — буркнул Глеб.
— Это да…
Местность, обозначенная на плане как равнинная, на самом деле оказалась вся в мелких холмиках, да еще и заросшая низкорослым густым кустарником и молодыми деревцами. Джип Юна еле просунулся на указанную точку размером с футбольное поле.
— Ну и где искать этот вход? — растерянно спросил Ниндзя.
— А ты думал, что здесь что-то наподобие «звездных врат», как в фантастическом фильме? Эдакий проход между мирами в виде арки. Придется прочесать каждый квадратный метр. Будем работать вдвоем.
— Опасаешься, что могут нагрянуть наши «друзья»?
— Нет. Просто ты человек неопытный в этих делах и можешь пройти прямо над входом и не заметить его. И потом, я ведь буду задействовать технику, которая находит подземные пустоты.
— Тогда тебе и карты в руки.
Вскоре детектор аномалий EXP 5000, весьма недешевая заграничная штуковина, забибикал, и в видеоочках появились контуры подземного хода. Обрадованный Глеб быстро пошел по этой указке вперед, но вскоре вынужден был притормозить — прибор показал уже несколько ходов, притом они находились на разной глубине. Скорее всего это были естественные промоины, но Глебу от этого легче не стало, потому что он никак не мог отыскать в хитросплетении подземных пустот ту, которая ему нужна.
Он обследовал участок три раза, а затем в отчаянии сорвал с головы видеоочки, выругался и закурил.
— Что, глухо? — с участием спросил Юн.
— Надо работать штырем, — тяжело вздохнув, ответил Глеб. — Это будет дольше, но надежней.
— То есть?..
— Будем щупать землю. Начало хода на границе участка просматривается довольно отчетливо, оттуда и начнем. Коридор находится неглубоко, недавно прошли дожди, земля тут мягкая, сверху приличный слой чернозема, поэтому загнать штырь на метр-полтора — небольшая проблема.
— Ну загоним, и что?
— Коридор скорее всего имеет кирпичный свод. Понял?
— Вот теперь дошло! — по-детски обрадовался Юн. — Как упрется штырь в кладку, значит, мы на верном пути.
— Соображаешь… — и Глеб пошел к машине, чтобы взять специальный щуп из нержавейки, похожий на длинный составной кий.
Но дойти не успел. Что-то мелькнуло у него перед глазами, Глеб поднял глаза — и застыл в нелепой позе, вытаращив от изумления глаза.
Впереди шла стройная девушка. Вернее, не совсем шла; она плыла, как танцовщица ансамбля «Березка». Или как черный лебедь на пруду — девушка была вся в черном. Создавалось впечатление, что она вообще не касается земли. Не отдавая себе отчет в своих действиях, Глеб двинулся вслед за ней, машинально переставляя ноги. Так они дошли до большой гранитной глыбы, похожей на валун (как она сюда попала, можно только гадать), и девушка обернулась.
Глеба словно током ударило, и он резко отшатнулся назад — перед ним стояла Черная Панна! Ее лицо забыть невозможно. Только теперь Глеб наконец вгляделся более пристально и увидел, что тело панны призрачно; сквозь нее смутно просматривались и деревья, и поздние осенние цветы, и камень. Черная Панна стояла, опершись одной рукой на валун. Она пристально посмотрела на Глеба, ободряюще кивнула и исчезла, будто ее и не было.
— Т-ты… ты это видел?! — спросил Глеб приятеля, который стоял неподалеку и наблюдал за ним с изумленным лицом.
— Что я должен был видеть? — удивленно спросил Юн.
— Черную Панну!
— Где? Какую панну?
— Возле камня!
— Ну ты даешь… — Юн подошел поближе. — На тебе лица нет. Ты белый, как мел. Тебе что, плохо?
— Нормально… — Глеб перевел дух. — Скажи мне, ты вообще хоть что-нибудь видел?
— Тебя видел. Ты шел, как пьяный, шатался со стороны в сторону. Я решил, что тебе стало нехорошо и поспешил вслед. Но никакой панны не было и в помине.
