Я проснулась рядом с Джаредом, наши тела прижимались друг к другу, его грудь мягко поднималась и опускалась у моей спины. Губы Джареда касались моей шеи каждый раз, когда он делал вдох, отчего по моему позвоночнику бежали мурашки.

Я забыла, где мы находимся, забыла обо всем, что привело нас сюда, и вспомнила, лишь когда луч света упал на увешанную оружием стену.

Я осторожно отодвинулась от Джареда и на цыпочках пошла к лестнице с чердака.

Фэйт нужна, какой бы безумной она ни казалась. Она знала об Андрасе и Легионе больше, чем все мы, вместе взятые, и если она права насчет иллюминатов, нам предстояло сражение на два фронта. И как бы ни противна была мне эта мысль, я понимала, что, если пообещаю ей оставаться в стороне, она может передумать и помочь нам.

Я осторожно прошла по коридору. Голые белые стены и аварийные огоньки вдоль плинтусов напомнили, как сильно жизнь тети отличалась от моей и насколько одинокой она была.

Я дошла до двери Фэйт, остановилась, подняла руку.

Изнутри донесся странный звук. Она плачет? Звук стал громче, и я поняла, что это.

Бир скулил.

– Фэйт! – позвала я, стуча снова и снова. – Это Кеннеди! У тебя все в порядке?

Дальше по коридору открылась дверь, из нее высунулась Алара.

– Что происходит?

– Не знаю. – Я застучала сильнее. – Дверь заперта, но Бир внутри скулит. А Фэйт не отвечает.

Алара сунула ноги в черные военные ботинки и надела оружейный пояс уже на ходу, спеша ко мне.

– А можем мы взломать дверь?

– Это не так просто, как показывают в кино. Нужно ударить в правильную точку.

Алара отодвинула меня в сторону:

– Отойди. Это работа для одной женщины.

Я смотрела, как слои старой белой краски, покрывавшей дверь Фэйт, осыпаются на пол. Дверь красили с полдюжины раз, не меньше, и каждый новый слой скрывал под собой предыдущий.

Алара ударила пяткой в центр двери. Древесина затрещала и раскололась. Второй удар угодил в точку – замок щелкнул, и ржавые болты покатились по полу.

Дверь распахнулась, и я влетела в комнату.

Сладкий запах висел в воздухе. И это не вонь от серы, выдающая демоническое присутствие.

Бир скулил, и я проследила за его взглядом – пес смотрел на кровать между четырьмя столбиками.

Крохотные зеленые стручки, размером с оливку, рассыпались по всему полу.

– О боже!.. – Алара прижала ладонь ко рту.

Фэйт сидела, прислонившись к изголовью кровати.

В памяти вспыхнула ночь, когда я обнаружила тело матери, – ее пустой взгляд и бледные руки, упавшие на кровать.

Я подошла к тете, не в силах удержать себя.

Глаза Фэйт были закрыты, лицо покрылось розовыми пятнами вязкой жидкости, которой она недавно красила медвежьи капканы. Металлическое ведерко опрокинулось рядом с кроватью, лужица ядовитого варева расползлась на полу.

Зимоцвет.

Над изголовьем кровати раздавленные стручки окрасили стену в тот же ядовито-розовый цвет. А пятна образовали неровные буквы, как в зеркале моей спальни в интернате. Только послание было другим.

В коридоре послышались голоса. Джаред, Лукас, Прист и Элль о чем-то говорили – может, о завтраке, или о горячем душе, или о безумной тетке, которая занавешивает окна мешками для мусора. Они еще не знали, что Фэйт мертва, что я потеряла еще одного родного человека, пусть и почти незнакомого.

– Мы в комнате Фэйт! – крикнула Алара до странности спокойно.

И посмотрела на Око Вечности, нарисованное на потолке над телом тети.

– Око оказалось недостаточно сильным, чтобы защитить ее.

Может быть, ничто не могло ее защитить.

Лукас остановился в дверях:

– Эй, ребята, что вы…

Элль быстро глянула на тело Фэйт и стену и закричала:

– Она мертва, да? Она умерла?

Взгляд Приста метнулся от тела тети к зеленым стручкам на полу.

– Какого черта тут случилось?

Джаред не отрываясь смотрел на надпись на стене:

– Мстительный дух или что-то еще отравило ее.

Алара отошла от кровати, подальше от тела и послания.

– Что-то? – Элль попятилась к двери, наткнулась на косяк и подпрыгнула от испуга. – Какое такое «что-то»?

На этот раз ей ответила только я:

– Демон.

