Вспомним еще один уже знакомый нам персонаж и историю, с ним связанную. В декабре 1925 года скучающие гости первоклассного отеля на американском курорте Палм Бич в штате Флорида с любопытством смотрели, как к входу подкатил «роллс-ройс» с шофером-японцем. Из машины вышел статный мужчина. В последующие несколько дней они наблюдали, как он прогуливался с неизменной элегантной тростью. Таинственному постояльцу всякий час доставляли телеграммы. Его не удавалось втянуть в разговоры, кроме самых коротких. Стало известно, что это аристократ, зовут его граф Виктор Люстиг и он принадлежит к одному из самых богатых европейских семейств, но ничего сверх этого выяснить не удавалось.

Вообразите теперь общее изумление, когда Люстиг как-то подошел к одному из наименее именитых постояльцев отеля, мистеру Герману Лоллеру, главе машиностроительной компании, и заговорил с ним. Лоллер только недавно сколотил свое состояние, и заводить контакты в обществе было для него делом первостепенной важности. Он был польщен и немного оробел в присутствии такого утонченного человека, который великолепно говорил по-английски, скорее с намеком на легкий иностранный акцент. Проходили дни, они сдружились.

Беседу в основном поддерживал Лоллер. Как-то вечером он признался, что дела идут неважно, а предстоят и вовсе тяжелые времена. В ответ Люстиг также сделал признание новому другу: ему приходилось испытывать серьезные проблемы с деньгами — коммунисты конфисковали имение семьи и все его сбережения. К счастью, он нашел решение — «аппарат, делающий деньги». «Вы фальшивомонетчик?» — прошептал Лоллер с ужасом. «Нет», — отвечал Люстиг и рассказал, что в основе действия аппарата лежит сложнейшая химическая реакция. В результате аппарат способен изготовить дубликат любой банкноты с абсолютной точностью. Вкладываешь в нее купюру достоинством один доллар, а через шесть часов у тебя их два — и оба подлинные. Он принялся многословно рассказывать, как аппарат был нелегально вывезен из Европы, как Германия разработала его с целью подорвать экономику Британии, как граф пользовался им в течение нескольких лет и так далее... Лоллер стал умолять продемонстрировать ему действие аппарата. Друзья поднялись в номер Люстига, где граф извлек на свет впечатляющий ящик красного дерева с многочисленными отверстиями, рычагами и циферблатами. Лоллер наблюдал, как Люстиг вложил в прорезь долларовую купюру. Конечно, наутро Люстиг извлек на свет две купюры, обе еще влажные от химикатов.

Люстиг вручил купюры Лоллеру, а тот поспешил с ними в местный банк, где ему подтвердили их подлинность. Бизнесмен принялся лихорадочно умолять Люстига продать ему аппарат. Граф объяснил, что это уникальная машина, но Лоллер сделал очень выгодное предложение: 25 тысяч долларов, по тем временам немалая сумма (сегодня ей соответствует примерно 400 тысяч долларов). Даже теперь Люстиг, похоже, не был согласен: ему казалось, что он поступит некрасиво, вынуждая друга идти на такую трату. Но после долгих препирательств все же уступил. «В конце концов, — сказал он, — не так уж важно, сколько ты мне заплатишь. Ты же сможешь с помощью аппарата покрыть расходы за считаные дни». Люстиг заставил Лоллера поклясться, что он никогда не расскажет об аппарате ни одной живой душе, после чего взял деньги. В тот же день он выехал из отеля. Год спустя, после многих бесплодных попыток продублировать деньги, Лоллер решился отправиться в полицию с историей о том, как граф Люстиг провел его с помощью пары долларовых купюр, каких-то химикатов и деревянного ящика.

Все решают мелочи

Со временем я научился выискивать и использовать в своих интересах маленькие людские слабости. …Ведь особенно важны именно мелочи, детали. Однажды я обрабатывал президента крупного банка в Омахе. Дело [афера] касалось приобретения городского транспорта Омахи — трамвая, причем покупка включала и мост через Миссисипи. Люди, чьи интересы я якобы представлял, были немцами, так что мне приходилось вести переговоры с Берлином. Ожидая от них ответа, я тем временем от своего имени предложил банкиру акции горнорудного месторождения. Поскольку клиент был небедный, я решил играть по-крупному.

…Тем временем мы с банкиром стали партнерами по игре в гольф, я бывал у него дома, ходил в театр с ним и его супругой.

Хотя он проявлял некоторый интерес к моим делам на бирже, но мне никак не удавалось увлечь его настолько, чтобы он отбросил сомнения. Чтобы заинтересовать его, я «повышал ставки» и в конце концов заявил, что необходимо вложение 1 250 000 долларов. Из них я намеревался вложить 900 тысяч, а банкиру предлагал внести долю в 350 тысяч. Но он продолжал колебаться.

Однажды вечером, придя к нему на ужин, я надушился. Духи были от Коти – «Апрельские фиалки». В те времена надушенный мужчина не казался женственным, это было в обычае времени.

Супруге банкира аромат понравился. «Где вы их достали?» —«О, это редкий сорт, — отвечал я ей, — их специально изготавливают во Франции по моему заказу. Так вам они нравятся?» «Они прелестны!» — был ответ.

На другой день я порылся в своих пожитках и нашел пару пустых флаконов – конечно, французских.

В магазине в центре города я купил десять унций «Апрельских фиалок» Коти и перелил их во французские бутылочки. Тщательно запечатав горлышки, я завернул флаконы в папиросную бумагу.

Вечером я заглянул к банкиру и вручил духи его жене. «Их специально доставили из Кёльна по моему заказу», — сказал я ей.

На следующий день банкир позвонил в мой отель. Духи привели его супругу в восторг. Она с воодушевлением восклицала, что у нее в жизни не было парфюма с таким удивительным, тонким и экзотическим запахом. Я не стал сообщать банкиру, что экзотические духи можно было без труда приобрести прямо здесь же, в Омахе. «Она сказала, — добавил банкир, — что я просто счастливчик, раз могу стать компаньоном такого человека, как вы».

С этого момента его отношение к делу резко переменилось, так как он полностью доверял суждению жены. …Он внес в дело 350 тысяч долларов. Это была самая крупная сумма, которую мне удалось получить вот так играючи.

Желтый Малыш Вейл