— Понятно… Не всем дано видеть. Но почему? — Глеб смотрел на камень и лихорадочно соображал. — Юн, машину сюда сможешь подогнать?
— Не вопрос… — Ниндзя все еще пребывал в недоумении.
— Трос у тебя есть?
— А то как же.
— Тогда давай, давай, поторопись!
Ломая деревца и переваливаясь, как пьяный, с кочки на кочку, джип подъехал вплотную к камню.
— Бери трос, — скомандовал Глеб, — обвязывай камень и сдерни его с места.
Наверное, Юн уже начал кое-то соображать, потому как не задал Глебу ни единого вопроса. Он сноровисто зацепил валун, и джип с пятой или шестой попытки выдернул его из земляного гнезда как дантист больной зуб. Глеб торжествующе вскрикнул — камень прикрывал колодец, облицованный красным кирпичом. Он оказался не очень глубоким и имел скобы, исполнявшие роль лестницы.
— Ну и чутье у тебя! — воскликнул Юн, обалдевший от увиденного. — Прям как экстрасенс. Как ты догадался?
— Потом, все потом! — Глеб с лихорадочной поспешностью стал доставать из машины необходимое снаряжение. — Идем под землю! Прямо сейчас! Пусть джип останется здесь. Если сопрут, куплю тебе такой же.
— Как прикажете, гражданин начальник! — бодро ответил Юн, и вскоре они уже шли по подземному ходу, почти не пригибаясь.
Его обложили таким же красным кирпичом, как и колодец. Кирпичи по размеру были раза в три больше, чем современные, а по крепости могли дать фору бетону, в чем и не преминул убедиться Глеб, попробовав своей походной киркой отбить кусочек стены.
— Да-а, жили когда-то мастера… — восхищенно прокомментировал Юн.
Коридор был чистым и сухим. Они шли долго, пока не попали в просторную сводчатую камеру — своего рода развилку, подземный перекресток, потому что в ее стенах чернели отверстия других подземных ходов.
— И куда теперь? — несколько растерянно спросил Ниндзя.
— Сюда! — уверенно указал Глеб на один из коридоров.
Он не предполагал, он ЗНАЛ, что нужно идти именно туда, будто кто-то нашептывал маршрут ему на ухо. Временами Глеб казался себе сомнамбулой, потому что почти все его действия были чисто механическими, без какой-либо мысли. Он просто шел вперед, и все.
Второй коридор оказался и поуже, и пониже, а его пол был мокрым. И вел он не вверх, а вниз. Глеб уже начал опасаться, не придется ли надевать кислородные маски, но вскоре успокоился — воздух был немного спертым, но все равно дышать им можно. Видно, древние строители подземного лабиринта были очень сведущими в проблемах вентиляции, если даже завалы не мешали проветриванию коридоров.
На такой завал и наткнулись приятели, когда прошли добрых полкилометра. Глеб зло выругался сквозь зубы и присмотрелся. Завал был недавний, но как далеко он тянется?
— Вернемся? — спросил Юн.
— Нет! Будем пробиваться.
Они ковырялись в завале около часа. Когда под потолком образовалась широкая щель, первым протиснулся в нее Глеб. За ним последовал не без душевного трепета и Юн. Ему еще никогда не приходилось бывать в такой ситуации, поэтому он чувствовал себя очень неуютно, в отличие от Глеба, у которого за плечами была большая практика подобных изысканий и который под землей чувствовал себя как рыба в воде.
Прошли они всего ничего, — не более пятидесяти метров — как путь им преградил очередной завал.
— Надо подкрепиться! — решительно заявил Юн. — Тут пахоты до хрена и больше. А силенок уже не хватает.
— Ладно, привал, — нехотя согласился Глеб.
Еда на ум ему не шла. Все его мысли сводились к одной: «Где ты, батя?! В какой стороне? Жив ли?» Он готов был зубами грызть прочные кирпичи и работать до упаду, лишь бы побыстрее добраться до отца. Глеб боялся даже думать, что они идут по неверному пути…
Он жевал медленно, чисто механически, в отличие от Юна, который работал челюстями весьма основательно и споро. Неожиданно ему послышались какие-то посторонние звуки.