Лукас, Джаред, Алара и Прист вывели меня и Элль из спальни Фэйт, держа наготове оружие.

– Мы должны похоронить ее.

Мне невыносима была мысль, что тетя останется под зловещим посланием.

– Нет, пока не очистим дом. – Прист бросил Джареду свое электронное приспособление.

– Оставайся здесь с Элль.

Джаред поцеловал меня в лоб и протянул мне полуавтомат с обмотанным серебряной клейкой лентой стволом. Металл звякнул, когда Джаред зарядил ружье соляным шариком.

– На всякий случай.

– На какой? – Элль всем телом прижалась к стене.

– Я останусь с Кеннеди и Элль. – Взгляд Лукаса остановился на лице Элль, когда он произнес ее имя, но Элль была слишком испугана, чтобы это заметить.

Она лишь вцепилась в руку Лукаса мертвой хваткой:

– Ты нас не бросишь, да?

Лукас отвел с глаз Элль прядь рыжих волос:

– Все будет в порядке.

Она кивнула раз, другой, третий, словно кукла на батарейках.

– Я проверю соляную защиту. – Алара направилась к лестнице с пневматическим молотком наготове, на плече висела винтовка.

Бир поспешил туда же, обогнав Алару.

Я осталась с Лукасом и Элль, прислушалась к знакомому треску электронного детектора.

Элль с ошеломленным видом посмотрела на дверь спальни Фэйт и осторожно попятилась.

– Поверить не могу, что она умерла. И как! Ох, не надо было мне брать браслет в музее!

– Браслет ни при чем.

Я крепче сжала ружье. То, что произошло в комнате тети, имело отношение только к посланию, возникшему в моем зеркале в «Зимнем небе».

– Кеннеди права, – отозвался Лукас. – Когда дух привязывается к предмету, он именно за него и держится. А браслет уже похоронен в лесу. Поверь, я бы справился с кучей мстительных духов. Здесь другое.

Элль подняла голову и посмотрела на Лукаса. Ее шоколадные глаза затуманились от ужаса.

– Зачем ты все это делаешь?

– О чем ты?

Лукас оторвал взгляд от лица Элль и уставился в пол, будто внезапно осознал, насколько близко они стоят.

Элль с силой потерла лицо ладонью, размазывая по щекам тушь для ресниц.

– Я понимаю, вы все пытаетесь помешать демону открыть врата ада и превратить наш мир в личную игровую площадку. И это я принимаю. Но Кеннеди говорила, что ты сражался с духами-убийцами еще в детстве, до того, как тот демон вообще сбежал. – Элль тараторила взахлеб, торопясь высказать наболевшее. – Зачем тебе рисковать собственной жизнью?

Я задала Лукасу и Джареду тот же вопрос, когда впервые с ними встретилась, пытаясь понять, зачем кому-то брать на себя такой риск.

Лукас вытер с ее лица черную полосу туши.

– Потому что я хочу защищать людей.

Элль кивнула, словно сразу все поняла.

В коридоре стало тихо. Никакого шипения мигающих огней, никаких проводов, рвущихся из стен, только звук знакомых голосов вдали и гудение детектора; и так было до возвращения Приста и Джареда.

– В доме чисто. – Прист поставил Карателя к стене рядом с собой.

Джаред привычно сплел свои пальцы с моими.

Бир протопал по лестнице впереди Алары.

– Соляные линии в полном порядке.

– Я хочу похоронить ее.

После всего ужасного, что случилось с Фэйт, она заслужила хоть немного покоя.

Мы похоронили Фэйт в могиле, которую она сама приготовила.

Алара начитывала молитву, а мы по очереди бросили в яму по горсти земли. Я представляла могилу матери так подробно, словно видела фотографию.

Я отвела взгляд, когда Джаред и Лукас принялись засыпать могилу. Не могла на это смотреть. Вместо этого я сосредоточилась на надгробном камне, на котором Джаред уже вырезал год смерти тети.

Знала ли Фэйт, что ее конец близок? Видела ли его в своих снах? Я добавила эти вопросы ко множеству других, на которые не было ответа и которые заполняли мою голову.

Я по-прежнему не знала, почему моя мама скрывала от меня историю Легиона и собиралась ли когда-нибудь рассказать мне правду. Может, она боялась иллюминатов, людей вроде Арчера, которые могли причинить нам боль?

Мой взгляд скользнул по эпитафии: «Пусть она спит вместе с голубками». Похоже, Фэйт сама выбрала надпись. Я представила, как подписываю собственное надгробие. Что бы я написала?

Следом за всеми я вернулась в дом. Мои друзья остановились в гостиной, чтобы поговорить. А я стояла в окружении пророческих картин моей тети и почти не слышала беседы рядом с собой.

