Молодой киприот по имени Мамунья долгое время жил в Венеции, прежде чем переродиться в алхимика Брагадино. Он видел, какое уныние овладело городом, слышал разговоры о надеждах на восстановление положения. В то время как прочие шарлатаны упражнялись в мелком мошенничестве и ловкости рук, Мамунья изучал человеческую натуру. Он избрал Венецию в качестве трамплина для старта. Разработав план операции, он уехал за границу, изучил кое-какие алхимические фокусы, заработал с их помощью, а затем, вернувшись в Италию, открыл магазин в Брешии. На расстоянии, рассчитал он, аура его власти будет выглядеть более внушительно.

Прежде всего Мамунья не устраивал примитивных представлений, чтобы убедить окружающих в своих талантах алхимика. Его великолепный дворец, богатые одеяния, звон золотых монет в его руках — все это казалось неоспоримым свидетельством и перевесило бы любые доводы разума. Возникал порочный круг, который он и использовал: его очевидное богатство подтверждало его репутацию алхимика, поэтому такие господа, как герцог Мантуанский, давали ему деньги, которые позволяли ему жить в богатстве, а это укрепляло его репутацию алхимика, и так далее. Стоило этой репутации возникнуть и закрепиться — и она стала работать на него. Герцоги и сенаторы соперничали, чтобы заполучить его, и он уже не должен был прибегать к докучным демонстрациям алхимических опытов. В те времена, впрочем, людей было легко обманывать: им хотелось верить. Венецианские сенаторы, которые видели, как он превращает в золото простые камни, до того нестерпимо хотели верить, что не заметили стеклянную трубку в его рукаве, из которой он посыпал золотым песком лежавшие перед ним камни. Блестящий, капризный, он был алхимиком их мечты — и, ослепленные его аурой, они не замечали его незамысловатых трюков.

Такова власть фантазий, их корни у нас в душе, особенно во времена лишений и упадка. Люди редко видят, что их проблемы порождены их собственной глупостью и неверными поступками. Им необходимо обвинить кого-либо или что-либо — окружающих, мир, богов, — а тогда и спасение тоже должно прийти извне. Появись Брагадино в Венеции с детальным анализом причин экономического упадка и предложением практических шагов по выходу из кризиса — его бы изгнали с позором. Действительность была слишком неприглядной, меры слишком болезненными — потребовалось бы работать не покладая рук, подобно тому, как трудились предки, принесшие процветание Венеции прошлых лет. Однако фантазию — в данном случае романтику алхимии — было легко понять и бесконечно приятнее принять.

Чтобы достичь власти, вам следует стать источником удовольствия для тех, кто окружает вас, а удовольствие даст игра на человеческих фантазиях. Никогда не обещайте постепенного улучшения, к которому можно прийти в результате тяжелой работы. Вместо этого посулите луну, великое и внезапное преобразование, клад с золотом.

Давид Юм, 1711–1776