— Тихо! — зашипел он на Юна. — Слушай!
Юн так и застыл с полным ртом. Он привык подчиняться приказам быстро и беспрекословно.
За завалом слышалась человеческая речь. Звуки были очень слабыми — как от приемника, у которого садятся батареи. Глеб припал ухом к камням и ему показалось, что люди совсем рядом. Неужто отец и пан доктор?!
— Эй, кто там! — закричал Глеб. — Отзовитесь!!! Батя, это ты?! Постучи по камням, если слышишь меня!
Голоса стали отчетливей; Глебу даже показалось, что они приближаются. Расслышал их и Юн. Он со всей старательностью присоединил свой голос к крикам Глеба, и с полминуты в подземном коридоре стоял нечеловеческий рев, который, наверное, слышался и на поверхности.
— Стоп! Молчим! — Глеб опять приник к камням.
И они услышали стук! А затем и человеческую речь — вполне отчетливую и совсем рядом.
— Батя, ты?!
— Глебушка, сынок! — раздалось глухо в ответ. — Ушам своим не верю! Сынок…
— Папа, ждите, мы сейчас будем к вам пробиваться!
Работа закипела. Глеб трудился как одержимый, не ощущая усталости. Его до самой макушки переполняла радость. Порыв товарища воодушевил и Юна, и вскоре отец и пан доктор оказались в объятиях Глеба.
— Воды… — сказал пан Юлиуш, когда затихли первые восторги. — У вас есть вода? Умоляю, дайте глоток! Умираю от жажды…
— Вот вода! Пейте, сколько влезет! — совал им в руки Глеб бутылки с минералкой. — У нас еще есть.
Потом «стариков-разбойников» накормили. Надо отдать должное Тихомирову-старшему — он наотрез отказался лезть в подземелья без продуктового НЗ и соответствующего снаряжения, хотя пан доктор, когда они отыскали вход в подземный лабиринт, уверял его, что они только одним глазком взглянут — и назад. Опыт — великое дело. Поэтому пребывание в подземном заточении не особо сказалось на их физическом состоянии. Только с водой было неважно.
— Ну как, нашли Копье Милосердия? — скептически спросил Глеб.
— А… — махнул рукой отец. — Не спрашивай…
При этом вопросе пан доктор воровато отвел глаза в сторону и сделал вид, что он вообще ни при чем…
Теперь уже впереди шел Юн. Он торопился; ему хотелось побыстрее покинуть этот мрачный подземный мир и увидеть солнце, небо, деревья, зеленую траву… Неожиданно он резко остановился и повелительно поднял вверх левую руку; пан доктор, который не разбирался в военных сигналах, ткнулся ему носом в спину и что-то недовольно пробубнил.
— Ни звука! — прошипел, как змея, Юн. — Там кто-то есть.
Все застыли, как вкопанные: отец и пан доктор — в недоумении, Глеб — в большой тревоге. Так они стояли около минуты. Но в подземелье царила тишина, лишь иногда нарушаемая звонким «бломп! бломп!» падавших с потолка капель.
— Идите за мной как можно тише. И не разговаривайте, — наконец сказал сильно встревоженный Юн.
— Ты что-то услышал? — шепотом спросил Глеб.
— Нет, но мне кажется… Не знаю… Наверное, я еще до сих пор под влиянием профессионального синдрома недоверчивости. Но все равно, старайтесь не шуметь.
Они вышли в камеру-«перекресток» и Глеб наконец с удовольствием выпрямился. Все-таки согбенное положение больше подходит обезьяне, предку человека. Неожиданно Юн крикнул:
— Ложись! — И открыл огонь из пистолета, который будто сам прыгнул ему в руку по тому ходу, который шел от валуна.
В ответ раздался крик боли, топот ног, а затем загрохотала очередь из автомата, от которой даже в ушах заложило. Глеб мигом сдернул с плеча свое ружье и начал палить в черный зев хода. Спустя считанные секунды ответный огонь затих, и в камере воцарилась тишина и темнота, потому что фонари были выключены.