– Но как он пробрался внутрь?

– Андрас не может пересечь соляную линию.

– Мы не знаем, на что он способен.

На следующие слова я уже не могла не обратить внимания.

– Думаешь, теперь Кеннеди – одна из нас? – с надеждой спросила Алара.

– Ты же слышала, что говорила моя тетя. Она не хотела, чтобы я стала частью Легиона. – Я делала вид, что меня это совершенно не интересует.

– А кого еще она могла выбрать? Твоего отца? – возразил Прист. – Но его нельзя назвать следующим поколением.

– Сам-то понимаешь, что говоришь? – прошипела Алара, прежде чем снова повернуться ко мне. – Взрослые кучу времени тратят на то, чтобы объяснить, чего они нам не позволят, а заканчивают тем, что меняют свое мнение.

Я вспомнила рассказ тети об иллюминатах, Арчере и ее прошлом. Она бы не выдала мне свои тайны, если бы не доверяла, потому и стала менее скрытной, когда мы остались наедине.

Но что, если Прист прав и Фэйт передумала и выбрала меня?

– Возможно… – Я не притворялась, что убеждена.

– Нам следует собрать вещички и убираться отсюда, – сказал Прист Джареду, а может быть, Лукасу.

Я снова не обращала на них внимания.

Сосредоточилась на серебряных пряжках на собственных ботинках, на нитке, повисшей на подоле моей рубашки, на чем-то коричневом на ладонях. Понадобилась пара секунд, чтобы осознать, что это.

Земля. С могилы моей тети.

У меня сжался желудок, будто я увидела кровь на своих руках. Последние двадцать четыре часа оказались слишком тяжелыми. Все, чего я сейчас хотела, – вымыть руки.

Джаред вскинул голову, когда увидел, что я помчалась по коридору.

– Я руки вымою. – Ясно было, что он тревожится и готов следить за каждым моим движением.

Прежде чем Джаред успел ответить, крыша дома содрогнулась от удара.

Элль посмотрела вверх:

– Что это?

Через несколько секунд еще что-то ударило в фасад дома. Примчался Бир и пригнулся под разбитым окном эркера, рыча. Последовали еще едва громких удара, один за другим.

– Похоже на камни, – сказала Алара.

Джаред бросился в кладовую Фэйт и вернулся с арбалетом и полуавтоматическими винтовками. И еще принес коробки с соляными шариками, которые поставил на ступени лестницы.

– Заряжайте и проверьте, что заряжено не простыми пулями.

Каждые несколько секунд по дому лупили. Лукас насыпал в карманы куртки пригоршню зарядов и подошел к окну, возле которого отчаянно лаял пес.

Прист отшатнулся.

– Ребята, у нас серьезная проблема…

Нечто коричневое летело в разбитое окно.

– Осторожней! – Я схватила Алару за рукав и отдернула ее, прежде чем что-то коричневое упало на пол.

Элль подскочила на месте:

– Это…

– Кирпич. – Алара отшвырнула его ногой.

За окном десятки красновато-коричневых кирпичей усыпали двор. За соляным кругом собралась толпа: старуха в фартуке, крепкий парень в потертых джинсах и охотничьей шапке, тощая женщина в грязном платье, в окружении четверых детишек, один другого грязнее и изможденнее, а еще пожилая леди, опиравшаяся на сучковатую палку.

У ног каждого лежала горка кирпичей.

А вдали виднелись другие люди с кирпичами, они шли между деревьями в нашу сторону, словно дом Фэйт звал их.

– Должно быть, это соседи твоей тети, – предположила Алара.

Старуха швырнула кирпич, и он ударился о входную дверь.

Лукас выглянул в окно:

– Кем бы они ни были, не думаю, что это ее соседи.

Девочка, на вид лет пяти-шести, шагнула вперед, не отрывая глаз от земли. Ее волосы висели слипшимися прядями, а на платье было столько дыр, что я и сосчитать бы не смогла. Девочка держала в руке кирпич и пробиралась через снег, как в трансе.

Малышка подошла к краю соляного круга, наклонилась и коснулась пальцем белых кристаллов. А выпрямившись, вскинула голову.

Ее глаза были черными как смола.

Элль отшатнулась:

– Что с ее глазами?

– Она одержима. – Алара ужаснулась. – Думаю, все они одержимы.

Дитя уставилось на нас черными шариками глаз, не мигая. Потом девочка склонила голову набок и слизнула соль с пальца. Медленная зловещая улыбка расплылась по ее лицу, и она шагнула за соляную границу.