Когда Христофор Колумб искал средства для осуществления своих легендарных морских путешествий, многие из тех, кто его окружал, считали его потомком итальянского аристократического рода. Это заблуждение было закреплено в биографии, написанной после смерти великого исследователя его сыном. В ней говорится, что род Колумба восходит к графу Коломбо ди Кастель ди Куккаро и Монтферрат. Сам Коломбо, говорилось там, является потомком легендарного древнеримского полководца Колониуса, а двое из его двоюродных братьев предположительно были прямыми потомками императора Константинопольского. Поистине славное родство. Вот только оно не что иное, как смелая фантазия: на самом деле Колумб был сыном Доменико Коломбо, простого ткача, который открыл винный погребок, когда Христофор был юношей, а позднее зарабатывал на жизнь продажей сыра.

Колумб сам создал миф о своем благородном происхождении, потому что с юных лет ощущал, что его предназначение — великие дела, и потому что ему была присуща врожденная царственность. Устав от небогатой событиями жизни купца на торговом корабле, генуэзец Колумб переселился в Лиссабон. Воспользовавшись сочиненной историей о своем знатном положении, он женился, войдя в высокородное лиссабонское семейство, имевшее связи в высшем обществе и даже королевском доме Португалии.

С помощью родителей жены Колумб получил аудиенцию короля Жуана II и обратился к нему с просьбой финансировать плавание на запад, целью которого были поиски более короткого пути в Азию. Колумб пообещал, что все совершенные им открытия будут сделаны во славу короля и получат его имя. Для себя Колумб хотел получить ряд привилегий: титул Великого адмирала морей и океанов, звание вице-короля любой страны, которую ему случится открыть; десять процентов от будущей торговли с этими странами. Все эти привилегии должны были наследоваться и не иметь ограничения во времени. Колумб обратился с такими запросами, невзирая на то что в недавнем прошлом был всего-навсего купцом, почти ничего не знал о навигации, не умел обращаться с квадрантом и никогда не командовал людьми. Короче говоря, у него абсолютно не было квалификации для того, чтобы выполнить задуманное. Кроме того, его петиция была написана в самом общем виде, содержала только расплывчатые планы, детали же вовсе не были проработаны.

Когда Колумб закончил говорить, Жуан улыбнулся: он вежливо отклонил предложение, но не отвергал возможностей для сотрудничества в будущем. В этот момент Колумб обратил внимание на нечто, о чем впоследствии помнил: несмотря на то что король отказал моряку в прошении, его запросы он воспринял как законные, имеющие право на существование. Он не осмеял Колумба, не задавал вопросов о его происхождении и кредитоспособности. На короля произвела впечатление уверенность, с которой держался Колумб, ему явно понравилось общение со столь решительным человеком. Аудиенция убедила Колумба, что его притязания не были чрезмерно завышенными, а интуиция его не обманывала: прося луну с неба, он сразу вырастал в глазах собеседника, ведь король должен был предположить, что человек с такими запросами либо безумен — а Колумб не выглядел безумцем, — либо он чего-то стоит.

Спустя несколько лет Колумб переехал в Испанию. Используя свои португальские связи, он стал вхож в высшие круги испанского двора, получал субсидии от известнейших финансистов и сидел за столом с герцогами и принцами. К каждому из них он обращался с той же просьбой, что и к португальскому королю, — о финансировании его плавания на запад — и выдвигал те же условия для себя. Некоторые, как влиятельный герцог Медины, хотели помочь, но не могли, так как не были наделены властью даровать Колумбу искомые титулы и права. И все же Колумб не отступал. Он быстро понял, что лишь один человек может выполнить то, о чем он просит: королева Изабелла. В 1487 году ему удалось получить аудиенцию у королевы, и хотя сразу он не смог убедить ее в необходимости путешествия, однако совершенно очаровал ее и стал частым гостем при дворе.