— Нас все-таки достали, — чересчур спокойно сказал Юн, меняя опустевшую обойму.
— Похоже… — ответил Глеб и тяжело вздохнул. — Будем отмахиваться, куда денешься.
И ему, и отцу было не впервой сражаться за свою жизнь в таких условиях. Глеба беспокоил лишь пан доктор. Юлиуш Ганович лежал и тихо скулил, как побитый щенок. Глеб понимал его: вот оно, освобождение из подземной темницы, совсем близко, и тут такое…
— Что будем делать? — спросил Юн. — Долго мы здесь не продержимся. Нас выковыряют отсюда, как устрицу из ракушки. Я спрашиваю совета потому, что мне еще не приходилось бывать в подобной ситуации.
— Рискнем пойти другим коридором, — решительно сказал Глеб. — Пока они будут совещаться, что предпринять, а потом, оказавшись в этой камере, гадать, куда мы делись, возможно, нам удастся выбраться на поверхность. Я надеюсь на прибор. Он видит сквозь стены. Не исключено, что между подземными ходами есть замурованные перемычки. Это обычная практика древних устроителей лабиринтов. Так проще вытаскивать землю на поверхность — коротким путем.
Теперь уже Глеб уподобился слепому: он надел видеоочки, поэтому не мог знать, что находится у него под ногами, а вместо поводыря выступал отец. В арьергарде шел Юн с оружием наготове; рюкзаки за плечами исполняли у него роль бронежилета. Защита, конечно, не ахти какая, но все же…
Глеб и впрямь нашел замурованное ответвление подземного хода. Кладку разрушили быстро. Коридор, в который они попали, был, не в пример предыдущим, просторен и имел высоту не менее двух метров; а что касается его ширины, то по нему можно было идти по трое в ряд. «Похоже, это центральный ход лабиринта», — подумал Глеб.
Но куда идти, налево или направо? Глеб соображал недолго. Тоннель был с едва заметным уклоном, поэтому направление нарисовалось само по себе — нужно идти на подъем.
— Туда! — решительно махнул он рукой, и они припустили по подземному коридору с максимально возможной прытью.
Увы, вскоре их ожидало большое разочарование — еще один завал. И похоже, на этот раз он был совершенно непреодолимым, похожим на пробку в бутылке шампанского. Если раньше вверху была щель, хоть и узкая, то теперь перед ними стояла сплошная стена земли вперемешку с обломками кирпича (вполне современного) и какого-то строительного мусора. Скорее всего это был провал и его засыпали сверху.
— Все, кранты… — сказал Юн и тяжело сел. — Нам хана. Осталось лишь драться.
— Поживем — увидим, — упрямо процедил сквозь зубы Глеб и снова надел свои видеоочки; он надеялся, что аккумуляторные батареи сядут не скоро.
И на этот раз ему повезло. Уж не панна ли старается? — мелькнула в его голове мимолетная мысль, когда он узрел еще одну замурованную перемычку. Правда, она была значительно толще предыдущей. Когда пробили дыру в кирпиче, то оказалось, что это вовсе не проход, а достаточно просторная камера. Глеб быстро бросился к противоположной стороне, постучал по ней и воскликнул:
— Все сюда! За стенкой пустота! Валите и ее! Этот пролом заложить!
Юн лишь одобрительно кивнул. Это был хороший выход из создавшейся ситуации. По крайней мере, к ним доберутся не скоро — и кирпичи тяжело бросать, и перед проломом находиться опасно: ведь противник знал, что они вооружены.
Следующий ход по размерам оказался совсем уж узким и невысоким. Широкоплечий Глеб протискивался в него с трудом. Но одно воодушевляло — тоннель круто забирал вверх. Скорее всего это была канализационная канава замка. И она уж точно должна вывести на поверхность… если, конечно, повезет.
— Ну что, кто пойдет на разведку? — спросил Николай Данилович, с сомнением осматривая новый ход. — Скопом соваться туда не следует.
— Я пойду! — храбро заявил пан Юлиуш. — Из вас я самый маленький.
— Не будем спорить, — ответил Тихомиров-старший. — Только мы обвяжем тебя по талии веревкой. Для страховки.
