В 1615 году тридцатилетний епископ Люсонский, позднее известный как кардинал Ришельё, выступал перед представителями трех сословий Франции — духовенством, дворянством и простолюдинами. Ришельё был избран, чтобы служить выразителем интересов духовенства — огромная ответственность для человека еще молодого и не особенно хорошо известного. Говоря обо всех актуальных проблемах, Ришельё в своей речи придерживался линии церкви. Но ближе к концу выступления он сделал нечто, что не имело никакого отношения к церкви, но было решающим для его дальнейшей карьеры. Он повернулся к трону пятнадцатилетнего короля Людовика XIII и к королеве-матери Марии Медичи, сидевшей позади Людовика, как и положено регентше, правившей Францией до наступления совершеннолетия. Все ожидали, что Ришельё обратится со стандартными словами к королю. Вместо этого, глядя в упор на королеву, он закончил свою речь длинным льстивым панегириком в ее честь, столь цветистым, что кое-кто из присутствующих членов церкви почувствовал обиду. Но улыбка на лице королевы, когда она внимала любезным речам Ришельё, была незабываемой.

Годом позже королева-мать назначила Ришельё государственным секретарем по иностранным делам, что для молодого епископа было неслыханной удачей. Он теперь вошел в узкий круг власти и изучал все происходящее при дворе так, словно перед ним был часовой механизм. Итальянец Кончино Кончини был фаворитом королевы-матери, возможно, и ее любовником, и эта роль делала его самым влиятельным человеком во Франции. Кончини был пустым и фатоватым, и Ришельё быстро нашел правильный подход, обращаясь к нему с таким почтением, словно тот был самим королем. Не прошло и полугода, как Ришельё стал одним из любимцев Кончини. Но в 1617 году произошло то, что перевернуло все вверх дном: по приказу юного короля, вид и поведение которого до тех пор заставляли воспринимать его как слабоумного, Кончини был убит, а люди из его ближайшего окружения заключены в тюрьму. Людовик XIII мгновенно устранил королеву-мать, показав, что отныне правит страной он сам.

Казалось, Ришельё поставил не на ту карту. Он был приближен и к Кончини, и к Марии Медичи, все приближенные которых ныне были не в чести, многие — под арестом. Сама королева-мать находилась под домашним арестом в Лувре. Ришельё не терял времени. В тот момент, как все покинули Марию Медичи, он остался с ней. Он знал, что Людовик не сможет покончить с нею, так как король был еще слишком молод и, несмотря ни на что, чрезмерно привязан к матери. Ришельё, как единственный друг королевы, сохранивший власть, взял на себя важную роль — осуществлял связь между королем и его матерью. В награду он получил ее покровительство и смог пережить дворцовый переворот даже с пользой для себя. В течение нескольких лет после этого зависимость королевы-матери от Ришельё все возрастала. В 1622 году она сполна вознаградила его за преданность: благодаря ее связям в Риме Ришельё получил высокий пост кардинала.

К 1623 году положение короля Людовика XIII было весьма затруднительным. Он не доверял ни одному из своих приближенных, ему не с кем было посоветоваться. Хотя уже не мальчик, а молодой мужчина, он оставался по-прежнему ребенком в душе, и государственные дела давались ему с большим трудом. Теперь, когда он взошел на трон, Мария теоретически не имела власти, но она по-прежнему пользовалась влиянием на сына, который внимательно к ней прислушивался. Она постоянно твердила Людовику, что его единственным спасителем может стать Ришельё. Сначала Людовик не соглашался с этим ни в какую — он ненавидел кардинала всей душой и терпел его лишь ради матери. Но все же, изолированный от двора, измученный собственной нерешительностью, он покорился матери и сделал Ришельё вначале главным советником, а позднее — премьер-министром.

Теперь Ришельё более не нуждался в Марии Медичи. Он перестал бывать у нее, ухаживать за ней, перестал прислушиваться к ее мнению, позволял себе даже спорить и противоречить ее желаниям. Вместо этого он сконцентрировался на короле, добиваясь того, чтобы стать для своего нового господина незаменимым. Все бывшие до него премьер-министры, понимая инфантильность короля, старались оберегать его от бед. Проницательный Ришельё вел себя иначе, намеренно втягивая его в один масштабный проект за другим, такие, как крестовый поход против гугенотов и затяжная война с Испанией. Грандиозность этих проектов лишь увеличивала зависимость короля от своего влиятельного премьер-министра, единственного человека, способного поддерживать в государстве порядок. В последующие восемнадцать лет Ришельё, эксплуатируя слабости короля, правя Францией по собственному усмотрению, объединил страну и превратил ее в одно из сильнейших европейских государств.