В 1492 году Испании удалось наконец избавиться от мавров — захватчиков, которые на протяжении веков занимали значительную часть территории страны. Когда бремя войны было снято, Изабелла почувствовала, что теперь может свободнее распоряжаться сокровищницей казны, и решила поддержать ставшего ей другом мореплавателя, выделив средства на покупку трех кораблей и снаряжения, на жалованье команде и скромное вознаграждение Колумбу. Что особенно важно, она подготовила контракт, гарантировавший Колумбу награждение всеми титулами и званиями, о которых он просил. Единственное, в чем она отказала, были 10 процентов отчислений с торговых оборотов с открытыми им странами: абсурдное требование, так как Колумб настаивал на неограниченности его действия по времени. (Если бы этот пункт не был исключен, семья Колумба стала бы самой богатой на планете.)

Удовлетворенный тем, что его требования выполнены, Колумб в тот же год отправился в плавание на поиски западного пути в Азию. (Надо ли говорить, что он нанял и взял с собой в поход навигатора высочайшей квалификации.) Путь в Азию обнаружить не удалось, но, когда Колумб подал королеве новое, еще более амбициозное прошение финансировать новое плавание на следующий год, она согласилась. В тому времени она уже видела, что Колумба ждет великое будущее.

Гиппоклеид в Сиционе

В следующем поколении семья стала более знаменитой, чем прежде, благодаря выдающимся заслугам Клисфена, правителя Сициона. У Клисфена была дочь, Агариста, которую он желал выдать замуж за самого лучшего человека во всей Греции. Поэтому во время Олимпийских игр, в которых он сам участвовал и выиграл гонки на колесницах, он во всеуслышание объявил, что любой грек, если сочтет себя достойным звания зятя Клисфена, должен прибыть в Сицион не позднее чем через два месяца. Спустя год и два месяца после этого он намеревался назвать дочери имя ее будущего супруга, которого он изберет для нее.

Специально по этому случаю Клисфен приказал подготовить стадион для состязаний в беге и площадку для борьбы.

Претенденты начали прибывать в город.

...Клисфен знакомился с каждым из них — расспрашивал о том, откуда они родом и какого происхождения; затем он поселял их в своем доме сроком на один год, чтобы лучше познакомиться с ними; беседовал с ними иногда с глазу на глаз, а порой со всеми вместе; испытывал характер, нрав и особенности каждого, проверял, как они воспитаны и образованы. ...Но самым важным испытанием было их поведение за обеденным столом. Так всё продолжалось целый год, пока претенденты жили в Сиционе; хозяева были очень гостеприимны и хорошо заботились о женихах.

…Из всех претендентов Клисфену особенно нравились два жителя Афин, а из них двоих он отдавал предпочтение сыну Тизандра, Гиппоклеиду. <…>

Наступил последний день, когда истекал назначенный срок. Клисфен должен был назвать имя своего избранника. Этот день отметили жертвоприношением ста быков и обильным пиром, на который были приглашены не только искатели руки принцессы, но и все знатные жители Сициона. После застолья началось состязание претендентов в музыке и красноречии. В обоих испытаниях Гиппоклеид далеко опережал своих соперников, но вот, по мере того как продолжались винные возлияния, он попросил флейтиста подыграть и пустился в пляс. Он получал удовольствие от своего танца; что же до Клисфена, то он начал сомневаться в своем выборе. Тем временем, после короткой передышки, Гиппоклеид послал за столом; когда стол был принесен, Гиппоклеид забрался на него и стал танцевать сначала лаконийские танцы, затем аттические, а под конец встал на голову, болтая в воздухе ногами. Лаконийские и аттические танцы выглядели довольно мерзко, но Клисфену, хотя он уже понял, что такой зять ему вовсе ни к чему, тем не менее, удавалось сохранять хладнокровие. Но, увидев, как Гиппоклеид машет ногами в такт музыке, он больше не мог сдерживаться. «Сын Тизандра, — прокричал он, — ты проплясал свой брак».

Из «Истории» Геродота