Глеб остался не у дел. Юн забивал пролом, а отец травил тонкий, но прочный шнур, который прихватил с собой его запасливый сын. Глеб прошелся по камере, посветил… В одном из углов лежало какое-то тряпье. Оно что-то прикрывало. Глеб небрежно поковырялся ногой в этом хламе и почувствовал, как его мгновенно прошиб пот — под истлевшими тряпками блеснуло золото! Этот блеск Глеб, опытный археолог и кладоискатель, не мог спутать ни с каким другим.
Присев на корточки, он начал осторожными движениями освобождать какой-то длинный предмет. А когда освободил, то не смог удержать крик восхищения — перед ним лежал золотой ангел! Неизвестный мастер сработал его настолько искусно, что различались даже волосы на голове. Ангел оказался размером в рост человека, а его одеяние сделали из серебра.
— Что там? — спросил отец.
— П-па… П-посмотри… — Глеб никак не мог удержать дрожь от огромного волнения.
Отец обернулся и ахнул.
— Боже мой! — сказал он, и как сидел, так и подбежал на четвереньках к находке Глеба. — Глазам своим не верю!
— Во что ты не веришь? — раздался бодрый голос пана доктора, и он, кряхтя, выбрался из пролома. — Матка Боска!!! — взревел пан Юлиуш как одержимый, увидев ангела. — То есть невозможно!!! Ангел Радзивиллов! Какая удача! Это фурор! Это мировая слава! А где остальные? Ищите, ищите! — заметался он по помещению.
Все бестолково засуетились — даже Юн, который закончил свое дело и восхищался таким большим куском золота не меньше, чем остальные.
Увы, среди хлама больше ничего стоящего не нашлось. За исключением плоского деревянного ящичка с медной оковкой.
— Что там, что там? — нетерпеливо спрашивал пан доктор, заглядывая через плечо Николая Даниловича, который пытался открыть этот ларчик так, чтобы не сильно его повредить.
А когда открыл, в подземелье воцарилась гробовая тишина. На истлевшем от времени красном бархате лежал наконечник копья необычной формы. Он потемнел — то ли от времени, то ли еще от чего и казался черным.
— Копье… Копье Судьбы… — чуть слышно прошептал пан доктор и сел, потому что ноги его уже не держали.
— Копье Милосердия… — повторил Николай Данилович, который был поражен не меньше своего старого приятеля.
Глеб и Юн молчали. Первый от того, что у него просто не нашлось никаких слов и он находился в состоянии ступора, а второй потому, что старинная железка была ему просто неинтересна. Ниндзя смотрел, не отрываясь, на золотого ангела и прикидывал, сколько он потянет на вес.
«Это же хватит на всю жизнь… — думал он. — Даже если разделить на четверых. А почему, собственно говоря, на четверых? Не будь нас с Глебом, не видать бы старикам этого ангела как своих ушей». Его рука машинально легла на рукоять пистолета, глаза недобро прищурились, но в следующий миг он покаянно опустил голову и мысленно обозвал себя самыми нехорошими словами.
Эйфория от потрясающих воображение находок прошла быстро. Этому поспособствовал Юн. Раздосадованный своими дурными мыслями, он резко спросил пана доктора:
— Куда ведет ход?
— А что? — Пан Юлиуш смотрел на него пустыми глазами.
— Я спрашиваю о результатах разведки! — рявкнул Ниндзя.
Пан доктор тряхнул головой, стараясь настроиться на нужную волну, и ответил:
— Все хорошо. Выход есть. Только узкий. Его надо расширить.
— Так чего же мы расселись?! — прорычал Юн. — Вперед, марш, марш! У нас на холке целая банда висит, вооруженная стволами!
Первым с лопатой наперевес полез Глеб. «Господи, как же нам повезло!» — думал он, расширяя выходное отверстие. Ему пришлось поработать от силы пять-семь минут. Канализация была вскрыта бульдозером реставраторов, и искатели приключений, выбираясь на поверхность, напоминали медведок, ходы которых, дабы избавиться от этих прожорливых огородных вредителей, рачительный дачник заливает водой. Ангела вытащили наружу с помощью бечевки, а ящичек с Копьем Милосердия держал в руках пан доктор. Он не расстался бы с ним даже под угрозой расстрела.
Наверху уже была ночь. Однако место, на которое они выбрались из подземного лабиринта, хорошо освещалось прожектором. Первым делом Юн и Глеб завалили выход, благо нашлось чем: строительного мусора вокруг было хоть отбавляй.
— Пусть теперь помучаются, — хохотнул Ниндзя, бросая в подземный ход бетонные обломки и куски арматуры.
А затем ребром встал вопрос: что делать с находками.
— Придется сдать их государству, — с тяжелым вздохом сказал Николай Данилович. — Куда денешься? А неплохо бы этот ангел смотрелся в нашей гостиной, очень даже неплохо… Как думаешь, сынок? — обернулся он к Глебу.
— Па, ну его! — Глеб любовно обнял отца. — Главная ценность — это ты с паном доктором. Приеду домой, свечу в храме во здравие поставлю.
— Когда будем передавать ангела и Копье, то потребуем, чтобы на музейной табличке в обязательном порядке выгравировали наши имена! — воинственно заявил пан Юлиуш. — Имеем на это право!
— Фанфарон! — рассмеялся Николай Данилович. — Не волнуйся, мировая слава тебе обеспечена. А насчет таблички с нашими именами… У нас всегда тот прав, у кого больше прав. Как высокое белорусское начальство решит, так и будет.
Только Юн помалкивал. Его занимал важный вопрос — что там с джипом? «Если тронут его — найду всех этих фрицев и убью!» — думал он, крепко стиснув зубы.
Пан доктор сел, устроился поудобней, включил фонарик и открыл ящичек-пенал с Копьем Милосердия. Он не утерпел, чтобы не полюбоваться на вожделенную находку еще раз. Пусть теперь смеются над ним те невежды, которые считали его утверждение, что Копье находится в Несвиже, благоглупостью!
— Что… что происходит?! — испуганно вскричал доктор.
Все бросились к нему и увидели, как металл на глазах превращается в серый порошок. Он будто истлевал. Вскоре от Копья остался лишь подток, но и тот быстро начала покрывать ржавчина.
— Ой, не вынесу, ой, я умру… — стонал безутешный пан Юлиуш.
По его лицу катились крупные слезы.
Нужно сказать, что и Николай Данилович был изрядно смущен произошедшим, хотя его больше волновало освобождение из подземного плена и встреча с сыном. Он, конечно, знал, что некоторые артефакты, долго пролежавшие в земле или под водой, не выдерживают соприкосновения с воздухом на поверхности и разрушаются. Но чтобы так быстро… И потом, Копье ведь находилось не совсем уж в безвоздушном пространстве, так как в кирпичных перемычках были тонкие сквозные трещины.
— Значит, это не Копье Судьбы, — решительно заявил Тихомиров-старший. — Уж поверь мне. Скорее всего Николаю Радзивиллу всучили подделку. А подлинное Копье Милосердия, как и предполагал старина Жак Веньи, и впрямь спрятано в подземельях Александро-Невской лавры. Потому-то гитлеровцы так и не смогли взять Питер и потерпели бесславное поражение.
Пан доктор продолжил сокрушаться и горевать, но Глеб уже не прислушивался к его стенаниям. Какой-то новый звук, похожий на тихую мелодию, которую можно исполнить только на хрустальных инструментах, долетел до его ушей. Глеб медленно обернулся и увидел, что невысоко над землей парит странный светлячок. Он медленно удалялся, уменьшаясь в размерах. А затем исчез. Затихла и мелодия, оставив после себя хрустальные нотки, из которых сложился женский смех.
«Панна… — сообразил Глеб. — Черная Панна… Нет, никакая она не черная! Она просто глубоко несчастная». Он всей грудью вдохнул свежий воздух, напоенный каким-то незнакомым ароматом, затем поднял голову вверх. И как раз вовремя — небывалой красоты звездопад обрушился на Несвиж.